Скачать

Праздник Святой Пасхи в 1942 году

Воспоминания современников о праздновании Светлого Воскресения в 1942 году

Куличкин С. П.

65 лет назад в суровую годину военных испытаний, в тяжелейшие дни Московской битвы свершилось то, чего с молитвою в душе и сердце ждали тысячи и тысячи православных русских людей. Власть официально разрешила праздновать день Святой Пасхи. В 1942 году Пасха была ранней, и праздник начинался в ночь с 4 на 5 апреля. Немцы, отброшенные от Москвы на сто с лишним километров, да и то не на всех участках, наконец, стабилизировали фронт. Наши войска после непрерывных 4-х месячных наступательных боев выдохлись, перешли к обороне, подсчитывая, увы, немалые потери. Конечно, победа под Москвой всколыхнула страну, да и весь мир, вселила надежду и уверенность в возможность разгрома столь могучего и свирепого врага. Но, положа руку на сердце, надежд было все-таки больше, нежели уверенности и потому каждая капля военного счастья, каждая даже малая благая весть воспринималась людьми с болью и мечтой о будущей победе. И надо откровенно сказать, что решение Сталина (а решение, конечно, принимал он — С.К.) о, скажем так, легализации праздника Святой Пасхи было как нельзя своевременным, нужным и плодотворным. Помимо большого общественного, политического резонанса, морально-психологического воздействия на русского человека, оно позволило высшему руководству страны и лично Сталину убедиться в потенциальных силах нации, почувствовать тот запас энергии, которым обладал русский народ после тяжелейших поражений и страданий 41-го года.

Все было необычно в то военное Светлое Воскресение: и погода, и настроение людей, и состояние духа. Каждый понимал, что враг еще близок, что до победы очень и очень далеко. Но уже одно то, что отменили, пусть на короткое время, комендантский час, что руководство не боится возможных бомбежек, атакующих действий врага, что тысячи верующих и просто измученных безбожием людей смогут если не посетить пасхальную службу, то хотя бы прийти к Храму неимоверно укрепляло веру православных в торжество Спасителя, а значит и нашу неизбежную победу. Не все обстояло гладко, как хотелось бы официальной пропаганде, но в целом народ понял, что и как нужно делать, чтобы победить.

В приведенных ниже документальных свидетельствах очевидцев, официальных донесениях спецслужб, агентурных сводках и просто доносах сексотов можно проследить эту тенденцию и комментировать такие материалы, на мой взгляд, ни к чему.

— С нами Бог! — вот и все, что хочется сказать в заключение.

С. Куличкин

N 96-100. О ПРАЗДНОВАНИИ ПАСХИ В МОСКВЕ

4-5 АПРЕЛЯ 1942 г.

N 96. ВОСПОМИНАНИЯ ПРОФЕССОРА Г. ГЕОРГИЕВСКОГО.

"ПАСХА 1942 ГОДА. МОСКВА"

10 апреля 1942 г.

(...)В 1942г. Православная Церковь праздновала самую раннюю Пасху (...)

Вопрос о полуночных службах остро стоял во всех православных приходах Москвы. Если службы под пятницу и субботу Страстной недели допускали некоторый компромисс при установлении времени их совершения, то пасхальная служба, в самую полночь Светлого Воскресения, потеряла бы все свое очарование при изменении времени ее совершения и могла вовлечь богомольцев в невольное правонарушение при невозможности всем желающим вместиться в стенах храма (...)

Православные москвичи, живущие в осадных условиях, остро переживали неуверенность в традиционной торжественности полуночной службы.

Вдруг в 6 часов утра в субботу 4 апреля утреннее радио неожиданно для всех началось сообщением распоряжения коменданта Москвы, разрешающего свободное движение в Москве в ночь на пятое апреля (...)

Восторгам православных москвичей, удовлетворенных в самых заветных своих ожиданиях, не было конца (...)

N 97. ВОСПОМИНАНИЯ НИКОЛАЯ МОРШАНСКОГО. "В ЭТОТ ДЕНЬ"

10 апреля 1942 г.

(...) На улице Баумана около Елоховского собора оживленный людской рокот и большой, вытянувшийся и опоясавший громадное церковное строение, хвост.

Идут прикладываться к плащанице— она стоит посреди храма последние часы.

В правом приделе, в мерцании свечей, в тусклом свете, что проникает через узкие стекла окон, уже приготовленных к ночному затемнению, происходит церемония освящения куличей, пасох и яиц.

У многих не хватило ни усилий, ни времени, чтобы приготовить все это освященное веками великолепие пасхального дня. Но пасхальный хлеб, благословленный священником, должен быть в доме верующих. И вот стоит женщина с караваем обыкновенного белого хлеба, купленного в магазине. Рядом с ней седовласый старец держит в салфетке столь же белой, как и его борода, десяток сухарей. Тут освящают торт, давно заготовленный для этого случая. А вот в углу, в отдалении от всех, стоит маленькое, робкое семилетнее существо. В ее тонких ручонках, на обрывке вчерашней газеты—кусок серого пшеничного хлеба с воткнутой в него свечкой. Священник благословляет и этот смиренный пасхальный хлеб, хлеб войны (...)

N 98. ВОСПОМИНАНИЯ АНДРЕЯ СТРЕШНЕВА. "У ЗАУТРЕНИ"

Апрель 1942

Пасхальная ночь (...) Город отвык выходить на улицу в этот поздний час, и даже в большие государственные праздник соблюдается строгий режим военного города, города, куда из окрестной тьмы неустанно, настойчиво тянутся силы врага, его тяжелые бомбовозы.

Но в эту ночь. может быть на одну только ночь в году, разрешено ходить по всему городу всю ночь напролет, ибо, по древнему русскому обычаю, в пасхальную ночь весь город открыт народу, двери церквей раскрыты настежь и сердца людей раскрыты друг перед другом: это первая ночь весны, когда мертвое зерно трогается в рост навстречу свету из земной могилы, когда умерший Иисус встает из гроба, поправ мрак и смерть. И по глухим переулкам Замоскворечья, оступаясь о груды неубранного снега, люди идут к заутрени (...)

Сейчас, в эту пасхальную ночь войны, так тесно в церкви, что нет возможности протиснуться вперед.

Утреня еще не началась, а запоздавшие уже не могут сами отнести и зажечь свечи перед теми образами, к которым лежит сердце. От паперти, от конторки, где продают свечи, запоздавшие просят передать эти свечи дальше, и вместе со свечами от ряда к ряду переходит просьба верующих:

— Зажгите одну Воскресению, другую Невскому.

— Одну Воскресению, другую князю Владимиру, третью Ольге (...)

Вся тысячелетняя борьба народа вспоминается здесь в ожидании часа. когда раскроются врата алтаря и хоры грянут заутреню. Тесно.

Хор негромко вторит священнику. В церкви еще полусвет, свечей еще недостаточно, чтобы преодолеть огромную, сводчатую византийскую высоту.

Но близится час Воскресения Христа. Священник обращается к верующим:

— Братья! Юрод наш окружен тьмой, тьма рвется к нам на вражеских крыльях. Враг не выносит света, и впервые наше Светлое Воскресение мы встречаем впотьмах. Тьма еще стоит за порогом и готова обрушиться на всякую вспышку света. Мы сегодня не зажжем паникадил. не пойдем крестным ходом, как бывало испокон веков, окна храма забиты фанерой, двери глухо закрыты. Но мы зажжем свечи, которые у каждого в руках, храм озарится светом. Мы верим в воскресение света из тьмы. Свет, который внутри нас, никакой враг погасить не в силах. Воинство наше—мужья, братья и сыновья, и дочери—в этот час стоит на страже нашей страны против сил тьмы. Храните в себе свет, веруйте в победу. Победа грядет, как светлое воскресение.

И, перебегая от свечи к свече, по храму потекла сплошная волна света. Зажигая друг у друга тонкие восковые свечи, каждый стоял с огнем, когда раскрылись врата и священник поднялся, весь золотой, сверкающий.

Полный сияния, храм начинал заутреню 1942 г., и хор откликался хору, и нежные гирлянды цветов на иконостасе и на клиросах, и весь воздух содрогнулись от весеннего клика: "Христос воскресе!"

И каждый понял, что хоть он и темен снаружи, как этот храм, но внутри себя ни разу не чувствовал ни тьмы, ни сомнения, что все пройдет, что затаенная во мраке правда живет, не угасает. Что день воскресения близок. Что воинства не допустят германскую тьму в нашу светлую жизнь, что с нами вместе и Невский, и Владимир, и Сергий, и древние воины, и древние просветители—все прошлое и все настоящее нашего народа, слитые воедино, победят во имя будущего, для сохранения навеки неугасимого света нашей родины и нашей культуры.

N 99. ИНФОРМАЦИЯ НАЧАЛЬНИКА УНКВД г. МОСКВЫ И МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ М.И.ЖУРАВЛЕВА

N 1730

Не ранее 5 апреля 1942 г.

В ночь с 4 на 5 апреля, а также утром 5 апреля 1942 г. в связи с религиозным праздником Пасхи во всех действующих церквах г. Москвы и Московской области проходило богослужение.

Основной состав верующих, присутствующих на богослужениях, — женщины в возрасте 40 лет и старше.

Количество верующих, посетивших церкви г. Москвы, колебалось примерно от 1000 до 2500, кроме отдельных церквей, таких, как:

1. Церковь Богоявления (Елоховская пл.) — 6500 человек

2. Церковь Знамения (Переславская ул.) — 4000 человек

3. Церковь Ильи Обыденного (2-й Обыденский пер.) — 4000 человек

4. Церковь Преображенского кладбища (Преображенская площадь) — 4000 человек

5. Церковь Ризположения (с. Леонове) — 3500 человек

6. Церковь Воскресения (Русаковская ул.) — 3500 человек

Всего по городу Москве в 30 действующих церквах присутствовало до 75000 человек.

В церквах Московской области количество верующих, присутствующих на богослужениях, колебалось примерно от 200 до 1000 человек, за исключением некоторых церквей, как то:

1. Церковь Загорье (г. Коломна) — 2500 человек

2. Церковь в селе Железо-Николовское, Высоковского района — 2200 человек

3. Церковь в селе Зятьково, Талдомского района — 2000 человек

4. Церковь в г. Подольске — 1700 человек

5. Церковь в селе Зачатье, Лопасненского района — 1700 человек

6. Церковь Акима и Анны (г. Можайск) — 1700 человек

7. Церковь в г. Кашира — 2000 человек

Всего по Московской области в 124 действующих церквах присутствовало на богослужениях около 85 000 человек.

Из поступивших материалов в Управление НКВД видно, что верующее население и духовенство в связи с религиозным праздником Пасхи, а также полученным разрешением беспрепятственного хождения населения г. Москвы и районов Московской области в ночь с 4 на 5 апреля реагировало положительно, о чем свидетельствуют следующие высказывания:

"Вот все говорят, что советская власть притесняет верующих и церковь, а на деле получается не так: несмотря на осадное положение, разрешили совершать богослужение, ходить по городу без пропусков, а чтобы народ знал об этом разрешении, объявили по радио. Если бы было такое положение в Германии,— разве этот бы изверг разрешил нам ночью ходить без пропусков и свободно молиться,—конечно, нет. Гитлер, наверное, издевается над своим народом так, как и с нашими, которые попадают к ним в плен. За такое их отношение всех солдат в плен брать не надо, а их надо всех уничтожать" (Кузьмина —домохозяйка, проживает в Филях).

"Боже мой, наш Сталин разрешил нам ходить всю ночь под Пасху. Дай ему Бог здоровья. Это ведь нужно же все помнить, даже о нас, грешных" (Ревина М. И.. проживает по Покровской улице, д. N 2/1).

"Вы слышали, т. Сталин разрешил хождение по Москве в пасхальную ночь всем беспрепятственно. Подумайте только, как т. Сталин заботится и думает о нас. Дай Бог ему здоровья" (Саводкина М. П., проживает по ул. Баумана, д. 6).

"Господи! Какой сегодня радостный день! Правительство пошло навстречу народу и дали Пасху справить. Мало того, что разрешили всю ночь по городу ходить и церковную службу служить, еще дали сегодня сырковой массы, масла, мяса и муки. Вот спасибо правительству!" (Никитина, проживает по Ленинградскому шоссе, д. 55).

"Советское правительство поставило бедных наравне с другими людьми, а при царе они были втоптаны в грязь. Советская власть дала людям учение, защиту на работе, матерям и беременным помогает. Много нам правительство хорошего сделало, а Гитлер проклятый нашу жизнь искалечил. Прости. Господи, что на Пасху сквернословлю" (Каштанова А., домохозяйка).

На последнее замечание Каштановой другая верующая. Белякова, возразила ей и со своей стороны заявила:

"Гитлера ругать не грех и на Пасху, потому что он не от Бога, а от дьявола. Он предан дьяволу, а поэтому и делает такие преступления. У Гитлера душа черта, а поэтому и ругать его можно и на Пасху, так как дьявола ругать никогда не грех".

Наряду с положительными высказываниями были отмечены ряд отрицательных и антисоветских высказываний со стороны незначительной части церковников.

"Я очень удовлетворен тем, что наша пасхальная заутреня состоялась в обычное, положенное время. Очевидно, согласие власти на разрешение хождения по улицам в эту ночь вызвано общественным мнением наших союзников. Но и тут все же полностью наша власть не пошла навстречу церкви, так как она не дала хоть на эту ночь электричества в храмы. Неужели это было так трудно и неисполнимо? Ведь храмы все затемнены, и свет не мог проникнуть на улицу. Особенно же меня возмущает появление в святом алтаре наших храмов каких-то фотографов. Помилуйте, на что же это похоже! Это же ведь не театр. Этого никогда не допускалось, даже и для верующих фотографов. Теперь заведомые безбожники стоят у престола Божия со своими лейками. Возмутительно и даже, говоря грубо, нахально. Все это, конечно, делается для наших союзников, чтобы показать им полное благополучие нашей церкви. Все это в конечном итоге смешно" (Розен, профессор-хирург).

"Я раньше говорил и сейчас скажу, что с наступлением весны нас немцы разобьют, и не существовать у нас советской власти. Наши правители уже почувствовали, что им недолго осталось царствовать, вот они и стали подделываться к массе. Слышали, вчера комендант г. Москвы объявил, что в связи с нашим праздником разрешается ходить и после 12 часов ночи. Это много значит, но это они сделали не по своей охоте, а на них из-за границы нажимают. Но все равно народ им ни в чем не верит" (Беликов Е. Е., колхозник. Мытищинский район).

"Церкви поломали, а теперь разрешают ходить в ночное время, несмотря на то. что у нас осадное положение. Это все сделано для того, чтобы показать зарубежным странам, что советская власть верующих не притесняет, теперь службы в оставшихся церквах проходят с большим успехом и даже с архиереем, причем их фотографируют и посылают в разные концы света фото. чтобы показать, что наша власть не противоречит религиозным людям и не угнетает их" (Лихов, рабочий, г. Перово).

"Надо было объявить это дней за 4-5, а то за несколько часов. Это милостивое разрешение, очевидно, последовало через давление заграничных государств, но ни в коем случае не по инициативе Советского правительства" (Сурская А. М.. домохозяйка, г. Перово).

В церкви Петра и Павла (г. Москва) 4 апреля с. г. во время вечерней службы Савицкая Анна Ивановна, жена белого офицера, судимая в 1938 г. по ст. 58 УК, заявила: "Немцы в дни Пасхи особенного ничего делать не будут, так как не захотят помешать верующим хорошо отпраздновать Пасху, а вот после Пасхи они дадут жару коммунистам".

В Коломенском. Орехово-Зуевском и Малоярославецком районах в ночь с 4 на 5 апреля с. г. активными церковниками были организованы нелегальные моления.

В с. Мягково. Коломенского района, нелегальное моление происходило на дому у пенсионера Белова. Присутствовало 7 человек.

В дер. Козлове. Малоярославецкого района, в доме церковницы Хохловой Ксении Егоровны, муж которой арестован по ст. 58, п.1а. проводилось нелегальное моление и освящение куличей. Руководителем и организатором этих молений являлся бывший поп церкви дёр. Козлове Чернышев, приехавший в деревню из Тульской области во время оккупации района.

Начальник

Управления НКВД

г. Москвы и МО

ст. майор госбезопасности Журавлев

Архив ФСК РФ. Заверенная копия.

N 100. ИНФОРМАЦИЯ ЧЛЕНА ГРУППЫ ПО СПЕЦРАБОТЕ В МОСКВЕ "СЕРАФИМА"

13 апреля 1942 г.

(...} Гр-ка Кучинская Екатерина Кузьминична. 70—75 лет, проживающая Страстной бульвар, д. 13а. кв. 48 вместе с дочерью Еленой Марковной Синько, муж которой арестован органами НКВД. Сын Кучинской вместе с женой тоже арестованы органами НКВД, по ее словам, за "бдительность" и "честность". Дочь Елена Марковна Синько работает секретарем-машинисткой в Наркомате совхозов. Как старуха мать, так и дочь религиозны, они посещают церковь, молятся Богу. Дочь Елена держит себя замкнуто и, видимо, еще стесняется говорить о своих убеждениях, зато ее мать, Кучинская, очень рьяно доказывает (в разговорах с соседкой по квартире), что все сбылось по священному писанию. Она с радостью передает, что в церковь стало ходить столько народу, что просто нет места, где встать человеку. "Молодежь, ученые, артисты, военные и др.—все поняли, что за грехи наши приходится переживать столько страданий русским людям, и Сталин тоже понял, что без Бога не победит, и дал указание во всех церквах всю пасхальную неделю молиться за всех погибших и живых воинов, чтобы во всех церквах служили молитву Александру Невскому. Без этой молитвы русские не побеждали и, безусловно, не победят", "А за время советской власти наши русские столько нагрешили, что вот теперь так много приходится русским людям расплачиваться. Сталин — умный человек, а напрасно вступил с немцами в такую губительную войну". Кучинская очень рада, что наконец-то люди русские поняли и возвращаются к вере Господней.

Тов. В. (работник нашей группы) была 6. IV с. г. в церкви на Елоховской площади и информировала нас, что помещение собора было набито битком людьми, верующим трудно было руку поднять для моления. Стояли все стиснутые, так тесно. В церкви были мужчины, много молодежи. Даже военные были и тоже слушали речь протоиерея.

"На меховой фабрике райпромтреста (...) работает всего второй месяц ночным сторожем цеха шапок Филина, беспартийная, которая открыто высказывает свои религиозные антисоветские убеждения, говоря, что, пока русские не опомнятся, не вернутся к вере христианской, до тех пор будут бедствия, война, что наши села сжигают не немцы, а Михаил Мечевой, как сказано в священном писании, который своим мечом сжигает все, так как за время советской власти много на русской земле было беззакония. На вопрос ей: "а почему немцы и детей убивают?"-—она ответила, что дети ведь от беззаконных, так их тоже мечом сжигают. Филина открыто предлагает читать Евангелие, псалтырь и не читать газеты, так как они только брешут и в них одна брехня.