Скачать

Системная мафия

Предлагаемый ниже материал основан на докладе “Системная мафия как фактор преобразования советского строя”, который был подготовлен под руководством Бернда Кнабе группой сотрудников известного в ФРГ и Западной Европе “Федерального института по изучению восточноевропейских и международных проблем”. Под “системной мафией” авторы доклада понимают определенные группировки людей из числа партийной и государственной элиты СССР, возникшие в рамках самой социалистической системы, использующие незаконные и внезаконные формы деятельности и направленные прежде всего на обеспечение своих собственных интересов не только на “ пост-советском пространстве” или в рамках “мирового лагеря социализма”, но и в глобальном масштабе.  

Далеко не все положения и выводы немецких специалистов можно признать бесспорными, однако их работа представляет несомненный фактологический и концептуальный интерес. Тем более , что указанный выше Институт является одним из ведущих экспертных организаций Запада, выполняет целевые поручения правительственных органов, а также других государственных ведомств ФРГ, и его выводы, как правило, определяют позицию этих официальных структур, а также средств массовой информации по отношению к РФ и Восточной Европе.  

Проблемы, постоянно препятствующие преобразованиям политической и экономической системы России, наблюдаются и в других странах, заявивших о переходе от социализма к демократии и рыночной экономике. Политики и эксперты в подавляющем большинстве своем склонны признавать эти проблемы “объективными факторами нестабильности”, типичными для любого общества, вставшего на путь модернизации и трансформации.  

Особую роль здесь играют феномены “теневой экономики” и организованнной преступности, которые в значительной мере препятствуют становлению рыночных отношений и институтов гражданского общества, а также представляют угрозу для соседних стран и глобальной безопасности в целом. Уровень криминальной активности на территории России и масштабы “экспорта преступности” из нее заставляют подозревать, что подобное развитие ситуации далеко не стихийно, что в нем, помимо “объективных факторов”, достаточно силен и фактор “субъективный”, опирающийся на стремление влиятельных сил — как с российской, так и с западной стороны — использовать данные проблемы для достижения ряда политических и экономических целей.  

1. “Двойные стандарты” России 

Официальные органы РФ начиная с 1994 года широко информировали общественность о существенных проявлениях “теневой экономики” и организованной преступности на территории России, многократно заявляли о готовности к сотрудничеству в борьбе с этими феноменами на двухсторонней и многосторонней основе. Так, и бывший президент Б.Ельцин, и экс-министр внутренних дел А.Куликов неоднократно говорили о вызове государству со стороны организованной преступности — это четко сформулировано в “Концепции национальной безопасности” (декабрь 1997 года). Бывший офицер КГБ О.Нечипоренко в своем выступлении на московской конференции так называемой “ мюльгеймской инициативы” подчеркнул ту опасность для мира, которая исходит прежде всего от связей “глобальной криминальной системы” с террористическими организациями. Директор Российского гуманитарного университета (бывшей Высшей партийной школы) Ю.Афанасьев, открывая семинар на тему “Глобальный теневой порядок как угроза XXI века”, заявил, что курс по данной теме должен стать обязательным предметом на всех факультетах РГГУ: “...нельзя исследовать и понимать сегодняшнюю экономическую и политическую реальность, не учитывая очень большой комплекс общественных отношений”. Назначенный Ю.Афанасьевым руководитель специально созданной “кафедры изучения теневых систем” Лев Тимофеев так развил эту мысль: “Мнимая власть хочет стать настоящей властью, и поэтому она быстро и без всяких раздумий меняет окраску: национальную, коммунистическую или демократическую. Бывшие “ теневики ” сегодня сидят в Госдуме, объединились во фракции, стали отвечать за процесс принятия законов, управляют целыми регионами и городами, не говоря уже о правоохранительных органах, значительная часть активности которых происходит в глубокой тени”.  

Одним из аргументов изменения фискальной системы России в сторону снижения базовой ставки налогообложения (в 2,7 раза) стала необходимость пресечь массовое уклонение от уплаты налогов, что, собственно, наряду с пресловутым “бегством капиталов” и составляет феномен “теневой экономики”. Несколько раз принималось решение о масштабных “налоговых амнистиях”, а призыв к субъектам рынка “выйти из тени” является ведущим слоганом рекламных акций российских налоговых органов. По различным оценкам экспертов, продукт, производимый в “теневом секторе”, достигает 60-80% от величины официального ВВП России. Если приплюсовать сюда “вывоз капиталов”, ежегодно составляющий 15-25 млрд. долл., то фактически “в тени” находится “вторая”, “мафиозная” Россия, на территории которой действуют совершенно иные нормы права, неприемлемые для демократического общества.  

В то же время с российской стороны иностранным правоохранительным органам дается весьма дозированная информация о преступной деятельности, исходящей из России на территории бывшего Советского Союза, социалистического лагеря и других частей земного шара. Весьма показательным в этом отношении было “дело “ Бэнк оф Нью-Йорк”, связанное с “делом Паколли —Бородина”. Дело не идет дальше попыток создать впечатление, будто российские органы безопасности имеют исчерпывающую информацию об этих процессах и готовы на договорной основе выступить совместно с западными правоохранительными органами против самых грозных проявлений организованной преступности, и не в последнюю очередь — против терроризма.  

Любые указания на те угрозы для глобальной и национальной безопасности отдельных стран, которые возникают вследствие подобной ситуации, вызывают крайне негативную реакцию российской стороны. Так, Москва очень резко восприняла доклад Вашингтонского центра стратегических и международных исследований, в подготовке которого принимали участие бывшие руководящие сотрудники спецслужб и который явился предметом слушаний в правовом комитете американского сената (сентябрь 1997 года). Появившийся примерно в то же время документ БНД об организованной преступности в России официальными представителями Москвы был охарактеризован как “сильное преувеличение”. Эта стандартная реакция российских властей, как правило, сопровождается обвинением западных специалистов, что те в своих исследованиях якобы “полностью опираются на материалы российских СМИ”, а также выполняют заказ неких финансовых и политических кругов, которые с помощью жупела “русской мафии” хотят выключить из игры возможных конкурентов.  

 Конечно, нельзя отрицать, что на Западе имеются определенные группы, которые заинтересованы в создании образа “криминальной России”, при этом речь идет в первую очередь о преступных организациях, которые хотели бы поделить с партнерами криминальные сферы на территории бывшего СССР и использовать ее для “транзитных операций”. Наряду с этим следует упомянуть коррумпированных представителей из сферы политики и экономики, которые с помощью своих связей в криминальном мире России хотели быстрее и эффективнее реализовать свои интересы на ее территории. Наконец, на основе исторического опыта можно исходить из того, что определенные представители военно-промышленного комплекса ведущих стран мира заинтересованы в появлении нового “образа врага”, который принесет им новые заказы на оружие.  

Но все же несомненное использование этими группами всего комплекса проблем, связанного с существованием “русской мафии”, вовсе не отменяет реальности ее существования, как это показано выше. И “двойные стандарты” российской стороны, характеризующие ее позицию по отношению к феномену организованной преступности, способны лишь подтвердить “системный” фактор ее становления и развития. Тем более, что трансформация советского строя не привела к люстрациям его активных функционеров — напротив, она осуществлялась во многом по их инициативе и под их контролем, а следовательно, с использованием всех методов, имевшихся в их оперативном арсенале.  

2. Становление “системной мафии” 

Для понимания специфического характера организованной преступности в Советском Союзе и в сегодняшней России следует указать на некоторые элементы практики большевистской системы власти. Как во время подполья до 1917 года, так и в последующие годы большевики использовали любые методы для захвата и удержания власти, не исключая криминальные. Неоднократно заключались и целевые союзы с представителями криминальной сферы. Бывший член Политбюро ЦК КПСС А.Н.Яковлев в середине 1998 года констатировал: “... начиная с 1917 года мы привыкли жить в криминальном мире во главе с преступным государством...”  

Если представители определенных социальных групп, главенствовавших до 1917 года (дворянство, крупная буржуазия, духовенство, значительная часть интеллигенции), не были сразу же ликвидированы или не эмигрировали, то они должны были пройти многолетнее перевоспитание в так называемых “трудовых лагерях”. Этот контингент был умножен после 1928 года, когда кулаки и заподозренные противники коллективизации и плановой экономики были направлены в “ ГУЛаги ”. С 1937 года лагеря пополнили и многие представители новой “красной элиты”. Для того , чтобы выжить, многие заключенные указанных категорий должны были отказаться от своих прошлых идеологических и моральных убеждений и пошли на заключение вынужденных союзов с профессиональными преступниками; в отдельных случаях подоплекой таких решений было намерение позднее отомстить советской системе за попрание их свободы и прав, в том числе — с помощью связей в криминальном мире и с применением криминальных методов.  

Хорошо известно, что эти контингенты заключенных, как правило, имели достаточно высокий образовательный и профессиональный уровень, а потому периодически востребовались системой государственной власти на всех ее уровнях. Открытый характер этот “возврат к социальности ” приобрел после смерти Сталина в результате массовых амнистий и реабилитаций 50-х годов. Однако чтобы хорошо контролировать положение в лагерных комплексах, НКВД еще в 1931 году призвало руководство лагерей привлекать к сотрудничеству “социально близких” представителей преступных организаций, криминальных “авторитетов” и признанных ими “воров в законе”. Несмотря на то, что по “воровским законам” сотрудничество с государственными органами исключено, некоторые представители криминального мира пошли на такое сотрудничество, предположительно — под воздействием пыток и принуждения. Уже в конце 30-х годов немецкий коммунист Карл Альбрехт на основе своего опыта работы государственным чиновником в СССР указывал на многочисленные “преступления как средство борьбы большевиков против неугодных им элементов и социальных групп”. Особенно его поразили случаи сотрудничества работников милиции с грабителями из числа молодежи, которые намеренно направлялись на ограбление частных квартир обеспеченных людей с целью нейтрализации “потенциально враждебных” большевикам социальных слоев. Подобная практика нашла свое отражение даже в официальном искусстве СССР — достаточно указать на имевший значительную популярность кинофильм “Берегись автомобиля” (1966).  

Во многих частях Советского Союза, особенно в республиках Средней Азии и на Кавказе, существовали параллельные структуры власти, основанные на кровно-родственных или этнорелигиозных отношениях. Эти структуры активно взаимодействовали с официальными партийными и правительственными органами, так или иначе проникая в них. Часто заключались и прямые соглашения между отдельными представителями “параллельной” и официальной власти. Функционеры, которые отказывались от заключения подобных “прагматических сделок”, являлись, скорее всего, исключениями из общего правила. Эти взаимосвязи и взаимозависимости были хорошо продемонстрированы в публикации Б.Калачева и А.Баринова, работников российского МВД, которые описали систему транспортировки наркотиков из Средней Азии через Оренбург в Европу. По утверждениям этих авторов, созданный еще до 1917 года, этот канал функционировал в течение всего периода советской власти, за исключением отрезка времени между 1939 и 1945 годами: ответственность за это несли союзы между структурами официальной власти и кланами, господствовавшими в отдельных частях страны, а также специальные интересы советской секретной службы.  

Трансформация государственной системы Советского Союза в 30-х годах создала объективные ниши для различных групп организованной преступности, в частности, для наркобоссов . Однако достоверные данные об их деятельности в тот период отсутствуют — тем более , что шестилетняя (1947-1953) “сучья война”, с помощью которой Сталин и Берия хотели ликвидировать организованную преступность и запугать оппозиционные группы, резко ослабила позиции параллельных структур власти. Однако с середины 50-х годов они переживают настоящий ренессанс, и достижение криминальными структурами договоренностей с представителями партийной, государственной и хозяйственной номенклатуры становится едва ли не повседневной практикой. Такие контакты не в последнюю очередь облегчались требованиями служебной инструкции, согласно которым КГБ и другие правоохранительные органы были лишены права вести разработки в отношении представителей “номенклатуры”. Если правоохранительные органы получали данные о крупных нарушениях закона со стороны номенклатурных деятелей, они обязаны были сообщать о существе имеющихся материалов в вышестоящие партийные комитеты, и только после исключения соответствующих лиц из партии против них могло быть возбуждено уголовное дело и начаты оперативно-следственные мероприятия.  

Уже к началу 70-х годов подобная система привела к возникновению очень влиятельных и даже доминирующих “параллельных систем” в экономике и политике отдельных регионов и даже республик СССР. К началу перестройки гетерогенность экономической структуры советского общества достигла критических величин. По убеждению В.Макаренко, с этого времени можно говорить об экономике на уровне номенклатурных элит, об экономике в рамках военно-промышленного комплекса, общегражданской экономике, экономике сельского хозяйства, в том числе в виде натурального хозяйства и, наконец, о криминально-мафиозной экономике и экономике “черного рынка”.  

Иерархически построенная официальная экономическая система бывшего Советского Союза и действовавшие параллельно контрольные органы партии и спецслужб существенным образом способствовали формированию и распространению механизмов организованной преступности. Чиновники руководящего уровня государственной системы планирования и распределения (Госплан и Госснаб), по всей вероятности, имели большую свободу действий при манипуляции в случае необходимости важными цифрами при планировании и поставках. Наряду с этими чиновниками значительными возможностями располагали “кураторы” в партийных комитетах и спецслужбах, к которым представители теневых структур в случае необходимости могли обращаться напрямую. Такую практику А. Стреляный охарактеризовал следующим образом: “До 1985 года каждый стремился найти крышу в партийных органах или КГБ. Такая крыша была необходима и для активных в криминальном мире членов КПСС в лице вышестоящих партийных комитетов, так как туда приходили результаты расследований со стороны партийных контрольных комиссий”.  

Наконец, третьим по месту, но не по значению, фактором формирования “системной мафии” в России являлась советская активность за рубежом. Для распространения в мире своих революционных идей и достижения экономических целей руководство СССР начиная с 20-х годов широко занималось внезаконной деятельностью, которая в целом основывалась на подпольном опыте большевиков. Это в первую очередь касалось создания огромного количества различных учреждений по изготовлению фальшивых документов и денежных знаков, последовательного расширения агентурной сети внутри страны и за границей: как симпатизирующих большевистским идеям, так и с помощью компромата. Системе “международной помощи трудящимся” благодаря определенному механизму привилегий были созданы условия для накопления собственности. С целью обеспечения “великих строек первой пятилетки” современной техникой не только экспортировалось зерно в то время, когда голодали целые регионы СССР, не только распродавались предметы искусства, но и была создана целая система учреждений по обеспечению иностранных специалистов и туристов (“Торгсин”). Валютные поступления от этой системы, просуществовавшей с 1929 по 1935 год, превышали расходы на оборудование десяти самых крупных строек первого пятилетнего плана.  

Как видно из монографии о жизни и деятельности А.Хаммера , которая появилась в 1996 году, он играл значительную роль во всей истории по добыванию валюты для Советского Союза. Система аптек, созданная его отцом, изначально использовалась для финансирования деятельности компартии США, а после 1917 года превратилась в перевалочный центр “финансовых потоков”, осуществляемых в интересах СССР на американской территории. И хотя есть все основания предполагать, что этот центр — далеко не единственный, его роль была чрезвычайно велика. Доказательством является то, что другие фирмы семьи Хаммеров получили монополию на продажу советских экспортных продуктов. Биограф Хаммера Е.Эпштейн приводит данные, согласно которым эти гешефты осуществлялись под прямым контролем советских спецслужб, и доходы от них использовались для финансирования советских тайных операций по всему миру, прежде всего в США.  

В то время как Хаммер контактировал с советскими учреждениями предположительно добровольно, многие другие были принуждены к сотрудничеству, в том числе и во время их пребывания в плену. К.Альбрехт детально описывал целую систему подпольных организаций, которая была создана Коминтерном во многих странах для добычи секретной информации и проведения тайных акций. С помощью изощренных методов советскому руководству “удалось в то время привлечь к секретному сотрудничеству много влиятельных лиц на Западе . В картотеке Коминтерна покоятся секреты на некоторых представителей мировой общественности, которые в тайной или открытой форме работали на Советский Союз, будучи по своему общественному положению, воспитанию и происхождению противниками большевизма”.  

Многочисленные “шпионские скандалы” времен “холодной войны” дают лишь минимальное представление о действительном размахе советских тайных операций за пределами СССР. Массовые перемещения людей в ходе В торой мировой войны и после ее окончания предоставляли спецслужбам прекрасную возможность для внедрения и инфильтрации своих агентов на Западе. Когда же этот канал прекратил существование, с начала 70-х годов в тех же целях использовалась “еврейская” и “диссидентская” эмиграция на Запад. Помимо добывания секретной информации и организации активных мероприятий, все большее значение приобретала организация экономического обеспечения советских интересов за рубежом. Поскольку эти операции являлись тайными и находились под реальным контролем весьма ограниченного круга лиц, в их руках постепенно сосредоточилась действительно гигантская власть, видимым проявлением которой стало избрание Генеральным секретарем ЦК КПСС после смерти Л.И.Брежнева в ноябре 1982 года Ю.В.Андропова.  

Для иллюстрации данного утверждения можно привести примеры эмигрантов “третьей волны” Ш.Калмановича и А.Редлиса , которые соответственно в 1971 и 1979 году как агенты ГРУ или КГБ были выведены по каналу эмиграции в Израиль. При финансовой и информационной поддержке КГБ Калманович стал преуспевающим бизнесменом, чья активность распространялась на многие страны, особенно на ЮАР. При этом он связывал свою деятельность со специфическими гешефтами КГБ (торговля оружием в странах “третьего мира”, нелегальный экспорт полезных ископаемых и т.д.). После ареста он был в декабре 1987 года приговорен израильским судом к девяти годам тюрьмы, но вышел на свободу спустя пять лет, при этом до сих пор остается спорным вопрос, был ли он обменен на советских политзаключенных, или же был выпущен по состоянию здоровья. Примечательно, что в поддержку его освобождения активно выступали такие политические деятели, как Б.Пуго , Е.Примаков и А.Руцкой, а сопровождал его из Израиля в Москву певец и предприниматель И.Кобзон, который известен близостью к московской мэрии и часто обвиняется в причастности к деятельности российских криминальных структур. Удивительно также, что Ш.Калманович сумел привезти с собой приличный капитал и является руководителем ряда строительных, коммерческих и культурных проектов в Москве. Так, принадлежащая ему фирма “ Лиат-Натали ”, торгующая фармацевтическими товарами, спонсирует два раза в году гастроли мировых звезд в России, а также баскетбольную команду “ Жальгирис ” в литовском Каунасе, ставшую в 2000 году чемпионом Европы среди клубных команд. Калманович имеет двойное, израильское и литовское, гражданство. Теннисист Редлис не только поддерживал прямые контакты с сотрудниками КГБ во время турниров за границей, но и систематически собирал информацию об оборонном потенциале и общественно-политическом положении Израиля. Во время своего ареста в июне 1996 года он признал многие из этих обвинений, однако утверждал, что занимался подобной деятельностью из идейных соображений и после 1988 года контактов с представителями КГБ не имел.  

Таковы, вкратце, основные особенности советской политической и экономической системы, которые способствовали быстрому формированию и развитию “системной мафии”. Однако для того, чтобы данные потенции начали становиться реальностью и определять реальность, необходимы были политические импульсы по трансформации советского строя, которые привели к тотальной криминализации общества и “ экономизации политической власти”, или, говоря другими словами, к “ конвертации власти в собственность”.  

3. Подготовка к смене системы 

 Начатые в 1985 году Генеральным секретарем М.С.Горбачевым мероприятия по частичной модернизации советского общества, несомненно, были навеяны идеями и установками его бывшего патрона Ю.В.Андропова, заявившего, что “мы не знаем, в каком обществе мы живем”. Шаги в направлении политической плюрализации все время сопровождались мерами, которые должны были создать надежный барьер возможным негативным последствиям процесса контролируемой демократизации. И межэтнические конфликты, и широкая информация о них, видимо, первоначально допускались с целью дисциплинировать население СССР и, прежде всего, России, показать ему необходимость сохранения существующего порядка. Введенные между 1986 и 1988 годами новые положения в области экономики ( и прежде всего законы о кооперативах и индивидуальной трудовой деятельности, а также закон о предпринимательстве) должны были поставить на службу всему народному хозяйству потенциал “теневой” экономики и повысить активность руководителей государственных предприятий. Мало кто заметил, что уже в начале 1989 года в СССР была восстановлена монополия внешней торговли, а кооперативам и малым предприятиям вновь запрещен выход на внешний рынок. Отсюда можно сделать вывод, что партийным руководством в то время не планировалась последовательная либерализация экономики — или что ликвидация отраслевых отделов ЦК в 1987 году, которую можно считать поворотным моментом в деле изменения отношений собственности, не нашла ожидаемого отклика в “теневых” структурах и связанных с ними группах номенклатуры, что, видимо, и вызвало активные упреки Горбачева в “саботаже перестройки”.  

Реальный уровень гетерогенности экономических и политических интересов различных группировок внутри советской элиты в то время был уже настолько высок, что существование достаточно влиятельных сил, которые с самого начала считали вероятность успеха “перестройки” минимальной либо равной нулю, может быть принято как данность. Другие группы могли прийти к аналогичной позиции самое позднее в конце 1990 или в начале 1991 года. Если в этой связи искать ответ на вопрос о создании неофициального центра номенклатуры по конвертации ее власти в собственность, то уже из приведнных выше материалов становится ясно, что речь шла о наличии нескольких жестко конкурировавших между собой центров, при этом не исключено, что в 1989-1990 годах произошли решающие перестановки и возникли новые коалиции между номенклатурными группами, до сих пор во многом определяющие характер и лицо современной российской государственности.  

Одним из наиболее ярких эпизодов конкурентной борьбы того периода является история межотраслевого государственно-коммерческого концерна АНТ, который был создан на основе секретного постановления Совета министров СССР, подписанного главой правительства Н.И.Рыжковым 30 мая 1989 года. Используя благоприятные рамочные условия и рыночные рычаги, Рыжков, судя по всему, намеревался создать процветающую корпорацию, способную затем “безболезненно” разорвать связь со старыми корнями. Генеральный директор концерна АНТ В.Ряшенцев так оценивал свои компетенции того периода: “У меня было больше власти, чем у некоторых министров”. Пресловутый танковый скандал весной 1990 года привел к краху концерна и заведению уголовного дела против Ряшенцева и генеральных директоров участвовавших в концерне фирм — В.Серякова и В.Довганя. По словам корреспондента газеты “Известия” Н.Андреева, было две причины уничтожения АНТа и связанной с этим отставки Рыжкова. Во-первых, Горбачев увидел в “деле АНТа ” возможность резко ослабить позиции Рыжкова как своего наиболее вероятного преемника на посту официального лидера СССР. Во-вторых, атакой на АНТ “реформаторы” и “центристы” рассчитывали усилить собственное влияние во властных структурах. Собчак, выступая на III Съезде народных депутатов СССР, охарактеризовал — якобы по поручению Горбачева — этот концерн как “двуликий производственный хамелеон” и “пособник большевистской системы”. Необходимо напомнить, что в последующие несколько месяцев многие сотрудники АНТа перешли работать в структуры вновь созданного акционерного общества “Российский дом”, который взял на вооружение многие методы деятельности АНТа и очень быстро нарастил объемы своей экономической активности. Так, если в 1991 году “Российский дом” импортировал в Россию товаров на сумму 2,4 миллиарда рублей, то в следующем году сумма его контрактов (в сопоставимых ценах) превысила 10 миллиардов; общество имело представительства в 25 странах мира. Сам же Н.И.Рыжков впоследствии несколько лет возглавлял коммерческий “ Тверьуниверсалбанк ”, который под его руководством выдвинулся в десятку крупнейших банков России, однако не удержался на этой высоте после возврата Н.Рыжкова в “большую политику” и был признан банкротом задолго до дефолта 1998 года.  

Впрочем, существуют и другие примеры. Одной из первых — и весьма успешной в перспективе — попыток создания структур “альтернативной экономики”, тогда еще полностью в легальных рамках, были так называемые научные и технические центры молодежи. Наблюдать за этим процессом Политбюро поручило Е.Лигачеву и К.Затулину. Руководителем Центра научно-технического творчества молодежи “Фонды молодежной инициативы” стал функционер администрации Бауманского района города Москвы М.Ходорковский; из этого центра затем вышли Инновационный коммерческий банк научно-технического прогресса и банковское объединение “МЕНАТЕП”. В 1988 году эта деятельность была значительно расширена, что привело в начале 1989 года к созданию “Ассоциации молодых руководителей”. Ее организатором и первым руководителем стал К.Затулин, гарантом этой структуры выступал ЦК комсомола. В 1991 году ассоциация преобразовалась в “Ассоциации руководителей в СССР” и позднее — в “Международную ассоциацию руководителей предприятий”. Группа “ Менатеп ” во главе с М.Ходорковским и его заместителем Л.Невзлиным (ныне — глава Российского еврейского конгресса) благополучно преодолела все препятствия. В 2001 году журнал “ Форбс ” назвал М.Ходорковского богатейшим гражданином России, оценив его состояние в 2,4 млрд. долл.  

К середине 1989 года относится подписанный О.С.Шениным документ ЦК КПСС “О неотложных мерах по организации коммерческой и внешнеторговой деятельности партии”. В нем, в частности, говорится: “В создавшихся для КПСС новых условиях особое место занимает вопрос о включении деятельности принадлежащих партии хозяйственных организаций, а также их финансовых средств во всю внешнеэкономическую деятельность. Это важно как для создания автономного канала поступления валюты в партийную кассу, так и для финансирования межпартийных связей. Это дело нужно практически начинать с нуля, и работа должна осуществляться в необычных и новых для партии условиях, так как необходимо приспосабливаться к требованиям рынка и действиям конкурентов. Перед партийными кадрами, которым будет поручена эта деятельность, стоит задача “научиться действовать” (В.И.Ленин). При этом следует обращать внимание на доверительность, а в некоторых случаях необходимо применять анонимные формы, которые бы прикрывали прямые связи с КПСС. Конечная цель будет заключаться в том, что наряду с “коммерциализацией” имеющейся партийной собственности планомерно будут создаваться структуры “невидимой” партийной экономики, при этом к такой деятельности будет допускаться только очень узкий круг лиц, который утверждается Генеральным секретарем ЦК КПСС или его заместителем... Необходимо разработать предложения по созданию “посреднических” экономических структур (фондов, ассоциаций...), которые бы стали центрами “невидимой” партийной экономики и внешне были бы минимально связаны с ЦК КПСС...”  

Данный документ заставляет предположить, что уже к началу 1989 года партийная собственность стала крупнейшим “призом” в схватке конкурирующих номенклатурных групп, а оформилось это обстоятельство решением Политбюро создать собственную “теневую империю” — в дополнение и противовес к “теневой империи” ВПК и “тайной империи” КГБ. Показательно, что все политические силы “новой России” явно не заинтересованы в том, чтобы вывести на суд общественности весь процесс “трансформации партийных денег”, и лишь вяло имитируют активность на данном направлении. После того, как Е.Гайдар в 1992 году поручил агентству “ Ю.Кролл ” заняться поиском собственности КПСС, Кролл после двух лет расследований, уже в ноябре 1994 года, вынужден был признать тщетность своих усилий, так как российские власти не предоставили в его распоряжение достаточного количества материалов и не проявили заинтересованности в сотрудничестве. В российских средствах массовой информации периодически появляются весьма разноречивые и опровергающие друг друга материалы по данной проблеме.  

Как реально происходили эти преобразования, можно судить по заявлению бывшего Генерального прокурора В.Степанкова о “Кремлевском заговоре” — речь шла о попытке путча в августе 1991 года. Если до конца 80-х годов не существовало четкой границы между партийными и государственными финансами, то с 1990 года управляющий делами ЦК КПСС Н.Кручина обязан был официально давать справку о доходах и расходах партии. И по этой причине значительная часть финансово-экономической активности партии должна была “уйти в подполье”. Но так как к тому времени в ведомстве Кручины не было экспертов в этой области, было решено привлечь специалистов из КГБ.  

Таким образом, у Кручины появились новые “подчиненные”, офицеры разведки, которые были хорошо знакомы со всеми секретами западной экономики. В их задачи входила координация экономической деятельности хозяйственных структур партии в изменившихся условиях. Говоря упрощенно, они должны были научить партийный аппарат быстро зарабатывать большие суммы и надежно их прятать. Необходимо было провести обучение соответствующего контингента лиц. Партия целеустремленно проводила работу по анонимизации заработанных миллиардов — с помощью специально созданных фондов, предприятий, банков, секретных счетов за границей, она создала институт “доверенных лиц”, так называемых “доморощенных миллионеров” при ЦК. Все это должно было гарантировать стабильный и анонимный доход, даже в экстремальных условиях, включая проживание в эмиграции или в подполье...  

Возможно, значительную роль в реализации данного сценария сыграла позиция Запада, и прежде всего США, в отношении советской “перестройки”. Горбачев чем дальше, тем больше рассчитывал на внешнеполитическую поддержку, не доверяя другим членам Политбюро и Секретариата ЦК КПСС. Так, “личный секретарь” Горбачева В.Болдин утверждал в интервью в начале 1998 года, что Горбачев и Черняев в “массовом порядке” перерабатывали протоколы бесед с западными политиками, а Горбачев лично даже изымал целые страницы из таких записей, последствием чего было сокрытие полной информации о содержании таких бесед от руководства страны. Против аналогичного заявления бывшего генерала КГБ Н.Леонова, что многие такие беседы переводились не официальным переводчиком Горбачева и даже не протоколировались, решительно выступили Черняев и переводчик, по словам которых “никаких сокрытий не было”.  

 Концепция “нового мышления” М.С.Горбачева и А.Н.Яковлева предполагала, что политические уступки Советского Союза: открытие границ Венгрии для беженцев из ГДР, падение берлинской стены, обеспечение прав человека для населения социалистических государств и т.д.,— вызовет ответные экономические шаги Запада навстречу Советам (отказ от списка КОКОМ, устранение других торговых ограничений, предоставление финансовой и технологической помощи для перевооружения производственной базы СССР и т.д.). Позднее стало известно, что в 1990 году тогдашний премьер В.Павлов посетил президента США Дж .Б уша с целью получения кредита в размере 25 миллиардов долларов.  

В середине 1996 года были опубликованы материалы, в которых давалась оценка экономического положения Советского Союза по состоянию на 1991 год бывшим первым заместителем премьер-министра В.Щербаковым. Эти публикации дают повод говорить о том, что часть советского руководства во главе с Горбачевым и премьер-министром Павловым только в 1991 году осознала всю серьезность положения и неизбежность краха Советского Союза. Предположительно, он был проинформирован некоторыми членами Политбюро или руководителем своего аппарата о мероприятиях по подготовке к такому развитию событий. Ответом Горбачева, явно обеспокоенного объемом военного вмешательства Запада в иракский кризис, стало создание “Совета безопасности СССР” в январе 1991 года. Однако он не терял надежды укрепить свои позиции благодаря поддержке Запада, и даже после того, как в конце 1990 года была отвергнута концепция программы “500 дней”, весной 1991 года поручил ее автору Г.Явлинскому выехать в США, чтобы совместно с Дж .С аксом и Т.Элисоном разработать программу экономических реформ в Советском Союзе. В данной акции были также задействованы Е.Примаков и В.Щербаков.  

 В этой обстановке всеобщей тайной войны “всех против всех” конкурирующие группы советской номенклатуры могли рассчитывать на успех только в условиях обладания максимумом оперативной информации из всех сфер внутриполитической и международной жизни, строжайшей конспирации собственных действий и как можно