Скачать

творчество Апухтина

Реферат

"Творчество Апухтина А. Н."

Ученика 10^А класса

средней школы №3

Попова Антона

2001 г.

План:

1. Идейно–художественное своеобразие творчества Апухтина А.Н.

2. Становление поэта, первые публикации.

3. Поэт "чистого искусства".

4. Влияние великих современников XIX века на творчество Апухтина А.Н.

5. Мое отношение к творчеству Апухтина А.Н.

Апухтин А. Н. был одним из наиболее проницательных в русской литературе поэтов – философов. В его творчестве в яркой форме соединились идейное содержание с исключительной поэтической силой. Верное прочтение Апухтина действительно возможно лишь на фоне поэтической традиции. Его стихотворения насыщены литературными ассоциациями и цитатами, рассчитанными на узнавание, и, чтобы быть правильно истолкованными, они должны постоянно соотноситься с поэзией предшественников.

Психологическая лирика Апухтина во многом учитывает достижения русской прозы второй половины 19 века. Поэту удается передать сложность, многослойность человеческой психики. Каждое стихотворение поэт наполнил искренним лиризмом и тончайшим психологизмом.

Апухтин Алексей Николаевич родился в Орловской губернии 17(29).07.1840, поэт–прозаик. Из старинного дворянского рода Апухтиных. С детских лет его связывала теснейшая дружба с матерью, Марией Андреевной. Она была женщиной ума замечательного, одаренной теплым сердцем и самым тонким изящным вкусом. "Ей обязан я порывами сердца высказывать свои ощущения". В 1852 году Апухтин был определен в Петербург, в училище правоведения, где возникла его дружба с П.И. Чайковским. Апухтин проявил блестящие способности, знал наизусть много стихов А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, пытался сочинять сам. Как свидетельствует М.И. Чайковский, автор наиболее полной биографии Апухтина, он был представлен И.С. Тургеневу и А.А. Фету, которые ему покровительствовали. При содействии директора училища А.П. Языкова в газете Русский инвалид" (1854, 6 ноября) появилось первое стихотворение Апухтина "Эпаминонд", посвященное памяти администратора В.А. Корнилова. По окончании училища (1859 год) Апухтин поступил в Министерство юстиции и, дослужившись до младшего помошника столоначальника, в 1862 году уехал в свое родовое имение в Орловскую губернию. В 1863–65 годах – состоял старшим чиновником особых поручений при орловском губернаторе, вел следственные дела (список – ЦГИА, ф. 1284, оп. 67, д. 121). Участвовал в местной печати. Вернувшись в 1865 году в Петербург, он окончательно отказался от карьеры чиновник – был только номинально причислен к Министерству внутренних дел (с 1867 года надворный советник).

В 1859 году в "Современнике (№9; с цензурными изменениями) напечатано девять стихов под общим заголовком "Деревенские очерки", где среди прочих звучали и социальные мотивы ("Уныние пустых полей", "Ожидание свободы"). Гедонизм, присущий натуре Апухтина, со страстью отдававшегося наслаждениям и призиравший труд как "величайшее наказание, посланное на долю человека" вкупе с полемическим индифферентизмом определили его позицию – не обремененного обязанностями светского человека в жизни, сочинителя – дилетанта в поэзии (впрочем весьма тщательно работавшего над своими стихами). С писателями "он сталкивался только как светский человек. Личные отношения не играли никакой роли ни в его литературной деятельности, ни в его жизни" (Чайковский М., Биографический очерк, с.XXIX). В сатирических куплетах "Дилетант" (изд. 1896г.) открещиваясь от русского "Парнаса", с его "разночинным" духом, Апухтин с полемическим вызовом повторяет "Я дилетант, я дилетант". В своем дилетантизме как в форме творческого поведения – в отличие от простого любителя – Апухтин ориентируется, скорее всего, несознательно, на образ поэта начала 19 века, когда писательство лишь становилось профессией. В некрологе Апухтина отмечалось: он относится к искусству "согласно старым дворянским преданиям – слижи ему с гордостью боярина и с презрением к ремеслу литератора" (РВ, 1893, №10, с.328). "Питая отвращение к типографическому станку", который "обесчещивает" созданное произведение (письмо Г.П. Карцову от 2 марта 1885г.), Апухтин допускал широкое переписывание своих стихов. Примечательно, что своих рукописей он не хранил (частью они были утеряны, частью уничтожены им самим); многие стихи вписывались в тетради (как в начале 19 века – в альбомы) его друзьями – Е.А. Хвостовой, Карцевым, роль которого в собрании стихов Апухтина особенно велика. Вмете с тем в его интимной лирике уже тогда преобладали меланхолические настроения : "Доля печальная, жизнь одинокая,/ Слез и страданий цепь непрерывная.." ("Жизнь", 1856г.). Обе грани дарования Апухтина проявились при его вступлении в литературу : в конце 50–х – начале 60–х годов успехом пользовались как его пародии и "переправы", напечатанные в "Иллюстрации" и "Искре" (анонимно под псевдонимом Сысой Сысоев), так и проникновенно–лирический цикл стихотворений "Деревенские очерки" ("Современник".– 1859 – №9). Юмористические, жизнерадостные стихи и элегическая, подчас безысходно трагическая интонация соседствовали и в зрелом возрасте Апухтина, отражая разные стороны его личности.

Со страниц большинства воспоминаний о поэте встает образ неистощимого остроума, изобретательного шутника, блестящего импровизатора, чьи каламбуры, быстро разносившиеся по Петербургу, были далеко не безобидны; такова эпиграмма на министра внутренних дел А.Е Тиматева, скульптора–дилетанта: "Он лепит, правда, хорошо/ Но министерствует нелепо". Однако мемуаристы заметили лишь внешнюю канву поведения поэта – культивируемый им самим образ беззаботного стихотворца. Из его частной переписки, где остроты тонут в потоке горьких жалоб, вырисовывается иная сторона личности Апухтина – ранимая натура, хорошо знакомая по его лирике. Повышенной уязвимостью и мнительностью поэта объясняется полная крутых поворотов его творческая судьба.

Принятый по началу исключительно благосклонно литераторами различной ориентации – его поддержали А.А. Фет, считал "подающим надежды" Н.А. Добролюбов (Добролюбов Н.А. Собр. соч. – М.; Л., 1964. – Т.9. – с.385), опекал Тургенев, ценил Н.А. Некрасов, печатал в журнале "Время" Ф.М. Достоевский, а в начале 60гг., когда обострилась общественно–литературная борьба, Апухтин стал мишенью резких критических нападок , а то и насмешек. В. Курочкин иронизировал над его лирическим циклом "Весенние песни" (Искра. – 1860. – 29 апреля. – №16. – с.170), А.А. Минаев пародировал стихотворение "Современным витиям" (Русское слово. – 1862. – №3. – отд.III., – с.5–7), Добролюбов негативно отзывался о его лирике в целом (Добролюбов Н.А. Собр. соч. – Т.7. – с.241). Реакция Апухтина, очевидно, была столь острой, что он перестал печататься, оставил службу, вернувшись к себе на родину, и надолго был забыт читательской аудиторией.

Отныне поэт "уединенный дилетант" (–Апухтин) в искусстве, по возвращению через 3 года, держится в стороне от литературных кругов, мало пишет, ведет светский образ жизни, изредка выезжая за границу и в провинцию. Его стихотворения получают хождение "по рукам", декларируются чтецами–любителями, служат основой многих популярных романсов ("Ночи безумные, ночи бессонные"), музыку к которым писал П.И. Чайковский. Лишь начиная с 70–х годов произведения Апухтина изредка просачиваются в печать (газета "Гражданин", журнал "Новь", "Русская мысль", "Северный вестник" и др.).

Неудивительно, что первый лирический сборник, выпущенный Апухтиным уже в немолодом возрасте в 1886 году, заново открыл его творчество широкой публике. Быстро раскупленный, а затем еще дважды переизданный при жизни Апухтина, он получил значительный резонанс в печати; некоторые рецензеры рассматривали томик его стихов как знамение надвигающейся поэтической эпохи (Русская мысль. – 1886. – №5. – с.311–313). Единодушное восхищение вызывали эмоциональность, мелодичность его лирики и, главное – удивительный психологизм, поныне дающий основания исследователям сближать поэзию Апухтина с прозой его великих современников. Так в стихотворной новелле "С курьерским поездом" (начало 70 гг.) ощутимо влияние толстовского психологизма: авторский, объективный рассказ "перетекает" во внутренний монолог героев, раскрывая их меняющееся состояние мира, случайных деталей бытовой обстановки: "И стало весело ей вдруг при мысли той,/ Все оживилося в ее воображенье!/ Сидевший близ нее и спавший пассажир/ Качался так смешно, с осанкой генерала,/ Что, глядя на него и на его мундир,/ Бог знает от чего, она захохотала". К психологической новелле тяготит и одно из лучших произведений Апухтина – поэма "Год в монастыре" (1883), написанная в излюбленной Апухтиным дневниковой форме, но выходящая за рамки интимной проблематики, господствующей в творчестве поэта; здесь драматически остро звучат философские мотивы.

Успех сборника Апухтина вывел его на авансцену литературной жизни: его имя стало часто упоминаться в критических обзорах, одно за другим выходят его собрания сочинений (семь изданий с 1895 года по 1912 год), его взгляды на искусство стали предметом общего, хотя и не всегда сочувственного внимания. Так, после письма Апухтина к Л.Н. Толстому с осуждением нравственной проповеди писателя и призывам вернуться к художественному творчеству (см.: Литературное наследство. – М., – 1939. – т.37–38. – с.441–442) за Апухтиным утвердилась репутация поэта "чистого искусства" и о нем отзывались крайне критично многие литераторы, в частности Л.Н. Толстой и Н.С. Лесков. Тем не менее в 90–х годах интерес к творчеству Апухтина возрос, что объясняется отчасти литературными вкусами предсимволистской эпохи, чутко откликнувшейся на "неуловимо тонкие формы поэтического настроения" Апухтина (Волынский А. (А.Л. Флексер). Литературные заметки// Северный вестник. – 1891. – №11. – Отд.II, – с.140–141), на "усталую, настроенную на минорный лад" интонацию. Хотя младшие современники Апухтина с горечью писали об отсутствии в его творчестве стройного мировоззрения, тем не менее они высоко ценили глубокую связь поэта с "золотым веком" русской лирики – с поэтическим преданием первых десятилетий XIX века.

Верное прочтение Апухтина действительно возможно лишь на фоне поэтической традиции. Его стихотворения насыщены литературными ассоциациями и цитатами, рассчитанными на узнавание, и что бы быть правильно истолкованными, они должны постоянно соотноситься с поэзией современников. Так, стихотворения Апухтина "Прощание с деревней" (1858г.) и "Приветствую вас, дни труда и вдохновенья…" (1870г. и 1885г.) отчетливо ориентированы на пушкинскую "Деревню"; начало стихотворения "Судьба" (1863г.) построено на ритмико–тематических перекличках с "Анчаром"; а в стихотворении "К морю" (1867г.) разработаны мотивы пушкинских элегий "Погасло дневное светило…" и "К морю". Апухтин – лирик сформировался в "поэтическую" эпоху 50–х годов, высоко чтившую Пушкина; простота и гармония пушкинского стиха остались до конца жизни идеалом поэта. Однако по–своему мироощущению, Апухтин куда ближе Лермонтову. Как и у Лермонтова, в его поэзии лирическое "Я" -–в непримиримом противоречии с "толпой бездушной" ("В театре", 1863г.); излюбленный Апухтиным мотив "светская жизнь – сцена" окрашен в лермонтовские тона; и наконец, в творчестве Апухтина выражена по–лермонтовски звучащая жажда приобщения к вечным ценностям – природе, вере, несущим успокоение измученной душе: "Я хочу во что–нибудь да верить,/ что–нибудь всем сердцем полюбить!" (Современным витиям", 1861г.). В поэзии Апухтина ощутимы и отголоски поэзии Ф. И. Тютчева ("Ночь в Монплезире").

" Но разум понимает,

Что в сердце есть у нас такая глубина,

Куда и мысль не проникает;

Откуда, как с морского дна,

Могучим трепетом полна,

Неведомая сила вылетает

И что–то смутно повторяет,

Как набежавшая волна".

Вместе с тем традиционно поэтическая лексика и фразеология нередко уживаются в лирике Апухтина с прозаическим словом: "бездна роковая", "тоска уединения" – с выражениями "по горло он погряз", мчался "на всех парах"; "страсти пламень беспокойный" – с выражениями "хоть тресни". Подобно Некрасову, хотя и не так смело и не с такой интенсивностью Апухтин вводит в поэзию прозаические детали и злободневную тематику. Ряд его стихотворений представляет собой монолог человека, отделенного от автора психологическим и социальным барьером (см. "Венеция", 1874 г.; "Письмо", 1882 г.) – явление, близкое "ролевой" лирике Некрасова. Порой Апухтин обращался к чисто некрасовским, драматургически–повествовательным, сюжетным принципам развития темы ("В убогом рубище, недвижна и мертва…" 1871г.). В стихотворениях из цикла "Деревенские очерки", как и в последующих за ними, явственно ощутимы также следы воздействия Некрасова. "Деревенские очерки" не только выдержаны в близком к стилю Некрасова поэтическом ключе, но и схожи с его стихотворениями по мыслям и поэтическим средствам выражения. Так, в стихотворениях "В полдень", "Проселок", "Песни", "Селение" поэт с глубокой, некрасовской болью говорит о нищете и разорении русской деревни, о родной земле, "политой слезами", о полях, смоченных "кровавыми слезами". По–некрасовски Апухтин выражает веру в лучшее будущее своей родины, в то что "полные сил молодых" "заунывные звуки" "с первым призывом" "грянут…из оков / К вольным степям, к нескончаемым нивам, / В глубь необъятных лесов".

Пусть тебя, Русь, одолели невзгоды,

Пусть ты – уныния страна…

Нет, я не верю, что песня свободы

Этим полям не дана!

("Песни" (60))

В стихах поэта заметна инерция стиховых форм Некрасова, его напряженно–драматическая, скорбная интонация. По примеру Некрасова Апухтин активно включает в свой поэтический словарь бытовую лексику и прозаические детали. А небольшое, в двенадцать строк, стихотворение "В полдень", обладает широким эпическим фоном и в этом соотносимо с некрасовским стихотворением "На родине".

Как стелется по ветру рожь золотая

Широкой волной

Как пыль поднимается, путь застилая

Густою стеной!

Как грудь моя ноет тоской безымянной,

Мученьем былым…

О, если бы встретить мне друга нежданно

И плакать бы с ним!

Но горькие слезы я лью только с вами,

Пустые поля…

Сама ты горька и полита слезами,

Родная земля!

Но, пожалую больше всего отражений некрасовской поэзии находим в отрывках из поэмы "Село Колошовка" (1864г.), навеянных впечатлениями жизни поэта в родных местах (в период службы в Орле 1863–1864 гг.).Отчетливо просматривающийся в фрагментах поэмы социальный аспект отражения народной жизни, сочувственный показ картины "унылой" природы, "бессмысленной вражды" поколений, тяжкой доли женщины, весь век живущей "рабынею опальной / Под гнетом тяжкого труда", выдержанная в суровых тонах сцена свадьбы и самоубийства невесты, немереная, ненавязчивая прозаизация поэтической речи – все это очень близко по духу настроениям Некрасова.

Творческое освоение Апухтиным традиций Некрасова не исключало, однако, полемики с ним. И это вполне закономерно. В стихотворении "К поэзии" ("В эти дни ожидания тупого…", 1881г.), написанном в связи с террористической деятельностью "Народной воли" и убийством Александра II 1 марта 1881 года, Апухтин отмежевывается от Некрасова, заявляя о себе как о противнике демократической поэзии и стороннике "чистого искусства". Явственная полемика с Некрасовым звучит в следующих строках, обращенных к "волшебнику" поэзии:

От насилий, измен и коварства,

От кровавых раздоров людских

Уноси в свое в свое светлое царство

Ты глашатаев верных своих!

По своему трагическому мироощущению Апухтин ближе всего к Лермонтову. Многие его стихотворения сверкают энергией лермонтовской поэзии. В них находим мы типичные лермонтовские мотивы неразделенной "роковой" любви, измены женщины, не оценившей возвышенных чувств друга, темы одиночества, "тоски нестерпимой", неудовлетворенности жизнью, невозможности взаимопонимания между людьми (см.: "Поэт", "Ночью",– 1855г.; "После бала",– 1857г.). В лермонтовские тона окрашен мотив бездушие и лицедейства людей "светского" круга с их "взглядами притворными". Поэту чужд скучный мир этой "толпы немых видений", ему претит страсть "светских" людей к мишуре, их преклонение перед дешевой славой ("Публика. Во время представления Росси",1877 г.).Отзвуки стихотворения Лермонтова "Умирающий гладиатор" слышим в апухтинском "Шарманщике"(1885).Ассоциации с его поэзией возникают в стихах "Подражание арабскому"(1885), через отголоски "Трех пальм", а также "Песни араба над могилой коня" Жуковского и "Подражая Корану" Пушкина. Аллюзии на лермонтовскую "Думу" можно увидеть в стихотворении "Мое оправдание" (1858г.) Значительным воздействием Лермонтова отмечены поэмы "Год в монастыре" (1883г.) и "Из бумаг прокурора" (1888г.). В которых раскрыт основной образ поэзии Апухтина – усталого, разочарованного, изверившегося человека. В центе первой из упомянутых поэм,– герой, убежавший в монастырь из "мира лжи, измены и обмана". В "святой обители" он пытается обрасти покой, но эта мечта оказывается тщетной:

Напрасно переплыл я океан безбрежный,

Напрасно мой челнок от грозных спасся волн,–

На камни острые наткнулся он нежданно,

И хлынула вода, и тонет бедный челн

В виду земли обетованной.

Герой поэмы "Год в монастыре" наделен аналитическим сознанием. Это тот "человек внутри", который стал объектом пристального художественного внимания Лермонтова в его стихах и в романе "Герой нашего времени". А его монологи–признания с их напряженным пафосом лирической исповеди сродни монологам–признаниям героев лермонтовской лирики.

Что касается влияния Тютчева на лирику Апухтина, близко по духу и колориту к Тютчеву стихотворение Апухтина – "Осенние листья" (1868г.), в котором, наряду с предметным планом, легко просматривается второй, символический план: за "грустной повестью" осенних листьев угадываются жалобы человека на краткосрочность индивидуальной жизни. Жалуясь на свою "гнетущую судьбу", на то, что скоро охватит их "холодными руками" зима, листья вместе с тем "счастливы", от того, что "Нам жизнь милей в прощальный час / Смотри, как золотом облит наш парк печальный, / Как радостно цветы в последний раз блестят, / Смотри, как пышно – погребально / Горит над рощами закат./"

"Нам жизнь милей в прощальный час" – отголосок тютчевского: "Как увядающе мило! / Какая прелесть в нем для нас, / Когда, что так цвело и жило, / Теперь, так немощно и хило, / В последний улыбнется раз!…"

В стихотворении "Памяти Ф.И. Тютчева" (1873 – 1875 гг.) Апухтин создал обаятельный образ "седого старика", / С улыбкой едкой, с душою благосклонной"; Апухтин отмечает силу, мощь, поразительную точность поэтического слова Тютчева: "Искусства, знания, события наших дней – / Все отклик верный в нем будило неизбежно, / И словом, брошенным на факты и людей, / Он клейма вечные накладывал небрежно." Язвительный смех Тютчева, по словам Апухтина, мирил людей с "жизнью", а его "светлый лик" – с "человеком".

Психологическая лирика Апухтина во многом учитывает достижения русской прозы второй половины XIX века. Поэту удается передать сложность, многослойность человеческой психики, диалектичность нравственно–психологического состояния человека. Он понимает, что противоречивая сложность переживаний далеко не выражается в произносимом слове и действиях. Апухтин пишет "между строк". Глубокая человечность, искренность и окрыленность чувства, тонкий, изящный психологизм роднят лирику Апухтина с прозой его великих современников. Старые и новейшие исследователи обратили на это внимание. Так, отмечена связь поэмы "Из бумаг прокурора" с прозой Достоевского, в частности с разработкой им темы выбора, включая выбор самоубийцы.

Кирилов из "Бесов" создает целую теорию самоубийства. Герой Апухтина, подобно Кирилову, обостренно переживает ценность бытия. Оба они отличаются жизнелюбием, неожиданным у этих апологетов самоубийства. В "Бесах" эмблемой "живой жизни" и органической "нутряной" связи с ней служит лист зеленый, яркий, с жилками; в поэме Апухтина – ярко зеленеющие ветви клена и тоже лист. Кирилов и апухтинский лирический герой жизнь любят больше, чем смысл ее.

Психологическая аналитика, открытая Достоевским в сфере душевной жизни, не могла пройти мимо внимания поэта высокой культуры, ставшего знаменем своего времени. С традицией Достоевского взаимодействует и такое стихотворение Апухтина, как "Сумасшедший" (1890г.). В нем – та же глубина постижения больной человеческой психики, та же боль за судьбу затравленного человека, в состоянии безумия возомнившего себя всенародно избранным королем: "Близ солнца, на одной из маленьких планет / Живет двуногий зверь некрупного сложенья, / Живет сравнительно еще не много лет / И думает, сто – он венец творенья…"

Очень похожими оказались апухтинское стихотворение "Гремела музыка, горели ярко свечи" (1858г.) и тургеневская "Ася". В короткий пространственный промежуток апухтинского стихотворения заключена целая история драматических отношений героев, начиная от зарождения чувств и кончая их разрывом, – ситуация довольно близкая той, о которой мы узнаем из тургеневской "Аси". Та же нерешительность героя, от которого "жаждет признанья" любимая женщина. То же запоздалое его раскаяние в своем неверии и бездействии.

Конечно, невозможно со всей определенностью заявить в данном случае о прямых влияниях и взаимодействиях – скорее всего, переклички вызваны патологической общностью художественных восприятий. Хотя велик соблазн заподозрить Тургенева в том, что он, создавая "Асю", "думал" апухтинскими стихами. Или, наоборот, Апухтин, создавая стихи, "держал в душе" тургеневскую повесть. Как бы то ни было, нельзя не поразиться удивительному сходству той сюжетной "канвы", по которой поэт и прозаик "вышивают" свои "узоры", раскрываю психологию своих героев.

В стихотворении Апухтина пунктирно намечены основные фазы душевных состояний лирического героя (не верил, томился, плакал), те стадии, через которые, собственно, прошло чувство тургеневского героя и которые в "Асе", естественно,– в силу специфики жанра повести – получили развернутое освещение. Стихотворение захватывает нас экономией речевых средств, необычайной выразительностью, достигаемой паузами (отмеченными в тексте многоточиями), параллелизмами – интонационными, лексическими, синтаксическими. Усиливает интонацию выразительность стиха, заключая каждую строфу в своеобразную анафору – рефрен, которая вместе с тем несет на себе большую смысловую нагрузку, запечатлевая "вершинные" моменты психологических состояний лирического героя в сценах бала, "последнего прощания" и во время нахождения его в пути. В самой ситуации стихотворения заложено огромное психологическое напряжение.

Конечно, сюжет "Аси" более трагичен, чем сюжетная канва стихов Апухтина (это объясняется тургеневской концепцией любви как трагической вечной универсальной стихии), он и социально обусловлен, но мы говорим о своего рода психологической загадке – тех незримых линиях–связях, которые устанавливаются между поэтами и неожиданно обнаруживаются в процессе исследования сходных психологических феноменов. Апухтин и Тургенев, при всех их индивидуальных различиях, при ближайшем рассмотрении находятся в тесном живом общении, взаимодействуя между собой.

Обладая несомненно высоким художественным даром Апухтин не боялся вводить в свои стихи образы и мотивы современников и предшественников – ему не угрожала опасность быть в поэзии простым подражателем, эпигоном типа Подолинского. Поэзия его не вторична, она свежа и оригинальна: ее питали не чужие образы, а сама жизнь. Можно смело урверждать, что все лирическое творчество Апухтина – это попытка, и весьма удачная и, может быть не до конца нами оцененная, передать средствами художественного слова "такую глубину" в сердце человека, "куда и мысль не проникает", выразить словами сложные и неуловимые душевные порывы и переживания. Каждое стихотворение поэт наполнил искренним лиризмом и тончайшим психологизмом. Тяжело было Апухтину в соседстве с такими талантами, как Ф. Тютчев, А. Фет, А. Толстой, А. Майков, Я. Полонский, К. Случевский, но он не затерялся среди них, не отступил в тень.

Наследуя традиции пушкинской и лермонтовской поры, равно как опираясь на опыт и открытия своих современников, Апухтин, по верному замечанию исследователя "обрел содержательное начало своей лирики в диалоге не с общественно–политическими течениями, а с произведениями изящной словесности, образующими свою духовную вселенную, которую еще называют второй реальностью" (Дмитриенко С. Указ. соч. – с.16).

В наши дни Апухтин, восстановил интерес к себе: увеличилось число его изданий, включающих полузабытые произведения ("Дневник Павлика Лольсково", "Архив графини А."), созданные поэтом в конце жизни, но опубликованные посмертно.

Можно смело утверждать, что все лирическое творчество Апухтина – это попытка, и весьма удачная, и, может быть не до конца нами оцененная, передать средствами художественного слова "такую глубину" в сердце человека, "куда и мысль не проникает", выразить словами сложные и неуловимые душевные порывы и переживания.

Для меня творчество Апухтина это глубокая человечность, искренность и тонкая психология. Каждое стихотворение поэта наполнено лиризмом.