Скачать

Царское село, его архитектура

Гости города Пушкина, впервые въезжающие в его историческую часть через Египетские ворота, и ожидающие увидеть памятники барокко и классицизма ХVIII века, с удивлением справа от этих ворот замечают живописный ансамбль в национальном стиле. Он известен под названием Федоровского городка. Ценность его тем больше, что это единственный завершенный ансамбль начала ХХ века. В 1918 году председатель художественно-исторической комиссии Г. К. Лукомский характеризовал его как «цикл сооружений художественно-музейного значения», требовавший «участия в творчестве большой дозы творческого таланта и проникновенных знаний русского стиля, всей его особой острой прелести, всего уюта и красочной живописности» (41, с.32).

Можно утверждать, что «национальный стиль» имеет органическое родство с рядом очень значительных явлений общественно-политической и художественной жизни страны, пользовался поддержкой многих сторонников и был воплощен в большом количестве архитектурных сооружений (в том числе и Царского Села*), до сих пор сохраняющих важное культурное и градостроительное значение.

Еще в середине ХIХ века, впервые с послепетровской эпохи определилась взаимозависимость духовной жизни России и ее национальных художественных форм, ставшая очевидной к концу столетия, возникла потребность в более глубоком осмыслении художественных форм и образов Древней Руси – хранилища ее великой духовной культуры.

________________________________________________________________

* Царское Село в 1918 году было переименовано в Детское Село, а в 1937 году в город Пушкин.

В кругах, близких к Государю Императору Николаю II, при его непосредственном участии была сформулирована концепция национального возрождения России.

Очевидна истинность взглядов единомышленников Николая II, считавших, что возрождение Российской государственности произойдет через церковь.

Царствование Императора Николая II вошло в историю Русской Православной церкви, как самое светлое со времен Московской Руси. Будучи глубоко верующим человеком, Император стремился взрастить Россию ХХ века в традициях благочестивой Святой Руси наших предков, упрочить существовавшее в прошлом единство между Церковью, Царем и народом; единство, лежавшее в основе могущества Российской Империи.

Хорошо понимая значение исторической древности, икон, утвари, облачения в церковной службе, Николай II в 1911 году утвердил Комитет попечительства о русской иконописи. Впервые при нем древняя русская религиозная живопись получила должную оценку. Это нашло отражение в произведенной в 1913 году в Москве выставке древних икон, приуроченной к 300-летию царствования дома Романовых.

Государь, отлично знавший церковный устав, заботился о духовном просвещении народа. При нем за период с 1894 г. по 1912 г. в России было открыто 211 новых монастырей, 7596 церквей, действовала 37641 церковно-приходская школа. Он проявлял большое усердие в почитании русских святынь, в прославлении великих подвижников святой богоугодной жизни. В царствование Николая II Православная церковь обогатилась большим числом новых святых и церковных торжеств, чем за весь ХIХ век. Так, великим церковным торжеством был отмечен 1903 г. – год прославления преподобного Серафима Саровского Чудотворца. На Саровских торжествах присутствовала вся Августейшая Семья.

Заботы Николая II о Церкви Божией простирались далеко за пределы России. Более 17 новых православных храмов построены в зарубежных странах его заботами. В епархии этих стран посылались комплекты облачений, икон, богослужебной литературы и утвари. Император вставал на защиту Православия во всем мире, оберегал церковный уклад жизни зарубежных епархий – чем снискал себе звание ктитора* всей Православной Вселенской церкви (35). Князь Жевахов в своих воспоминаниях писал: «Наш царь был одним из величайших подвижников Церкви последнего времени, подвиги которого заслонялись лишь его высоким званием Монарха» (8,с.276).

При таком высочайшем внимании Государя Императора к вопросам национального возрождения России и ряде явлений общественно-политической и художественной жизни страны, появилась возможность осуществления религиозно-патриотической идеи знатоками и ценителями старины, духовными лицами, коллекционерами, владельцами художественно-промышленных фирм и мастерских, художниками и писателями. Многие из них вошли в состав учредителей «Общества возрождения художественной Руси», которое было организовано в 1915 году. Общество проводило свои заседания в Трапезной палате Федоровского городка. Важно отметить, что сам Федоровский городок появился благодаря стараниям целой группы людей, большинство которых вошли позднее в состав «Общества возрождения художественной Руси».

В комплекс построек Федоровского городка входят следующие здания и группы зданий, расположенные на территории Фермского парка города Пушкина:

• Федоровский Государев Собор;
• дома для притча и служащих Федоровского Государева Собора;
• Офицерское собрание (не сохранилось);
• Государева Ратная палата;

*ктитор – в отличии от церковных старост – административное лицо, ведавшее управлением, хозяйством

и порядком в церквях (21).

• павильон Царского вокзала;
• казармы Конвоя .

Само название «Федоровский городок» появилось, когда дома для притча и служащих Федоровского Государева Собора стали в народе называть «Федоровским городком», лишь потом понятие «Федоровского городка» расширилось, в него стали включать вышеперечисленные здания.

Постепенно в этот комплекс включались все постройки Фермского парка, т.е. к вышеперечисленным зданиям добавлялись здания Фермы, Египетские ворота, Александровский дворец. Но позднее список зданий ансамбля был восстановлен, что вполне оправдано, ведь именно они были построены в один период и в одном стиле.

Надо добавить, что количество зданий в «неорусском стиле» в Царском Селе значительно бы возросло, и они бы образовали единый сложный ансамбль, если бы были осуществлен все задуманные проекты, которые так и остались на бумаге. Революция принесла свои проекты и свои идеи.

Возникновение в начале ХХ Федоровского городка стало определенной данью «неорусскому стилю», сформировавшемуся в ходе национально-романтических исканий послеклассического периода.

Утверждение нового «русского стиля», способного продолжить традиции допетровского зодчества, оказалось одним из значительных явлений отечественной архитектуры Х1Х – начала ХХ столетия. Это национально-романтическое направление прошло в своем развитии несколько этапов, каждый из которых характеризовался собственным подходом к решению проблемы *. Но общей чертой всегда оставалась зависимость от исторических прототипов, по образцу которых создавались новые произведения архитектуры (15, с.33).

Весьма широкое распространение « русский стиль» получил в архитектуре последней трети Х1Х века. Развиваясь в духе эклектизма, он стал характеризоваться некоторыми особенностями, свойственными направлению в целом. К их числу следует прежде всего отнести пристрастие к обильной и дробной декорации, воспроизводившей мотивы московского и ярославского зодчества ХV1 и ХV11 веков. Но вместе с тем разрабатывались приемы организации пространства на основе использования принципа свободной планировки , прототип которой был найден также в историческом прошлом – в “палатных” и “хоромных “ композициях древнерусских мастеров.

На рубеже Х1Х и ХХ веков в развитии национально-романтического направления произошли существенные изменения, в определенной степени

________________________________________________________________

*Подробнее об этапах развития национально-романтического направления см.: Лисовский В.Г.

Национальные традиции в русской архитектуре Х1Х – начала ХХ века. Л.: Знание,1988.

отвечавшие переходу от эклектики к модерну, суть их заключается в отказе от культа детали и обращение к обобщенной, монументализированной трактовке архитектурных форм, что должно было теперь являться главным источником их художественной выразительности. Соответственно изменился круг исторических прототипов – на смену увлечению декоративными приемами московского узорочья или ярославской школы древнерусского зодчества пришел боле глубокий интерес к зодчеству Владимиро-Суздальской земли, древних Новгорода и Пскова, русского Севера.

Героика Эпоса, былинная широта, сказочная одухотворенность становились для сторонников национального романтизма новыми эстетическими критериями. В творчестве архитекторов это преломлялось через специфическое построение формы в целом, что способствовало возникновению зрительных ассоциаций с зодчеством прошлых эпох, иногда весьма отдаленных. При этом сознательное преувеличение, акцентовка, даже гротеск оказывались часто приемами, совершенно необходимыми автору, утверждавшему новое творческое кредо. В общем ходе эволюции направления, усилилось значение проектных фантазий, придать которым полемический запал было несравненно легче, чем реально осуществляемым постройкам.

Разработка композиционных приемов, отвечавших охарактеризованным изменениям, была тесно связана с творчеством мастеров изобразительного искусства – В.М. Васнецова, В.Д. Поленова, И.Я. Билибина и других. Безусловно, под влиянием живописцев – с их стремлением к усилению образного, эмоционального начала сооружений – шли в том же направлении и поиски архитекторов.

Новая модификация национального стиля стала называться «неорусским стилем».

С одной стороны новый композиционный язык может считаться развитием этой системы, которая сформировалась в ходе предшествовавших исканий. С другой стороны не подлежит сомнению родство «неорусского стиля» с модерном. Оно обуславливалось не только сходством пространственных концепций, но и близостью некоторых формально-композиционных приемов – таких, как динамичный сдвиг объемов, неуравновешенность масс или контрастное противопоставление цвета и фактуры материалов.

Однако несомненны и различия в эстетическом идеале и творческом методе обоих направлений. От типичного общеевропейского модерна «неорусский стиль» отличают две важные особенности : в практике это относительная прямолинейность ассоциативных связей с древним национальным зодчеством (что и обеспечивает визуальную узнаваемость произведений «неорусского стиля»), а в теории сознательная установка на использование определенных композиционных закономерностей, имеющих традиционный характер (15,с.34).

«Неорусский стиль» вплоть до Октябрьской революции продолжал сохранять за собой роль активного архитектурного направления, несмотря на то, что в это время господствующим течением стал неоклассицизм (16,с.31).

3.Федоровский Государев Собор.

Началом формирования городка можно считать конец 1908 года, когда Император Николай II лично указал место для постройки постоянного храма, и начало 1909 года, когда был сооружен временный храм для чинов Собственного пехотного полка и Собственного Конвоя.

Казачество со времен Павла I слало телохранителей в состав Собственного Его Величества Конвоя (34).

В 1861 году 1 и 2 лейб-гвардии Кубанские казачьи сотни и 3и 4 Терские казачьи сотни были окончательно объединены в особое воинское формирование- «Собственный Его Императорского Величества конвой» (4,с.1). Конвой – специальный конный отряд, призванный эскортировать и охранять передвижения государя и его семьи по России и вне Ея. Состав Конвоя формировался из отборных казаков. Их казармы находились в Петербурге, но сотни Конвоя попеременно находились в командировке там, где находился Император (13,с.50).

В 1881 году, после убийства террористами Императора Александра II – Царя Освободителя, по приказу Александра III, был создан лейб-гвардии Сводный Его Императорского Величества пехотный полк (Сводный гвардейский батальон). Здесь, понятие «Сводный» включало в себя идею представительства по поощрению от гвардейских и армейских частей Империи (4,с.1). Кадры Сводного полка отбирались из всех частей по рослости, красоте и личной преданности. Полк не имел постоянного места пребывания, и неизменно сопровождал императорскую семью для ее охраны (2,с.50).

В 1895-96 гг. в районе Египетских ворот на Кузьминской улице Царского Села (сейчас Академический проспект) для Сводного полка построили деревянные казармы, внешний облик которых мало отличался от обычных построек казарменного типа ХIХ в. и был маловыразительным. Тут же отвели место и для размещения части Конвоя (13,с.50), (21).

В середине 1900-х гг. основной императорской резиденцией стало Царское Село. Родилась идея строительства полкового храма для Конвоя и Сводного полка (13,с.50).

Вопрос, строить ли полковой собор, церковь, или по-прежнему состоять членами ближайшего прихода – решался командованием на основании общего мнения, которое зависло от: желания чинов иметь именно свою церковь, «где воины могли бы почерпнуть в молитвах и таинствах благодатные силы», изменения планировки казарм и особого случая (4,с.1).

Вопрос разрешился только при Императоре Николае II, зимой 1908 года. Он лично указал и отмерил шагами место для будущего храма на обширной поляне, прилегающей к парку, неподалеку от Александровского дворца.

Государыня Императрица, горячо желая немедленного сооружения хотя бы временной церкви, изъявила готовность пожертвовать личные средства для устройства особого помещения для походного храма.

Однако явилась возможность исполнить волю Государыни, не прибегая к постройке нового здания: помещение было найдено в новом каменном здании учебной команды Сводного полка (современный адрес: Академический проспект, д.12, экстерьер не изменился (41,с.32)). Здесь установили походный иконостас Л.-Гв. Преображенского полка, полученный 13 января 1909 года (ст.ст.) из 1-й Гвардейской пехотной дивизии. Дальнейшее оборудование храма и его устройство было возложено на лейб-гвардии Павловского полка капитана Д. Н. Ломана. 6 февраля 1909 года (ст.ст) в походном храме состоялась первая служба, 25 апреля этого же года (ст.ст.) храм посетил Государь Император (34,с.13).

Эта временная церковь создавалась во имя Преподобного Серафима Саровского. Первое пожертвование утварью и облачением было получено из Москвы, затем принесена бала икона Св. Серафима, писанная матерью Серафимою, старшей сестрой живописной мастерской Серафимо-Дивеевского монастыря, и освященная у мощей Преподобного в год его прославления. Игуменья Серафимо-Понетаевского монастыря, мать Нектария, пожертвовала точную копию чудотворной иконы Знамения Божией Матери Понетаевской.

24 мая (ст.ст), с переходом полка на летнюю стоянку в Петергоф, церковь была закрыта, но работы в ней продолжались. Был создан чертеж нового иконостаса, князем М. С. Путятиным, работа по созданию иконостаса шла с июня по декабрь 1909 года.

Практическим исполнителем задачи воссоздания в Серафимовском храме церковного благолепия ХVII столетия явился архитектор В. П. Покровский. Решено было, не изменяя помещение, украсить внутренность церкви утварью и иконами, сооруженными по древнерусским образцам. Стены были обтянуты парусиной, крашеной в красноватый цвет, с набитыми на ней орлами времен царя Алексея Михайловича.

Впечатление усиливалось красотой собранных в храме древних икон. Для церкви было приобретено большое количество подлинной старины, Серафимовский храм обогатился также святынями. С благославления Митрополита Московского Владимира в Храм была передана частица мощей святой княгини Анны Кашинской. В декабре 1910 года из упраздненной шлиссельбургской крепостной церкви поступил напрестольный крест 1700 года с 12 частицами мощей и Евангелия, напечатанное в 1677 году, которое было пожертвовано царем Федором Алексеевичем в соборную церковь Архистрига Михаила.

Временная церковь имела решающее значение для направления работ при сооружении постоянного Храма (34).

Федоровский собор сооружался одновременно с временной церковью, Император специальным указом утвердил Строительный Комитет по возведению собора под председательством командира Сводного пехотного полка генерал-майора В. А. Комарова. В состав комитета вошел и Д. Н. Ломан.

Составление первоначальных чертежей было поручено архитектору А. Н. Померанцеву. По его чертежам и началось строительство.

Архитектор А. Н. Померанцев разработал проект в первичных для него формах в типе Тонновских церквей (34,с.19). Проект одобрили и произвели торжественную закладку.

20 августа 1909 года (ст.ст) состоялась закладка храма. Торжественный молебен по этому случаю совершил Преосвященный Феофан, Епископ Ямбургский, ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии. Первый закладной камень был положен Императором Николаем II.

Однако, вскоре после начала работ по сооружению фундаментов, проект А. Н. Померанцева подвергся критике, осознали, что замысел слишком велик и громоздок. Старому зодчему отказали и пригласили молодого, полного новых идей Покровского.

А. Ф. Крашенинников (13,с.50) в своей статье, ссылаясь на фонды ЦГИА, пишет, что Покровскому предложили сделать новый проект в более древних и простых формах, с использованием уже заложенного фундамента, стоимостью до 115 тысяч рублей, и Покровский принял все условия и быстро представил проект. А в справке Медерского Л.А. встречаем, что Покровский еще в 1910 г. до утверждения проекта Померанцева, представил эскизный проект собора, в характере Владимиро-Суздальской архитектуры (21).

Не исключено, что отстранение Померанцева от сооружения Федоровсого собора было продиктовано его личными соображениями, но в это время целиком был поглащен «главной работой его жизни» – сооружением храма – памятника «Александр Невский» в столице Болгарии – Софии.

Архитектор Покровский также был занят сооружением храма – памятника на «месте битв народов» в Лейпциге. Интересно, что этот храм также, как и Федоровский собор, двухъярусный (21).

В. А. Покровский взял за ближайший образец Московский Благовещенский собор в древнейшем его виде, без последующих переделок и пристроек ХVI века. Этот храм построен в главной средней части в 1484-89 годах при Великом Князе Московском Иване III (21),(34). Впоследствии он сделался любимой домовой церковью первых царей из Дома Романовых, в особенности Царя Алексея Михайловича, при котором храму была придана поразительная красота. Такие оценки встречаются во всей литературе, кроме статьи С. И. Чуруксаева, который пишет, что «в заметках о Федоровском городке, опубликованных в периодической печати, ошибочно указывалось, что собор построен по образцу Благовещенского собора Московского Кремля. Невозможно назвать ни точного образца, который повторил бы архитектор, ни даже определенного исторического периода, в стиле которого строился храм» (41,с.32).

Проект Покровского явился в целом самостоятельным и оригинальным произведением, свидетельствующем о глубоком знании наследия русского национального зодчества (4).

Проект Покровского был утвержден 1 августа 1910 года (ст.ст.), после чего перешло от Померанцева и руководство строительством.

Вероятно, Щусев рекомендовал молодого архитектора В. Н. Моисеева в качестве помощника архитектору В. А. Покровскому, с которым они вместе писали в то время отдельные фрагменты по древнерусской архитектуры для «Истории русского искусства», составлявшийся И. Э. Грабарем. Так как Максимов был одним из двух помощников Щусева при восстановлении церкви Василия в Овруче, построенной в домонгольский период (13,с.48-49).

Есть некоторая доля уверенности для предположения, что В. А. Покровскому уже на стадии проектирования Федоровского собора помогал Максимов: правка машинописной пояснительной записки к проекту напоминает весьма характерный почерк Максимова. Свидетельство на право производить постройки выдано, Академией Художеств Максимову 3 августа 1910 года и в тот же день подшито в дело строительства полкового Храма (13,с.50-51).

Государь Николай II с Государыней Александрой Федоровной, предоставив основные средства для постройки собора (150 000 рублей), не ограничили свое внимание одной материальной поддержкой. Все время строительства они благосклонно и с интересом следили за стройкой, а важнейшие моменты не оставляли без личного присутствия.

Так, 26 февраля 1910 г. на новый Храм поднимали кресты (ст.ст.), а 4 марта (ст.ст.) – колокола, и в обоих случаях Их Императорские Величества присутствовали, оставаясь до конца работ.

На фот.3 Государь Император и Государыня Императрица на строительстве Федоровского Государева Собора. За Государем стоит В. А. Покровский, опустив руки в карманы.

Между В. А. Покровским и Д. Н. Ломаном установились неблагоприятные отношения, в результате между ними возник целый ряд конфликтов. Об этом свидетельствует несколько архивных документов и в частности обвинения и жалобы Ломана и Покровского. Так, например, когда 26.11.1912 г. на «торжестве поднятия крестов», Императрица Александра Федоровна чуть не упала , Ломан обвинял Покровского в недосмотре при изготовлении деревянного помоста, который обрушился в присутствии «высочайших особ» (21). (Скорее всего в справке Медерского допущена ошибка в дате «торжества поднятия крестов», следует читать 26.02.1910г.)

Фот.3 Государь Император Николай II и Государыня Императрица Александра Федоровна на строительстве Федоровского Государева собора 1910 г

Сохранился доклад Ломана Николаю II “недопустимом неумении Покровского держать себя», так как он держал руки в кармане при докладе Государю.

Имели место и расхождения Ломана и Покровского по принципиальным, художественным вопросам. «У Покровского знание церковности совершенно отсутствует» писал Ломан. «Необходимо спасти других людей от обращения к Покровскому, как церковному строителю», Ломана даже возмущало «устройство в Храме Божием отхожего места, труба которого, зловеще торчит на крыше…Являясь укором нашей совести» (21).

Действительно, в Храме был туалет, но не надо забывать, что Храм стал «домашней церковью» всей Императорской семьи, в которой были дети. Надо отметить, что туалет и сейчас существует в Храме.

Обширный фундамент, заложенный еще Померанцевым, дал возможность при сокращении размеров Храма, по чертежу Покровского, устроить ряд второстепенных низких помещений для папертей, часовен, входов, ризницы и др.

Расположенный на самом высоком месте, собор главенствует над всеми постройками городка. Стены его отражаются в глади пруда, придавая всей панораме особую прелесть. Собор монументален и массивен. Основной четырехстолпный кубичный его объем (одноглавый) крестово-купольной системы строго симметричен. Несимметрично сделанные пристройки придают собору живописность, преодолевая некоторую статичность основного объема. Ступенчато расположенные бочонки, шатрики, главки заставляют переводить взгляд все выше и выше, к украшенному лепным фризом барабану с узкими окнами, увенчанному массивной золоченой главой. Однообразные плоскости стен нарушаются слегка выделяющимся лопатками, легким аркатурным поясом и лепными российскими гербами на царском крыльце. Торжественная белизна стен хорошо сочетается с великолепными мозаиками над входами и на алтарной апсиде (41, с.32-33). Красивые решетки на окнах, двери, окованные медью и железом (Фот.4).

Собор стоял на берегу пруда, на самом высоком месте. Пруд соединялся с прудом перед Александровским дворцом специальным водоводом, вода в прудах была чистая, считается, что в пруды парка вода подается по водоводу Талуцких источников. Хоть собор и был построен на самом высоком месте, помещения были сырыми.

Собор состоял из двух церквей – верхняя церковь, вместимостью до 1000 человек, с главным престолом во имя Федоровской иконы Божией Матери и боковым пределом, освященным во имя святителя Алексия митрополита Московского, всея Руси Чудотворца; нижняя церковь – Пещерный храм с престолом во имя Преподобного Серафима Саровского Чудотворца.

По первоначальному проекту архитектора В. А. Покровского, Пещерного храма в Федоровском соборе не предполагалось, и место, им ныне занимаемое, предназначалось для устройства отопления и раздевальни для нижних чинов. Утварь и иконы временной Серафимовской церкви назначены были к перенесению в верхний храм. Но было решено перенести ее в целости в Федоровский собор в виде пещерного храма, с сохранением престола Преподобного Серафима. Пещерным он назван потому что для его устройства пришлось углублять подвал, определенный ранее заложенным фундаментом (13,с.54).

Собор имел несколько входов, размещенных с разных сторон здания и предназначенных для разных категорий посетителей так, что Высочайшие особы, духовенство, офицеры, солдаты и частные лица могут проходить отдельно, прямо в те места в храме, которые для них предназначены.

Парадный западный вход был декорирован большим мозаичным панно с изображением Федоровской Божией Матери и многих Святых в многоцветных одеяниях. Над этим входом возвышалась небольшая звонница с тремя арками и колоколами. В стене по сторонам от входа были вделаны доски с датами закладки и освящения храма. В храм вела лестница красного гранита. Этим входом пользовались в редких случаях во время больших праздников (современная Фот.7, дореволюционная Фот.6)

С южной стороны здания находились два входа ( современная Фот.5, дореволюционная Фот.4).

С южной стороны был вход для офицеров и чинов конвоя, решенный в виде трехступенчатых арок и украшенный мозаичным изображением Георгия Победоносца на коне.

С этой же, южной стороны имелся отдельный вход для Августейшей семьи в подвальный этаж, в Пещерный храм. Вход был украшен мозаичным панно с изображением Преподобного Серафима Саровского Чудотворца.

Всего для Августейшей семьи было предусмотрено два входа: один с южной стороны (описанный выше), другой, ведущий в верхний храм – в юго-восточном углу здания, оформленный в виде каменного крыльца с шатровым синим верхом, завершенным золоченым орлом, который как бы отдыхает на скипетре (точная копия орла в Патриаршей палате Кремлевского дворца). Над входом – иконы Святого Благоверного князя Александра Невского, Марии Магдалины, Святой Царицы Александры. Внутренняя лестница этого входа ведет в небольшую прихожую, откуда можно пройти прямо на ту часть соми, которая предназначалась для Высочайших Богомольцев : правая часть соми у правого столпа при алтаре. От прихожей была отделена молельня Царицы Федоровского собора. Специальная лестница соединяла молельню императрицы при алтаре Федоровского собора с молельней при Пещерном храме.

На северной стороне собора было два входа: один, основной – посередине стены, ведущей в верхний храм и служащий общим входом для прихожан и нижних чинов летом, и второй для входа в Пещерный храм, солдатскую шинельную и в кочегарку (он еще назывался входом для нижних чинов). Над входом для нижних чинов ярким красным цветом выделялось мозаичное изображение Архангела Михаила на красно-огненном коне в боевом вооружении (сейчас ошибочно на месте этой мозаики установлена мозаика Преподобного

Фот.4 Федоровский Государев Собор.

До 1917 г.

Фот.5 Федоровский Государев Собор

1999 г.

Фот.6 Западный вход в Федоровский

Государев Собор, до 1917 г.

Серафима Саровского Чудотворца. На восточной стороне, над алтарной стороной, в абсиде, мозаика Господь Вседержатель (современные Фот.1 и Фот.8).

Под колокольнею была небольшая дверь, которая вела в нижнюю часть храма (34,с.31). Небольшие двери были в северо-восточном и юго-западном углах храма. В книге «Федоровский Государев Собор» (М.,1915 г.) ошибочно указывается, что последние маленькие двери были в северо-западном и юго-восточном углах храма (1,с.31).

20 августа 1912 г. состоялось торжественное освящение нового собора. К этому дню Священный Синод, Святители Русской церкви, различные обители и храмы земли русской прислали свое благославение Царю-Храмосоздателю, преподнесли в дар иконы, хоругви.

Фот.7 Западный вход в Федоровский

Государев Собор. 1999 г.

Накануне освящения в храме было совершено торжественное всенощное бдение.

Чин освящения по Высочайшему повелению совершил протопресвитер военного и морского духовенства отец Щавельский с собором прибывших священнослужителей.

На торжество в Царское Село прибыла вся Августейшая семья. Они присутствовали на освящении , шествовали крестным ходом, приняли участие в первой литургии.

Фот.8 Восточный фасад Федоровского Государева

Собора. 1999 г.

Статья в газете «Царское дело» (СПб, 24 августа 1912 г. (ст.ст.)), посвященная освящению Федоровского храма, заканчивается словами: «Все сооружение, дивная церковь, новая достопримечательность Царского Села. Сходите туда и помолитесь.» (25).

Внутреннее убранство собора соответствовало его наружному виду, воспроизводя церковное благолепие древних храмов. Однако, выражалось это в верхней и нижней церквях собора по разному. В верхней церкви иконы и утварь были новые, изготовленные по древним образцам. В нижней церкви (Пещерном храме) были собраны подлинные, древние иконы и утварь (34).

В статье А. Ф. Крашенинникова встречаем, что образа Федоровского собора после его закрытия были переданы в Русский музей, и вскоре выяснилось, что большинство из них, считавшихся подлинными, полностью или отчасти фальсифицированы. Этот казус не должен бросать никакой тени на Максимова, трудившегося над устройством и оборудованием Пещерного храма, и лиц, подбиравших иконы. Научная экспертиза подлинности древней живописи была еще в зачаточном состоянии, тогда как искусство подделок пышно расцвело, спекулируя на безусловной святости образов для большинства людей того времени (13,с.67).

Интерьер верхнего храма отличался величием архитектурных форм, грандиозными размерами круглых столпов, высотой внутреннего объема и хорошей освещенностью. Он имел четырехъярусный иконостас, выполненный по проекту Покровского, высота иконостаса составляла 11 метров (Фот.9). Утварь и мебель верхнего храма были изготовлены по древним образцам и создавали удивительное впечатление цельности и единства, характерных для церковного зодчества ХVII века.

Верхний храм был посвящен явлению иконы Божией Матери Федоровской, с приделом во имя святого Алексия митрополита Московского и всея Руси Чудотворца.

Из всех икон необходимо выделить Федоровскую икону Божией Матери, в честь которой был освящен главный престол собора. Чудотворная Федоровская Икона Богородицы известна с начала ХII в. и списки ее широко распространены на Руси.

В 1613 г. в Костроме в Ипатьевском монастыре Великая старица инокиня Марфа – мать первого царя династии Романовых – Михаила Федоровича, благословила на царствование своего сына перед Федоровской иконой Божией Матери и поручила его ее заступничеству. С тех пор эта икона особо почитаем всеми Романовыми.

Один из списков этой иконы находился в Федоровском соборе. Эту древнюю икону 13 марта 1910 года преподнесла Императору Николаю II московская депутатция в память пятнадцатилетия его царствования.

Над устройством Пещерного храма потрудился помощник строителя собора архитектор В. Н. Максимов, под руководством Члена Государственного Совета князя А. А. Ширинского-Шихматова, который много помог советами при созда-

Фот.9 Иконостас в верхнем храме Федоровского

Государева Собора. До 1917 г.

Фот.10 Иконостас в верхнем храме Федоровского Государева Собора. 1999 г.

нии временной церкви.

В книге воспоминаний князя Н. Д. Жевахова находим, что « князь А. А. Ширинский-Шихматов принадлежал к числу тех немногих выдающихся церковных и государственных деятелей, которые, учитывая все чрезвычайное значение церковно-государственного единства в эпоху царя Алексея Михайловича, старались вернуть церковно-государственную жизнь в ее прежнее русское русло. Глубокий знаток церковной истории, князь властною рукою срывал с церковной жизни все пристававшие к ней на протяжении веков чуждые ей наслоения, восстановляя подлинный облик ее в эпоху Св.Руси и встречая с этой стороны полную поддержку у благостного Государя Императора Николая Александровича, прямого продолжателя дела Царя Алексея Михайловича (8,с.274-278).

Как говорилось, Пещерный храм был устроен путем перенесения всего убранства временной церкви с сохранением престола во имя Преподобного Серафима Саровского Чудотворца.

Пещерный храм был освящен 27 ноября 1912 г. (ст.ст.) по Высочайшему повелению Просвященным Серафимом епископом Кишиневским, который был одним из ревнителей о прославлении Саровского угодника, в присутствии всей Императорской семьи.

По свидетельству очевидцев, отсутствие наружного света, сводчатые низкие потолки (высота около 3.6 м.) с пересекающимися арками, многочисленные углубления в стенах, заменившие окна, столь удобные для размещения в них икон, отсутствие внешнего шума, мерцание лампад, освещающие древние образа- все это отвлекало от мирской суеты и способствовало созданию в Серафимовском храме молитвенной обстановки, которая всегда составляла особую прелесть пещерных храмов, сохранившихся в наших древних монастырях и храмах.

Все стены от пола до потолка были обтянуты темной материей, панели украшены синей набойкой с темнокрасными цветами древнерусского рисунка.

Потолки – покрыты фресковым орнаментом в характере Ярославской церкви Иоанна Предтечи ХVII в. с преобладанием светло-золотистой охры. Для росписи применялись новые минеральные краски, которыми на стенах сеней были написаны изображения рая и ада, а на потолке – тверди небесной. Полы покрывали темнокрасные ковры с широкой зеленой дорожкой.

Стены алтаря сплошь обтянуты светло-золотистой парчей без рисунка. По золоту алтарной стены ярко выделялся престол с художественно оформленной дарохранительницей, семисвечником, крестом древнего вида и запрестольными иконами.

Торжественную красоту алтаря дополнял стройный полукруг небольших икон - рядниц в слабо вызолоченных окладах, поставленных на выступ восточной стены алтаря. В связи с небольшой высотой храма иконостас состоял из одного яруса местных подлинно древних икон, дополненных рядом образов, обращенных к иконе Господа Вседержателя в молитвенном положении.

Особенно сильное впечатление производили древние иконы, украшенные «басмой», т.е. изящными слабо вызолоченными листами тонкого серебра с оттиснутыми на них рисунками, которые покрывали поля на иконах и, озаряемые огнями мерцающих лампад, давали мягкий отблеск на лики образов. Эти иконы более всего придавали благолепие храму и питали молитвенное чувство богомольца.

Высокими достоинствами отличались древние иконы в иконостасе Господа Вседержателя и Тихвинской иконы Божией Матери старых московских писем, святителя Николая Чудотворца ХVI в. с приписанным житием, исполненным вновь по древним новгородским подлинникам иконописцем Н.С.Емельяновым; икона Благовещания «устюжского северного письма», выполненная Строгоновскими мастерами в Устюге, а также образ Святой Троицы ХVII в. и редкая Федоровская икона Божией Матери. Иконы были украшены драгоценными камнями, жемчугом, на многих из них имелись венцы (нимбы).

Особую красоту храму придавал восстановленный в Пещерной церкви обычай украшать иконы драгоценными пеленами, шитым шелком, золотом, «изнизанными» жемчугом. Они специально приобретались в древних русских городах, в семьях, сохранивших эти старинные украшения от предков.

Много вкуса и понимания уделили строители распределению лампад, подсвечников, паникадил и других источников света. По северной и южной стенам были подвешены ряды лампад, средняя из них (большая по размеру) подчеркивала середину полукруга. Ближе к стене располагался второй ряд лампад. Разнообразной формы подсвечники со свечами из желтого небеленого воска сочетались с окраской стен, платов, икон.

Обилие лампад и восковых желтых свечей, возжигаемых в Пещерном храме, вполне согласно с преданиями о любви Преподобного Серафима Саровского к лампадам и свечам, которые в великом множестве всегда горели и мели у него особое значение. Он сам это объяснял так: «Меня многие люди просят помолиться о них и приносят свеч и елей. Когда я читаю свое правило, то и поминаю их сначала единожды, а т.к. их много и я не могу повторить их всем на каждом месте правила, где следует, то я и ставлю эти свечи за них в жертву Богу, по одной свече, а большие – за несколько человек и говорю: «Господи, помяни всех тех людей, рабов Твоих, за их же души возжег Тебе ад, убогие сии свечи и кадила».

В этом храме напоминали о Серафиме Саровском: ковчег с частицами мощей Серафима Саровского, множество икон.

Очень искусно была выполнена мебель, которую делали для верхнего и нижнего храмов резчики по дереву Троице-Сергиевского посада.

На правом клиросе против южных дверей алтаря находилось особое кресло, показывающее Царское место. Рядом располагалась комната Их Величеств, она примыкала к южной части храма, представляла из себя продолговатую комнату, являясь как бы продолжением соми. Комната была украшена иконами, шитыми пеленами и крестами; из нее прекрасно виден алтарь и здесь можно было уединившись, не будучи никому видимым, присутствовать на богослужении.

Из царской комнаты одна дверь ведет на особый Царский выход из Пещерного храма, а другая, рядом, - в небольшой коридор, который загибаясь приводит в дьяконнк, а от сюда в самый алтарь. В этом коридоре в центре изгиба, ведущего в дьяконик, находилась молельня Императрицы. Как писалось выше, эта молельня сообщалась лестницей с молельней Императрицы при Федоровском соборе (34,с.33-72).

Формы, которые Максимов придал интерьеру Пещерного храма, очень понравились царской чете, и Николай II писал в последствии в письме к Александре Федоровне: «наша уютная пещерная церковь» (13,с.54).

Во время пребывания семьи Императора в Царском Селе Федоровский Собор являлся приходом семьи, посещавшей храм в праздничные и воскресные дни, Пещерный же храм принимал Августейших богомольцев в дни говения.

Эти дни говения хорошо запомнились Августейшей семье. Так, Великая княжна Мария Николаевна в письме от Тобольска 17 февраля 1918 г.(ст.ст.) писала: «Вспоминаем с грустью Федоровский Собор. Помните, как все мы говели в нижнем (Пещерном) храме, особо нами любимом. Там всегда бывало какое-то чудесное настроение …» (30,с.251).

Для служителей собора по эскизам В.М.Васнецова было изготовлено специальное одеяние, похожее на стрелецкий кафтан (Фот. 11 и Фот. 12). В.М.Васнецов также создал эскизы для певчих собора и эскизы облачений клира.

Максимов подписал сдаточную (техническую) опись церкви при передаче ее в ведомство дворцового коменданта 5 марта 1913 г. Однако в бумагах, прямо говорящих об авторстве Федоровского храма, имя Максимова не упоминается, считался автором тот, кто подписал проект (13,с.54-55).

По окончании в октябре 1913 года всех строительных работ, возник вопрос о настенной росписи всего собора, предусмотренной проектом Покровского. По указанию Николая II роспись Федоровского собора должна была быть выполнена по образцам церкви Иоанна Предтечи на «Толчках» в Ярославле и Храма Воскресения в Ростовском Кремле. Учрежден специальный комитет, под председательством К.Ширинского-Шихматова, в составе: ктитора Д.Н.Ломана, представителей дворцового управления гр.Бобринского (археолога), академика архитектуры Покровского В.А. и др. В связи с этим члены комитета выезжали в Ярославль и Ростов (21). Царю был представлен в Александровском дворце обширный изобразительный материал по этим храмам в виде цветных фотографий, копий живописи и т.п. Все представленные материалы были одобрены. Роспись Пещерного храма была выполнена художниками-живописцами И.Щербаковым, Н.Пашковым при участии В.М.Васнецова. Художником Емельяновым были начаты пробы росписи Верхнего храма собора, но вследствие сырости стен и начавшейся в 1914 году войны эти работы пришлось остановить.

По свидетельству Ю.Д.Ломана, сына Д.Н.Ломана, росписи верхнего храма собора были выполнены на 4-х столпах на высоту человеческого роста (17), что видно на фот.9.

В газете «Царское дело» (СПб, 7 марта 1914 г. (ст.ст.), № 10) сообщается, что собору присваивается звание «Федоровский Государев Собор» (без указания точной даты). В выпуске «Федоровский Государев Собор» за август 1996 г. приводится дата 26 января 1914 г., в справке Медерского говорится, что звание присвоено в 1913 году.

Полная стоимость собора 1 млн.150 тыс. руб., строился он на добровольные пожертвования купечества и промышленников, вклад Императорской семьи 150 тыс. руб. (21).

Построенное здание Федоровского собора в натуре соответствовало проекту В.А.Покровского, чертежи которого дают ясное представление о замысле зодчего (4).

Фот.11 Пещерный храм.

Фото с картины 1914г.

Фот.12 Пещерный храм. Вид на царское место.

Служители в стрелецких костюмах. До 1917 г.

Чертежи собора представлены в «Ежегоднике общества архитекторов – художников» за 1910 г., вып.5, в том же издании за 1912 г., вып.7 представлены натурные фото (21).

Московская художественная скоропечатня «Товарищества «Левинсонъ»», которая входила в тройку лучших в России (директор С.С.Ермолаев), выполнила все заказы Д.Н.Ломана, начиная с роскошного альбома «Федоровский Государев Собор» (М., 1915г.), вплоть до расписания церковных служб, открыток, пригласительных билетов. Все они были подлинными произведениями искусства (26).

Федоровский Государев Собор считался полковым храмом Сводного пехотного полка и Собственного Конвоя и был приходом семьи Императора. Простые миряне допускались в собор по пригласительным билетам, т.е. надо было получить специальное разрешение.

Первым настоятелем Государева Собора был духовник царской семьи Александр Петрович Васильев.

Отец Александр происходил из крестьян, работавших на Виндавской железной дороге. Первоначально он был священником в Петербурге. Отца Васильева в 1908 г. перевели в Царское Село к наследнику цесаревичу Алексею.

Парадной площадью перед Собором считалась площадь перед южным фасадом Собора. Императорская семья всегда подъезжала к Собору на эту площадь.

На фот.13 приезд Царской семьи в Федоровский Государев Собор, на крыльце, рядом с Императором Д.Н.Ломан. В воспоминаниях Войкова, последнего дворцового коменданта находим: «согласно установившегося обычая, при посещении церковных служб Федоровского Собора соблюдался следующий этикет: на боковом подъезде Собора Их Величества встречал ктитор- полковник Д.Н.Ломан, а у входа, в малой палате (прихожей – И.Р.), служившей раздевальнею – Дворцовый Комендант.

Фот.13 Приезд Царской семьи в

Федоровский Государев Собор.

До 1917 г.

Их величества входили через боковую дверь на правый клирос; Дворцовый Комендант следовал за Ними и занимал место около клироса, впереди команд казаков и нижних чинов, стоявших во всю ширину Собора.

Иногда Императрица проходила в отдельную молельню, отделенную от алтаря аркою» (2,с.17).

На парадной площади находились красивые фонари, их можно видеть на фот.4 и фот.14.

На этой площади все члены семьи императора посадили по одному дубку (фот.14), всего было семь дубков.

Из воспоминаний Т.Е.Мельник (рожденной Боткиной) дочери лйеб-медика Е.С.Боткина, расстрелянного вместе с Императорской семьей в Екатеринбурге в 1918 г., о соборе « …Нижний пещерный храм был весь уставлен старинными иконами, и полумрак, царивший там, придавал еще больше молитвенного настроения.

Помню всенощную в Великом Посту во время говения Их Величеств, на которую мы приехали очень некстати, так как Их Величества изъявили желание, чтобы во время говения , кроме солдат, никого не было.

Я никогда не забуду этого впечатления, которое меня охватило под сводами церкви: молчаливые стройные ряды солдат, темные лики святых на почерневших иконах, слабое мерцание немногих лампад и чистые, нежные профили Великих Княжон в белых косынках наполняли душу умилением, и жаркие молитвы без слов на эту семью из семьи самых скромных и самых великих людей, тихо молившихся среди любимого ими народа, вырывались из сердца.

Верхний храм производил большое впечатление красивою живописью царских врат и массивных колонн, поддерживавших свод. Блеск золотых иконных риз, великолепие облачения духовенства, величественные напевы хора как нельзя лучше гармонировали с ярким настроением больших праздников, когда хочется побольше торжественности и необычайности…

Царская Семья приезжала очень рано и проходила на свои места на соме, минуя публику, через маленькую боковую дверь. Государь и Наследник стояли всегда на виду у публики, большая колонна скрывала места Государыни и Великих Княжон. Около Алтаря была маленькая молельня для Ее Величества, в которой горели неугасимые лампады и приносились к образам живые цветы» (22,с.35)».

Перед важными делами Император и члены его семьи бывали в Федоровском Соборе.

По воспоминаниям Камердинера Волкова:

«Перед объездом лазаретов Государыня и Великие Княжны заезжали помолиться в церкви Федоровской и Знаменской Божьей Матери»(36,с.60).

Анна Вырубова, фрейлина и подруга Императрицы, вспоминает, что перед отъездом в ставку впервые в качестве главнокомандующего «государь с семьей причастился Святых Тайн в Федоровском Соборе» (36,с.256).

Последний отъезд Государя в ставку (перед его отречением) вспоминают многие, например, Анна Вырубова:

«Он промчался на станцию при обычном трезвоне Федоровского Собора» (36,с.287).

Фот.14 Император Николай II с Августейшей

Семьей на посадке дубков рядом с

Федоровским Государевым Собором. До 1917 г.

Этот день запомнился и В.Н.Войкову:

«В среду 22-го февраля, Государь, выехав утром из Александровского Дворца на Императорский Павильон, проехал мимо Федоровского собора, в котором, по обыкновению, за час до отъезда Его Величества служился молебен. Звон колоколов Федоровского Государева Собора в последний раз проводил Белого Царя…» (2,с.121).

С отречением Государя начались годы разорения не только для Федоровского Государева Собора, но и для всей страны.

4.Православный городок.

(дома для притча и служащих

Федоровского Государева Собора)

4.1. Строительство.

Претворявшаяся новая художественная концепция требовала дальнейшего развития, у Д.Н.Ломана возникла идея возведения целостного архитектурного комплекса в «национальном» стиле. «Мысль создать русский дом, дающий и внешним видом, и внутренним убранством образ подлинной древнерусской красоты и снабженный утварью, которая отвечая требованиям современной жизни, являла бы формы старинного русского художественного мастерства, так заманчива и дорога сердцу, что на осуществление ее можно положить все силы». Поводом послужила потребность в жилых помещениях для священников и служащих Федоровского собора (26,с,5-6).

Было решено простроить дома для притча и служащих Федоровского Государева Собора в Царском Селе.

11 июня 1913 года дворцовый комендант в присутствии царскосельского градоначальника указал место, отведенное под дома на противоположном от собора берегу пруда.

Составление эскизов было поручено архитектору С.С.Кричинскому (20).

Эскизный проект С.С.Кричинского, после значительной переработки в июле 1913 г. был одобрен Николаем II, при условии: «что бы эти дома созданы были в стиле Ростовского Кремля и построек ХVII века и не нарушали общего художественного впечатления, при сочетании с Александровским дворцом» (21). В справке Б.М.Матвеева встречаем другую дату высочайшего одобрения проекта: 3 августа 1913 г.(20). Разница в датах вызвана тем, что не указано ни в справке Медерского, ни в справке Матвеева по какому стилю указана дата. Очевидно первая дата указана по старому стилю, а вторая - по новому стилю.

Разработка проекта и непосредственное руководство строительством было возложено также на С.С.Кричинского(20).

В пояснительной записке к своему проекту, разработанному в 1913 году, С.С.Кричинский отмечал, что выбор им основного приема композиции городка определился следующими обстоятельствами: «…во-первых,…задачей составить проект в стиле указанного периода русского зодчества, во-вторых, необходимостью распланироваться на отведенном участке земли формы неправильного многоугольника, и, наконец, в-третьих, характером самих помещений, обслуживающих проектирование отдельных домов – особняков, отделенных друг от друга полисадами и дворами. Совокупность сих условий привела меня к мысли проектировать как бы посад и подворье на манер наших старинных монастырских или боярских усадеб, состоящих обычно из ряда палат, теремов, изб, обнесенных тыном или оградой с бойницами, башнями на углах и проездными воротами в стенах. Такая стена или ограда … спроектирована мною … и кроме декоративного характера она имеет и служебное назначение, так как служит переходом, соединяющим трапезную с домом священников».

Использованная Кричинским «палатная» система композиции в сочетании с развитым силуэтом и разнообразным решением фасадов, позволила сделать комплекс весьма живописным, что, в частности, дает возможность почувствовать картина Г.Н.Горелова, написанная с натуры вскоре после завершения основного строительства (15,с.35), (Фот.15 сделана с картины Г.Н.Горелова).

В сентябре 1913 г. прошло первое заседание «Комитета по постройке домов при Федоровском соборе», в состав которого вошли: ктитор собора, полковник Д.Н.Ломан, священник собора Алексей Кибардин, капитан Сводного пехотного полка Н.Н.Андреев и архитектор С.С.Кричинский (20). В справке Медерского указывается, что «Комитет по строительству домов при Федоровком соборе» был организован в конце 1913 г. (ссылка на фонды ЦГИА) (21). Вероятно, первое заседание Комитета прошло в сентябре 1913 г., а официальный состав комитета сложился к концу 1913 г. Состав строительного комитета был высочайше утвержден в таком же составе 27 января 1914 г. Одновременно с ним был утвержден и состав так называемых совещательных заседаний «Комитета по вопросам художественно-историческим». Председательствовал на совещательных заседаниях князь А.А.Ширинский-Шихматов, постоянными членами были: академик В.М.Васнецов, академики архитектуры В.В.Суслов и П.П.Покрышкин (20). Участие в обсуждении методических вопросов принимали также архитектор императорского двора С.В.Свиньин и художник Н.И.Кравченко. Все указанные лица – приверженцы идеи возрождения «национального стиля».

Отсутствие архитектора Покровского в строительном и художественном комитетах можно объяснить плохим отношением к нему со стороны влиятельного полковника Д.Н.Ломан, о чем говорилось выше.

5 и 10 марта 1914 года на заседании Комитета С.С.Кричевский представил окончательно разработанный им проект (21),(20). Были внесены уточнения. Чертежи первоначального проекта не найдены. Существуют только чертежи с внесенными уточнениями (20).

За образцами предметов внутренней обстановки Федоровского городка – мебели и утвари, совещательный Комитет предложил обратиться в Московский Исторический музей, Строгановское училище, музей Археологической Комиссии. Часть мебели изготовлялась в собственной столярной мастерской, которая находилась в доме для низших служащих у северной ограды (2).

Схема расположения зданий Федоровского городка изображена на рис.1.

В группу домов для притча и служащих Федоровского Государева Собора входили (указаны первоначальные названия; названия, появившиеся во время Первой Мировой войны, связанные с функциональным использованием; названия присвоенные позднее, связанные с цветом зданий, их назначений) :

Фот.15 Федоровский городок.

Фотография с картины Г.Н.Горелова, 1916 г.

Фот.16 Дома для притча и служащих Федоровского

Собора и Александровский дворец (справа дальний план).

Рис.1 Схема расположения зданий Федоровского городка.

1. «Трапезная палата» – для собраний духовенства, состояла из залы на 60-80 человек, гостиных и биллиарда, квартиры ктитора и имела четыре входа. Трапезный зал располагался во втором этаже и вмещал до 200 человек. Приемная палата и гостиная соединялись особым ходом с внутренними лестницами. Квартира ктитора из 8-9 комнат размещалась в двух этажах крыла здания, обращенного во двор, а в подвальном помещении – кухни и кладовые.
2. Дом священников (офицерский госпиталь, белокаменная палата). В котором размещались: 4 квартиры по 5 комнат, кухни, людские, ванны, кладовые, веранды и два входа.
3. Дом дьяконов (здание канцелярий; розовая палата), вмещавший 4 квартиры по 4 комнаты, кухни и два входа.
4. Дом причетчиков (солдатский госпиталь; желтая палата) и одна квартира для чиновника. Каждая квартира имеет 3 комнаты, переднюю, кухню, ванную и клозет. При каждой квартире имеется кладовая.
5. Дом-квартира для низших чинов, состоящих при церкви и квартира старшему (здание для низших служащих лазарета, башня Есенина; розовая башня, метеостанция).
6. Отдельный дом для низших и высших служащих, как то: вахтера или смотрителя зданий, дворников, сторожей и пр.
7. Бани и прачечная (белая палата).
8. Службы (конюшни, сараи, ледник и пр.).
9. Ворота.
10. Башни и стены.

На фот.16 дома для притча и служащих Федоровского собора (съемка с вертолета).

К моменту закладки будущих зданий есть возможность строить их не в очередном порядке, а сразу все, что дает при хозяйственном подходе значительные сбережения (14,с.29).

Первая очередь строительства была пущена в конце лета 1913 года, задолго до завершения комплексного рабочего проекта. Работы начались 26 августа, а закладка первого дома – для низших служащих состоялась 25 сентября 1913 года. Это стало возможным после внесения благотворительного взноса на постройку домов А.Н.Заусайловым, обеспечившим кредит на постройку первого дома в размере составленной сметы ( 100 тыс. руб.). В дальнейшем весь комплекс домов был выстроен исключительно на добровольные пожертвования разных лиц. Так, например, купец Елисеев пожертвовал 280 тысяч рублей, купец Воронин – 100 тысяч, названный уже Заусайлов также 100 тысяч и т.д. Всего на строительство было потрачено 1 миллион 400 тысяч рублей. К строительству всего комплекса приступили лишь с весны 1914 года, когда была собрана необходимая минимальная сумма для реализации проекта.

Уже в ходе работ отдельные части проекта значительно корректировались, причем вносимые изменения порой были весьма существенными. Так, например, уже после начала строительных работ возникла идея устроить в трапезной домовую церковь, освященную впоследствии во имя Св.Сергия Радонежского.

Из докладов архитектора Кричинского о ходе работ по постройке домов при Федоровском соборе становится известно, что земляные работы на всей территории были начаты 16 апреля 1914 года. В первую очередь были вырыты рвы под фундаменты и произведена их забутовка для дома священников. Тогда же, то есть в апреле 1914 года, начались отделочные работы в доме служителей, возведенной вчерне в 1913 году. Дома для священников, причетчиков и некоторые другие постройки вчерне были закончены уже летом 1914 года. В приказе по Управлению дворцового коменданта Царского Села от 13 сентября 1914 года было сказано о том, что с высочайшего их Императорских Величеств соизволения на время войны при Федоровском Государевом Соборе открыт лазарет для раненых. Комендантом лазарета был назначен Н.Н.Ломан. Но еще в июле 1914 года, то есть до официального учреждения лазарета, Комитет по постройке домов обратился с проводкой водопровода и электрического освещения «во вновь построенное здание при соборе в виду представления его для использования раненых воинов». Вероятно, к середине сентября эти работы были уже выполнены. Впоследствии над лазаретом, разместившемся в домах при Федоровском Соборе, взяли шефство великие княжны Мария Николаевна и Анастасия Николаевна. Почти все служебные постройки, в том числе бани и прачечная, использовались совместно служителями Федоровского собора и персоналом госпиталя. К сентябрю 1915 года закончено строительство Трапезной палаты, отделка интерьеров которой продолжалась до 1917 года. Все росписи в Трапезной палате исполнил художник Г.П.Пашков. Здание бани и прачечной, также выстроенное в 1915 году, тогда же было надстроено третьим этажом под водолечебницу. Работы в домах для притча и служителей при Федоровском соборе продолжались и после Февральской революции. Временно исполнявшим должность смотрителя тогда был назначен сюда А.Г.Курбатов. О том, что часть домов была передана лазарету только временно, свидетельствует, например, тот факт, что в доме священников, занятом под офицерский лазарет, в 1915-1917 годах продолжались живописные работы. Росписи имели исключительно церковный характер. Согласно письма С.С.Кричинского от 22 июля 1918 года в Комиссариат имуществ республики с подтверждением Д.Н.Ломана, отделочные работы в домах велись до июля 1918 года. После Октябрьской революции о возвращении домов церкви уже и не помышляли (20).

Подробно о домах при Федоровском соборе написано в статье С.С.Кричинского (14).

Как отмечалось выше, здание Трапезной палаты было заложено весной 1914 года, строительство закончилось к сентябрю 1915 года, отделочные работы велись до 1917 года.

Трапезная представляет частью двух-, частью трехэтажное здание на подвале; вследствие природного уклона местности, подвал отчасти переходит в полуподвал. Трапезная обращена главным фасадом к собору, торцевым фасадом (на котором находится главная наружная лестница) – к Александровскому дворцу, а перед одним из ее дворовых фасадов разбит сад. Все здание стоит на цоколе из серого финляндского гранита; из этого же камня сделаны ступени всех наружных лестниц и крылец. Фасады трапезной (главные – целиком, а садовый – лишь отчасти) облицованы белым старицким камнем, доставлявшемся из Тверской губернии, где близь ст.Старицы были организованы собственные ломки. Выступающая часть главного фасада, отвечающая парадным помещениям здания, спроектирована в типе Московской Грановитой палаты. Дворовые фасады оштукатурен известью, и лишь отдельные части, как обработка окон и дверей, сделаны из того же старицкого камня. Украшения, встречающиеся на дворовых фасадах, частью вырублены из камня, частью лепной работы. Все здание покрыто поливною зеленою черепицей кремлевского типа.

По внутреннему распределению помещению, трапезная может быть разбита на следующие четыре части.

Парадная часть заключает в себе: зал, домовую церковь, гостиную палату и библиотеку с прилегающими к ним проходными помещениями, вестибюль, ходовыми галереями и лестницами. Лестниц в этой части здания четыре: наружная гранитная лестница, шириною 1.08 сажень, ведущая с улицы прямо во второй этаж, и три внутренних: одна парадная, ведущая из вестибюля 1-го этажа во 2-ой этаж, другая, обслуживающая все три этажа ( в третьим этаже расположена библиотека), и, наконец, третья, ведущая со двора в церковь. Кроме лестниц для сообщения 1-го этажа со 2-м устроен лифт.

Вторую часть здания представляет квартира ктитора собора. Квартира эта находится частью в 1-м, частью во 2-м этажах, соединенных внутренними лестницами: парадною и служебною; имея отдельное парадное крыльцо, квартира эта непосредственно соединяется, как с парадными помещениями, так и с третьей частью здания – канцелярией собора. Наконец, последняя часть здания – подвал, заключает в себе главную кухню со служебными при ней помещениями, котельную, калорифер и различные кладовые.

Перекрытия этажей сделаны по железным балкам. Подвал перекрыт бетонными сводами, также как и помещение, находящееся под церковью и залом, а в остальных помещениях между балками заведен ( ), и устроена сухая смазка. Церковь перекрыта железобетонным сводом, опирающимся частью на кирпичные, частью на железобетонные стены. Отопление применено водяное с разводкой по чердаку, вентиляция как приточная, так и вытяжная с нагреванием вводимого воздуха в калорифере, находящемся в подвале и получающем воздух из сада. Водогрейный горизонтальный котел служит лишь для нагревания батарей отопления, а горячая вода, проведенная по всему зданию, доставляется отдельным вертикальным водогрейным котлом.

Главный зал трапезной перекрыт сомкнутым сводом с распалубками. Трапезная палата двусветная, нижний ряд окон застеклен зеркальными стеклами в железных золоченых переплетах; в верхних малых окнах переплеты деревянные, окрашенные мастичною краскою. В трапезную выходит из библиотеки окно с деревянным пропильным переплетом.

Весь свод покрыт орнаментальною росписью, исполненной художником Пашковым, а стены окрашены в один тон (14).

Материалами к росписи палат послужили сохранившиеся росписи Теремных Палат бояр Романовых в Москве, росписи церквей Ярославля, Ростова, Углича, Романово-Борисоглебского, Феропонтова монастырей и т.д. (20,с.14).

Полы зала сделаны из щитового паркета рисунка «прямая корзина» с квадратами по 8 вершков. Из зала дверь ведет в церковь, перекрытую сомкнутым сводом. Алтарь церкви (полукруг в плане) перекрыт полукругом. Иконостас деревянный, пропильный, с медянными прокладками в прорезях. Пол церкви из массивного паркета по асфальту, в елку. Переплеты застеклены цветными стеклами. Свод церкви покрыт росписью, а свод и стены алтаря вызолочены. В стене трапезной палаты расположенной против церкви, находится большая арка, соединяющая зал с комнатою, а в средней капитальной стене – дверь, ведущая в гостиную, выходящую другою дверью на лестницу, которая ведет в 1-й и 3-й этажи (14).

«В соответствии с общей идеей постройки, возглавляющий Трапезную храм создается в честь и славу великого носителя русского духа и стоятеля за Землю Русскую, Преподобного Сергея Радонежского.

…все мы… мечтали о великом счастии, чтобы В.В. благославили получить из обители Св.Сергия частицу его мощей для хранения сей великой святыни в особом ковкоче в новом храме с каковою просьбою и обращаемся к вам». 18.11.1916 г. Письмо Ломана в связи с окончанием оборудования церкви при Трапезной Митрополиту Макарию. 12 декабря 1916 г. часть мощей Сергия Радонежского из Троице-Сергиевой Лавры передана в храм Преподобного Сергея в Трапезной (20,с.20).

Вестибюль первого этажа окружен ходовою галереею; пол его выстлан кованными плитами ревельских ломок, так же как и пол галереи. Все своды парадных помещений и лестниц расписаны, а стены окрашены в один тон. Двери частью дубовые. Комнаты квартиры ктитора частью перекрыты сводами, частью плоскими потолками с простыми карнизами. Большая часть сводов расписана. Внутренняя лестница освещается верхним светом в виде круглого репейчатого окна, заполненного прессованным стеклом. Стены комнат оклеены обоями, а коридоры перекрыты цилиндрическими сводами и целиком окрашены мастичною краскою светлых колеров. Полы из массивного паркета: в первом этаже по асфальту, а во втором – по обрешетке. Из столовой квартиры ктитора имеется выход на террасу, обращенную в сад. При квартире ктитора имеется собственный сад, который отгорожен от остального внутреннего двора кирпичным забором. В главной кухне очаг расположен посреди помещения, и дым проведен тоннелем под полом. Стены как этой кухни, так и кухни квартиры ктитора, а также стены ванных комнат и уборных покрыты белыми глазурованными плитками, а полы выстланы метлахскими плитками (14).

В Трапезной палате была Палата Царская.

В ней находилось резное деревянное паникадило работы кустарей Симоновых, санитаров поезда Ее Императорского Величества. За образец взято бронзовое паникадило Федоровского Государева Собора и приноровлено к исполнению в дереве (29,с.13).

В здании Трапезной палаты находилось лепное изображение в малых размерах всего «Русского городка, что при Федоровском Государевом Соборе» (20,с.19).

В здании Трапезной палаты находилось помещение – Большая Трапезная палата, которая по замыслу строящих должна была перенести духовное единение молящихся на мирную повседневную жизнь.

Самое присоединение Большой Трапезной палаты к жилым хоромам ктитора собора (где размещалась еще и Малая Трапезная палата) было сделано с той целью, чтобы она была полна живых людей, постоянно впитывала в свои стены мечты русских людей, а не служила бы только местом деловых и торжественных собраний (29).

Трапезную палату можно увидеть на фот.17 (она справа), а также на фот.2 и фот.20.

Также в здании Трапезной палаты хранилась преподнесенная 14 декабря 1910 года царю бронзовая модель еще строившегося собора, изготовленная в Москве на фабрике Хлебникова (3,с.33). В помещениях здания хранились собранные по всей с Руси старинные предметы быта, искусства.

Неотъемлемой частью интерьеров были изразцовые печи. Керамические плиты для облицовки (также, как и черепица на кровлю) были изготовлены, в основном, художественно-керамическим производством О.О.Гельдвейна и П.К.Ваулина.

Палата получила не случайно название Трапезной, как бы указывая уже им самим необходимость вкушения человеком хлеба насущного и плотью, и духом.

Для дома священников (офицерский госпиталь, белокаменная палата), как уже говорилось выше, земляные работы начались 16 апреля 1914 года, был вырыт ров под фундамент и произведена его забутовка. Дом для священников был вчерне закончен уже летом 1914 года. Дом предназначался для настоятеля и священников Федоровского собора: 4 квартиры по 5 комнат, кухни, людские, ванны, кладовые, веранды и два входа. В связи с начавшейся войной его приспособили под офицерский лазарет. В виду отсутствия чертежей первоначального проекта, установить планировку 1 и 2 этажей можно лишь по натуре, тем более, что здание почти не пострадало от военных действий и подвергалось незначительным планировочным изменениям (20,с.21). По словам самого С.С.Кричинского за образцы для дома священников приняты были палаты и терема Троице-Сергиева, Ростова, Ростовской области и др.

Здание главным фасадом стоит по линии главного фасада Трапезной. Этот фасад, так же как и фасад перехода, соединяющего оба эти здания, и заключающего в себя лестницу в церковь и помещение для просфорни, облицованы тем же старицким камнем, а дворовые фасады их с украшениями из камня, оштукатурены. Цоколь этих зданий тоже из серого финляндского гранита также как и ступени крылец. Покрыто здание железом в шашку, плоским фальцем. Лазарет расположен в двух этажах. Подвальный же этаж – не жилой. Перекрыт подвал бетонными сводами по железным балкам, а остальные перекрытия – деревянные по железным балкам. Отопление – обыкновенными печами. В ванных комнатах поставлены обыкновенные колонки, а в кухню и перевязочную горячая вода проведена из водогрейного котла, помещающегося во втором этаже. Стены частью оклеены обоями, частью выбелены или покрыты клеевыми колерами, а в перевязочной как стены, так и потолок окрашены белою эмалевой краскою. Потолки лестницы и гостиных комнат расписаны. Полы досчатые, во фриз, окрашены масляною краскою, в уборных и ванных комнатах полы бетонные, а в перевязочной покрыты линолеумом (14).

Дом священников можно увидеть на фот.17 (он слева), фот.21 и фот.23.

В южной части внутреннего двора, у кирпичного забора, ограждающего «Ктиторский сад» , расположено двухэтажное здание , предназначенное для дьяконов собора, вмещавшее 4 квартиры по 4 комнаты, кухни и два входа. Здание было заложено весной 1914 года, к концу 1914 года оно вчерне было построено (21),(20). По словам С.С.Крического образцы для дома дьяконов были приняты те же, что и для дома священников. Цоколь его облицован ревельскими плитами; из таких же ступеней сложены крыльца и лестницы этого здания. Гладкие стены фасада оштукатурены, а колонны арки, обработка окон и дверей вырублены из старицкого камня. Полы первого этажа настланы по железным балкам, между которыми набиты бетонные своды, а во втором этаже между балок заведен подбор. В ванных комнатах и уборных полы бетонные. Отопление печами. Потолки большею частью плоские, но в некоторых помещениях имеются цилиндрические своды. Покрыто здание железом в шашку, с плоским фальцем. Все здания снабжены водопроводом и присоединены к городской канализации. Освещаются здания электричеством (14).

Архитектурное решение дома дьяконов, с лоджиями на углу, декоративными арками с «гирьками» и «дыньками» придавало ему живописные черты, характерные для древнерусских сооружений. Гладкие стены фасадов были оштукатурены и окрашены в розовый цвет (21).

Однако в фондах ГГИА находим:

«Снаружи стены предполагается оштукатурить и покрасить разными тонами, местами в руст и в шашку по типу раскраски ростовских и костромских зданий» (37).

Однако самим дьяконам здесь жить не пришлось, с началом войны, когда возник госпиталь для раненых воинов и был организован специальный санитарный поезд, а также увеличен обслуживающий персонал, то дом для дьяконов был использован для канцелярии и нужд лазарета, а для дьяконов были сняты квартиры на Магазейной улице Царского Села (21).

С.С.Кричинский в пояснительной записке к проекту писал: «для зданий надворных и служб взяты мотивы из Псковско-Новгородской архитектуры ХVI века и отчасти палаты Ростова (20,с.5-6).

Дом причетчиков (солдатский госпиталь; желтая палата) – первое здание с которого началось строительство городка, закладка состоялась 25 сентября 1913 года, вчерне здание было готово к лету 1914 года (1). Предназначалось для квартир причетчиков собора, и одна квартира предназначалась для чиновника (регента хора). Каждая квартира имела по 3 комнаты, переднюю, кухню, ванную, клозет, кладовую (20).

В связи с организацией лазарета на территории городка, здание было отдано под лазарет для нижних чинов. Здание находится на противоположной стороне двора, и выходит главным фасадом на так называемую офицерскую дорожку, ведущую от казарм собственного Его Величества сводного пехотного полка к Александровскому дворцу. Это тоже двухэтажное здание на жилом подвале. Цоколь путиловский, стены оштукатурены и окрашены. Покрыт этот лазарет тоже железным плоским фальцем. В подвале находится кухня, гладильная и другие служебные помещения. Стены кухни облицованы белыми глазурованными плитками, а печи подвала выстланы метлахскими плитками. Остальная внутренняя отделка та же, что и в офицерском лазарете, отсутствует лишь роспись. Горячая вода проведена в перевязочную из уборной, где стоит вертикальный водогрейный котел. Полы в вестибюле и уборной выстланы путиловской плиткой, в остальных же помещениях досчатые, покрытые линолеумом. В первом этаже помещения перекрыты цилиндрическими и сомкнутыми сводами по системе Рабитца; таким же образом перекрыт и вестибюль. Все лестницы (парадная, служебная и наружная) уложены из путиловских ступеней, а площадки их выстланы такими же аршинниками (14). Дом причетчиков можно увидеть на фот.18.

Фот.18 Дом причетчиков.

(«Желтая палата»), 1999 г.

Дом для нижних чинов, состоящих при церкви и квартира старшему (здания для низших служащих лазарета, башня Есенина; розовая башня, метеостанция). Во время Первой мировой войны здесь жили низшие служащие лазаретов. Это здание с одной стороны примыкает к службам. Здание частью одноэтажное, а частью двухэтажное с мансардой и башнею. Отделка его простая; полы досчатые, крашеные. Лестница перекрыта железобетонным сводом и сложена из ревельских ступеней. Отопление печами, вентиляция обыкновенная. Снаружи здание оштукатурено, а цоколь облицован рваным камнем. Одноэтажная часть покрыта дранкой старинного рисунка, а остальное здание – прямым фальцем (14).

Фасад здания обращенный на восток, непосредственно примыкает к каменной ограде, заканчивающейся на Северном углу башней.

Этот дом приобретает интерес, как связанный с биографией поэтов Сергея Есенина, Клюева, актера Сладкопевцева, художников Коровина и Нарбута (21).

Жизни Сергея Есенина в Федоровском городке посвящена отдельная глава, сам С.Есенин жил в одноэтажной части здания, поэтому сложившееся название «башня Есенина» беспочвенно.

Отдельный дом для низших и высших служащих, как то: вахтера или смотрителя зданий, дворников, сторожей и пр. представляет собой одноэтажные невзрачные каменные служебные постройки, расположенные вдоль наружной стены, ограждающие городок с северной стороны и фланкируемые на углах башнями. Во время строительства ансамбля, эти постройки временно использовались для столярных мастерских, изготовлявших мебель для Федоровского городка (20,с.95).

Здания бани и прачечной соединены с лазаретом нижних чинов стеной с воротами, ведущими во двор при Федоровском соборе. В одноэтажной на подвале части этого здания находится прачечная, состоящая из двух комнат, перекрытых бетонными сводами по железным балкам (так же перекрыт и подвал). Пол и стены прачечной выложены английским плитками, стены белыми глазурованными с цветным фризом. В первой комнате стоит центрифуга, лохани для ручной стирки, бучильники и баки для полоскания, а вторая комната разделена стеклянною перегородкою на две части: в одной, соединенной с первою комнатою, установлена стиральная машина, а в другой, имеющей вход с лестницы, установлен голандер. Лестница ведет на чердак, где устроена сушилка с 6 кулисами. Потолок и стены сушилки обшиты деревом и окрашены масляной краской; пол выложен плитками. Котельная находится в подвале под прачечной. В ней установлен горизонтальный водогрейный котел, дающий горячую воду для прачечной и бани, и вертикальный стребелевский паровой котел, отапливающий

Фот.19 Ворота между домом священников

и Северной угловой Башней.

все помещения этого здания. Приток свежего воздуха в сушилку, а равно и удаление пара от прачечной, даются электрическими вентиляторами. Баня расположена в двух этажах, а имеющийся третий (мансардный) предполагается впоследствии занять водолечебницей. В первом этаже находятся раздевальня, мыльная и парильная для нижних чинов, а во втором – две отдельные бани, состоящая каждая из раздевальни, мыльной и парильной. Как при бане первого этажа, так и при обеих банях второго этажа имеются уборные. Во всех банях имеются души, а во втором этаже и две ванны. Полы везде асфальтовые, стены в раздевальне и проходах окрашены мастичной краской, а в остальных помещениях облицованы наливными гончарными плитками. Такими же плитками облицованы и каменки. В парильных бетонные своды оставлены открытыми и лишь окрашены, как и балки, мастичной краской, а раздевальных и мыльных устроены цилиндрические цементные своды по системе Рабитца.

Фот.20 Трапезная палата и ворота в

«Ктиторский сад». 1999 г.

Такие же своды сделаны и на лестницах. Вентиляция обыкновенная вытяжная с подогревателями. Снаружи фасады оштукатурены и выбелены, покрыто же это здание железом. Цоколь из рваных камней, вынутых на месте построек при отрывке рвов под фундаменты. (14).

Далее вдоль офицерской дорожки идут службы, гаражи, конюшня и сараи. Это все одноэтажные здания, крытые железом, оштукатуренные, и на таком же цоколе, как и здание бани и прачечной (14). Как отмечалось выше к службам примыкает здание для низших служащих лазаретов.

С западной стороны, обращенной к собору, к югу от Трапезной палаты, расположены ворота, выделяются они своим декоративным резным в камне завершением, ведущие в «Ктиторский» сад.

Главные ворота для въезда во двор, монументальные по размерам и лаконичные по формам, находятся между Трапезной и Белокаменными палатами, соединяя их внутренним переходом. Наибольший художественный интерес представляют ворота, стоящие между Белокаменной палатой и Северной угловой Башней вблизи пруда, и привлекающие внимание своей богатой декоративной резьбой по камню, выполненной по мотивам, заимствованным из декора архитектуры города Юрьева-Польского. Наконец, ведущие во двор с восточной стороны, между «солдатским лазаретом» и «баней» имели чисто служебное назначение и никаких элементов убранства не несли. Ворота домов можно увидеть на фот.17,18,19,20.

Большую роль в силуэте Федоровского городка играли 6 башен на углах «крепостной» стены, окружающей «кремль». Первые две круглые, низкие, увенчаны зубцами и были покрыты шатрами из теса. Особенно живописна южная башня, напоминающая башни Ново-Девичьего монастыря в Москве. Угловые башни – двухэтажные, крытые и граненые, завершены шатрами и использовались как сторожки (21).

Из построек, сооруженных по проекту С.С.Кричинского, не сохранилась так называемая избушка сторожа. Вот как сам С.С.Кричинский описывает ее:

«Невдалеке от описанных зданий, ближе к собору, как раз напротив него, поставлена избушка сторожа. Срублена она в духе северных построек из толстых пятивершковых бревен, рубленых с остатком, и покрыта тесовою крышею; в ней помещался один из служащих собора. Как и прочие дома освещается электричеством, снабжена водопроводом и присоединена к канализации» (14).

Рядом с Федоровским городком был построен фонарь (фот.21). В статье Крашенинникова находим, что архитектору Максимову был заказан фонарь «в виде звонницы» для установки у Федоровского собора, ссылка дана на фонды ЦГИА. К сожалению не удалось посмотреть этот фонд, поэтому нет точных данных, подтверждающих, что речь идет именно об этом сооружении (13,с.54).

Фот.21 Фонарь «в виде звонницы» рядом с Федоровским

городком и Федоровским собором. 1999 г.

Городок строился для того, чтобы в зрительном образе восстановить православную монархическую идею. Здесь Царская семья готовилась возвратиться к государственному идеалу Святой Руси, где царь не отделен от народа, не возвышен сословной лестницей, а является его единокровным отцом, Царем-батюшкой.

4.2. Городок в годы Первой Мировой войны.

Начало Первой Мировой войны вызвало в России взрыв патриотических чувств. Состоятельные благотворители открывали на свои личные средства целые госпитали, снаряжали военно-санитарные поезда.

Особенно много лазаретов было сосредоточено в Петрограде и его окрестностях. Среди последних особое место занимало Царское Село, в котором находилась резиденция последней царской семьи, и ряд лазаретов непосредственно подчинялся ее членам, в них все важные вопросы решала сама Императрица Александра Федоровна. Она не только следила за содержанием и лечением больных, но и ассистировала в качестве хирургической сестры (и это не было саморекламой, это была повседневная работа и истинно христианская забота об облегчении страданий ближнего). Вместе с ней трудились и ее старшие дочери (33,с.666).

Императрица и ее старшие дочери Великие княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна закончили «краткосрочные курсы по уходу за больными и ранеными воинами», им были вручены «свидетельства об окончании курсов сестер милосердия военного времени» (27). Свидетельство, выданное Великой Княжне Ольге Николаевне, о присвоении ей звания сестры милосердия 6 ноября 1914 г. на фот.22, в правом верхнем углу. Анна Вырубова в своих воспоминаниях пишет, что после получения свидетельств «Императрица была очень довольна; возвращаясь обратно в моторе, она радовалась и весело разговаривала»(36). Обучались и работали Императрица и старшие дочери под руководством женщины-врача В.И.Гедройц.

Уже в апреле 1915 года под покровительством Императрицы и ее детей состояло 39 лазаретов, в которых находились на излечении около 250 офицеров и 1670 нижних чинов (33).

Фот.22 Открытка, билет и вывеска лазарета Великих

княжон Марии Николаевны и Анастасии Николаевны (слева).

Свидетельство, выданное Великой княжне Ольге Николаевне,

о присвоении ей звания сестры милосердия 6 ноября 1914 г.

(в верхнем правом углу). Лазарет Великих княжон Марии Ни-

колаевны и Анастасии Николаевны. Федоровский городок

(в нижнем правом углу).

Анна Вырубова пишет: «Переехали в Царское Село, где государыня организовала особый эвакуационный пункт, в который входило около 85 лазаретов в Царском, Павловске, Петергофе, Луге, Саблине и др. местах. Обслуживали эти лазареты около 20 санитарных поездов ее имени и имени детей» (36,с.248).

Из дневника В.И.Гедройц, которая в 1914 году стала лейб-медиком царскосельского госпиталя (Царица и Великие княжны там работали сестрами милосердия):

«Так, с первых же дней (войны – И.Р.) началась подготовка санитарных поездов имени Императрицы и Великих княжон, которые должны были приводить раненых прямым маршрутом в Царское с позиций. Поезда эти обставлены просто, но снабжены всем необходимым; благодаря быстрой и целесообразной доставке раненых для операций спасли жизнь не одному из этих страдальцев.

Все придворные автомобили и экипажи были отданы для перевозки раненых <…> цветы из оранжерей, сладкое придворных кондитеров – все это направлялось в лазареты для раненых. Казалось, чугунная решетка Александровского дворца раскрылась и народное дыхание обожгло душу ее обитателей.

И ежедневно черное ландо