Скачать

Уголовная ответственность по ст. 111 УК РФ (тяжкий вред здоровью)

Содержание

Введение. 3

Глава 1. История развития института уголовной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью в российском уголовном законодательстве ХХ века. 6

Глава 2. Характеристика состава преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ   17

2.1. Объект преступления. 17

2.2. Объективная сторона. 27

2.3. Субъективная сторона. 41

2.4. Субъект преступления. 53

2.5. Квалифицирующие признаки преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ   56

Глава 3. Отграничение преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ от смежных составов. 59

Заключение. 76

Список используемой литературы.. 78

Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ) – наиболее опасное преступление из числа преступлений против здоровья. Законом оно отнесено к категории тяжких преступлений, а при наличии особо отягчающих обстоятельств – особо тяжких преступлений (ст. 15 УК РФ). Повышенная общественная опасность этого преступления заключается в тяжести самого деяния, наступивших последствиях и, наконец, в распространенности таких деяний. Совершая данное преступление, субъект посягает на одно из самых ценных достоинств личности – ее здоровье, причиняя порой непоправимый урон: лишая трудоспособности, делая инвалидом, прекращая тем самым профессиональную карьеру, нередко все это приводит к смерти. В динамике преступности умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека занимает доминирующее место.

Так, по данным статистики, за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью рост числа осужденных в 2000 году составил 8,9% по сравнению с предыдущим годом (это наиболее высокий рост среди тяжких видов преступлений);(1) в 2002 году –  6,3% – прирост на 1,3 тыс., или 2,1%.(2) Только в Красноярском крае за совершение умышленного причинения тяжкого либо средней тяжести вреда здоровью (ст. ст. 111 – 112 УК РФ) в 2002 году осуждено 1759 человек.(3)

Между тем, на практике довольно часто возникают вопросы, связанные с применением ст. 111 УК РФ. Суды не всегда грамотно разграничивают данное деяние с иными преступлениями, что и обусловливает актуальность избранной темы дипломной работы.

Вопрос о содержании понятия «вред здоровью» остается в числе дискуссионных, так как ни об одной из возможных форм причинения вреда здоровью человека – телесных повреждениях, заболеваниях и патологических состояниях – в уголовном законе ничего не говорится. По моему мнению, в этом состоит существенный дефект юридической конструкции составов преступлений против здоровья человека.

Преступления против здоровья в Уголовном кодексе 1996 г. (ст. 111-125), так же как и в предыдущем Кодексе 1960 г., находятся в одной главе (16) с преступлениями против жизни. Конкретное содержание преступлений против здоровья рассматривается в последующих разделах, применительно к каждому преступлению. Общим же для них является то, что Уголовный кодекс 1996 г. отказался от использования традиционного для российского законодательства понятия «телесные повреждения», заменив его на «вред здоровью», при этом понятие «вред здоровью человека» в уголовном законе не раскрывается. Его помогает определить наука уголовного права на основе положений п. 2 Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, утвержденных приказом Минздрава России от 10 декабря 1996 г. № 407 и согласованных с Генеральной прокуратурой РФ, Верховным Судом РФ, Министерством внутренних дел РФ.

В специальной литературе давно дискутировался вопрос о понятии «телесные повреждения» и «вред здоровью». Изменение терминологии с «телесных повреждений» по Уголовному кодексу 1960 г. на «вред здоровью» в Кодексе 1996 г. не поставило точку в споре о понятии и содержании « вреда здоровью». в специальной литературе по-прежнему высказываются различные взгляды на понятие «вред здоровью».

В данной работе также будут рассмотрены и другие дискуссионные вопросы, связанные с применением ст. 111 УК РФ. Перечислим лишь некоторые – история развития данного состава преступления в ХХ в., проблема отграничения от других преступлений против здоровья, а также иных насильственных преступлений, проблема отграничения деяния, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ от убийства. Это и является целью данной работы. Задачей данного исследования будет рассмотрение всех элементов состава преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ.

В работе я буду опираться на действующее уголовное законодательство, разъяснения Пленума Верховного Суда, материалы судебной практики. Кроме того, будут использованы работы отечественных ученых, посвященные изучению состава преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ. В частности, это работы таких признанных специалистов как Бойко И.Б., Загородников Н.И., Рарог А.И., Никифоров А.С., Кудрявцев В.Н. и многих других.

Вопрос об ответственности за преступления, посягающие на здоровье человека, в российском уголовном законодательстве ХХ в. решался в разные периоды неодинаково. Так, по Уголовному уложению 1903 г. преступлениям, непосредственно причиняющим вред здоровью, была посвящена гл. 23 – «О телесном повреждении и насилии над личностью», состоящая из 14 статей (467 – 480). Это Уложение, в отличие от ранее действовавшего уголовного законодательства, придерживалось определенных критериев при конструировании системы преступлений, в том числе и преступлений против здоровья. Устанавливая ответственность за причинение телесного повреждения, Уложение понятие его не раскрывало, но подразделяло на виды по степени тяжести: опасное для жизни (ст. 467), не опасное для жизни (ст. 468), легкое телесное повреждение (ст. 469). Ответственность за причинение телесных повреждений дифференцировалась в зависимости от вины и иных обстоятельств, влияющих как на смягчение, так и на усиление ответственности за них. Так, Уложение устанавливало ответственность как за умышленное причинение телесных повреждений, так и за неосторожное. Оно предусматривало пониженную ответственность, если телесные повреждения (любой степени тяжести) причинялись под влиянием сильного душевного волнения (ст. 470), при превышении пределов необходимой обороны (ст. 473). Если телесное повреждение было причинено «матери, законному отцу или иному восходящему родственнику; священнослужителю при совершении им службы; должностному лицу при исполнении или по поводу исполнения им служебных обязанностей; кому-либо из членов караула, охраняющего Священную Особу Царствующего Императора или Члена Императорского Дома, или часовому военного караула», наказание усиливалось вплоть до каторги на срок до десяти лет. В свою очередь, телесные повреждения закон оценивал с точки зрения характера наступивших последствий. Последствия от телесных повреждений подразделялись на тяжкие и весьма тяжкие (ст. 469, 473). Выделяло Уложение и так называемые специальные нормы и устанавливало специальную ответственность, если: учинено насилие над личностью иностранного посла, посланника или поверенного в делах (ст. 478); служащий парохода или морского судна или их пассажир причинил легкое телесное повреждение капитану парохода или морского судна или учинил насилие над его личностью (ст. 479); причинено легкое телесное повреждение волостному старшине или лицу, занимающему соответствующую должность при исполнении или по поводу исполнения ими служебных обязанностей, либо учинено насилие над личностями этих людей (ст. 480). Все указанные статьи предусматривали ответственность и наказание за оконченные действия, в то же время каждая из статей устанавливала ответственность и за покушение, ограничиваясь лишь словами, что «покушение наказуемо» без указания вида наказания и его размера. В этих случаях следовало обращаться к ст. 49 и 53 Уложения, где определялись конкретные преступления, наказуемые в стадии покушения, а также вид и размер наказания.(4)

Уголовное уложение насчитывало 687 статей, что придавало ему характер некоторой расплывчатости и неопределенности в понимании отдельных норм. Эта характеристика в полной мере соответствует и нормам о телесных повреждениях и насилии над личностью.

В Уголовном кодексе 1922 г. преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности были помещены в главе пятой вслед за хозяйственными преступлениями. При этом данная глава (как и другие главы Кодекса) подразделялась на разделы. Раздел 2 гл. 5 кодекса был посвящен телесным повреждениям и насилию над личностью. Правовая регламентация преступлений против здоровья по этому Кодексу (в отличие от Уголовного уложения, на смену которому пришел Кодекс) отличалась наиболее глубокой и всесторонней ее разработкой, конкретностью и доступностью понимания.

Уголовный кодекс 1922 г. принял трехчленное деление телесных повреждений: тяжкие, менее тяжкие и легкие. Это, как отмечалось в литературе того времени, давало возможность более точно определить степень вреда, причиненного здоровью пострадавшего, и, как следствие, более правильно дифференцировать ответственность виновных лиц. К тяжким телесным повреждениям кодекс относил такие, которые повлекли опасное для жизни расстройство здоровья, душевную болезнь, потерю зрения, слуха или какого-либо органа либо неизгладимое обезображивание лица (ч. 1 ст. 149). Уголовный кодекс 1922 г. предусматривал квалифицированный вид тяжкого телесного повреждения, в результате которого последовала смерть потерпевшего, или оно было причинено путем истязаний или мучений, либо являлось последствием нанесения систематических, хотя бы и легких, телесных повреждений (ч. 2 ст. 149).

С точки зрения характера и степени общественной опасности Кодекс 1922 г. наряду с указанными составами выделял и менее опасные виды причинения телесных повреждений: умышленное тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение, нанесенное под влиянием сильного душевного волнения (ст. 151); тяжкое телесное повреждение, причиненное при превышении пределов необходимой обороны (ст. 152 УК). С субъективной стороны кодекс устанавливал ответственность не только за умышленное причинение телесных повреждений, но и за неосторожное. Такую ответственность предусматривала ст. 154 УК, причем независимо от тяжести телесного повреждения.(5) Кроме простого неосторожного телесного повреждения ч. 2 ст. 154 УК устанавливала ответственность за квалифицированный вид неосторожного телесного повреждения, если оно было причинено в результате сознательного несоблюдения правил предосторожности, установленных законом или законным распоряжением власти.

Уголовный кодекс 1926 г. прежде всего существенно изменил место и систему телесных повреждений в уголовном законодательстве. Если гл. 5 УК 1922 г. « Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» делилась в зависимости от свойств объекта на пять разделов (убийство; телесные повреждения и насилие над личностью; оставление в опасности; преступления в области половых отношений и иные посягательства на личность и ее достоинства), то Кодекс 1926 г. от такой системы отказался, и все преступления, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство, личную свободу, и иные были помещены в одну шестую главу, без какого-либо подразделения на разделы. Кроме того, к этой же главе были отнесены все половые преступления, клевета и оскорбление, преступления против несовершеннолетних, т.е. все преступления, прямо или косвенно посягающие на личность.

Телесные повреждения как преступления, посягающие на здоровье, по уголовному кодексу 1926 г. делились по степени тяжести на два вида: тяжкие (ст. 142) и легкие (ст. 143). Менее тяжкие телесные повреждения не выделялись.

Двучленное деление телесных повреждений было признано нецелесообразным, и Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. вновь возвратился к формуле трехчленного деления, установленной Кодексом 1922 г.

Двучленная классификация телесных повреждений создала условия для необоснованного смягчения ответственности за те серьезные повреждения, которые не могли быть отнесены к разряду тяжких. Эти вопросы вызывали дискуссии в литературе и среди практических работников.(6) Безусловно, критика двучленного деления телесных повреждений в литературе сыграла конструктивную роль, помогла впоследствии создать более совершенную систему телесных повреждений в уголовном законодательстве России 1960 г.

Тяжким телесным повреждением, согласно ст. 142 УК 1926 г., признавалось телесное повреждение, повлекшее за собой потерю зрения, слуха или какого-либо иного органа, неизгладимое обезображивание лица, душевную болезнь или иное расстройство здоровья, соединенное со значительной потерей трудоспособности. Таким образом, впервые был введен в определение тяжести телесного повреждения признак утраты трудоспособности.

За неосторожное телесное повреждение Кодекс 1926 г. устанавливал, без достаточного на то основания, уголовную ответственность лишь в случае, когда причинение телесного повреждения было результатом сознательного несоблюдения правил предосторожности (ст. 145).(7)

Уголовное законодательство РСФСР 1960 г. представляло собой более совершенную систему преступлений против здоровья и ставящих в опасность жизнь и здоровье. Эти преступления по Кодексу 1960 г. были представлены, по крайней мере, тремя группами:

а) преступления против здоровья (ст. 108-115);

б) преступления, ставящие в опасность жизнь и здоровье (ст. 116, 122, 124, 127-129);

в) преступления против личной свободы (ст. 125-126).

Все эти преступления были объединены в одной главе с преступлениями против жизни, против интересов несовершеннолетних, против чести, достоинства и личной тайны, с половыми преступлениями и помещены в гл. 3, вслед за преступлениями против социалистической собственности. В преступлениях против телесных повреждений (а они продолжали так называться) были уточнены признаки составов преступлений, введены некоторые новые составы, проведено трехчленное деление телесных повреждений на тяжкие (ст. 108), менее тяжкие (ст. 109) и легкие (ст. 112).

С субъективной стороны тяжкие и менее тяжкие телесные повреждения могли быть причинены как умышленно (ст. 108, 109), так и по неосторожности (ст. 114 УК). Ответственность же за причинение легких телесных повреждений наступала лишь в случае их умышленного причинения.

Ответственность за причинение тяжких и менее тяжких телесных повреждений повышалась, если они совершались с квалифицирующими признаками. К квалифицирующим признакам умышленного тяжкого телесного повреждения Кодекс РСФСР 1960 г. относил, если оно:

а) повлекло за собой смерть потерпевшего;

б) носило характер мучений или истязаний;

в) было совершено особо опасным рецидивистом (ч. 2 ст. 108 УК).

Уголовный кодекс 1960 г. действовал с 1 января 1961 г. до 1 января 1997 г., а с этого времени в России действует Уголовный кодекс 1996 г.

Составы преступлений против здоровья человека относятся к категории материальных, так как их объективная сторона предполагает наряду с наличием общественно опасного действия или бездействия наступление определенных вредных последствий.

Наиболее дискуссионным с момента принятия УК РФ(8) стал спор о терминологии: раньше фигурировал термин «телесные повреждения», а теперь – «вред здоровью».

Последствием подобного преступления выступает тот вред, который причиняется виновными действиями субъекта здоровью потерпевшего. Нельзя согласиться с М.Д. Шаргородским, который только некоторые составы преступлений против здоровья человека (связанные, например, с потерей руки, ноги, зрения и т.п.) считал материальными, другие же (например, нанесение удара, причинение раны) рассматривал как формальные.(9) Ведь и при потере ноги, руки, зрения, и при ударе или нанесении раны здоровью потерпевшего причиняется вред, который и является в каждом случае последствием рассматриваемых преступлений. Если же вреда здоровью потерпевшего не причинено (допустим, при оскорблении действием), нет и состава преступления против здоровья человека. В противном случае виновное лицо будет нести уголовную ответственность.

Понятие «вред здоровью» действующий УК РФ не раскрывает, вследствие чего оно стало предметом исследования науки уголовного права, а также объектом толкования ведомственных нормативно-правовых актов. В частности, Правилами судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г.(10) (далее – Правила) вред здоровью определялся как телесные повреждения, т.е. нарушение анатомической целости органов и тканей или их физиологических функций, либо заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных факторов внешней среды: механических, физических, химических, биологических, психических (п.2).

Полагаю, подобное толкование вреда здоровью должно быть закреплено на уровне закона (как специального, определяющего критерии оценки тяжести вреда здоровью в целом, так и уголовного), чтобы обеспечить единообразное понимание данного термина не только в теоретической и практической юриспруденции, но и судебной медицине. Пока же вопрос о содержании понятия «вред здоровью» остается в числе дискуссионных, так как ни об одной из возможных форм причинения вреда здоровью человека – телесных повреждениях, заболеваниях и патологических состояниях – в уголовном законе ничего не говорится. По моему мнению, в этом состоит существенный дефект юридической конструкции составов преступлений против здоровья человека. Тот факт, что в настоящее время трактовка указанных понятий черпается многими криминалистами из текста Правил, следует признать аномальным явлением, поскольку в медицинских нормативных актах отражено соответствующее этой профессии видение сути тех или иных юридических понятий, которое по содержанию в большинстве случаев не совпадает с правовым представлением о них.(11)

Вместе с тем, важно подчеркнуть обоснованность замены законодателем в статьях УК РФ понятия «телесное повреждение» понятием «вред здоровью»: последний как нельзя более точно отражает последствия преступлений против здоровья человека.(12) Во-первых, с позиций судебной медицины, понятие «телесное повреждение» имеет отношение к любому состоянию человека – прижизненному или посмертному, а «вред здоровью» – только к прижизненному, что более тесно связывает его с объектом рассматриваемых преступлений. Во-вторых, нанесение вреда здоровью обусловлено исключительно противоправными действиями, в то время как телесного повреждения – как противоправными, так и не противоправными действиями.(13) Наконец, в-третьих, понятие «вред здоровью» включает в себя такие категории, как психические расстройства, венерические заболевания, ВИЧ-инфекция, в то время как понятие «телесные повреждения» данные виды патологий не охватывает.

Надо сказать, что из трех возможных форм причинения вреда здоровью человека лишь телесное повреждение имеет длительную историю существования в юриспруденции и судебно-медицинской науке. Две другие формы – заболевания и патологические состояния – по сути, впервые с введением в действие УК РФ трактуются в уголовном праве как преступные последствия рассматриваемых преступлений. Отсюда возникает необходимость дать им правильное и точное определение.

Я поддерживаю позицию И.Б. Бойко, который под заболеванием применительно к преступлениям против здоровья человека предлагает понимать ненормальное состояние организма, характеризующееся появлением анатомических и (или) функциональных расстройств вследствие деструктивного воздействия внутренних (ненасильственных) неблагоприятных факторов (например, инфаркт миокарда, гипертоническая болезнь, язва желудка и др.). В свою очередь, патологическое состояние – это явление, как правило, развивающееся в ответ на имеющееся заболевание или полученное телесное повреждение и проявляющееся преимущественно функциональными расстройствами (например, шок, кома, острая сердечная недостаточность и др.). Оба явления, как справедливо отмечает ученый, являются сугубо медицинскими и устанавливаются на основе судебно-медицинской экспертизы.

Сложнее обстоит дело с толкованием телесного повреждения, поскольку различные авторы вкладывают в этот термин неодинаковый смысл. Расхождения во взглядах по указанному вопросу сводятся, в сущности, к тому, что именно следует считать объектом данного преступления: общественные отношения, обеспечивающие здоровье человека, или общественные отношения, обеспечивающие его телесную неприкосновенность, – и соответственно относятся или нет к телесным повреждениям удары, побои и иные насильственные действия, сопряженные с причинением физической боли. Надо сказать, что единого подхода к решению данной проблемы не было выработано ни в дореволюционной науке уголовного права, ни в более поздние десятилетия.

Так, Н.С. Таганцев писал, что «телесное повреждение должно охватывать все случаи причинения физической боли или страдания».(14) По мнению С.В. Познышева, под понятие телесного повреждения подходит причинение другому лицу не только страдания длящегося, до известной степени расстраивающего здоровье, но и мимолетной бесследно проходящей физической боли.(15)

Представляется, что такое широкое определение понятия телесного повреждения с теоретической точки зрения нельзя признать правильным. В противном случае однородными становятся различные по характеру и степени своей общественной опасности преступления, что недопустимо.

П.А. Дубовец полагал, что удары, побои и иные насильственные действия, связанные с причинением физической боли, так же как и все другие телесные повреждения, наносят вред здоровью человека.(16) При этом он ссылался на медицинскую литературу, согласно которой физические страдания, боль нарушают нормальное функционирование органов тела. Аналогичной точки зрения придерживаются и другие авторы, которые усматривают в собственной позиции некий компромисс, считая удары, побои и иные насильственные действия частным случаем нанесения телесных повреждений.(17)

Однако согласиться с изложенной трактовкой понятия телесных повреждений было бы неверно. В результате ударов, побоев и иных насильственных действий хотя и причиняется некоторый вред здоровью, но он столь незначителен, что объективно его не в состоянии выявить судебно-медицинская экспертиза и определить суд, и уже поэтому его не должен принимать во внимание закон. «Сущность: телесного повреждения, – как правильно отмечает В.К. Жукова, – выражается в причинении не любого, а лишь более или менее значительного, реально ощутимого вреда, т.е. расстройства здоровья».(18) У М.М. Гродзинского справедливое сомнение «вызывает: сама возможность существования такого телесного повреждения, которое не было бы связано с расстройством здоровья: всякое телесное повреждение всегда и непременно будет связано с расстройством здоровья».(19) Прав и Н.И. Загородников, который подчеркивал, что «одним из конститутивных признаков, отграничивающих телесные повреждения от других преступлений против здоровья, является причинение определенного вреда, объективно выраженного и поддающегося точному определению соответствующими специалистами».(20) Аналогичную позицию занимают разработчики Правил, в п.25.4 которых сказано, что небольшие немногочисленные повреждения (ссадины, кровоподтеки, небольшие поверхностные раны), не влекущие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, не расцениваются как вред здоровью.

Я полностью согласен с теми авторами, которые определяют телесное повреждение как общественно опасное противоправное причинение вреда здоровью другого лица, выразившееся в нарушении нормального функционирования тканей или органов человеческого тела.(21) Такое определение, как представляется, включает в себя характерные юридические и медицинские признаки, относящиеся ко всем телесным повреждениям. Что же касается признания причинения вреда психическому здоровью (психической сфере) человека специальным видом телесных повреждений, я их мнения не разделяю.

Как правильно отмечает И.Б. Бойко, «телесное повреждение – исключительно судебно-медицинское понятие (в других медицинских науках, в том числе и в близкой судебной медицине – судебной психиатрии, этого понятия нет), которое имеет отношение только к телу – физической или соматической составляющей человека, т.е. ко всем разрушениям/расстройствам деятельности человеческого организма, не приведшим к нарушениям со стороны психики. Таким образом, психическая сфера, как и вопросы психического здоровья, к данному термину прямого отношения не имеют».(22) Тем не менее, это утверждение весьма условно, так как практически любое состояние нарушенного соматического здоровья неизбежно отражается на психике человека,(23) однако юридически более точно квалифицировать различные психические расстройства на основании термина «заболевания».

2.1. Объект преступления

Родовым объектом преступлений, предусмотренных разделом 7 УК РФ, в с соответствии с текстом настоящего закона предусмотрена личность, с чем, кстати, согласны и большинство криминалистов, занимающихся этой проблемой. К последним, безусловно, следует отнести таких авторов, как С. В. Бородин,(24) Н. И. Ветров,(25) Т. О. Кашаева,(26) М. И. Ковалев и Н. А. Ныркова,(27) А. И. Коробеев,(28) Л. Л. Кругликов,(29) Я. Г. Лизогуб,(30) Г. М. Миньковский,(31) С. И. Никулин,(32) Л. А. Прохоров, М. Л. Прохорова,(33) М. Смирнов и А. Толмачев,(34) О. Ф. Шишов.(35)

Однако перечисленные ученые за редким исключением, пытаются избежать семантизации этого, безусловно правового понятия, хотя и признают некоторую правовую проблематичность его раскрытия. Так, например, Т. В. Кондрашова прямо указывает, что «не могут быть названы личностью аницефалы и так называемые «маугли» и «тарзаны», поскольку они не обладают и не могу обладать ни второй сигнальной системой, ни способностью к анализу. И все-таки лишение их жизни, безусловно, расценивается российским законодательством как убийство».(36)

С. И. Никулин, в свою очередь, пытается расширить это категориальное правовое понятие и считает, что «личность – человек», рассматриваемый не только как биологический индивид, но и как существо социальное, как участник (субъект) тех или иных общественных отношений.(37) С ним фактически солидаризуются и С. В. Бородин,(38) М. И. Ковалев и Н. А. Ныркова.(39)

Оригинальную позицию в настоящем споре занял О. Ф. Шишов. Так, вначале, он полностью поддерживает всех перечисленных авторов и в свою очередь настаивает на том, что «личность представляет собой не только биологическое, человеческое существо, но является сущностью общественных отношений, создателем и носителем социальных ценностей, субъектом трудовой деятельности, общения и познания».(40) Однако, продолжая свою мысль, он указывает, что «в философской литературе существует мнение, разделяемое и отдельными представителями юридической науки, согласно которому не каждый человек является личностью. Э. В. Ильенков считал, что «личность возникает тогда, когда индивид начинает самостоятельно, как субъект, осуществлять внешнюю деятельность по нормам и эталонам, заданным ему извне, – той культурой, в лоне которой он просыпается к человеческой жизни, к человеческой деятельности».(41) Другой известный философ, В. П. Тугаринов заявлял: «Нельзя безоговорочно всех людей без исключения считать личностями, личность должна обладать чертами, которые свойственны лишь взрослому и психически нормальному человеку».(42)

С точки зрения закона и правовой науки, такие взгляды неприемлемы. Конституция РФ(43) не проводит различий между понятиями «личность» и «человек». В уголовном законодательстве эти понятия воспроизводятся как идентичные.(44)

Анализируя настоящую позицию, следует, видимо, согласиться с последним выводом О.Ф. Шишова и признать, что современное уголовное законодательство Российской Федерации действительно считает идентичными настоящие понятия, однако последнее является, скорее всего, недостатком юридической конструкции нашего законодательства.

В связи с чем, видимо, следует вначале разобраться с семантологическим содержанием самого этого понятия. В соответствии с семантикой русского языка «личность – (есть) человек – носитель каких-то свойств».(45) Следовательно, личность от человека отличает наличие каких либо особых свойств. Каких именно?

В соответствии с данными современной психологии «личность – это такая система психических регуляторов, которая обеспечивает ориентировку и поведение человека в надситуативных целостностях социальной среды, таких, как идеалы, мораль, истина и подобные всечеловеческие ценности(46) или «личность – специфическая человеческая система психических регуляторов активности человека, такая устойчивая функциональная система в психике, благодаря которой человек становится инициативным, целеустремленным, убежденным деятелем, способным не только приспосабливаться к среде обитания, но и улучшать ее».(47) Где последние также признают, что «личность есть относительно поздний продукт общественно-исторического и онтогенетического развития человека. Об этом писал, в частности, и С. Л. Рубинштейн.(48)

Последователи марксистко-ленинского учения, как представители материалистического направления в философии, в свою очередь указывали: «чтобы раскрыть содержание понятия «личность», надо, прежде всего, определить сущность человека как социального существа, ибо личности существуют только в человеческом обществе». По словам К. Маркса, «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений».(49) Этот тезис Маркса направлен, прежде всего, против Фейербаха, который в понимании сущности человека исходил из представления об изолированном индивиде и считал, что индивиды, составляющие общество, связаны между собой «только природными узами». Фейербах не видел того, что «абстрактный индивид, подвергаемый им анализу, в действительности принадлежит к определенной общественной форме».(50) Понять, что представляет собой человек определенной эпохи, каковы его характерные особенности, объяснить, почему у него складывается такой, а не иной социальный облик, можно, только исходя из системы общественных отношений данного общества.

Общественные отношения обусловливают в немалой степени биофизические и в ещё большей степени психологические и другие особенности человека. Из марксистского определения сущности человека к совокупности всех общественных отношений отнюдь не следует, что марксизм сводит его целиком к этой социальной сущности, что свойства человека не связаны с его физическим бытием. Когда дело касается индивида, то он предстает перед нами как «совокупность физических и духовных способностей, которыми обладает организм, живая личность человека».(51)

Итак, человек – это в известной мере существо биосоциальное: социальное потому, что оно обладает общественной сущностью; биологическое потому, что носителем этой сущности является живой человеческий организм.(52)

Понятие «человек» есть понятие родовое, выражающее общие черты, свойственные человеческому роду. Индивидом в мире человеческом обычно называют отдельного человека. Ему свойственны наряду с общими и индивидуальные черты. Отдельный человек, по словам К. Маркса, «есть некоторый особенный индивид и именно его особенность делает из него индивида и действительное индивидуальное общественное существо».(53)

Понятие «личность» неразрывно связано и с понятием «индивидуальность». Индивидуальность находит свое выражение в природных задатках и психических свойствах человека – в особенностях памяти, воображения, темперамента, характера и во всем многообразии человеческого облика и его жизнедеятельности. Индивидуальную окраску имеет и все содержание сознания: взглядов, суждения, мнения, которые даже при общности их у разных людей всегда содержат в себе нечто «свое» Индивидуализированы потребности и запросы каждого отдельного человека, и на все, что данный человек делает, он накладывает свою индивидуальную печать. Личность – это человек, рассматриваемый не только с точки зрения его общих свойств и черт, а и со стороны своеобразия его социальных, духовных, физических качеств. Эти качества могут быть как положительными, так и отрицательными, а чаще всего в них сочетаются, хотя и в различных соотношениях, и достоинства, и недостатки.

Всеобщим признаком человека является социальная деятельность выделяющая его из остального мира. Человек – это, прежде всего, активнодействующий социальный субъект, изменяющий условия своей жизнедеятельности. Человек, далее, существо не только социально деятельное, но и социально мыслящее и чувствующее, все эти качества неразрывно связаны между собой. Так как общественные отношения меняются в ходе исторического развития, то и социальные типы людей видоизменяются, следовательно, появляются и исчезают и их индивидуальные воплощения.(54) Однако представители русского идеализма, например, Н. А. Бердяев, определяли личность только как духовный инструмент свободы, как сущность, определяемую лишь из себя, не подвластную какой-либо внешней детерминации.(55)

Оставим в стороне философские вопросы бытия, так как нас, как правоведов в этом споре должны интересовать исключительно уголовно-правовые категории этого социального понятия, а в первую очередь – именно содержание родового объекта преступлений, предусмотренных разделом 7 УК РФ, где объект преступления — это «то, чему преступление причиняет или может причинить ущерб».(56)

Анализ изученной юридической литературы позволяет сделать безусловный вывод о том, что общепринятого определения объекта преступления в доктрине уголовного права в настоящий момент нет.

На сложившуюся ситуацию, видимо, повлияло наличие в современной правовой литературе определенной дискуссии по поводу его содержания, где превалирующей точкой зрения является позиция признания в качестве исходного постулата наличия именно общественных отношений, взятых под охрану уголовным законом. Так, ряд ученых, например, А. В. Ушаков, указывают, что «под объектом преступления по установившемуся представлению понимаются общественные отношения, но не все, а только та их часть, которая взята под охрану действующим уго