Скачать

Тема любви в истории становлении философии

Содержание:

Введение.

Глава 1. Многообразие видов и форм любви.

Их классификации.

Глава 2. Становление понимания любви от античности

через средневековье к эпохе Возрождения.

Глава 3. Философия любви в Новом времени.

Заключение.

Введение.

В повседневной речи мы часто встречаемся со словами «высшие человеческие чувства», «любовь», как правило употребляя их в достаточно узком смысле, не подозревая о всем богатом разнообразии эмоций, которые скрываются за этим словом. Необычайно по своему количеству многообразие вариаций проявления любви, однако наиболее часто мы говорим об эротической любви, под которой здесь и далее будем понимать любые

(как духовные, так и физические) отношения между мужчиной и женщиной, как наиболее характерном проявлении этого чувства. Суть и значимость этих отношений пытались раскрыть многие философы на протяжении всей истории существования человеческой мысли: начиная с античности и по сей день. Однако ни одна эпоха не смогла дать полного определения понятия любви, приоткрывая лишь отдельные грани этого феномена человеческой души.

Заинтересовавшись этой проблемой, в своей работе я поставила для себя целью ознакомиться с тем, как менялось понимание и восприятие любви между мужчиной и женщиной в различных исторических условиях, в различных эпохах. А для этого необходимо осуществить целый ряд задач. И прежде всего, определить любовь между противоположными полами как один из наиболее важных аспектов ее понимания и выделить этот вид человеческих отношений среди других многообразных форм и видов любви. И кроме того, ознакомиться с концепциями философов античности, средневековья, эпохи Ренессанса и Нового времени с тем, чтобы выяснить основные характерные черты философии эротической любви каждой из эпох.

Глава 1.

Многообразие видов и форм любви.

Их классификации.

Духовный мир человека, его эстетическая сущность - это, пожалуй, одна из наименее познанных наукой сфер жизни на Земле. И именно поэтому практически невозможно дать четкого определения высшим человеческим чувствам, одним из которых является любовь. Сложность и важность любви обусловлены тем, что в ней сливаются в одно целое и физическое и духовное, индивидуальное и социальное , личное и общечеловеческое, понятное и необъяснимое. Нет такого развитого общества, и нет такого человека, который был бы не знаком с любовью. Более того, без любви не может формироваться моральный облик человека, не происходит нормального развития. Она может быть в разной степени развита, но ее не может не быть.

«Любовь - единственный удовлетворительный ответ на вопрос о проблеме существования человека,»1- говорит Э.Фромм. Однако, что же такое любовь? Достаточно четкого определения еще не удалось дать никому. И эта трудность появляется прежде всего из-за многообразия видов и форм любви, ибо любовью отмечена вся человеческая деятельность во всех ее проявлениях. Можно говорить об эротической любви и любви к самому себе, любви к человеку и богу, любви к жизни и к родине, любви к истине и к добру, любви к свободе и власти...Выделяются также любовь романтическая, рыцарская, платоническая, братская, родительская...Существуют любовь-страсть и любовь-жалость, любовь-нужда и любовь-дар, любовь к ближнему и любовь к дальнему, любовь мужчины и любовь женщины. При перечислении разновидностей любви создается впечатление, что между ними нет ничего общего и нет той общей точки, в которой все эти чувства пересеклись бы.

Что соединяет до крайностей разнообразные страсти, влечения, привязанности под общим названием «любовь»? Как они соотносятся? На все эти вопросы о сущности и видах любви пытались ответить многие философы, начиная с античности. Однако никаких общепринятых ответов не найдено и по сей день.

Для того, чтобы попытаться объяснить феномен любви, в разное время были предприняты попытки создания классификации различных видов проявлений этого чувства, однако все они оказались неполными и не охватывали всех ее разновидностей.

Вот некоторые примеры, дающие представление о сложности деления любви на виды.

Древние греки выделяли две основные категории:

• любовь-страсть (эрос), граничащую с безумием, и
• более спокойную любовь (филиа).

Любовь-страсть, как и всякая страсть, редка, порывиста и непродолжительна. Обычно сюда относится половая любовь. Филиа же более устойчива и разнообразна: сюда относится любовь к родителям, к детям, родственникам, любовь к человеку, родному городу или стране. Это также любовь к власти, славе, свободе, богатству, добру. Предметами данной любви могут быть даже порок, ложь и корыстолюбие.

Широкое истолкование древними философами понятия любви в средние века во многом утрачивается. Область ее проявления суживается только до человека и бога, а иногда и вообще только до представителя противоположного пола.

В связи с этим классификации видов любви, предлагаемые средневековыми философами, основываются прежде всего не на различных формах ее проявления, а на «ранговых» отношениях между людьми.

Так, например, флорентский неоплатоник XV в. Фичино говорил о возможности существования трех видов любви:

• любовь высших существ к низшим (одно из проявлений - опекунство)
• любовь низших существ к высшим (например, почитание) и
• любовь равных существ, которая и составляет основу гуманизма.

Новое время принесло в философскую трактовку понятия любви новые идеи. Сфера определения влияния этого чувства расширяется и классификация его становится более разветвленной.

Кемпер, например, в основу своей теории о возможных видах любви кладет два независимых фактора: власть (способность силой заставить партнера сделать то, что ты хочешь) и статус (способность вызвать желание другого человека пойти навстречу вашим требованиям). И в связи с уровнем проявления того или иного качества философ выделяет семь видов любви:

• романтическая любовь, в которой оба партнера обладают высокой властью и статусом;
• родительская любовь к маленькому ребенку, в которой родитель обладает высокой властью и низким статусом, а ребенок наоборот;
• братская любовь, при которой оба члена пары имеют малую власть дуг над другом, но идут навстречу один другому;
• харизматическая любовь, например, в паре учитель-ученик, когда учитель обладает и высоким уровнем власти и статуса, ученик же, не обладая властью, охотно идет навстречу учителю;
• «поклонение» литературному или какому-либо другому герою, с которым нет реального взаимодействия и у которого нет власти, но есть статус, а у его поклонника нет ни власти, ни статуса;
• влюбленность или односторонняя любовь, когда один обладает и властью и статусом, другой же их лишен;
• «измена», когда один обладает и властью и статусом, а другой - только властью. Как в случае с супружеской изменой.

Эта интересная типология любви, отличающаяся простотой и ясностью, является тем не менее абстрактной и неполной. Два фактора - власть и статус - очевидно, недостаточны для выявления всех тех многообразных отношениях, которые покрываются словом «любовь»: так, например, если попытаться ввести в рассматриваемую схему любовь к богу, то ее можно будет отождествить только с «влюбленностью», безответной любовью.

Таким образом очевидно, что простые классификации, которые опираются на ясное основание, обладают только тем достоинством, что могут быть проверены на практике, а поэтому полезны лишь в психологии, а не при философском анализе любви.

Опираясь на эти выводы, современные философы приходят к заключению, что любовь разнородна: она включает в себя не только различные виды и их подвиды, но и различные ее формы или так называемые «модусы». К видам любви можно отнести, например, любовь к ближнему. Формами проявления ее является любовь к детям, к родителям, братская любовь; модусы ее - это любовь мужчины и женщины, любовь северянина и южанина, любовь средневековая и современная. Конкретизация может идти и дальше, и все эти разнообразные проявления человеческих чувств относятся к одному категориальному понятию - любовь.

Модусов любви можно выделить огромное количество, а поэтому обратим внимание на более конкретные виды любви. В этой связи рассмотрим теорию одного из современных исследователей А.Ивина, который представляет все поле любви в виде девяти «ступеней» или «кругов». Рассмотрим эту теорию более подробно.

К «первому кругу» можно отнести эротическую (половую) любовь и любовь к самому себе. Эти два вида - парадигмы всех видов любви, независимо от ее предмета. Примечательно, что когда слово «любовь» встречается вне контекста, оно практически всегда подразумевает именно эротическую любовь.

В определенном смысле, по мнению многих философов, этот вид любви делает человека полноценным: он сообщает ему такую полноту и остроту бытия, какую не способно дать ему ничто другое. Так К.Маркс писал своей жене: «Не любовь к фейербаховскоу «человеку», к молешотовскому «обмену веществ», к пролетариату, а любовь к любимой, именно к тебе, делает человека снова человеком в полном смысле этого слова,»2- и таким образом определяет этот вид любви, как основополагающую черту моральной стабильности человека.

В.Соловьев также возводит эротическую любовь на вершину иерархической лестницы и говорит о том, что «и у животных, и у человека половая любовь есть высший расцвет индивидуальной жизни.»3

Но если у Соловьева эротическая любовь, при всей ее значимости, не распространяется на другие виды любви, то З.Фрейд максимизирует это понятие и во всех формах дружеских и любовных отношений, во всех привязанностях, будь-то к себе, к родителям или к родине, видит один и тот же сексуальный источник. Учение Фрейда способствовало распространению упрощенного понятия, будто всякая любовь - это эротическая любовь.

Любовь человека к самому себе является важной предпосылкой его существования как личности и, значит, условием всякой любви. Кроме того, «если кто-то любит ближнего, но не любит себя, это доказывает, что любовь к ближнему не является подлинной,»-пишет Э.Фромм. А так как любовь «основана на утверждении и уважении, то если человек не испытывает этих чувств в отношении к самому себе, то их и вовсе не существует.»4

Мысль о первостепенной важности любви к самому себе прочитывается и в трудах Эразма Роттердамского: «Никто не может полюбить другого, если до этого он не полюбил себя - но только праведно. И никто не может возненавидеть другого, если он до этого не возненавидел себя.»5 Таким образом, в философском понимании любовь к себе противопоставлена эгоизму, с которым ее нередко отождествляют. Эгоизм, себялюбие - это внимание лишь к самому себе и предпочтение собственных интересов интересам других. Проистекая из недостатка любви к себе, эгоизм является попыткой компенсировать такой недостаток. Неслучайно В.Соловьев оценивал любовь как «действительное упразднение эгоизма» и «действитель-ное оправдание и спасение индивидуальности»

Второй «круг любви» - это любовь к ближнему: к детям, к родителям, к братьям, к сестрам, а также к людям, которые прочно связаны с нашей жизнью... Многие философы подчеркивали важность этого явления. Так С.Франк считал любовь к ближнему «зачатком истинной любви»; а русский мыслитель Н.Фролов считал любовь к родителям высшим видом любви и основой человеческого сообщества. Особое место здесь занимают родительские чувства. Причем материнская и отцовская любовь - два существенно противоположных модуса. И если любовь матери к своим детям безусловна, заложена в ее природе; то любовь отца к своим детям зависит от их внешности, характера и поведения. И в отличии от материнской, отцовскую любовь можно заслужить, выполняя все его требования и соответствуя его ожиданиям.

Третий «круг любви» - любовь к человеку, которая включает любовь человека к самому себе, любовь к ближнему и любовь к каждому иному человеку. В частности это и любовь к будущим поколениям и связанная с ней ответственность пред ними: каждое поколение должно стремиться оставить следующему поколения все, что оно получило от предыдущего как качественно, так и количественно.

К четвертому «кругу любви» принадлежит любовь к родине, к жизни и любовь к богу. Любовь к богу не является результатом рассуждения и анализа. Она возникает в глубинах человеческой души и, как и всякая другая любовь, не терпит излишней рассудочности. Иногда это чувство достигает такого накала, что пересиливает все другие его страсти, включая и саму любовь к жизни. Яркое описание «святому чувству» дает М.Шелер: «люди, переполненные ею, выносят любую боль и саму смерть не с неохотой и терзанием, но охотно и с блаженством, ибо в счастье и блеске этого чувства все радости жизни бледнеют и теряют свое значение,»6-таковы представления философа об идеале любви.

По Фрейду же религиозная любовь - это перенесение полового влечения в духовную деятельность. Он считал, что верующий погружается в мир религиозных фантазий, чтобы там найти заменяющее удовольствие. В следствии чего называет религию то «сублимированным продуктом сексуальных влечений», то «коллективной иллюзией, возникшей вследствие подавления первичных природных влечений.»7

В христианстве любовь к богу не оставалась постоянной, она менялась в своей форме и в своей интенсивности. Достигнув высшего напряжения в средние века, она стала постепенно утрачивать свою возвышенность и непосредственность.

К «пятому кругу» любви относится любовь к природе и в частности космическая любовь, которая, направленная на мир в целом, говорит о единстве человека и мира и об их взаимовлиянии. С точки зрения П.Т. де Шардена, «всеобъемлющая, космическая любовь не только психологически возможна, она единственно полный и конечный способ, которым мы можем любить.»8 Космическое чувство единства со Вселенной проявляется перед лицом красоты, при созерцании природы, в музыке. Чувство всеобщей любви, по мнению многих философов, - это стремление к единению, свойственное как живой, так и неживой природе.

На рубеже средних веков и Нового времени идею космической любви развивал Николай Кузанский и Марсилио Фичино, которые сравнивали это чувство с крепчайшим обручем, который скрепляет мироздание в одно сооружение, а всех людей - в единое братство. Несколько позднее о любви, как о всепроникающем космическом чувстве, говорили Д.Бруно, Я.Беме и другие. Однако затем эта тенденция сошла на нет. Существенную роль в этом сыграло переосмысление мировых сил, начатое ньютоновской механикой.

Шестой «круг» включает в себя любовь к истине, к добру, к прекрасному, любовь к справедливости. Внутреннее единство всех этих видов любви очевидно: в каждом из них существенную роль играет социальная составляющая, вследствие чего эти чувства оказываются менее личностными и во многом являются выражением групповых чувств, объединяя людей в коллективе. В отличии, например, от эротической любви, которая объединяет двоих, отсоединяя их от общества.

Так, понятие справедливости - одно из центральных в морали, праве, экономике, политике, идеологии. И нет, пожалуй, такой области человеческих отношений, где не вставал бы вопрос об их справедливости и несправедливости. Еще Сократ высказал убеждение, что нельзя ставить ничего выше справедливости - ни детей, ни жизнь. Но уже Аристотель замечал, что все люди высоко ценят справедливость, но каждый воспринимает ее по-своему.

Высокую оценку стремлению к справедливости дает Ф.Ницше: «Поистине никто не имеет больших прав на наше уважение, чем тот, кто хочет и может быть справедливым. Ибо в справедливости совмещаются и скрываются высшие и редчайшие добродетели, как в море, принимающем и поглощающем в своей неизведанной глубине впадающие в него со всех сторон реки.»9

Любовь к справедливости представляет собой сложное, комплексное чувство, где переплетаются любовь к себе и к близким, любовь к человеку и к родине, любовь к добру и к истине. Тем не менее, в любви к справедливости есть независимое содержание, которое не позволяет свести все значение к ее составляющим.

Седьмой «круг любви» - это любовь к творчеству, к славе, к своей деятельности, к свободе, к богатству. Любовь к деньгам имеет определенную социальную предпосылку: неуверенность в будущем, желание обезопасить себя перед испытаниями судьбы. «Деньги и власть, - пишет Гессе, - изобретены недоверием. Кто не доверяет жизненной силе в себе самом, у кого нет этой силы, тот восполняет ее таким знаменателем, как деньги.»10 Но далеко не каждый человек найдет в себе сил положиться только на свой талант, о котором говорит Гессе. И желание минимальной стабильности в жизни вполне понятно и объяснимо.

Восьмой «круг» - это любовь к игре, к общению, к коллекционированию, к путешествиям.

И наконец, последний «круг», который, в принципе, уже и не является «кругом любви» - это влечение к пище и к сквернословию. Это скорее пристрастия, которые нельзя поставить в один ряд с любовью к человеку или богу, но они напоминают отдаленные модусы любви.

В этой схеме, где наиболее полно представлена вся гамма разнообразных форм любви, просматривается четкая закономерность: чем дальше мы продвигаемся от центра, тем ниже интенсивность любви и больше роль социальных влияний. Так, например, эротическая любовь и любовь к детям способны заполнить всю эмоциональную жизнь человека; любовь к творчеству и к славе чаще всего составляет только часть жизни; пристрастие к игре и коллекционированию - это всего лишь один аспект существования человека.

Теперь, ознакомившись со всем разнообразным спектром форм любви, остановим внимание на одном из главных видов человеческих отношений: любви между мужчиной и женщиной; и рассмотрим как менялась философская оценка этого чувства от античности через средневековье, и как философские концепции этих эпох повлияли на становление понимания любви в Новом времени.

Глава 2.

Становление понимания любви от античности

через средневековье к эпохе Возрождения.

2.1 Зарождение эротической любви в античном мире.

Достаточно часто можно встретиться с утверждением, что в Древнем мире любви не было, и этот феномен возник только средние века, поскольку любовь - это интимное, личностное переживание, до которого сознание людей в ту эпоху еще не доросло. Однако это гипотеза не может служить основанием для полного отрицания любви между мужчиной и женщиной в период Античности.

В древнем обществе, когда представления о личности (ее ценности, самостоятельности, независимости) находились в зачаточном состоянии и индивид был растворен в коллективе как в едином целом, где его действия и побуждения были подчинены интересам коллектива, соответственно понималась и любовь. Мифология как мировоззрение древних рассматривает любовь не столько как факт личной жизни, сколько как универсальный космический процесс, в котором человек участвует, но не играет решающей роли. В этом плане очень остро вставал вопрос о том, как единое по своему происхождению человечество поляризуется и выражается в двух полах - в мужском и женском. Во многих древних памятниках подчеркивается единая, несмотря на физиологические отличия, сущность человечества.

Так, в диалоге Платона «Пир» Аристофан излагает миф о первобытных людях, в котором говорит о том, что «прежде всего, люди были трех полов, а не двух, как ныне, ибо существовал еще третий пол, который соединял в себе признаки этих обоих.»11

Тема бисексуализма и смены полов затрагивается и в Ветхом завете в главе о происхождении человека: «И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.» (Быт., 2:7,21-24). Таким образом, сам Адам изначально сотворен как «мужчина и женщина», и только потом Ева была извлечена из его тела, частью которого она была до этого.

Из идеи о единстве всех людей происходит и оправдание широко распространенной в античном мире однополой любви. В уже упомянутом диалоге Платона «Пир» Аристофан рассказывает, что сначала все люди были двойными: имели по четыре ноги, по два лица...Но потом боги разделили их, и теперь каждая часть стремится восстановиться со своей половинкой. «Женщины...представляющие из себя половинку прежней женщины, к мужчинам не очень расположены, их больше привлекают женщины. Зато мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому.»12 А отсюда возникает однополая и разнополая любовь.

Но такая форма отношений не считалась конечной и в высшей степени идеальной. Древними было замечено, что, несмотря на единство Вселенной и человека, каждая вещь свое место и предназначение, в результате чего мир состоит из полярных противоречий, самые устойчивые из которых - мужественность и женственность. А объединение двух человек противоположного пола рассматривалось античными философами как некий космический брак между мужским и женским началом, которые пронизывают мир. Так, во многих древних религиях луну, землю и воду воспринимали как символ женственности, а солнце, огонь и тепло - как символ мужественности. Мужское начало, как правило (за исключением тантризма) выражает активность, волю, форму; женское - пассивность, послушание, материю.

Из этого понимания Космоса происходило и распределение ролей в браке, где женщина являлась не объектом любви, а средством деторождения. И даже в просвещенных Афинах женщина была исключена из общественной жизни и культуры. Мужчины искали общества мужчин, и считалось, что любовь между представителями мужского пола имеет высший духовный аспект, которого нет в любви между мужчиной и женщиной.

В период античности выделяются некоторые аспекты любви, которые впоследствии будут переняты философами других эпох. И прежде всего это представление о любви как о стремлении к утраченной целостности человеческого существа, а также достаточно четкое разграничение между духовной любовью и половым инстинктом. Впервые к этой проблеме обратился Платон, который трактовал любовь как божественную силу, помогающую человеку преодолеть свое несовершенство, как помощницу на пути к нравственности и вечной красоте. Это не физиологический инстинкт, который легко удовлетворить и монотонное повторение которого вызывает лишь раздражение.

В философии древнего мира чувствуются мифологические влияния и явное доминирование натурфилософских идей, связанных с попытками познания Вселенной. Человек воспринимается только как часть Космоса, а потому любовь между мужчиной и женщиной не воспринимается как глубокое интимное чувство, переживание, свойственное индивиду, ибо личности не существует - она растворена во Вселенной. А в связи с этим и сама любовь рассматривалась как космическое слияние двух противоположных полисов мира, которое необходимо для достижения гармонии. По законам Вселенной происходило и разграничение внутренних ролей, где мужское начало всегда являлось активным, а женское - пассивным.

1. Понятие любви в средние века.

В эпоху средневековья в обществе происходит коренное изменение взглядов на основные жизненные понятия, ценности, устои, что связанно с широким распространением Христианства как мировой религии. Зародившись еще во 2-ой половине 1 в. н.э. в провинциях Римской империи, становится ее господствующей религией, отвечая интересам всех слоев населения.

Христианство, быстро осознав себя носителем принципиально новой этики, нового понимания человека и его места в мире, сделало огромный вклад в историю человеческой культуры, и прежде всего - это идеал всеобъемлющей любви как основы всей человеческой жизни. Любовь в Новом завете понимается очень широко и почти все ее аспекты связаны с божественным авторитетом. Широко проповедуется и любовь к ближнему, к каждому человеку, которая является необходимой ступенью любви к Богу. «Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец...Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин 4, 20, 12).

В свете этой божественной любви и любви ко всему человечеству особый отпечаток накладывается и на интимные чувства. Любовь между двумя людьми воспринималась как некое эгоистичное и греховное проявление. Так, Августин, крупнейший представитель и завершитель латинской патристики, выделял два вида любви: одна земная, нечистая, плотская, увлекающая ко всему переходящему, а в результате - в глубины ада; другая любовь - святая, которая поднимает нас к высотам, к небесам. Земная любовь тяжелая, она не позволяет человеку наслаждаться истинной красотой жизни. Надо очиститься от нее через две заповеди: любви к Богу и любви к ближнему, которые составляют основу жизни и главный стимул к познанию мира. «Если ты любуешься телами, то восхвали за них Бога-Творца и перенесись любовией своей к самому Художнику. Если тебя восхищают души, то люби их в Боге, ибо все постоянство их в Боге,»13- писал Августин порицая низменность земной любви.

И именно в этом контексте византийским отцам церкви, которые придерживались раннехристианских взглядов на любовь, было достаточно сложно объяснить многие эротические мотивы, содержащиеся в канонизированных (принятых христианством в качестве закона) книгах Ветхого завета, которые совершенно не соответствовали проповедуемым идеям воздержания и порицания чувственных наслаждений, особенно в любовной лирике «Песни песней Соломона». Но они нашли достойные (хотя может и не всегда убедительные) объяснения ветхозаветной эротике через символическое понимание. Особое мастерство в одухотворении чувственной любви проявил Григорий Нисский.

По убеждению византийского мыслителя, любовная эротика Песни песней - это высшая форма выражения Божественного Эроса, это чисто духовный брак. Где невеста, вожделеющая своего жениха ( «Да лобзает он меня лобзанием уст своих!»; «На ложе моем ночью искала того, которого любит душа моя.» ), является человеческой душой, стремящейся к слиянию с Богом (женихом). Поэтому дева первая говорит о своих чувствах юноше, а не жених ей, как в обычной жизни. Георгий стал основоположником духовного понимания плотской эротики в Писании, которое прочно укоренилось в сознании византийцев.

Учение о божественном эросе составляло основание всей христианско-византийской духовности. Христианство стремилось донести эту идею до всех членов Церкви, максимально упрощая ее и внося понятие любви в сознание людей не в его космическом значении, а в социально-личност-ном. Ибо Бог хотя и был умонепостягаем, но являлся личностью. И познание Бога, слияние с ним - это очень личный, интимный и тайный акт.

Параллельно с осуждением плотской любви в философии позднего средневековья все чаще и чаще затрагивается вопрос о высокой любви между мужчиной и женщиной, которая рассматривается как данный Богом пример бескорыстной любви, которому надо следовать в повседневной жизни. «Единение человека с его возлюбленным выше всякого единения, так что этого никто не в состоянии понять или изобразить каким-либо образом,»- писал Кавасила. Византийские «гуманисты» X-XIII вв пытались достичь гармонии человека и земной любви. Крайностям эстетики античного аскетизма они противопоставляют эстетику эротизма, заключенную в рамки христианской нравственности. Осознав любовь мужчины и женщины неотъемлемым и прекрасным свойством человеческой природы, философы говорят о том, что она достойна уважения, но лишь под покровом целомудрия. Любовь и красота должны привести в конечном итоге к созданию семьи, что соответствовало нормам средневековой этики.

Византийская культура, продолжая и развивая многие античные традиции понимания любви, сделала значительный шаг в изучении этого сложнейшего феномена человеческого бытия. Раннехристианские, а затем и византийские мыслители увидели в любви важнейший творческий принцип Вселенной, на котором основывается ее бытие. Византийцы хорошо ощутили двойственное (негативное и позитивное) значение чувственной любви и безоговорочно выдвинули на первый план любовь духовную во всех ее аспектах. Все это выдвигает христианско-византийскую теорию любви на одно из видных мест в истории культуры.

1. Тема любви в эпоху Ренессанса.

В эпоху Возрождения тема любви расцвела в обстановке общего острого интереса ко всему земному и человеческому, освободившемуся из-под контроля церкви. Понятие «любовь» возвратило себе статус жизненной философской категории, которым было наделено в античности и который в средние века был заменен на статус религиозно-христианский. Но религиозный оттенок любовного чувства не исчез совсем. Однако, в центре мировоззрения стоят уже не божественные сюжеты, а человек, который гармонично связан с миром, где небесное не противостоит земному, но пронизывает его духом возвышенности и благородства.

В философском учении Джордано Бруно наиболее ярко представленны сущность и значение любви в ренессансном представлении. «Любовь - это все, и она воздействует на все, и о ней можно говорить все, ей можно и все приписывать.»14 В его диалогах любовь предстает как героическая, огненная страсть, окрыляющая человека в борьбе и в стремлении к познанию мира. Любовь, с точки зрения Бруно, это всепроникающая космическая сила, пружина человеческой истории.

Этот взгляд на любовь как на сильнейший духовный порыв, страсть накладывает отпечаток и на оценку отношений между мужчиной и женщиной. И «Венера с Амуром» Рафаэля, и «Вакханалия» Тициана свидетельствуют о том, что особой моральной разборчивости в интимных чувствах человека не было.

Гуманист Лоренцо Валл выразил главные настроения и тенденции современного ему общества, которое во всем стремилось достичь максимального удовольствия и удовлетворения своих природных желаний и потребностей: «Все, что существует, стремится к наслаждению. Не только те, кто обрабатывает поля, которых с правом воспевает Вергилий, но и те, кто живут в городах, знатные и простые, греки и варвары...под направляющим воздействием руководителя и наставника - Природы.»15 Реализация человеческих желаний и пахотей, следование во всем людской природе стало центром идеологии этого исторического этапа.

Эпоха Возрождения, вернув человека к природе, уничтожает грань между страстью, вседозволенностью и разнузданностью, между порывами сердца и не слишком разборчивой погоней за наслаждениями.

Глава 3.

Философия любви в Новом времени.

Бурное развитие естествознания в XVII веке, связанное с зарождением капитализма, а также целый ряд открытий в различных областях наук, которые разбивали античные и средневековые представления о мире, не могли не оказать воздействия на философию своего времени, где происходит решительный разрыв с религией, крах церковных догм и авторитета церкви. В центре внимания философии Нового времени человек с его естественным стремлением к добру, счастью, гармонии, то есть полностью отрицается средневековая идея об изначальной греховности людей. Философии Нового времени присущ гуманизм и антропоцентризм.

Соответственно с этими изменениями складываются совсем иные концепции относительно любви между мужчиной и женщиной. Рене Декарт в трактате «Страсти души» (1649) утверждает, что «любовь есть волнение души, вызванное движением «духов», которое побуждает душу добровольно соединиться с предметами, которые кажутся ей близкими». Подобное психологически-механистическое определение не проводит абсолютно никакого различия между любовью к представителю противоположного пола, привязанностью к домашнему животному или чувством гордости художника за любовно созданную картину. Здесь на лицо общее тяготение, стремление, о котором пишут многие философы XVII- XVIII веков. Любовь по Гоббсу, Локку и Кондильяку - это сильное желание приятного, только и всего. Проблема «божественной любви» все более уходит на задний план, «любовь земная» все более прочно занимает свои позиции.

Особенно яркое выражение подобная идеология нашла во французском обществе, которое в последние десятилетия перед революцией отличалось легкомысленным и фривольным отношением к этому чувству. Любовь в придворных и аристократических кругах превращалось в изощренное искусство флирта, бездушное и бессердечное. Сама любовь и верность стали нечто старомодным, их заменило мимолетное увлечение. Любовь века рококо - это уже не любовь, а скорее подражание ей. И неудивительно, что Ламетри не находит принципиальной разницы между животным инстинктом совокупления и человеческим чувством, и даже Дени Дидро, понимая эту разницу, рассуждая о любви, постоянно подчеркивает ее эстетически-физиологическую ее обусловленность.

1. Взгляд на любовь в немецкой классической философии.

Все четыре классика немецкого идеализма конца XVIII - первой трети XIX веков - Кант, Фихте, Шеллинг и Гегель - выразили свое определенное философское отношение к проблеме любви.

Иммануил Кант прежде всего провел различие между «практической» любовью (к ближнему или к богу) и любовью «патологической» (то есть чувственным влечением). Он стремится утвердить человека как единственного законодателя своей теоретической и практической деятельности, а потому Кант занял достаточно трезвую позицию в вопросах отношений между полами, соответствующую его скептическим представлениям об окружающем мире и подкрепленную холодными наблюдениями одинокого холостяка. В «Метафизике нравов» (1797) Кант рассматривает явление любви с этической точки зрения и только. «Любовь мы понимаем здесь не как чувство (не этически), то есть не как удовольствие от совершенства других людей, и не как любовь-симпатию; любовь должна мыслиться как максима благоволения (практическая), имеющая своим следствием благодеяние.»16 Следовательно, по Канту, любовь к человеку противоположного пола и «любовь к ближнему, хотя бы он заслуживал мало уважения»17 фактически одно и то же. Это долг, моральное обязательство, и только.

Канту представляется, что там, где есть любовь, не может быть равного отношения между людьми, ибо тот, кто любит другого (другую) больше, чем тот (та) его, невольно оказывается со стороны партнера, чувствующего свое превосходство, менее уважаемым. Канту важно, чтобы между людьми всегда оставалась дистанция, иначе пострадают их личности с присущей им самостоятельностью. Беззаветная отдача в любви для Канта вещь недопустимая. По ином быть и не может, ибо любовь - это долг, хотя и добровольная, но обязанность человека. Неудивительно, что Кант и брак рассматривает лишь как вариант обоюдных обязанностей при заключении юридической сделки: это личностное и вещественное право на «естественное использование (представителем) одного пола половых органов другого пола» ради получения наслаждения. И только официальная церемония брака и его юридическое оформление превращают чисто животное в собственно человеческое.

Иоганн Готлиб Фихте не принял трезвую и расчетливую теорию Канта и рассуждает о любви как об объединении «Я» и «Не Я» - двух противоположностей, на которые сперва разделяется мировая духовная сила, чтобы потом вновь устремиться к воссоединению с самой собой. Позиция Фихте весьма жесткая: несмотря на то, что брак и любовь - это не одно и то же, но не должно быть брака без любви и любви без брака. В сочинении «Основы естественного права на принципах наукочтения» (1796) философ создает установку единства физиологического, морального и юридического в отношениях между полами. Причем мужчине приписывается полная активность, а женщине - абсолютная пассивность - в постели, в быту, в юридических правах. Женщине не следует мечтать и о чувственно-эмоциональном счастье. Покорность и послушание - вот что уготовил ей Фихте. Будучи радикал-демократом, философ всей своей радикальности придает сугубо мужской характер, давая этому философское объяснение, основанное на строении всего мира: «Разуму свойственна абсолютная самодеятельность, а страдательное состояние ему противоречит и целиком его оттесняет.» Где «разум» - синоним мужского начала, а «страдательное состояние» - женского.

Фридрих Шеллинг, провозгласив любовь «принципом наивысшей значимости», в противовес Фихте признает равноправие двух полов в любви. С его точки зрения, каждый из них в равной мере ищет другого, чтобы слиться с ним в наивысшем тождестве. Отвергает Шеллинг и миф о существовании «третьего пола», который объединял в себе и мужское, и женское начало, ибо если каждый человек ищет уготовленную ему партнершу, то при этом он не может оставаться целостной личностью, а является лишь «половинкой». В любви каждый из партнеров не только обуреваем желанием, но и отдает себя, то есть стремление к обладанию переходит в жертвенность, и наоборот. Эта двойная сила любви способна победить ненависть и зло. По мере эволюции Шеллинга его представления о любви становятся все более мистическими.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель решительно отвергает всякий мистицизм в любви. В его понимании, Субъект ищет в любви самоутверждение и бессмертие, а приближение к этим целям возможно только тогда, когда Объект любви достоин Субъекта по своей внутренней силе и возможностям и равен ему. Только тогда любовь обретает жизненную мощь, становится проявлением жизни: с одной стороны, любовь стремится к овладению и господству, но преодолевая противоположность субъективного и объективного, возвышается к бесконечному.

Гегель рассматривает функцию, связывающую мужчин и женщин через призму феноменологии духа: «Отношение мужа и жены есть непосредственное познавание себя одного сознания в другом и познавание взаимной признанности.»18 Это пока только природное отношение, которое становится нравственным только через наличие детей, и тогда связь окрашивается чувствами взаимного умиления и благоговения.

Подобно Фихте, Гегель защищает принцип неравенства мужа и жены в браке: мужчина «как гражданин обладает сознающей себя силой всеобщности, он этим приобретает себе право вожделения и в то же время сохраняет себе свободу от него.»19 Женщине в таком праве отказывается. Ее удел - семья. Таким образом фиксируется природная противоположность двух полов.

В зрелой философской системе Гегеля проблемы любви и семьи затрагиваются в «Философии права» и в «Лекциях по эстетике».

В философской концепции права Гегель говорит о том, что брак призван поднять отношения между полами на уровень «нравственно сознающей себя любви». Брак - это «правовая нравственная любовь»,20 которая полностью исключает неверность. Это духовное единение супругов, которое стоит «выше случайности страстей и временного каприза.»21 В браке страсть - это даже помеха, а потому она не желательна. Трезвая рассудительность Гегеля проявляется в его философской позиции: «Различие между мужчиной и женщиной таково же, как различие между животным и растением: животное более соответствует характеру мужчины, а растение - женщины.»22

Такое понимание оказывается очень удобным, особенно для мужчин.

Понимание Гегелем любви в «Лекциях по эстетике» резко отличается от только что приведенных размышлений. Он отличает теперь подлинную любовь как глубоко индивидуализированное обоюдное чувство от любви религиозной и от стремления к наслаждениям, выше которых ни средневековые, ни античные философы не поднимались. «Потеря своего сознания в другом, видимость бескорыстия и отсутствие эгоизма, благодаря чему субъект снова находит себя и приобретает начало самостоятельности; самозабвение, когда любящий живет не для себя и заботится не о себе - это и составляет бесконечность любви.»23 Примечательно и то, что в этом труде Гегель отказывается от стереотипа о неравноправии полов и говорит о том, что женщина в любви - далеко не «растение», а мужчина - не «животное». «Любовь прекраснее всего в женских характерах, ибо в них преданность, отказ от себя достигает наивысшей точки,»24-писал философ, признавая эстетическое превосходство женщины в любви.

Гегелевское понимание любви нельзя трактовать однозначно, ибо с возрастом его мировоззрение радикально изменяется. Зрелые работы философа представляют наиболее полные и рациональные представления о мире, человеке и его душе.

Школу гегелевского понимания человеческих отношений прошел и немецкий материалист середины XIX века Людвиг Фейербах. Он попытался создать учение о морали, полностью основанное на принципах биопсихической чувственности. Поэтому он считает, что «половое отношение можно прямо характеризовать как основное нравственное отношение, как основу морали».25 Поэтому и его этика ориентируется прежде всего на достижение чувственного счастья. Фейербахова любовь - и символ единства человека с человеком, и стремление людей к совершенству. Здесь соединены объективное и субъективное, познавательное и предметное. Такое расширенное представление позволяет Фейербаху превратить «любовь» в главную социологическую категорию. Он обожествляет самого человека и отношения людей между собой, выводя эти отношения из потребности «Я» и «Ты» друг в друге, их взаимонуждаемости в смысле половой любви. И только на это наслаиваются все остальные производные потребности людей в общении и совместной деятельности. Фейербах отрицает первостепенную значимость личности, считая, что она слаба и несовершенна. И только «муж и жена, соединившись, представляют собой совершенного человека», то есть любовь сильна, бесконечна, вечна и делает людей полноценными.

Людвиг Фейербах ярко показал величие здоровой и безбрежной человеческой страсти, полностью отрицая возможность построения иллюзий на этот счет. Он убедительно очертил значение общечеловеческих моральных ценностей. И поставил человека, его потребности, стремления и чувства в центр философии.

Новое время принесло новые тенденции в развитие философии в целом. В наследии мыслителей XVII -XIX вв. важнее всего его общечеловеческое, гуманистическое содержание. Любовь как жажду целостности (хотя и не только в это

м аспекте) утверждают в своем творчестве большинство философов Нового времени, не повторяя в своих аргументах ни древних, ни друг друга, они находят в ней все новые и новые черты, исследуют оттенки человеческой страсти, одни, углубляясь в частности, другие - обобщая.

Заключение.

Любовь как высшее человеческое чувство - это часть жизни любого из нас. И думаю, что каждый согласится с высказыванием Ван Гога, который говорил: «Я - человек, и человек со страстями. Я не могу жить без любви...иначе я замерзну и превращусь в камень.» Так говорил великий художник о любви к женщине. Проблема взаимоотношений между двумя полами являлась одной из ведущих тем философии различных эпох, причем каждая из них вносила свои концептуальные новшества в ее понимание и оценку.

Так, античные философы не сомневались в могуществе и силе любви. Однако она мнилась как некий вселенский дар, некое космическое чувство, способное порождать в равной степени как добро, так и зло. Любовь рассматривалась не столько как факт личной жизни, сколько как универсальный космический процесс, в котором человек участвует, но не играет решающей роли. Брак же мужчины и женщины рассматривался как соединение двух противоположных полисов (по аналогии с процессами, происходящими в природе, где каждое явление считалось либо мужским, либо женским началом, а их соединение - гармонией), каждый из которых выполнял свою функцию, откуда и произошла идея о неравенстве мужчины и женщины в любовных отношениях.

Для средневековья же характерно вообще пренебрежительное отношение к эротической любви. И сочинения Аврелия Августина появились в эпоху, когда женщина рассматривается христианством как «врата адовы», «сосуд соблазна» и виновницей Адамова прегрешения. Для верующего мыслителя средних веков любовь к женщине - это угроза спасению души, самому великому долгу христианина. Любовь к Богу, противостоит эротической любви во всех ее отношениях. Однако на позднем этапе развития христианства любовь мужчины и женщины осознается неотъемлемым и прекрасным свойством человеческой природы, которое достойно уважения, но лишь под прикрытием целомудрия и с целью создания семьи.

Эпоха Ренессанса стала переходным этапом между философией христианства и Нового времени. Для этого периода характерны попытки вернуть эротической любви ее права, притесненные божественным авторитетом. Стремление к удовлетворению наслаждений, названными проявлениями человеческой Природы, рассматривалось в качестве основного смысла любви.

Эпоха Нового времени, впитав в себя опыт предыдущих исторических этапов развития человеческой мысли, породила целую плеяду философов, каждый из которых высказал свою оценку сущности любви между мужчиной и женщиной. Каждая из философских концепций глубоко индивидуальна, однако их всех объединяет общая идея антропоцентризма, ставшая ведущим мотивом всей идеологии Нового времени.

1 Fromm E. The art of loveing N.Y. 1954 p.111

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т29, стр.435

3 Соловьев В.С. Собр. соч. Спб, 1909, Т9, стр. 6

4 Фромм Э. Психоанализ и религия // Сумерки богов М 1989 стр.200

5 Э.Роттердамский Философские произведения М 1986 стр.170

6 Scheler M. Istota i formy sympatii. Warszawa, 1986 S. 277-278

7 Фрейд З. Будущее одной иллюзии//Сумерки богов М 1989

8 Тейяр де Шарден П. Феномен человека М 1987 стр.210

9 Ницше Ф. Полное собрание сочинений М, 1909 т.2 стр.129

10 ГессеГ. Письма по кругу. Художественная публицистика М 1987 стр.99

11 Платон Соч. В 3-х томах Т.2 стр.116

12 Платон Соч. В 3-х томах Т.2 стр.118

13 Августин Блаженный, Исповедь, гл.12

14 Bruno G. gl’heroici furori L. 1585 P.II Dial 1

15 Лоренцо Валл «О наслаждении» фрагм. XXXII

16 Кант И. Соч. В 6 томах М, 1965, Т.4 Ч.2 стр.389

17 Там же стр.388

18 Гегель. Соч. М, 1959, т.4 стр.242

19 Там же стр.244

20 Гегель М,Л, 1934,т.7, стр.191

21 Там же стр.194

22 Там же стр.198

23 Гегель Эстетика М,1969 т.2,стр.275

24 Там же стр. 276

25 Фейербах Л. Избр. философ. произв. М,1955, т.2, стр.304