Скачать

Специфика ценностных ориентаций молодежи

Глава I. Теоретический анализ проблемы ценностных ориентаций в психологии

1.1 Понятие ценностных ориентаций

1.2 Определение личностных смыслов личности

1.3 Формирование ценностно-смысловых ориентаций личности

Глава II. Характеристика ценностных ориентаций молодежи

Глава III. Исследование специфики ценностных ориентаций молодежи

3.1 Организация и методы исследования

3.2 Результаты исследования

3.3 Рекомендации по коррекции ценностных ориентаций молодежи

Заключение

Список литературы

Приложение 1.

Приложение 2.

Приложение 3.

Приложение 4.

Приложение 5.

Приложение 6.

Приложение 7.

Приложение 8.

Приложение 9.

Введение

Перемены, произошедшие за последние десять лет в сфере государственного устройства и политической организации российского общества, можно назвать революционными. Важнейшей составляющей происходящей в России трансформации является изменение в мировоззрении населения. Традиционно считается, что массовое сознание – наиболее инерционная сфера по сравнению с политической и социально-экономической. Тем не менее, в периоды резких, революционных преобразований система ценностных ориентаций также может быть подвержена весьма существенным сдвигам. Можно утверждать, что институциональные преобразования во всех других сферах необратимы только тогда, когда они восприняты обществом и закреплены в новой системе ценностей, на которые это общество ориентируется. И в этом отношении изменения в мировоззрении населения могут служить одним из важнейших индикаторов реальности и эффективности общественной трансформации в целом.

Ценности – это обобщенные представления людей о целях и средствах их достижения, о нормах своего поведения, воплощающие исторический опыт и концентрированно выражающие смысл культуры отдельного этноса и всего человечества. Это существующие в сознании каждого человека ориентиры, с которыми индивиды и социальные группы соотносят свои действия. В России в результате изменения общественного устройства при переходе от административно-командной системы к системе, основанной на рыночных отношениях, произошла стремительная дезинтеграция общественных групп и институтов, утрата личностной идентификации с прежними социальными структурами. Наблюдается расшатывание нормативно-ценностных систем старого сознания под воздействием пропаганды идей и принципов нового политического мышления.

Жизнь людей индивидуализируется, меньше регламентируются извне их действия. Предполагается, что члены общества должны рассчитывать на себя, рисковать, делать выбор и нести за него ответственность. Намечается движение по пути большей свободы человека (в выборе целей и средств их достижения), что выражается в переходе к новой системе ценностей. Формирование новой системы ценностей в условиях ослабления политического и идеологического прессинга сопровождается критическим осмыслением старых, присущих обществу социалистического типа ценностей, вплоть до полного их отрицания. К сожалению, такой подход часто приводит к отрицанию всего опыта предшествующего поколения. В связи с этим в современной литературе многие авторы говорят о кризисе ценностей в российском обществе.

Ценности в посткоммунистической России действительно противоречат друг другу. Нежелание жить по-старому сочетается с разочарованием в новых идеалах, которые оказались для многих либо недостижимыми, либо фальшивыми. Ностальгия по гигантской стране уживается с разного рода проявлениями ксенофобии и изоляционизма. Привыкание к свободе и частной инициативе сопровождается нежеланием брать на себя ответственность за последствия собственных же хозяйственных и финансовых решений. Стремление отстоять вновь обретенную свободу частной жизни от непрошеных вторжений, в том числе от «недремлющего ока» государства, сочетается с тягой к «сильной руке». Это только беглый перечень тех реальных противоречий, которые не позволяют однозначно оценить место России в современном мире (64, с. 129).

Итак, кардинальные изменения в политической, экономической, духовной сферах нашего общества влекут за собой радикальные изменения в психологии, ценностных ориентациях и поступках людей. Особую остроту сегодня приобретает изучение изменений, происходящих в сознании современной молодежи. Неизбежная в условиях ломки сложившихся устоев переоценка ценностей, их кризис более всего проявляются в сознании этой социальной группы.

Учитывая все выше сказанное, можно считать тему «Специфика ценностных ориентаций молодежи» актуальной и своевременной.

Цель работы: Проанализировать специфику ценностных ориентаций молодежи.

Задачи работы:

1. Теоретически проанализировать проблему ценностных ориентаций в психологии.

2. Дать характеристику ценностных ориентаций молодежи.

3. Организовать и провести исследование специфики ценностных ориентаций молодежи.

Объект исследования – молодежь как социально-психологическая группа.

Предмет исследования - ценностные ориентации молодежи.

Гипотеза: Мы предполагаем, что ценностные ориентации современной молодежи имеют специфические черты, отражающие изменения в общественной жизни.

Методы исследования: теоретический анализ литературы по теме, эмпирические методы (тестирования), методы статистической обработки.

Глава I. Теоретический анализ проблемы ценностных ориентаций в психологии

1.1 Понятие ценностных ориентаций

Одной из важнейших проблем современной психологии является проблема ценностных ориентаций.

«Ценностные ориентации - это относительно устойчивое, избирательное отношение человека к совокупности материальных и духовных благ и идеалов, которые рассматриваются как предметы, цели или средства для удовлетворения потребностей жизнедеятельности личности. В ценностных ориентациях как бы аккумулируется весь жизненный опыт, накопленный в индивидуальном развитии человека»(63, с. 64), определяющий его взаимоотношения с другими людьми, преобразования личности, в том числе и по отношению к самой себе, являющий существо образа жизни индивида. В этом определении, на наш взгляд, наиболее полно отражено содержание ценностных ориентаций человека, их динамичный характер, их функции и значение в жизни человека, в развитии его личности. Однако нам кажется интересным и полезным и иное определение: «ценностные ориентации - интегральное (информативно-эмоционально-волевое) свойство и состояние готовности личности к тому, чтобы сознательно определить и оценить свое местоположение во времени и пространстве природной и социальной среды, избрать стиль поведения и направление деятельности, основываясь на личном опыте и в соответствии с конкретными условиями постоянно меняющейся ситуации»(48, с. 105). В этом определении отмечается важнейшая роль ценностных ориентаций человека в качестве одного из регуляторов его поведения и деятельности.

Изучение влияния ценностных ориентаций личности индивида на различные сферы ее деятельности подтверждает положение о том, что общие и специфические условия деятельности, преломляясь в сознании, по-разному проявляются в реальном поведении. Причина существенных отклонений в поведении одного лица от другого - в субъективном восприятии данных условий, а также различиях в их ценностных ориентациях, в структуре жизненных ценностей различных людей.

Проблема ценностных ориентаций активно изучалась в 70-80 гг. ХХ в. (Адыкулов А., Круглов Б.С., Шаров А.С., Ядов В.А. и др.), потом интерес к ней несколько угас, а теперь он вновь возник и продолжает возрастать. С того времени произошли значительные социальные и экономические изменения в обществе. Общество, в котором мы живем, стало нестабильно, размыто и крайне неоднородно, по сравнению с принципиально иными общественными условиями 70-80-х гг. XX в. с точки зрения стабильности и преемственности, наличия единой идеологии общества четких представлений о приоритете общественных ценностей (56, с. 117).

Ценностные ориентации личности, связывающие её внутренний мир с окружающей действительностью, образуют сложную многоуровневую иерархическую систему, занимая пограничное положение между мотивационно-потребностной сферой и системой личностных смыслов. Соответственно, ценностные ориентации личности выполняют двойственные функции. С одной стороны, система ценностных ориентаций выступает в качестве высшего контрольного органа регуляции всех побудителей активности человека, определяя приемлемые способы их реализации. С другой, – в качестве внутреннего источника жизненных целей человека, выражая соответственно то, что является для него наиболее важным и обладает личностным смыслом. Система ценностных ориентаций, тем самым, является важнейшим психологическим органом саморазвития и личностного роста, определяя одновременно его направление и способы его осуществления.

По своему функциональному значению ценности личности можно разделить на две основные группы: терминальные и инструментальные, выступающие, соответственно, в качестве личностных целей и средств их достижения. В зависимости от направленности на личностное развитие или на сохранение гомеостаза ценности могут быть разделены на высшие (ценности развития) и регрессивные (ценности сохранения). В то же время терминальные и инструментальные, высшие и регрессивные, внутренние и внешние по своему происхождению ценности могут соответствовать разным уровням или стадиям личностного развития.

Установки, аттитюды и ценностные ориентации личности регулируют реализацию потребностей человека в различных социальных ситуациях. В.Я. Ядов объединяет все описанные выше регулятивные образования как диспозиции, т. е. «предрасположенности». В своей «диспозиционной концепции регуляции поведения личности» В.Я. Ядов аргументирует иерархическую организацию системы диспозиционных образований. В разработанной им схеме на низшем уровне системы диспозиций располагаются элементарные фиксированные установки, носящие неосознаваемый характер и связанные с удовлетворением витальных потребностей. Второй уровень составляют социально фиксированные установки, или аттитюды, формирующиеся на основе потребности человека во включении в конкретную социальную среду. Третий уровень системы диспозиций – базовые социальные установки – отвечает за регуляцию общей направленности интересов личности в тех или иных конкретных сферах социальной активности человека. Высший уровень диспозиций личности представляет её систему ценностных ориентаций, соответствующую высшим социальным потребностям и отвечающую за отношение человека к жизненным целям и средствам их удовлетворения. Каждый уровень диспозиционной системы оказывается задействованным в различных сферах и соответствующих им ситуациям общения: в ближайшем семейном окружении, малой контактной группе, конкретной области деятельности и, наконец, в определённом типе общества в целом. Отдельные уровни диспозиционной системы отвечают при этом за конкретные проявления активности: за отдельные поведенческие акты в актуальной предметной ситуации; за осуществляемые в привычных ситуациях поступки; за поведение как систему поступков; за целостность поведения или деятельность человека. Таким образом, можно сделать вывод, что уровни регуляции поведения в диспозиционной концепции В.Я. Ядова различаются долей биологических и социальных компонентов в их содержании и происхождении. Ценностные ориентации как высший уровень диспозиционной системы, по В.Я. Ядову, тем самым полностью зависят от социальной общности, с которой себя идентифицирует личность.

Очевидно, что уровни диспозиционной системы личности отличаются также степенью осознанности описанных регулятивных образований. Ценностные ориентации, определяющие жизненные цели человека, выражают, соответственно, то, что является для него наиболее важным и обладает для него личностным смыслом. К.А. Альбуханова-Славская и А.В. Брушлинский описывают роль смысловых представлений в организации системы ценностных ориентаций, которая проявляется в следующих функциях: принятии (или отрицании) и реализации определённых ценностей; усилении (или снижении) их значимости; удержании (или потере) этих ценностей во времени. Б.С. Братусь определяет личностные ценности как «осознанные и принятые человеком общие смыслы его жизни». Он проводит разделение личных ценностей как осознанных смыслов жизни и декларируемых, «называемых», внешних по отношению к человеку ценностей. Г.Л. Будинайте и Т.В. Корнилова также подчёркивают, что «личностными ценностями становятся те смыслы, по отношению к которым субъект определился», акцентируя внимание на необходимости не только осознания смыслов, но и решения об их принятии или непринятии.

В то же время ряд авторов полагают, что ценностные образования, напротив, являются базой для формирования системы личностных смыслов. Так, по В.Франклу, человек обретает смысл жизни переживая определённые ценности. Ф.Е. Василюк пишет, что смысл является пограничным образованием, в котором сходятся идеальное и реальное, жизненные ценности и возможности их реализации. Смысл, как целостная совокупность жизненных отношений, у Ф.Е. Василюка является своего рода продуктом ценностной системы личности. Аналогичную точку зрения в своём исследовании отстаивает и А.В. Серый.

Формирование и развитие систем личностных смыслов и ценностных ориентаций носит взаимосвязанный и взаимодетерминирующий характер. Как справедливо замечает Д.А. Леонтьев, личностные ценности являются одновременно и источниками, и носителями значимых для человека смыслов.

Г.Е. Залесский связывает личностные ценности и смыслы через понятие «убеждение». Убеждение, являясь интегрирующим элементом механизма регуляции активности человека, представляет, по его мнению, «осознанные цели, субъективно готовые к реализации путём их использования в социально-ориентировочной деятельности». По словам Г.Е. Залесского, убеждениям присущи одновременно и побуждающая, и когнитивная функции. Убеждение, выступая в качестве эталона, оценивает конкурирующие мотивы с точки зрения их соответствия содержания той ценности, которую оно призвано реализовать, и выбирает практический способ её практической реализации. Как пишет Г.Е. Залесский, «убеждение носит как бы двойной характер: принятые личностью социальные ценности «запускают» его, а будучи актуализированным, уже само убеждение вносит личностный смысл, пристрастность в реализацию усвоенной общественной ценности, участвует в актах выбора мотива, цели, поступка». При этом чем выше в субъективной иерархии находится убеждение, соответствующее той или иной ценности, тем более глубокий смысл придаётся его реализации, а следовательно, и выделенному с его участием мотиву.

Представление о системе ценностей личности как иерархии её убеждений получило распространение также в американской социальной психологии. Так, М. Рокич определяет ценности как «устойчивое убеждение в том, что определённый способ поведения или конечная цель существования предпочтительнее с личной или социальной точек зрения, чем противоположный или обратный способ поведения, либо конечная цель существования». По его мнению, ценности личности характеризуются следующими признаками:

1. истоки ценностей прослеживаются в культуре, обществе и личности;

2. влияние ценностей прослеживается практически во всех социальных феноменах, заслуживающих изучения;

3. общее число ценностей, являющихся достоянием человека, сравнительно невелико;

4. все люди обладают одними и теми же ценностями, хотя и в различной степени;

5. ценности организованы в системы.

Ш. Шварц и У. Билски дают аналогичное концептуальное определение ценностей, включающее следующие формальные признаки:

а) ценности – это понятия или убеждения;

б) ценности имеют отношение к желательным конечным состояниям или поведению;

в) ценности имеют надситуативный характер;

г) ценности управляют выбором или оценкой поведения и событий;

д) ценности упорядочены по относительной важности.

Таким образом, ценностные ориентации представляют собой особые психологические образования, всегда представляющие иерархическую систему и существующие в структуре личности только в качестве её элементов. Невозможно представить себе ориентацию личности на ту или иную ценность как некое изолированное образование, не учитывающее её приоритетность, субъективную важность относительно других ценностей, то есть не включённое в систему.

1.2 Определение личностных смыслов личности

Сложность и неоднородность природы личностных смыслов, двойственность источников их порождения, формирования и развития, разноплановость выполняемых ими функций предполагает их функционирование в качестве сложной многоуровневой системы. Большинство как отечественных, так и зарубежных исследователей проблемы смысла отмечают тот факт, что человеку присуще наличие не одного, а целого ряда различных смыслов. В психологической литературе неоднократно делались попытки классифицировать смыслы по разным основаниям. Теоретический анализ состояния этой проблемы в различных философских концепциях и психологических теориях позволяет выделить разнообразные критерии, положенные в основание различных смысловых классификаций. В них смыслы представляются в следующих качествах: осознаваемые и неосознаваемые, субъективные и объективные, внутренние и внешние, биологические и личностные, индивидуальные и социальные и др.

Кроме того, смыслы в различных школах и направлениях охватывают широкий спектр функционирования человека и выражаются в таких понятиях, как смысл действия, деятельности, поведения, жизни, существования. В связи с этим необходимо выделить более обобщающие, с одной стороны, и уточняющие – с другой, понятия, отражающие различные уровни осознания человеком окружающей действительности: ситуативный смысл, жизненный смысл (жизненная необходимость), смысл жизни (развитие и стремление), смысл бытия (сверхсмысл или космический смысл). Данные понятия являются обобщающими категориями, включающими в себя более частные смысловые образования и отражающие иерархические взаимосвязи между компонентами мотивационно-потребностной, ценностно-смысловой сферами личности и разноуровневыми структурами сознания.

Основываясь на вышесказанном, можно отметить, что личностные смыслы выступают связующим звеном между различными подсистемами личности. Являясь компонентами более сложной системы – личности, они сами представляют систему, организованную в определенной иерархической последовательности, отражающую процессы развития и функционирования личности на различных этапах жизнедеятельности человека.

Понятие системы как психологической категории было заложено еще Л.С. Выготским, который рассматривал динамическую смысловую систему как единство аффективных и интеллектуальных процессов сознания(3, с. 170). В дальнейшем А.Г. Асмолов, развивая положения Л. С. Выготского, использовал понятие динамической смысловой системы для обозначения многомерной системной организации смысловых образований. Эта система, по А. Г. Асмолову, характеризуется собственной внутренней динамикой, определяемой сложными иерархическими отношениями между ее составляющими. Являясь производной от деятельности человека и его позиции, динамическая смысловая система выражает содержательные характеристики личности как целого и выступает единицей ее анализа(6, с. 118).

Рассматривая человека, его личность и бытие как сложные системы, большинство исследователей исходят из общенаучного определения понятия системы как совокупности элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которые образуют определенную целостность, единство(58, 487). В качестве основных характеристик системы выделяются: целостность, структурность, иерархичность, взаимообусловленность системы и среды, множественность описания. При этом психологические системы характеризуются такими специфическими особенностями, как динамичность, самоорганизация и целеустремленность. Так, В.Д. Шадриков, характеризуя психологическую систему как специфическую, указывает на временной компонент, обуславливающий ее функционирование. Это система, «… развивающаяся во времени, изменяющая состав входящих в нее компонентов и связей между ними при сохранении функций»(47, с. 121).

Данные характеристики нашли свое отражение в таких сложноорганизованных системах, как «многомерный мир человека» А.Н. Леонтьева, «жизненные миры» Ф.Е. Василюка, «смысловая сфера личности» Б.С. Братуся, «смысловая реальность» Д.А. Леонтьева и др.

По мнению В.Е. Клочко, для того чтобы психика выступала объектом психологического исследования, необходимо, чтобы предметом психологии являлась психологическая система. Психологическая система при этом обладает такими особенностями, какими не обладают другие системы: «Прежде всего, произведенные системой качества не только образуются в системе, но и отражаются ею опосредованно и непосредственно, а также в единстве этих двух форм, что и обеспечивает саморегуляцию в психологических системах (направленность, селективность, процессуальную детерминацию) и дальнейшее развитие всей системы и ее компонентов (психики, деятельности, личности)» (22, с. 77). Принцип системной детерминации был положен В.Е. Клочко в основу разработанной им теории самоорганизующихся психологических систем. В данной теории сам человек понимается как психологическая система. Он сочетает в себе и «образ мира» (как субъективную компоненту), «образ жизни» (как его деятельностную компоненту) и саму действительность – многомерный мир человека «…как онтологическое основание его жизни, определяющий сам образ жизни и определяемый ею»(28, с. 79). Определение особого психологического пространства, обозначенным вслед за А.Н. Леонтьевым как «многомерный мир человека», позволило преодолеть противопоставление внутреннего и внешнего(27, с. 7). По словам В.Е. Клочко, человек, понимаемый как целостная психологическая система, «выступает не в противопоставлении объективному миру, а в единстве с ним, в своей продленности в ту часть этого мира, которая им «освоена», т.е. имеет для него значение, смысл, ценность» (26, с. 108). При этом смыслы понимаются В.Е. Клочко как особые системные и сверхчувственные качества предметов, намечающие границы многомерной системы «человек». Именно они, являясь шестым измерением мира человека, определяют поле сознания и делают мир реальным.

А.Ю. Агафонов, рассматривая человека как смысловую модель мира, определяет человека как пересечение «четырех смысловых сфер (биосфера, когнитивная сфера, социальная сфера, духовная сфера) в континууме пространства и времени, и объединение этих сфер в континууме их атрибутов» (2, с. 128). Сам человек как индивид обладает телесностью, целью активности которой является выживание. Человек как субъект обладает сознанием, активность которого заключается в познании. Как личность, человек обладает социальностью, целью которой является адаптация. Человеку как индивидуальности присуща духовность, целью которой является творчество. При этом сам смысл понимается А.Ю. Агафоновым как уникальный психический продукт, такой, каким является человеческая жизнь, «сознательный опыт каждого человека»(2, с. 69).

Таким образом, в отечественной психологии продолжается развитие подхода к личности как к системному качеству, присущему человеку. Смысл, выступая как системное качество, приобретаемое индивидом в его жизненном пространстве, определяет феномен его личности, самого человека и его жизни. Система личностных смыслов лежит на пересечении основных сфер функционирования личности как психологического органа человека, соответственно, ее организация должна отражать и личностное развитие индивида, и онтологическую сложность всей структуры человеческой жизнедеятельности.

Поскольку мы рассматриваем личностный смысл, прежде всего, как феномен сознания, то в основу уровневой организации смысловой системы, в качестве одного из определяющих ее критериев, нами была положена когнитивная сложность взаимоотношений человека и окружающей действительности. Именно когнитивные процессы, надстраиваясь над аффективными, обуславливают адекватность ее восприятия, позволяют осмысленно взаимодействовать с ней и характеризуют содержание и границы субъективной реальности. Когнитивная сложность, вслед за А. Г. Шмелевым, понимается нами как количество независимых разнообразных конструктов на категориальном микроуровне, находящихся в иерархическом соподчинении с конструктами более высокого порядка на категориальном макроуровне. Иными словами, речь идет о дифференцированности индивидуального смыслового поля, где смыслы, выражающиеся в конструктах, находятся в согласованности друг с другом. А.Г. Шмелев отмечает, что в этом случае «система конструктов обретает необходимую «связанность» и «стройность», оказывается достаточно гибкой и одновременно достаточно устойчивой»(65, с. 84).

Уровень когнитивной сложности отражает содержание личностных конструктов индивида – смысловых систем, которые человек создает и затем взаимодействует при помощи их с объективной действительностью. Личностный конструкт как система сочетает в себе эмоциональные и когнитивные компоненты жизнедеятельности человека. Дж. Келли отмечал, что «без таких систем мир будет представлять собой нечто настолько недифференцированное и гомогенное, что человек не сможет осмыслить его» (60, с. 438). Низкий уровень когнитивной сложности выражается в жестких конструктах, дающих излишне фиксированную, ригидную картину мира. Речь, которую человек использует для описания какого-либо явления действительности, обычно «жестко логичная». Жесткие конструкты объясняют что угодно и когда угодно, при этом речь говорящего изобилует повторяющимися ключевыми словами, выражающими линейное, категоричное отношение к предмету разговора. Жесткая система характеризуется узким репертуаром конструктов и их жесткой соподчиненностью. Как правило, они выражаются в таких диадах, как: «правильно – неправильно», «хорошо – плохо», «нормально – ненормально», «добро – зло», «должен – не должен» и т.д. В отличие от них, свободные конструкты характеризуются отсутствием организации и концентрации внимания. Человек, не принимающий на себя ответственность, постоянно меняющий направление мыслей, осмысливает окружающую действительность при помощи свободных конструктов. Его речь изобилует частицами, выражающими условное предположение и неопределенное время «бы», «как бы» в сочетании с глаголами в неопределенной форме. Таким образом, высказывания, выражающие личное отношение, слабо дифференцированы во временном и субъект-объектном плане, т.е. лишены интенции. Человек не выражает себя как субъект действия, на это указывают не только личное местоимение в дательном падеже «мне», но и суффиксы «сь» и «ся», указывающие на возвратное местоимение «себя»: «Мне хотелось бы поздравить…», «Я хочу сказать…», «Я жутко извиняюсь…» и т.д. Ценностное отношение выражается в словосочетаниях «не очень», «да нет», «ну да» и т.д., которые указывают на неопределенную позицию говорящего относительно объекта разговора. Данная система может иметь широкий репертуар понятий или моделей, но они не имеют между собой четкой связанности и стройности. Высокий уровень когнитивной сложности отражают восприимчивые конструкты, обладающие достаточной гибкостью и направленностью относительно различных жизненных ситуаций(4, с. 192). Люди, взаимодействующие с действительностью при помощи восприимчивых конструктов, в большей степени готовы воспринимать ее объективно. Необходимо отметить, что ключевые слова (речевые конструкты) отражают уровень когнитивной сложности только относительно контекста ситуации. Если в речевых конструктах обобщается отношение к широкому спектру предметов и явлений действительности, то когнитивная сложность выступает показателем определенного психического состояния или уровня личностного развития.

Исследования когнитивной сложности показывают, что более «когнитивно-сложные» индивиды обнаруживают более высокую терпимость к противоречиям, в большей степени способны проявлять эмпатию (смотреть на мир глазами других людей), более открыты новому опыту (46). Дженис и Менн, говоря о сбалансированности и оптимальности взаимодействия человека и проблемной ситуации, вводят понятие «вигильный стиль принятия решения», который, по своей сути, является вариантом проявления когнитивной сложности. Данный стиль предполагает «достаточно эмоционально пробужденную личность, мотивированную на решение основных интеллектуальных проблем, но не настолько погруженную в эмоции, чтобы это мешало разуму (4, с 56). Таким образом, можно сказать, что понятие когнитивной сложности тесно смыкается с концепцией интенциональности и может быть противопоставлено когнитивной жесткости или диффузности мышления, которые обуславливают ограниченный выбор вариантов поведения, защитное избегание актуальной ситуации, конфликтную негибкость в осмыслении себя и действительности.

Помимо сознательного (осмысленного) отношения человека к действительности, уровневая организация смысловой системы личности должна отражать социальную сущность человека. Б.С. Братусь называет отношение к другому человеку «тем самым общим критерием, водоразделом, отделяющим собственно личностное в смыслообразовании от неличностного, могущего быть отнесенным к иным слоям психического отражения»(10, с. 100). «Реальный способ отношения к другому человеку, другим людям, человечеству в целом» выделяется Б.С. Братусем в качестве психологического критерия смыслового развития личности и используется в разработанной им классификации смысловых уровней(11, c. 292). Однако такой подход предполагает наличие определенных этических стандартов, социальных норм и моральных ценностей, которые являются отражением культуры определенного социального слоя, национальной и религиозной принадлежности, политической системы и исторического момента.

Кроме того, данный критерий не отражает контекста ситуации (культурно-исторических условий), в которой человек осуществляет это отношение, и не обнаруживает такого качества смысла, как интенциональность. В понимании интенциональности мы исходим из определения данного феномена как первичной смыслообразующей устремленности сознания к миру, смыслоформирующего отношения сознания к предмету, предметной интерпретации ощущений (54, c. 188). Это направленность чувственного сознания индивида на элементы объективной реальности, в том числе и на личность другого человека, на его мир, на процесс и результат своей деятельности относительно других людей. Иными словами, это внутренняя свобода, основанная на способности принимать решения в ситуации выбора и реализовывать их. Только свободный человек может помочь освободиться другому человеку. Феномен интенциональности предполагает прежде всего наличие ее субъекта. Именно через интенциональность отношение к другому человеку приобретает форму Буберовской схемы «Я – ТЫ». Соответственно, для осмысленного понимания мира другого человека (и, соответственно, понимания его личностных категорий добра и зла, норм, ценностей, счастья и смыслов) необходима четкая идентификация себя как субъекта этого отношения. Вслед за Н. Смитом мы полагаем, что субъект-объектное отношение возможно только в специфическом контексте, различные компоненты которого, «участвующие в психологическом событии, содержат в себе потенциал, или реализационные факторы, обеспечивающие переход на более высокий уровень обстоятельств, из которых складывается психологическое событие»(53, с. 19).

В этой связи актуальным является положение Г. Дюпона о том, что личностная автономность как умение согласовывать мораль окружающей среды и индивидуальные нравственные нормы выступает способностью индивида осуществлять отношение «общего – особенного – уникального» на всех уровнях психологической реальности(62). Следовательно, для осмысленного отношения к другим людям у субъекта этого отношения должен быть сформирован определенный уровень идентичности, благодаря которой человек регулирует свои отношения с окружающей действительностью с учетом ситуации.

Е.П. Белинская и О.А. Тихомандрицкая отмечают, что «и в философском, и в общепсихологическом, и в социально-психологическом плане решение вопросов о природе человека, о взаимосвязи социального и индивидуального всегда связано с проблематикой «Я»(7, с. 211). Такие концепты, как самосознание, «Я», самость, self, Я-концепция, образ Я, самоидентичность и другие обозначают субъективную реальность. Э. Эриксон рассматривал идентичность как сущность индивидуальности человека в контексте общества и требований культуры, выступающей центральным звеном в структуре «Я»(68). Поскольку субъективная реальность является смысловым полем личности и человека в целом, то целесообразно выделить «идентичность» и схожие с ней понятия в качестве критерия, определяющего уровни системы личностных смыслов.

Существенным компонентом образа «Я» является жизненная перспектива личности. Еще Н.А. Бернштейн указывал на невозможность исследования личности вне контекста его субъективного времени: «Эволюция взаимоотношений пространственных и временных синтезов с афферентными и эффекторными системами соответственных уровней складывается существенно по-разному. На уровне С (уровень пространственного поля) они образуют объективированное внешнее поле для упорядоченной экстраекции чувственных восприятий. На уровне действий они создают предпосылки для смыслового упорядочения мира, помогая вычленению из него объекта для активных манипуляций. Так, из афферентации вырастает объективное пространство, из пространства – предмет, из предмета – наиболее обобщенные объективные понятия. Наоборот, временные синтезы на всех уровнях стоят ближе к эффекторике. На уровне синергий они влиты в самый состав движения, воплощая его ритмовую динамику (время выступает как ритм, временной узор). На уровне пространственного поля они определяют скорость, темп, верное мгновение для меткого, активного реагирования. На уровне предметного действия время претворяется уже в смысловую связь и цепную последовательность активных действий по отношению к объекту. Из эффекторики вырастает таким путем субъективное время; из времени – смысловое действование: из последнего на наиболее высоких уровнях поведение; наконец, верховный синтез поведения – личность или субъект» (9, с. 126). Кроме того, именно ощущение времени жизни позволяет говорить о наличии в ней смысла. Г. Эленберг утверждает, что понять то, что называется смыслом, невозможно независимо от чувства переживаемого времени. «Искажение чувства времени – это естественный результат искажения смысла жизни»(67, с. 216).

Способность индивида актуализировать разные содержательно-смысловые грани субъективных образов является показателем его личностного развития и уровнем идентичности. Э. Эриксон в качестве одной из характеристик психосоциального кризиса выделял особое «диффузное» переживание времени: человек становится не способен ориентироваться в своей жизни, в связной перспективе настоящего, прошлого и будущего(68). Период выхода из кризиса, по Э. Эриксону, знаменуется напряженным переживанием времени, доверием себе в планировании будущего, желанием интенсивных вкладов в свою перспективу. Л. Лакманн описывает итог идентичности как временную структуру, представляющую собой синтез субъективного и биографического времени, переживаемых как основные смыслы в конструировании и реконструировани