Скачать

Политика Великобритании в Каспийском регионе

Распад СССР в 1991 г. во многом изменил геополитическую карту Евразии. Появление более десятка новых субъектов международных отношений, их связи с мировым сообществом заставляют по-новому оценить ряд региональных проблем. Одной из таких важнейших геополитических проблем в Центральной Азии и на Кавказе является проблема Каспийского моря.

Значительный ресурсный потенциал, уникальное географическое положение Каспийского региона делают его особенно привлекательным для всех, кто заинтересован в присутствии в этом регионе и в использовании ресурсов Каспия.

Зона Каспийского моря и прикаспийских территорий сегодня привлекают к себе внимание многих стран мира не только своими богатыми запасами углеводородов, но и особенностями геополитического и геостратегического порядка, что и предопределяет экономические, политические и военно-стратегические интересы ведущих субъектов мировой политики. Каспийский регион фактически стал полем многовекторного соперничества и противоборства между теми государствами и силами, которые хотели бы доминировать в этом стратегически важном регионе мира. Этот регион был и является важнейшим узлом международных торгово-экономических связей, на его территории пересекаются торговые пути Восток – Запад и Север – Юг.

В 90-е годы XX столетия перед прикаспийскими странами в процессе восстановления государственности встало немало проблем, наиболее существенные из которых были связаны с поиском новых путей и разработкой эффективных механизмов политического и экономического развития. Поэтому особый научный интерес приобретает всесторонний анализ политических и экономических процессов, происходящих в Каспийском регионе. Дополнительным фактором, актуализирующим исследование является неурегулированность вопроса правового статуса Каспийского моря.

Сочетание этих и целого ряда других факторов обусловливает актуальность данной работы.

Вопросы, касающиеся геополитических процессов в Каспийском регионе, в силу своей актуальности освещались и анализировались в работах многих авторов. В частности, вопросы общеполитологического характера, связанные с осмыслением тенденций и противоречий современных политических процессов, мировой политики и глобальных трансформаций, рассматривались И.А Василенко, П.А. Цыганковым, А.С. Панариным, Н.А. Нартовым. Отдельные стороны интересующего нас вопроса подробно изучены в исследованиях таких авторов, как К.С. Гаджиев, А. Сваранц и др., которые нами использовались при работе над курсовой. В частности, К.С. Гаджиев, автор целого ряда работ по политологии, дает обстоятельный анализ геополитических процессов, происходящих в последние годы, как в самом Каспийском регионе, так и вокруг него(1).

В монографии группы авторов «Геополитика Каспийского региона» (М., 2003)(2) рассматриваются главные факторы, воздействующие на геополитическое положение в регионе: состояние экономики новых независимых государств, подходы прикаспийских стран к определению правового статуса Каспия и т.д. Особое внимание в работе уделено анализу политики США в данном регионе на протяжении последнего десятилетия.

Источниковой базой исследования служат сборники документов, касающиеся различных аспектов рассматриваемой проблемы, а также материалы научно-практических конференций и семинаров. Использовались также материалы, сообщения, бюллетени и другие официальные публикации МИДа России и др. стран. Широко привлекалась в ходе работы периодическая печать, которая оперативно откликалась на события, имевшие место в Каспийском регионе в последнее время.

Целью исследования является рассмотрение политики Великобритании в Каспийском регионе и в первую очередь отношения Великобритании с Азербайджаном. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи курсовой работы:

1) рассмотреть геополитическую ситуацию в Каспийском регионе;

2) показать интересы Великобритании в Каспийском регионе;

3) раскрыть особенности взаимоотношений Великобритании с Азербайджаном.

Объектом исследования выступают экономические и политические взаимоотношения и взаимосвязи Великобритании в Каспийском регионе.

Предметом исследования являются взаимоотношения Великобритании и Азербайджана.

1.1 Общая ситуация в Каспийском регионе

Каспийский регион на протяжении очень долгого времени стоит в центре рассмотрения многочисленных исторических, социологических, политологических, геополитических и геоэкономических концепций и направлений. Авторы наиболее масштабных и значительных трудов по таким наукам, как геополитика, политология, экономика, держат в фокусе внимания сложное переплетение самых разнообразных связей и взаимоотношений как между странами и политико-экономическими силами, действующими в самом регионе, так и рассматривают влияние этих связей и взаимоотношений на континентальную и общемировую геополитическую и экономическую ситуацию.

Все факторы, начиная от выгодного географического положения и заканчивая ролью культурно-цивилизационного моста, которую на протяжении тысячелетия играл Каспийский регион, определяют подход к указанным проблемам в публикациях подавляющего большинства авторов, разрабатывающих теорию межгосударственных и международных отношений, экономическую теорию и теорию геополитики. При этом, вне зависимости от того, какую точку зрения на историю и перспективы развития региона имеет тот или иной автор, какой идеологической позиции или политической ориентации он придерживается, наконец, к какой научной школе он принадлежит, как правило, большинство исследователей сходятся в оценке места и роли Каспийского региона в системе современных международных политических, экономических и культурных связей, оценивая эту роль, как ключевую и первостепенную, имеющую влияние на развитие ситуации в масштабах, выходящих далеко за рамки территорий, непосредственно прилегающих к Каспию(3).

Понятие «Каспийский регион», активно и прочно вошедшее в оборот после распада СССР в 1991 г., до сих пор не имеет четкого определения, которое давало бы исчерпывающую характеристику данной территории. Существуют различные подходы к определению понятия «Каспийский регион»: географический, геополитический, транспортно коммуникационный, культурно цивилизационный. С позиции евразийства Каспийский регион является всего лишь составной частью более обширной территории – Евразии, на которой и разворачиваются глобальные процессы(4). В определении Каспийского региона существует подход, согласно которому к нему относятся девять стран: Грузия, Армения, Узбекистан и Турция, которые наряду с Россией, Ираном, Азербайджаном, Туркменистаном и Казахстаном относятся к Каспийскому бассейну. В узком смысле к Каспийскому региону относят только прикаспийские страны: Россию, Казахстан, Азербайджан, Туркменистан, Иран. Как считают авторы монографии «Геополитика Каспийского региона» «в более широком геополитическом смысле в понятие «Каспийский регион» включают и остальные страны Центральной Азии: Армению, Грузию, Киргизию, Таджикистан и Узбекистан»(5). Однако большинство авторов, занимаясь исследованием геополитики Каспийского региона, сосредоточивают свое внимание на пяти странах (Россия, Азербайджан, Казахстан, Туркменистан и Иран), непосредственно прилегающих к Каспийскому морю. Поэтому нам также представляется наиболее правильным использование именно такого подхода в исследовании данной темы.

Одним из наиболее известных российских геополитиков современности А. Дугиным выдвинут тезис о том, что «любое рассмотрение кавказского региона в геополитической системе координат предполагает конечное сведение всей многосложной картины реальной расстановки сил к столкновению всегда и во всем противоположных интересов России и США, стран Северо-атлантического альянса»(6). Справедливо указывая на то, что «важнейшее геополитическое значение имеет фактор каспийской нефти и, соответственно, нефтепровода»(7), А. Дугин полагает, что установление контроля за этим последним является важнейшей геополитической задачей для США, поскольку именно через контроль над нефтью и ее транспортировкой в развитые страны Соединенным Штатам удается сохранять мировую гегемонию. Соответственно, важнейшей задачей другого участника этого глобального противостояния (по мысли А. Дугина, определяющего весь характер взаимоотношения Каспийского региона с остальным миром и его роль в мировой экономике и политике), т.е. России, является учет нового общего геополитического контекста и выбор правильной стратегии в этих условиях. Таковыми, по мнению ученого, помимо традиционной методологии поощрения пророссийских настроений у региональных элит и игры на внутренних противоречиях, должны выступать и более нетрадиционные для российской политики в регионе ходы. А. Дугин осознает сложную общественно-политическую и порой бедственную экономическую реальность в странах региона, возникших на руинах бывшего СССР, а также то, что исторические связи с Россией подорваны событиями конца 80 – 90-х гг. и развалом СССР. Автор указывает на сильное влияние антироссийских и прозападном настроенных сил в регионе. Наиболее ценным с точки зрения влияния в современном мире, особенно в мусульманской его части, экономического, культурно-психологического потенциала, потенциальным союзником для России, по мнению А. Дугина, является Иран. Автор «Основ геополитики» полагает, что Москве следует заключить с Ираном политический и стратегический пакт, в соответствии с которым обе страны будут с двух сторон способствовать дестабилизации тех регионов, где сильно влияние Турции, которая считается главным агентом США или самого Вашингтона. Вместе с тем, необходимо максимально стабилизировать те районы, где сильны позиции, как России, так и Ирана(8). При этом ценность Ирана и такого альянса с ним, по А. Дугину, столь высока, что он не видит ничего страшного для России в том, чтобы оказывать поддержку тем проирански настроенным и ориентированным сепаратистам и «фундаменталистам» (последний термин А. Дугин берет в кавычки), которые в будущем могут быть использованы для геополитической пользы России. Каковы механизмы их использования, и в чем конкретно может выражаться эта польза, автор не указывает. В любом случае, основным императивом стратегии России в регионе А. Дугин полагает «необходимость противостоять планам США и их сателлитам в этом регионе, т.е. противодействовать всем проектам и трендам, могущими быть охарактеризованными как "атлантические"(9). «Главные цели российской политики в североатлантическом регионе – это обеспечение национальной безопасности, поддержание добрососедских отношений с государствами региона для сохранения политического и военно-политического баланса, минимизирование факторов риска и недопущение конфликтных ситуаций», – утверждает другой автор, Н.А. Нартов(10).

Если А. Дугин и отчасти Н.А. Нартов, исходя из необходимости жесткого противостояния Западу и атлантистам и видя Каспийский регион, как один из передовых рубежей и важных экономически-сырьевых узлов этого противостояния, считают что Россия, Иран и те страны, которые склонны или будут склонны в перспективе к альянсу с ними, способны добиться успеха в такой борьбе, то представитель геополитической и политологической науки на Западе, американский политик и ученый З. Бжезинский, являющийся в какой-то мере антиподом А. Дугина, придерживается противоположного мнения. В своей работе «Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство» З. Бжезинский открыто высказывает мнение, что не только Россия, Иран или Турция (как наиболее могущественные региональные державы) поодиночке не способны навязать свою волю в целом всему региону, но и «совместного выступления двоих из них против третьего игрока, скажем, России и Ирана против Турции, было бы недостаточно», как раз в силу того, по мнению З. Бжезинского, что в регионе уже слишком много значит позиция США и Европейского Союза(11). О возможности успешного противостояния этих стран или их альянса с самим США автор, очевидно, не готов говорить всерьез. Придерживаясь такой точки зрения, З. Бжезинский, очевидно, принимает во внимание и пристально изучаемые им тенденции в некоторых изменениях во внешней политике государств Каспийского региона, которые на протяжении 90-х гг. проявляли все большее тяготение к принятию более самостоятельных и нередко идущих вразрез с интересами России решений. Причем такие тенденции З. Бжезинский усматривает не только в политической реальности государств СНГ, которые традиционно считаются достаточно самостоятельными и не боящимися перечить России во внешнем политическом курсе (Азербайджан, Узбекистан, Грузия), но и таких, считающихся в широком общественном сознании полностью лояльными Москве странах, как Казахстан(12). Разумеется, в ситуации, когда страны региона разделены, З. Бжезинский считает Азербайджан заслуживающим мощнейшей геополитической поддержки со стороны Америки. Объяснением этой оценки может служить не только факт нахождения на территории этой страны и принадлежащей ей части каспийского шельфа богатых нефтяных месторождений, но и приводимое выше автором «Великой шахматной доски» суждение о том, что «первоочередными объектами Москвы для политического подчинения представляются Азербайджан и Казахстан». При этом указывается на то, что достижение доминирования в Азербайджане помогло бы упрочению соответствующих позиций России в Грузии и Армении. Подчинение же Казахстана, по мысли З. Бжезинского, способствовало бы автоматическому вовлечению в орбиту контроля Москвы не только таких государств Центральной Азии как Кыргызстан, Таджикистан и даже Узбекистан, но и входящего в интересующий нас регион Туркменистана(13). Кроме того, он косвенно признает возможность осознанного или невольного альянса России и Ирана в этом регионе, указывая на возможность того, что последний, в случае если не проведет демократические реформы (очевидно, на американский вкус), может оказывать неблагоприятное влияние на перспективы Азербайджана (имеются в виду, очевидно, перспективы отдаления последнего от России и углубления сотрудничества с Турцией и США).

В конечном итоге З. Бжезинский приходит к выводу о том, что существующие реалии исключают империю или монополию, как существенную цель для любой заинтересованной геостратегической фигуры.

Ныне в Каспийском регионе три главных нефтедобытчика – Казахстан (лидер по объему добычи и доказанным запасам), Азербайджан и Туркмения. Газ добывают те же страны и Россия. Главный разработчик газовых месторождений – Туркмения. Иран добычу нефти и газа на Каспии не ведет. Он имеет спорные с Азербайджаном и Туркменией месторождения и перспективные на углеводороды геологические структуры и, судя по всему, не намерен приступать к освоению своей части Каспийского моря до окончательного урегулирования статуса водоема.

Интерес зарубежных нефтяных компаний к Каспийскому морю определяется исчерпанием мировых запасов минерального топлива. Обеспеченность доказанными ресурсами нефти на сегодняшний день не превышает полувека. Каспийское море по величине своих нефтяных запасов примерно равно Северному морю. Европейские потребители североморской нефти будут постепенно переориентированы на потребление ресурсов Каспия.

Современные процессы глобализации не могли не затронуть богатый стратегическими топливными ресурсами Каспийский регион, который будучи расположен в центре Евразии, оказался в переходной зоне между Западной и Восточной цивилизациями, между богатым Севером и бедным Югом. Главных геополитических игроков в прикаспийском регионе можно объединить в четыре группы.

Во-первых, это экономически и политически значимые для современного мира страны, имеющие свои интересы вдали от своих государственных пределов, – США, страны ЕС. В недалеком будущем к ним смогут прибавиться Китай и Япония.

Во-вторых, это страны, прилегающие к Каспийскому региону (либо расположенные относительно недалеко от него) и соперничающие между собой за расширение своего влияния в регионе или за контроль над потоками энергоресурсов из него: Грузия, Армения, Узбекистан, Афганистан, Украина, Болгария, Греция и др.

В-третьих, это страны, имеющие в Каспийском регионе интересы идеологического характера, выражающиеся в виде панисламизма (братства всех исламских народов) – Саудовская Аравия, Пакистан, ОАЭ – и пантюркизма (объединение народов, говорящих на тюркских языках, в границах единого государства) – Турция(14).

И, наконец, в-четвертых, сами страны Каспийского региона, в числе их Россия.

Основные вопросы, касающиеся правового статуса, такие как использование водной поверхности, завершение разграничения морского дна, рыболовство, судоходство, демилитаризация, движение военных кораблей пока находятся в стадии обсуждения. Вместе с тем, в проекте Конвенции о правовом статусе Каспийского моря уже согласованы положения по вопросам экологии и использования биоресурсов моря. Стороны надеются, что наблюдаемые сближения создадут основу также и для принятия решения по разграничению водной поверхности(15).

Отдельная проблема – это продолжающаяся милитаризация Каспийского моря. Каждая из стран наращивает свою военную группировку на Каспии и вводит в строй все новые силы. Причем предлоги для массированного вооружения представляются самые разные, от защиты геологических ресурсов, до охраны транспортных коммуникаций и экологии.

Пятерка прикаспийских стран и, прежде всего, Россия и Иран продолжают предпринимать усилия для устранения влияния внерегиональных игроков и, прежде всего, США, пытающихся проникнуть на Каспий через Азербайджан. Предлогом как раз выступает охрана стратегических объектов, таких как нефтегазодобывающих платформ и трубопроводных систем. Появляющиеся инициативы новых транскапийских трубопроводов вряд ли пока реализуемы. Этому будут препятствовать, прежде всего, жесткая позиция России и слабый интерес Азербайджана, который не слишком-то жаждет вкладываться в амбициозные проекты.

Из крупных международных мероприятий, посвященных проблемам Каспия следует отметить проведение в Анкаре 9-ой международной выставки и конференцию «Нефть и газ», которая была посвящена разработке шельфа Каспийского моря и вопросам поставки добываемой нефти и газа европейским потребителям. В ее работе приняли участие делегации государств Черноморского и Каспийского регионов(16).

1.2 Политика Азербайджана в Каспийском регионе

Политическое руководство Азербайджана находится в весьма уязвимом положении и ему необходима безусловная поддержка США, и отчасти Турции и России. Примерно к началу 2002 г. Баку стал пытаться заручиться поддержкой Ирана, но данная проблема не была решена даже отчасти. Однако одновременная опора на США и Россию является весьма проблематичной задачей, а опора на Турцию не может заменить поддержку со стороны США. Ситуация осложнилась еще и тем, что после военной операции американо-британской коалиции в Ираке, американо-турецкие отношения стали напряженными. Сразу после завершения операции в Ираке, США предприняли шаг по диверсификации дислокации своих военных баз в регионе "большою Ближнего Востока", исключающие столь сильную зависимость от Турции и Саудовской Аравии США стали изыскивать возможности по созданию альтернативных мест базирования военной авиации а Южном Кавказе и в Персидском заливе. Главным следствием охлаждения турецко-американских отношений оказалось то, что США проявляют стремление дистанцировать Азербайджан от Турции. Имеются косвенные признаки того, что США стремятся ограничить не только азербайджано-турецкие отношения, но и грузино-турецкие отношения(17). Однако, если ранее военная политика Турции в Южном Кавказе осуществлялась либо в рамках договоренностей с США, либо в рамках программ НАТО, то можно ожидать, что Турция готова проводить достаточно независимую военную политику в отношениях с Грузией и Азербайджаном(18). Возможно, это будут скромные и ограниченные программы, но последовательные и системные. Перед американцами стоит задача верно оценить рациональную середину в развитии отношений Турции с Грузией и Азербайджаном. До операции в Ираке данной задачи не стояло. Развитие данных отношений никак не ограничивалось. Даже пропагандистские акции относительно намерений США разместить контингент американских войск а Азербайджане, означали не что иное, как заявка на осуществление геостратегической задачи без участия Турции.

Со снижением уровня заинтересованности США в Азербайджане, включая его энергетические ресурсы и его территорию, как площадку для развертывания военных операций, привели к снижению "статуса" этой страны как геоэкономического партнера, а, следовательно, Азербайджан практически утратил шансы на использование геоэкономического потенциала для борьбы с Арменией.

Одним из ключевых событий этого года для региона стала встреча на уровне заместителей министров иностранных дел пяти прикаспийских стран, прошедшая в Баку 11 – 12 марта 2010 г.

По словам замминистра иностранных дел Азербайджана Халафа Халафова основные вопросы проекта соглашения о совместной деятельности по обеспечению безопасности на Каспии по линии пограничных и таможенных служб и органов внутренних дел, обсуждавшиеся на заседании на уровне замминистров иностранных дел пяти прикаспийских стран были согласованы. Он также отметил, что имевшиеся разногласия не имеют острого характера, и что остающиеся вопросы будут решены на предстоящих встречах, первая из которых планируется примерно через два месяца в Баку(19).

Положительным сигналом является намерение всех стран сотрудничать в целях обеспечения безопасности на море по различным направлениям – погранведомств, антинаркотических служб, по линии МЧС, МВД, портовых ведомств, транспорта, по вопросам безопасности нефтяной инфраструктуры.

Кроме того, стороны намерены в преддверии следующей встречи находиться в постоянном контакте для согласования оставшихся вопросов и подготовки новых предложений. При этом необходимо помнить, что обсуждаемые темы готовящегося проекта соглашения по безопасности на Каспии, касающегося борьбы с незаконным оборотом наркотиков, оружия, контрабандой, незаконной деятельностью на море и торговли людьми, не связаны с вопросами определения правового статуса моря. В повестку дня не входит также и военная составляющая.

По мнению участников встречи, документ должен будет стать весомым вкладом в подготовку третьего саммита Прикаспийских стран.

Российские предложения касались в частности необходимости создания центров обмена информацией и более тесного сотрудничества в проведении оперативных и оперативно-розыскных мороприятиях между спецслужбами стран.

Пример уже имеющегося сотрудничества был продемонстрирован в последний день встречи спасателями МЧС Азербайджана и судами Каспийской морской нефтяной флотилии республики, которые спасли 15 членов экипажа российского рыболовецкого судна «MRS Kayakend», начавшего тонуть неподалеку от острова Чилов(20).

Политика Азербайджана в Каспийском регионе касается, в основном, развития своего нефтегазового комплекса, международного сотрудничества в области добычи и экспорта энергоресурсов, инфраструктуры морского транспорта и переговоров относительно газопровода Nabucco и перспектив участия в нем Баку.

В рамках первого из этих направлений следует, в частности, отметить официально объявленное Госкомстатом страны увеличение объемов добычи нефти в январе-феврале 2010 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 8,5% – до 7,971 миллиона тонн. Около 6,6 миллиона добытой за два месяца года сырой нефти приходится на долю Азербайджанской международной операционной компании (АМОК), разрабатывающей блок нефтяных месторождений Азери-Чыраг-Гюнешли.

Что касается международного сотрудничества, Азербайджан до сих пор не может договориться с Турцией об условиях поставок и транзите газа (к тому же отношения двух стран резко испортились после прошлогодних шагов Анкары в сфере нормализации отношений с Арменией) и периодически демонстрирует готовность экспортировать сырье по другим направлениям. Так, недавно были подписаны соответствующие контракты с Россией и Ираном. Переговоры с Анкарой, по словам министра иностранных дел Турции не ведутся уже на протяжении полутора месяцев(21).

10 марта 2010 г. ГНКАР и немецкая компания RWE подписали меморандум о взаимопонимании по согласованию основных коммерческих условий и принципов соглашения о разведке, разработке и долевом разделе добычи на перспективной морской структуре «Нахчыван» в азербайджанском секторе Каспия. В течение года будут проведены работы по подготовке контракта типа PSA, после его подписания начнутся разведочные работы на структуре. Согласно предварительным прогнозам, в структуре «Нахчыван» имеется 300 млрд. кубометров запасов природного газа и 38 млн. тонн конденсата. По оценкам RWE, к 2014 – 2015 гг. Азербайджан будет располагать в общей сложности 16 млрд. куб. м газа для экспорта. Оценки Баку более оптимистичны – по ним Азербайджан будет располагать примерно 20 млрд. куб. м свободного газа(22).

В результате переговоров был увеличен экспорт газа «Газпрому». С 5 марта 2010 г. суточные объемы поставок газа из этой страны составляют 3 млн. кубометров вместо 1,5 млн. кубометров ранее. Руководство концерна подтвердило намерение закупать весь газ, который будет готова поставлять азербайджанская сторона.

Также появилась информация, что в ближайшие месяцы начнутся коммерческие поставки азербайджанского газа в Иран. Наряду с этим Баку ведет переговоры с Сирией по продаже этой стране 1 млрд. куб. м газа в год. По словам Баку, экспорт природного газа из Азербайджана в Сирию будет осуществляться посредством трубопровода, который должен будет пройти по территории Турции. При этом транспортируемый по этому трубопроводу азербайджанский газ в последующие годы будет экспортироваться и в другие арабские государства. Другое дело, что пока не будут восстановлены рабочие отношения с Турцией, говорить об этих проектах не приходится(23).

К интенсивным переговорам с Азербайджаном в середине марта подключился и Европейский банк реконструкции и развития. Следует отметить, что переговорный процесс по проекту заметно активизировался после ратификации парламентом Турции 4 марта 2010 г. межправительственного соглашения по строительству газопровода Nabucco.

В контексте начала бурения Ираном в феврале первой разведочной скважины в Каспийском море интересно заявление заместителя министра иностранных дел Азербайджана Х. Халафова, который 4 марта 2010 г. сообщил, что деятельность Ирана не противоречит суверенному праву Азербайджана и вопросам делимитации. Это заявление породило вопросы, поскольку место, в котором иранская сторона проводит бурение, входит согласно прежней линии разделения морской границы СССР с Ираном, которой и сегодня придерживаются официальные Москва, Астана и Баку, в азербайджанский сектор Каспия. Тем не менее, Азербайджан, видимо, предпочитает пока не замечать этого.

В рамках развития каспийской инфраструктуры Азербайджана необходимо отметить начало строительства нового судостроительного завода. Закладка фундамента состоялась 19 марта 2010 г. Этот завод по заверениям правительства не будет иметь аналогов в бассейне Каспийского моря и будет ежегодно выпускать 25 тысяч тонн металлоконструкций, 4 танкера грузоподъемностью 15 тысяч тонн каждый (или же 2 танкера грузоподъемностью 60 – 70 тысяч тонн типа «Caspian Max») и 4 снабженческо-буксировочных судна, а также ремонтировать 80 – 100 судов различного назначения. По первичным расчетам общая стоимость расходов на проект составит 300 – 350 миллионов долларов США. Строительство завода завершится через 2,5 – 3 года. После завершения строительства на заводе будет работать тысяча человек, через 3 – 5 лет – 1700 – 2000(24).

Так выглядит общий политический курс Азербайджана в Каспийском регионе.

2.1 Влияние Великобритании на политику в Каспийском регионе

Кавказско-Каспийский регион постоянно находится в фокусе внимания международной политики и общественности, в гораздо большей степени, чем иные регионы, являющиеся авангардами политики и экономики. Вместе с тем, например, в стратегической доктрине США, подписанной президентом Джорджем Бушем в начале 2006 г., практически, нет упоминания данного региона(25). Американские и британские проекты в Южном Кавказе осуществляются в период, для которого характерна экономизация геополитики, то есть трансформация геополитики в геоэкономику, когда происходит интерактивное сочетание геополитики и геоэкономики. Сквозь не совсем понятные инициативы и проекты проступает определенная банальность – обе атлантические державы в обозримой перспективе в Кавказско-Каспийском регионе интересует нефть, только нефть и ничего кроме нефти. Генеральной целью является нефть, а приоритетами – безопасность и стабильность, или управляемая стабильность. Все другие проекты и инициативы являются подчиненными.

По декларированным представлениям подразделения стратегического планирования Великобритании, Южному Кавказу отведено место транзитно-сервисного региона, с вытекающими задачами и решениями. В связи с этим, "классической" страной Южного Кавказа является Грузия, которой приданы исключительно транзитно-сервисные функции, и практически, ничего больше. Азербайджан – источник нефти с определенными функциями транзита, в том числе военного транзита. Лишь Армении придается статус страны, занятой высокими технологиями и диверсифицированной промышленностью. Грузия рассматривается, как не вполне надежный партнер из-за хронической внутренней нестабильности. Азербайджан является стратегическим партнером Турции, с которой все более ухудшаются отношения у Великобритании, а также, находится в геополитической блокаде со стороны соседних государств. Армения, находясь в тесных военно-политических отношениях с Россией, а также, в уязвимых геополитических условиях, по замыслу в Лондоне, обречена на роль "баланса" в Южном Кавказе и тесное сотрудничество с США, как гаранта ее безопасности, наряду с Россией(26).

Политика Великобритании и США в Южном Кавказе в целом, и по проблемам конфликтов во многом совпадают, но их подходы, приоритеты, политический стиль, последовательность выдвижения инициатив и задач в некоторой мере не совпадают. США и Великобритания осуществляют, в значительной мере, консолидированную политику в регионе, принимая во внимание, что обе державы осуществляют энергокоммуникационный проект межрегионального по масштабам, и глобального по функциям. Исходя из данных целей и предпосылок, ни США, ни Великобритания не заинтересованы в любом сценарии урегулирования абхазского, южноосетинского и карабахского проектов, так, как в процессе осуществляемых попыток, выяснилось, что в принципе не существует таких схем, подходов и технологий урегулирования данных конфликтов, которые не привели бы, как минимум, к усилению напряженности или к возобновлению военных действий, как крайнему развертыванию данного процесса(27).

Южноосетинский конфликт представляет угрозу для энергокоммуникаций, хотя весьма относительно, так, как условия региона с легкостью гасят те возмущения, которые время от времени возникают вокруг Южной Осетии. Великобритания уделяет гораздо большее внимание Южной Осетии, чем Абхазии, но не только в связи с оперативными задачами, но и по политическим мотивам. Грузинскому политическому руководству удалось убедить своих партнеров в Западном сообществе, что в отличие от Абхазии, вопрос Южной Осетии может быть решен. Однако вовсе не это является причиной внимания Великобритании к этой непризнанной республике. США должны в какой-то мере удовлетворить тот оптимизм, который имеет место в Грузии, грузинском обществе в отношении Южной Осетии, исходя из внутренних и внешних потребностей грузинской политики. Заявления и высказывания государственного секретаря Кондолизы Райс, политиков и администраторов США, скорее, направлены на поддержание иллюзий и схемы имитации урегулирования. Таким образом, если в Абхазии реализуется схема "пассивной" имитации, то в Южной Осетии – "активной имитации"(28).

В последнее время интегрированным в правительственные структуры экспертным сообществом Вашингтона, Лондона и Брюсселя выдвинуты новые тезисы относительно грузинских конфликтов с позиции интеграции Грузии в Европейский Союз и НАТО. Понимая, что проблемы Южной Осетии и Абхазии могут быть использованы Россией в ограничении интеграции Грузии в ведущие структуры Западного сообщества, Грузии предлагается отказаться от попыток актуализации задачи возвращения двух провинций под грузинский контроль, при условии облегчения процедуры вступления в НАТО и Европейский Союз. По оценке американских и британских политиков и экспертов, с точки зрения условий приема в НАТО, южноосетинский и абхазский конфликты могут считаться не внешними, а внутренними, что не предполагает использования 5 пункта Устава НАТО, а отношении оказания помощи одному из члена альянса, который испытывает внешнюю угрозу.

Политика Великобритании в отношении Южного Кавказа и Кавказа в целом несколько более сложна и синтетична, чем политика США. Нет сомнений в том, что существует некий "британский кавказский проект", включающий организацию системной сети управляемых конфликтных точек на Южном и Северном Кавказе. Данная системная сеть необходима для осуществления определенного влияния на Россию, которая представляется очень важным геоэкономическим партнером Великобритании, особенно в сфере добычи и транспортировки нефти и газа, разработки других минеральных ресурсов, осуществления инвестиций. В настоящее время, помимо Москвы, удалось создать британское влияние только на Южном стратегическом направлении. Происходит актуализация различных новых сюжетов: в Западной части Северного Кавказа, в пространстве адыгейских народов. При этом Абхазия является составной частью адыгейско-черкесского мира. Южная Осетия – эффективный рычаг воздействия на Северную Осетию и через нее на весь Северный Кавказ. Следовательно наилучшее положение Абхазии – это "подвешенное" состояние, когда будучи фактически инкорпорированной Россией, Абхазия не получит четкого политического статуса. Эти моменты особенно важны, так, как чеченский проект деактуализирован, крайне не популярен в американской администрации и инициируется исключительно маргинальной группировкой Збигнева Бжезинского(29).

Подходы и приемы США и Великобритании в отношении карабахской проблемы, будучи, сопоставимыми в отношении грузинских конфликтов, все же имеют принципиальные отличия. За период осень 2005 – зима 2006 годов Европейское сообщество, при инициирующей и лидирующей роли Великобритании, попыталось привести к