Скачать

Концепт "воля"/"soul"/"ame" в языковой картине мира

Введение

Настоящая работа посвящена сравнительно-типологическому анализу концепта «Воля» / «Soul» / «Ame» в современном русском, английском, французском языках. Многообразные языковые средства, объективирующие эти знания, формируют объемный фрагмент языковой картины мира, который мы обозначаем как «языковую картину внутреннего мира человека».

Последние годы наблюдается проявление все большего интереса со стороны лингвистов к изучению репрезентированных в том или ином национальном языке концептов внутреннего мира человека (см., например: Арутюнова 1999; Вежбицкая 1985, 1999; Воркачев 2000, 2004; Красавский 2000, 2001; Маняхин 2006; Митрофанова 2003; Пименов 2004; Пименова 1999, 2004; Приходько 2006; Разеев 2003; Степанов 2003; и др.).

Актуальность данного исследования обусловлена, во-первых, возрастающим интересом в лингвистической науке к проблемам субъективности человека и устройства его ментального, внутреннего мира, а во-вторых, необходимостью углубленного изучения способов выражения языковых концептов в языке в условиях прогрессирующего межкультурного диалога.

Объектом настоящего исследования являются содержание и структура концепта «Воля» / «Soul» / «Аmе», представляющих фрагмент картины внутреннего мира человека, объективированный в современном русском, английском и французском языках.

В качестве предмета исследования выступают языковые средства и механизмы репрезентации концепта «Воля» / «Soul» / «Аmе», в современном русском, английском, французском языках.

Цель работы состоит в сравнительно-типологическом анализе концепта «Воля» / «Soul» / «Аmе», в современном русском, английском, французском языках. Для достижения поставленной цели были выдвинуты следующие задачи:

1. Уточнить понятие концептакак базового термина когнитивной лингвистики, лингвокультурологии, психолингвистики, структурной семантики.

2. Описать концептологию как типологию концепта.

3. Охарактеризовать концепт «Воля» / «Soul» / «Аmе», в русской, английской, французской языковых картинах мира

Фактическим материалом исследования явились теоретические и научные разработки ведущих российских и зарубежных лингвистов в области когнитивной лингвистики, исследующих сущность языковых концептов. Источником языкового материала послужили данные сплошной выборки из толковых, ассоциативных, этимологических, фразеологических, паремиологических, тезаурусных словарей, энциклопедических источников русского, французского и английского языков. Было проанализировано 16 словарных источников; картотека включает в себя разнотипные языковые единицы: словоупотребления лексем, репрезентирующих соответствующие концепты и их производных, фразеологические единицы. В результате сплошной выборки были получены следующие результаты: для лексемы «воля» 164 словоупотреблений; для лексемы «soul» 217 словоупотреблений, для лексемы «ame» 74 словоупотреблений. Анализ языкового материала проводился с применением комплекса общенаучных и собственно лингвистических методов: анализа словарных дефиниций, концептуального анализа, сравнительно-типологического анализа.

Практическая ценность данной работы состоит в том, что полученные результаты могут найти применение в теоретических и практических курсах русской, английской и французской лексикологии, стилистики и интерпретации текста, в спецкурсах по лингвокультурологии и межкультурной коммуникации, а также в практике преподавания русского языка и английского и французского языков как иностранных.

1. Концепт в лингвистических исследованиях

1.1 Понятие «концепт»

концепт воля язык вербализация

Термин «концепт» в языкознании традиционно связан с концептуализацией и категоризацией, т.е. с научным осмыслением мира на основе понятия, как идее европейской культуры, выдвинутой еще в Древней Греции. В соответствии с ней мир воспринимается не непосредственно, а опосредованно, исходя из принципов рациональности (Разеев Д.Н., 2003, 548).

Многие исследователи отождествляют концепт с понятием, но в новейших исследованиях предпринимается попытка разграничить понятие в традиционном понимании как категорию логики и концепт: «Концепт можно определить как понятие, но понятие, расширенное в результате всей современной научной ситуации. Понятие без такого расширения – это предмет науки логики, описание наиболее общих и существенных признаков предмета, указание его ближайшего рода и отличия его вида, т.е. родовидового отличия. Концепт же – предмет иной науки – культурологии и описание типичной ситуации культуры. Понятие «определяется», концепт «переживается». Он включает в себя не только логические признаки, но и компоненты научных, психологических, авангардно-художественных, эмоциональных и бытовых явлений и ситуаций».

В наши дни распространение термина концепт, как нам представляется, в известной степени связано с информационным бумом, ментальной эволюцией (революцией), необходимостью упорядочивания конструируемого человеком социального мира.

Хотя концептам уделяется большое внимание, пока еще не удается дать четкую и однозначную дефиницию данного понятия в силу самых разных причин: одни ученые усматривают причину этого в элементарности и неделимости его структуры и абстрактной его природы (Маняхин А.В., 2006, с. 66); другие относят сложность дефиниции концепта за счет неоднородности (гетерогенности) структурно-композиционной организации концептов, характера «вызываемых» ими образов, принципов сочетаемости и способов комбинирования между собой (Приходько А. Н, 2006, с. 116).

Само слово «Концепт» происходит от латинского слова conceptus, что означает «понятие». Можно сказать, что концепт – явление того же порядка, что и понятие. Однако в современном научном языке это слово означает не просто понятие, а некое общее понятие, усредненное, обобщенное, своего рода концентрат представлений о предмете или явлении.

Концепт объединяет и выражает в некой общей форме все множество значений слова или понятия, можно сказать, что он является выражением сущности понятия. Концепт находится между богатейшими возможностями многозначности слова и между ограничениями, которые накладывает на толкование слова контекст. Концепт является основной, несущей структурной единицей культуры в ее духовном бытии.

Концепт может трактоваться и как отдельный смысл, и как целая концептуальная структура, включающая в себя другие концепты и задающая другие степени абстракции. Предпринимаются многочисленные попытки типологизации концептов по содержанию и степени абстракции (конкретно-чувственный образ, представление, схема, понятие, прототип, пропозициональная структура, фрейм, сценарий (скрипт), гештальт и т.д.) (Болдырев Н.Н., 2000, с. 36).

Новейшие работы дают основание предположить, что постепенно преодолевается радикальное дихотомическое разграничение ментального (феноменологического) и предметного (онтологического) планов рассматриваемого явления. Такое разграничение, возможно, восходит к вербально-невербальной теории концепта А. Вежбицкой, вклад которой в развитие когнитивного направления в лингвистике не подлежит сомнению. По мнению автора, в невербальной форме концепты представляют собой ряд значимых (ритуальных, обрядовых) ситуаций, действий, жестов, стереотипов поведения. В вербальной – это «ключевые слова» (тексты, культурные сценарии) данного языка и данной культуры.

«Ключевые слова» культуры обращают на себя внимание частотностью употребления, они входят в состав различных идиоматических выражений. По мнению А. Вежбицкой, «в словах языка закодированы определенные способы концептуализации мира» (Вежбицкая А., 1985, с. 283).

Исследователи (Н.Д. Арутюнова, Д.Н, Кубрякова, Ю.С. Степанов) утверждают, что у каждого человека есть свой, индивидуальный культурный опыт, запас знаний и навыков (последнее не менее важно), которыми определяется богатство значений слова и богатство концептов этих значений, а иногда, впрочем, и их бедность, однозначность. Концепт равен сумме лексического значения и опыта языковой личности. Концепт приближен к ментальному миру человека, следовательно, к культуре и истории, поэтому имеет специфический характер. Концепты представляют собой коллективное наследие в сознании народа, его духовную культуру, культуру духовной жизни народа.

А. Вежбицкая и другие исследователи связывают ментальный план чаще всего с понятиями «ментальное пространство», «смысловое пространство», «понятие», «идея», гештальт, фрейм, сценарий, «стереотип», «архетип», «прототип», «символ», «мифологема», «культурогема» и пр., т.е. нечто, относящееся к сфере сознания, мышления, психики.

Переход концепта из ментального плана в предметный обозначается целым рядом терминов – «вербализация», «репрезентация», «опредмечивание», «овеществление», «овнешнение» и т.д. Ю.С. Степанова, где автор дает толкование таких понятий, как «референциальная трактовка концепта» («прямая», «отсылочная», «видимая референция» и «непрямая (неопределенная, безличная, невидимая) референция» у различных авторов). Методологическую основу такого различения автор усматривает в некоторых положениях антропологической философии, выделяющей две основные онтологические парадигмы: парадигму «жизни» и парадигму «существования», или «экзистенции»(Степанов Ю.С., 2007, с. 16). Анализируются такие дихотомии, как зрительное (перцептивное) и ментальное; концепт – образ, метафора; «концепты – как люди-двойники, имеют для нас значение как ментальные, виртуальные явления»; концепт-действие, концепт-состояние, концепт-идея; концепт – квинтэссенция знания; концепт – не только внешнее (эмпирическое), но и умопостигаемое (внутреннее); концепт – «биологическое языковое поведение» (со ссылкой на Ю.В. Монича); концепт – «предельная единица ощущения (квант)» (Степанов Ю.С., 2007, с. 47–102).

Ряд исследователей включает концепт в состав когнитивных структур, лежащих в основе компетенций человека, в том числе и языковых. В.В. Красных считает, что совокупность таких структур формирует когнитивное пространство индивида, т.е. совокупность всех его знаний и представлений (Красных В.В., 1998, с. 53–70). При этом различаются лингвистические и феноменологические структуры.

А.В. Маняхин вводит понятие концептосфера как чисто мыслительную сферу, или область мыслительных образов, состоящую из концептов, схем, понятий, фреймов, сценариев, гештальтов, представляющих собой более или менее сложные комплексные образы внешнего мира, т.е. совокупность концептов, из которых складывается миропонимание носителя языка (Маняхин А.В., 2006, с. 66).

Многозначность концепта побуждает исследователей вводить новые понятия, которые обогащают лингвокогнитивную теорию. Таковым является, например, термин «образ-схема», используемый А.С. Самигуллиной. По мнению автора, образы-схемы (когнитивные модели) репрезентируют первичные средства для создания или упорядочивания ментального пространства (Самигуллина А.С., 2008, с. 83).

1.2 Структура и типология концепта

Существует множество классификаций концептов, различные типологии концептов в зависимости от основного принципа, положенного в основу дифференциации концептов:

1) по принципу организации: простейшие (представлены одним словом) и сложные (представлены в словосочетаниях и предложениях) (В.А. Маслова,);

2) по структуре: рамочные концепты (есть основной актуальный признак – главное содержание концепта) и концепты с плотным ядром (культурно-значимые во всем составе признаков) (Ю.С. Степанов, 2007, с. 19);

3) по признаку стандартизованности: индивидуальные, групповые, общенациональные концепты (А.П. Бабушкин 1997, З.Д. Попова 2001, И.А. Стернин 2000);

4) по содержанию: представления, схемы, гиперонимы, фреймы, скрипты / сценарии, гештальты, инсайты, калейдоскопические концепты (А.П. Бабушкин 2003, З.Д. Попова 2001, И.А. Стернин, 2000);

5) по содержательным уровням: одноуровневый концепт (один базовый слой), многоуровневый концепт (несколько когнитивных слоев), сегментный концепт (базовый слой, окруженный несколькими сегментами) (И.А. Стернин, 2000, с. 56);

6) по типу дискурса: познавательные концепты и художественные концепты (С.А. Аскольдов-Алексеев, 1999, с. 269).

Художественный концепт рассматривается, прежде всего, как единица индивидуального сознания, авторской концептосферы, вербализованная в едином тексте творчества писателя (что не исключает возможности эволюции концептуального содержания от одного периода к другому) (И.А. Тарасова, 2003, с. 75).

Совокупность всех типов концептов словарного запаса индивида, как и всего языка в целом, образует концептосферу – чисто мыслительную сферу, состоящую из концептов всех типов, обобщающих разнообразные признаки внешнего мира (Д.С. Лихачев, 1993, с. 40).

Опираясь на размышления Д.С. Лихачёва над проблемой концептосферы, Н.А. Земсковаклассифицирует концепты по признаку стандартизованности, обработанности на три разновидности: 1) индивидуальные, которые не стандартизованы вообще, 2) групповые (половые, возрастные, социальные) и 3) общенациональные. Групповые концепты стандартизованы в пределах культурной, лингвистической группы, национальные – в пределах «реализации концептов, вступающих в системные отношения сходства, различия и иерархии с другими концептами» (Земскова Н.А., 2006), образуя концептосферу народа.

Как показывает структурный анализ, концепт имеет «слоистое» строение, его слои являются результатом, «осадком» культурной жизни разных эпох. Рассматривая концепт, как сложную структуру, ученые-лингвисты сходятся в одном: в структуре концепта четко обозначены понятийный, образный и ценностный компоненты, а также важно отметить наличие оценочного компонента, который передает отношение человека к тому или иному отражаемому объекту. Следует отметить, что в более широком смысле структуру концепта можно представить в виде круга, в центре которого лежит основное понятие – ядро концепта, а на периферии находится все то, что привнесено культурой, традициями, народным и личным опытом (Ю.С. Степанов 2007, В.И. Карасик 2004, и др.).

Говоря о лингвистическом изучении концепта, следует отметить, что наиболее полное исследование такого универсального феномена, как концепт, возможно при использовании комплекса методов. М.В. Пименова обозначиает группы лингвистических, психолингвистических и собственно лингвокультурологических методов исследования концепта. Среди наиболее популярных лингвистических методов изучения концепта она отмечает метод полевого описания концепта, метод концептуального анализа (одна из методик которого была использована нами при исследовании художественного концепта «воля»), метод компонентного анализа, метод когнитивной дефиниции (Ю.С. Степанов 1997, В.И. Карасик 2004, Н.М. Катаева 2007 и др.).

М.В. Пименова предложила трехчленную классификацию концептов, образующих концептуальную систему, способом актуализации которой, в свою очередь, выступает язык: I. Базовые концепты, к этому разряду можно отнести те концепты, которые составляют фундамент языка и всей картины мира; среди них: 1) космические концепты; 2) социальные концепты; 3) психические (духовные) концепты. II. Концепты-дескрипторы, которые квалифицируют базовые концепты. III. Концепты-релятивы, реализующие типы отношений. (М.В. Пименова, 2007, с. 81 – 82)

Концепт «Воля» относится к разряду базовых концептов психологического класса, которые формируют концепты внутреннего мира (волю). Однако следует заметить, что границы между классами концептов размыты. Центром любого концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип.

Очень важным моментом, связанным с исследованием концептов, является методика их анализа. Так, И.А. Тарасова предлагает выделять понятийный, предметный, ассоциативный, образный и символический слои концепта (Тарасова И.А., 2003, с. 74–75). Л.В. Миллер сводит концептуальный анализ к «описанию языковых реализаций концепта и реконструкции на этой основе его содержания». Особое внимание при этом уделяется типологическому методу (выявление базовых смысловых и эмоционально-оценочных составляющих художественных концептов, позволяющее рассматривать концепт как интенциональный объект в сознании субъекта и коллективном сознании лингвокультурной общности) и методу сопоставления генетически тождественных художественных высказываний (Миллер Л.В., 2004, с. 7–8).

Е.С. Кубрякова акцентирует внимание на различии семантического анализа, связанного с разъяснением слова, и концептуального анализа, идущего к знаниям о мире (Кубрякова Е.С., 1991, с. 85).

Вместе с тем следует отметить, что использование той или иной конкретной методики анализа концептов во многом зависит от объекта исследования (конкретный автор, конкретный художественный текст), а также от типа концепта, который подвергается изучению.

В последние годы в лингвистике концептам уделяется большое внимание, однако до сих пор не удается дать четкую и однозначную дефиницию данного понятия в силу самых разных причин: одни ученые усматривают причину этого в элементарности и неделимости его структуры и абстрактной его природы; другие относят сложность дефиниции концепта за счет неоднородности структурно-композиционной организации концептов, характера «вызываемых» ими образов, принципов сочетаемости и способов комбинирования между собой.

Отмечено, что существует множество классификаций концептов. Наибольший интерес вызвала трехчленная классификация концептов, образующих концептуальную систему, способом актуализации которой, выступает язык, которую предложила М.В. Пименова. Согласно данной классификации Концепт «Воля» относится к разряду базовых концептов психологического класса, которые формируют концепты внутреннего мира (душа, дух). Однако следует заметить, что границы между классами концептов размыты.

Ее одним важным моментом, связанным с исследованием концептов, является методика их анализа. Вместе с тем следует отметить, что использование той или иной конкретной методики анализа концептов во многом зависит от объекта исследования, а также от типа концепта, который подвергается изучению.

2. Сопоставительный анализ концепта «воля»/ «soul»/ «ame» в английском, русском, французском языке

2.1 Вербализация концепта «Воля» в русском языке

Известно, что концепт вербализуется словом. Вслед за MB. Пименовой, следует обратить внимание на то, что такие слова-концепты способны характеризовать приметы материальной и духовной культуры народа и репрезентировать в языке национальную картину мира этого народа. Например, концепты «душа» и «дух» объединяют чувствительную сферу внутреннего мира (концепт «чувство»), ментальную (концепт «ум»), императивную сферу (концепт «воля»), нравственную сферу (концепты «добро» и «зло») в единое целое. (М.В. Пименова, 2007, с. 95)

Концепт «Воля» широко рассматривается в трудах исследователей (Базылев 2001; Гребенщикова 1998; Урысон 2004; Хижняк 2000), отдельные замечания о данном концепте имеются в книгах.

В.А. Маслова относит концепт «воля» к специфическим русским национальным концептам наряду с концептами«душа», «тоска», «поле», «дом» (В.А. Маслова, 2005, с. 71). Тогда как, Т.В. Булыгина и А.Д. Шмелев выделяют концепт «воля» в качестве одного из наиболее значимых для русского национального сознания. (Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д., 1997, с. 485)

Часто, исследование концептов основывается на изучении семантики языкового знака. Так как значения слов «являются важнейшими образующими сознания: именно в них дана преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений» (Леонтьев, 1975, c. 141). Анализ словарного отражения и воплощения концепта видится необходимым, поскольку система дефиниций в словарях дает нити к познанию сущности народного сознания, специфики картины мира. Интерпретация словарных определений позволяет выявить обобщенный прототип концепта, его содержательный минимум, что создает базу для дальнейшего изучения концепта на основе других методик.

Как известно, слово «воля» полисемантично. Среди значений слова «воля» отчетливо выделяются два смысловых инварианта: 1) способность осуществлять свои желания, поставленные перед собой цели; 2) свобода в проявлении чего-нибудь.

Двойственность понимания воли в русском сознании – как начала организующего и разрушающего организацию, как желания и способности, как мощи и слабости, как стремления и результата – обеспечивает этому концепту в этническом сознании противоречивую оценку. (Троцюк С.Н., 2007, с. 21)

Анализ слов (на материале толковых словарей русского языка В.И. Даля, Д.Н. Ушакова, С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой) показал, что семема слова воля объединяет семы «желание», «выбор», «власть», «право», и определяется как «состояние, характеризующееся отсутствием стеснений, ограничений». Словарь С.И. Ожегова трактует волю как «способность осуществлять свои желания». (С.И. Ожегов, 2006, с. 99)

Этимологический словарь М. Фасмера дает следующую референцию:

Воля1 <…> // Связано чередованием гласных с велеть, довлеть. Родственно лит. valia «воля», лтш. vala«сила, власть», д.-в.-н. wala (ж. р.) «выбор», нов.-в.-н. wahl– то же, wollen«хотеть», др.-инд. varas«желание, выбор», авест. vara – «воля», «отбор» (М. Фасмер, 2002, Т.1, с. 347).

Велеть, велю; чередование гласных: воля, довлеть // Родственно лит. velti, pavelti «хотеть» «позволять» <…> лат. volo«хотеть»<…> др.-инд. vrnati «выбирает себе, что предпочитает» (М. Фасмер, 2002, Т.1, с. 288).

Таким образом, видно, что лексема воля, принадлежит индоевропейскому словарному фонду. В ее лексическом значении интегрированы семы «желание», «выбор», «власть». В древнерусском языке «воля, волити – это скорей обозначения усилий разума, предполагающих рациональный выбор между несколькими возможностями» (Н. Гребенщикова, 1998, с. 51). Значение воля – «формируется отчетливо только в старорусском языке, когда социально зависимые люди начинают восприниматься не только как работающие или невзрослые (рабы, холопы, чадь, детеныши и под.) по отношению к властному субъекту, но и как прикрепленные, закрепленные, лишенные свободы» (Н. Гребенщикова, 1998, с. 56). В.В. Колесов писал по данному поводу: «Говоря о власти и праве… <…> … а также о личной воле («своя воля»), русский человек до конца XVI в. не связывал понятие «воля» с независимым состоянием; слово воля не было социальным термином» (В.В. Колесов, 1986, с. 56).

Концепту «воля» присущи следующие смысловые характеристики «стихийная», «вергающая человека в сферу инстинктов, лишающая его человеческого облика», «открыто проявляющаяся», «присущая, свойственная немногим», «оказывающая разрушающее влияние на кого-что-либо»; «являющаяся причиной каких-либо негативных последствий»; «необходимая для жизни, представляющая ценность для человека», «любимая / дорогая», «причастная к мятежу / бунту», «отличающаяся силой / мощью проявления», «имеющая отношение к душе», «предполагающая бедность» и др.

Следует отметить, что концепт «воля» – один из наиболее сложных и многозначных элементов концептосферы русской языковой культуры; это один из древнейших концептов русского языка, в основе которого, также как и в основе концепта «душа» лежит понятие о вещи из мира «возвышенного» идеального, а не «приземленного» материального.

2.2 Вербализация концепта «soul» в английском языке

В англоязычной картине мира «soul» не играет такой роли, как душа – в русской, и некоторые ее функции выполняются другими органами, в частности, сердцем (оно вмещает многие эмоциональные состояния) и умом (ним связывают мыслительные процессы).

Этноцентрический характер концепта «душа»проявляется прежде всего в том, что развитие сфер данного концепта связано с разговорной речью и, значит, имеет в языке широкую фразеологическую парадигму. Рассмотрим отражение концепта «душа» в английских и русских фразеологизмах, на базе специальных и толковых словарей для выявления общих и особенных значений слов, репрезентирующих этот концепт в английском и русском языках.

Из сопоставления словарных значений видно, что источник различий употребления концепта «душа» в русском языке и «soul» в английском состоит в том, что для русских душа – это прежде «духовность», расплывчатая и метафизическая, тогда как для англичан душа – это здравый смысл и рассудочность. Со всеми вытекающими отсюда последствиями: онтологическими, историческими, социо-культурными и, конечно же, языковыми.

По мнению Л.В. Варданян, ФЕ, содержащие компонент «душа» в русском языке, зачастую переводятся на английский язык фразеологизмами с компонентами heart и mind (Л.В. Варданян, 2007, с. 12): в душе – at heart; в глубине души – at the back of one’s mind / in one's heart of hearts; открывать душу – open/ uncover one’s heart to smb.; прийтись по душе – lose one’s heart to smb./smth.; по душе – after one’s own heart; вкладывать душу во что-нибудь – put one’s heart into smth.; всей душой – heart and soul; продать душу – sell one's soul; быть бездушным, безразличным – to have no soul; спасите наши души – save our souls; душа нараспашку – wear one’s heart on one’s sleeve; брать за душу – to pull at smb's heartstrings; запасть в душу – sink into smb.’s memory/ mind/ heart; камень с души свалился – take a load/ weight off smb.’s mind; душа в пятки ушла – smb has his heart in his boots; камень с души свалился – it was a load odd smb's mind; надрывать душу – to break smb's heart; отводить душу – to relieve one's feelings by doing smth to unburden one's heart; поговорить по душам – to have a heart-to-heart chat with smb; сколько душе угодно – to one's heart content; чужая душа – потемки – аnother man's soul is always dark;

Наоборот выражения, относящиеся к значению смысл, рассудок, жизнь, человек, содержат компонент «soul»:не обольщай себя надеждой – lay not that flattering unction to your soul; сходиться во взглядах, разделять мнение – to possess one's soulin patience; душа компании – the life and soulof the party; ни души (человек) – not a soul; in whose hand is the soul ofsbd. – в чьих руках находится жизнь; быть хозяином жизни – to be the captain of one's soul.

Концепт «душа», как говорилось выше, в английском языке соответствует не своему «словарному» эквиваленту «soul», а концепту «mind» (Цветкова М.В., 2003, с. 109 – 110). Поэтому стихотворение А.С. Пушкина «Цветок» в переводе Чарльза Уилсона звучит как:

Цветок засохший безуханный, A scentless flower, with leaves all dry,

Забытый в книге вижу я; Forgotten, in a book I see;

И вот уже мечтою странной And lo! strange thoughts to occupy

Душа наполнилась моя…. The mind arise there suddenly.

(Пушкин А.С., 1999, c. 90 – 91)

Лишенный запаха цветок, с сухими листьями,

Забытый, в книге я вижу;

И вот! Странные мысли занять

Разум возникли вдруг.

Здесь не только «душа» переводится как «разум» / «mind», но и «мечта» – стала «мыслями» / «thoughts». Вид увядшего цветка вызывает у автора переживание, а у переводчика размышление; «мечтанье» – это нечто абстрактное, «мысли» – нечто конкретное. Разум – воплощение основополагающего концепта английской культуры, душа – русской. Переводчик изложил суть данного произведения в понятиях своей концептосферы (М.П. Алексеев, 1981, с. 320 – 323).

Этот принцип действует и в переводе с английского на русский. В.Я. Брюсов предлагает следующую версию стихотворение Д.Г. Байрона «Хочу я быть ребенком вольным»:

Я изнемог от мук веселья,              My breast requires the sullen glen,

Мне ненавистен род людской,       Whose gloom may suit a darkened mind.

И жаждет грудь моя ущелья.

Где мгла нависнет над душой!

(В.Я. Брюсов, 1981, с. 320 – 323)

Моя грудь требует мрачного ущелья,

Чья тьма может подойти темному разуму

«Душа», понимаемая как внутренний психический мир человека – центр русской картины мира. Она трактуется как то, что стоит выше рассудка, ума, здравого смысла, как оплот духовности, которой в системе ценностей русского народа отводится ключевое место. Русский человек часто говорит о душе, далеко не всегда задумываясь о сакральном значении этого слова. Совсем по-другому о душе скажет англичанин. Как пишет профессор Оксфорда Карен Хьюит: «На самом деле, большинство англичан десять раз подумали бы, прежде чем произнести его, за исключением, пожалуй, тех моментов, когда они в церкви» (Hewitt K., 1997, c. 101). Для них все, что касается души, – это область запретного и глубоко интимного. И частое повторение «душа» в русской лирике становится проблемой для английских переводчиков. Если они будут верны русским авторам, то у читателя создастся впечатление, что русские чересчур религиозны.

Когда стихотворение написано в жанре молитвы, то вопрос снимается сам собой. В остальных случаях переводчики стремятся избежать этого слова, как, например, в следующих переводах двух стихотворений Ф.И. Тютчева, переводчица – Бэбетт Дейч. Первое стихотворение – «Тени сизые смесились…», где начало второй строфы звучит так:

Сумрак тихий, сумрак сонный,     Twilight – tranquil, brooding twilight

Лейся в глубь моей души…           Course through me, serene and smooth…

(Тютчев Ф., 2000, с. 81)                 (Babette Deutsch, 1927, c. 57)

(Сумрак спокойный, задумчивый сумрак

Лейся сквозь меня, тихий и ровный….)

Фраза «лейся в глубь моей души» скорее может быть понята не как «лейся сквозь меня», а как «наполни меня чувством». На самом деле, перевод ближе к оригиналу, чем это может показаться на первый взгляд. Замена переводчика в данном случае отвечает некоторым смыслам русского слова «душа». А. Вежбицкая пишет, что «в русских выражениях телесные процессы в типичном случае предстают как затрагивающие всего человека в целом, тогда как в английском языке они предстают как затрагивающие определенные части тела человека, безотносительно к человеку как таковому» (Вежбицкая А., 1999, с. 544). Не потому ли русский человек так любит описывать свои эмоции через слово «душа», что оно позволяет говорить ему о себе в целом? Поэтому в данном переводе мы видим редкий для английского языка пример описания чувства охватывающего человека в целом и здесь замена скорее не потеря, а находка переводчика.

Другой пример в этом отношении менее удачен. Это «Silentium», в котором нас интересует третья строфа:

Лишь жить в самом себе умей –              Your art shall inner living be.

Есть целый мир в душе твоей                 The world within your fantasy

Таинственно-волшебных дум…              A kingdom…….

(Тютчев Ф., 2000, с. 37) (Babette Deutsch, 1927, c. 59)

(Твое искусство должно жить внутренней жизнью.

Мир твоего воображения

Царство………)

«Есть целый мир в душе твоей» значит, что твоя душа есть целый мир, ты сам есть целый мир, неповторимый и неисчерпаемый. Переводчица же конкретизирует то, о чем пишет Ф. Тютчев. При этом совершенно теряется всеобщность, применимость к любому человеку идеи, высказанной автором. «Мир» – «the world» – стал принадлежностью только области фантазии. Он придуман человеком, к тому же не любым человеком – но творцом, поэтом.

В этом стихотворении есть еще одно упоминание о душе, в переводе на этом месте мы видим слово «heart» – «сердце»:

Молчи, скрывайся и таи                Oh, let your visions rise and die

И чувства и мечты свои –              Within your heart's unfathomed sky…

Пускай в душевной глубине          (Babette Deutsch, 1927, c. 59)

Встают и заходят они…

(Тютчев Ф., 2000, с. 37)

Известно, такие лингвисты, как М.К. Голованивская, Е.В. Урысон и некоторые другие, обращаясь, в первую очередь, к семантике лексической единицы «душа», исследуют ее концептосферу на основе лексикографических источников, выделяя образные составляющие данного концепта и его концептообразующие дифференциальные признаки, служащие основой для выявления национально специфических харатеристик. Подобного рода анализ представляет собой отдельный вопрос, требующий пристального внимания. Если же допустить, что духовная сфера передается не только концептом «душа», но и концептом «сердце» (в английском языке «soul» и «heart»), то самые поверхностные статистические данные могут лишь поставить под сомнение ту точку зрения, что для англо-саксонской культуры этот концепт менее значим, чем для русской (И.В. Бурнос, 2004, с. 189).

2.3 Вербализация концепта «ame» во французском языке

Во французском языке русскому слову «душа» соответствуют в основном два слова: «ame», «coeur». Существительное – l'ame выступает как нечто вроде энергетического дубликата тела, позволяющего ему функционировать, «дух плоти».

В.Г. Гак утверждает, что фразеологизмы справедливо считаются одним из наиболее ярких проявлений национально-культурной специфики языка (В.Г. Гак, 1959, с. 21). Таким образом, можно проследить особенности употребления во французском языке лексического выражения концепта «душа». Следует отметить, что большая часть фразеологизмов русского языка с компонентом душа передаются ФЕ французского языка с компонентом coeur.Данный факт можно объяснить различием в этническом стереотипе восприятия этого понятия. Если у француза душа ассоциируется чаще с религиозным понятием, то в сознании русского это не столько «божественное», сколько «человеческое», т.е. он связывает её с психологическими процессами, происходящими внутри самого человека. И.Е. Городецкая утверждает, что у русского народа в национальной системе ценностей на первом месте стоит стержневое понятие, превалирующее над рассудком, умом и здравым смыслом – духовность, душа (Городецкая И.Е., 2007, с. 23–24).

Например:

по душам говорить, беседовать и т.п. разг. – parler, causer, etc. à cœur ouvert

у него душа нараспашку разг. – il a le cœur sur les lèvres

отвести душу разг. – se soulager le cœur

душа моя (в обращении) разг. – mon cœur

от всей души – de tout mon (ton, etc.) cœur

с замиранием души – s’en donner le coeur

закрадываться в душ – dans le fond du coeur, au fond du coeur

крик души – le cri du Coeur

причинить душевную боль – (crever) le Coeur

рвать душу – crucifier le coeur

душа моя – mon coeur

душа болит – avoir le coeur serre

вкладывать в дело всю душу – mettre du coeur a l’ouvrage

Если русский человек предпочитает определять эмоции чрез слово «душа», французы многие моральные суждения и эмоциональные состояния приписывают именно сердцу. Поэтому слово «coeur» очень часто встречается во французских переводах не только на месте «души», но и в других сложных для перевода случаях, как то безличные обороты.

Среди фразеологизмов французского языка с компонентом coeur большое количество слов входит в лексико-семантическую группу, описывающую положительные характеристики человека; среди выражений русского языка с компонентом душа– в «чувство-состояние», так как в обоих языках душа / coeurесть центр не только сознательного, но и бессознательного, не только души, но и тела, центр греховности и святости, сосредоточения всех эмоций и чувств, мышления и воли. Оно не только «орган чувств» и «орган желаний», но и «орган предчувствий», следовательно, сердце как бы абсолютный центр всего человеческого (Городецкая И.Е., 2007, с. 26).

А. Вежбицкая, рассуждая о типичных чертах русского национального характера, говорит о его чрезмерной эмоциональности, которая проявляется в сильном акценте на чувствах и их свободном изъявлении, в высоком эмоциональном накале русской речи и в богатстве языковых средств, выражающих эмоции и их оттенки. При этом русский язык, в отличие от других европейских, богат не только «активными» эмоциональными глаголами, но и располагает целым набором средств «дающих людям возможность говорить о своих эмоциях как о независимых от их воли и ими неконтролируемых» (Вежбицкая А., 1999, с. 44).

Исследователи считают, что компонент «душа»является универсальным для французского языка и через жестовую символику отражает глубокое волнение, тревогу. Психологическое состояние описывается по универсальной модели «тело как вместилище эмоций», допу