Скачать

Русский «Лярусс» и его создатели в контексте идеологической и научной полемики 1920-х гг.

Никитин О.В.

История русского языковедения знает немало примеров подвижнической работы ученых-филологов, которая вопреки сложившимся стандартам и установкам рождала вдохновенные труды, служащие надежным пособием, своеобразным учебником жизни языка не одному поколению исследователей и читателей. Одним из таких бесспорных шедевров отечественной науки стал «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова. Создававшийся в непростое для науки время, имевший влиятельных противников из среды академической номенклатуры и органов власти, выдержавший безудержный напор клеветнической дискуссии в Ленинграде в 1935 г. и многое другое этот тезаурус был первым и, наверное, самым удачным опытом составления толкового словаря русского литературного языка современной эпохи (т. е., по мысли его авторов, от Пушкина до Горького).

Многое (едва ли не все) лежало на плечах самоотверженной работы коллектива единомышленников, сплотившихся вокруг Дмитрия Николаевича Ушакова. Их судьбы, такие разные и непохожие одна на другую, объединило одно незыблемое качество Ученого и Человека: подлинная любовь к своему делу, честь и достоинство в отстаивании интересов науки и вера в ее созидательную силу, в ее высокое назначение. О некоторых малоизвестных эпизодах и впервые открытых фактах создания и обсуждения Толкового словаря (далее: ТС) пойдет речь в нашем очерке.

***

Идея составления малого «Лярусса» возникла в 1920 г. по инициативе В. И. Ленина. В 1921 г. была создана комиссия во главе с руководителем Управления научными учреждениями (Главнаукой) И. И. Гливенко, куда одним из первых был приглашен Д. Н. Ушаков, и началась практическая работа по подготовке издания (подробнее см.: Левашов, Петушков 1975, 60—74; Левашов 1998, 346—349). В июле 1921 г. был составлен «Проект организации работ по составлению “Словаря русского языка”», в котором говорилось: «Организационное Бюро по выработке программы и плана составления нового русского словаря, сконструировавшись в составе профессора И. И. Гливенко (Председатель Бюро), проф. Д. Н. Ушакова, проф. Н. Н. Дурново, проф. П. Н. Сакулина, проф. А. Е. Грузинского и Председателя Московск<ого> Лингвист<ического> Кружка А. А. Буслаева (Секретарь Бюро), имело, начиная с 11-го Июня 1921 г. ряд заседаний, на которых были обсуждены и вырешены в основных направлениях как вопросы программного характера (тип словаря, его состав, об’ем и т. д.), так и вопросы, касающиеся плана организации работ, а также технические и материальные условия самих работ <…>» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 96. Л. 2).

Далее в этом «Проекте» содержались сведения о типе, хронологических границах и источниках предполагавшегося издания: «Бюро определило новый словарь как словарь современного (здесь и далее без особых оговорок выделения наши. — О. Н.) русского языка, причем основным для него материалом должны служить литература, пресса (и те, и другая с 19 в. и по последнее время) и терминология (научная, профессиональная) общерусского разговорного языка. Писатели, писавшие как в 19 в., так и в конце 18-го, берутся за весь период их литературной деятельности» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 96. Л. 2). Поскольку в известной мере это предприятие носило экспериментальный характер, авторы хорошо осознавали новизну проблемы: «Учитывая отсутствие в России достаточно удовлетворительного и сколько-нибудь современного краткого энциклопедического словаря, Бюро считает в высшей степени желательным в интересах школы представить в новом словаре дополнительно и эту сторону дела. Сюда могут быть отнесены имена собственные, географич<еские> названия, справочные сведения естественного характера и пр. Они составят вторую часть словаря с отдельной от первой нумерацией страниц. В первую же, основную часть, войдут(:) I) собственно языковые словарные материалы литературы, прессы и общерусской разговорной терминологии, II) новые слова, образованные путем сокращения, III) комментированный перечень имен собственных, фамилий и прозвищ, использованных в литературе» (там же). Даже по этому предварительному наброску можно судить, какой грандиозный замысел был выдвинут. По сути дела, предлагалось составить толково-энциклопедический словарь, да еще с иллюстрациями Первоначально в состав организованного Бюро, как отмечено в нашем документе, кроме Д. Н. Ушакова, вошли также ближайший помощник и ученик Д. Н. Ушакова А. А. Буслаев (кстати, это правнук академика Ф. И. Буслаева), а также видные специалисты — литературоведы и лингвисты П. Н. Сакулин, Н. Н. Дурново и А. Е. Грузинский. На последнего возлагалась также должность председателя редакционного комитета. Позднее к ним присоединились и другие крупные ученые, а также молодежь, составившие костяк будущего издания.

Начиная с июня 1921 г., по несколько раз месяц (иногда реже) проводились заседания Бюро, на которых велась практическая работа по обсуждению словаря, вырабатывалась стратегия издания, решались многие практические вопросы. Так, на первом заседании 11 / VI 1921 г. основным значилось выступление И. И. Гливенко, который «доложил о состоявшемся распоряжении Ленина Наркомпросу, в лице т. Литкенса, сконструировать Комиссию нескольких ученых-филологов от 3-х до 5-ти ч(е)л. для разработки в 2-х год<ичный> срок программы предполагаемого к составлению словаря современного русского литературного языка и выяснения деталей плана организации самих работ» (там же, л. 19). По итогам обсуждения было принято следующее решение: «а) Признать составление указанного словаря возможным и даже желательным с привлечением к работе Росс<ийской> Академии Наук и отдельных ученых специалистов не из числа членов академии, но известных своими знаниями и опытом в этом деле. б) Расширить организационное Бюро по выработке программы словаря, включив в его состав П. Н. Сакулина, Н. Н. Дурнова (такая форма в тексте. — О. Н.) и А. Е. Грузинского. <…> (там же).

В документах делопроизводства Редакционного комитета сохранился план «Русского словаря Главнауки Акцентра НКП»:

Заглавие: — Справочный иллюстрированный словарь Русского Живого Литературного языка.

Цели словаря: — Дать картину современного литературного языка в его словаре, а также служить, в особенности второй своей частью, образовательным целям (подобно Larousse), см. п<ункт> состав словаря.

Состав: — I: Предисловие, заключающее в себе руководство к пользованию словарем и самые необходимые сведения по грамматическому строю русского языка, а также указания на цели и состав словаря, объем использованного для него материала и пр.

II.Текст основной словарной части.

III. Текст справочной историко-географической части.

Объем словаря: — 2 тома по 60—70 п<ечатных> листов каждый, считая в листе 80000—10000 знаков в 2 колонны. <…>

Иллюстрации: — Около 100 таблиц на вкладных листах. <…>

Тираж: — Будет определен Наркомпросом, но во всяком случае не менее 10000 эк<земпляров> (л. 11).

Примечателен последний пункт плана — «предполагаемые клиенты нового словаря: школа, инородцы и вообще население России, нуждающееся в современном справочном пособии при чтении новой и новейшей русской литературы, газеты, журнала и пр.» (там же).

Если о первой (словарной) части издания мы можем иметь некоторое представление, так как она идет в традиционном русле русской академической школы, хотя и обладает специфическими отличиями и рядом новшеств (о них см. далее), то справочный раздел у толкового словаря — явление необычное (для России). Известен, по крайней мере, один такой источник, совместивший оба эти компонента: «Малый Толковый словарь русскаго языка» П. Е. Стояна, выпущенный несколькими изданиями (см., например, 3-е изд. — Пг., 1916) и составленный «по образцу Даля и Ляруса». Поэтому представляется небесполезным вкратце рассказать о том, что намеревались включить в «историко-географическую часть». На нее предполагалось «отделить до 15 листов», куда распределились бы следующие компоненты:

«1. ОКОЛО 2000 ИМЕН ГЕОГРАФИЧЕСКИХ <…>.

2. ОКОЛО 3500 ОБОЗНАЧЕНИЙ ИСТОРИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ древней, средней, новой и новейшей истории в пропорции, возрастающей количественно по мере приближения к современности; качественно же выбор событий мог бы определяться подобной же возрастающей прогрессией, идя от области чисто военной к религиозной, политико-социальной и культурной в широком смысле.

3. ОКОЛО 4000 ИМЕН ИСТОРИЧЕСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ во всех областях жизни <…>.

4. ОКОЛО 500 СЛОЖНЫХ ОБОЗНАЧЕНИЙ НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ <…>» (л. 4).

Заметим, что 3-й пункт в этой схеме стал предметом ожесточенной полемики и обвинений критики в адрес ушаковского ТС 1930-х гг., особенно религиозная и культурная составляющие.

Вскоре были составлены «Руководящие указания для составителей русского словаря», где расписывались грамматические, морфологические и лексические принципы отбора слов, подача помет, унификация сокращений и другие практические вопросы. Так, считали, что «при составлении текста словаря желательно, где только возможно, использовать систему словарных гнезд» (л. 6). Из него исключались диалектизмы и профессионализмы, названия букв, местоименные слова, междометия, предлоги, союзы, а также наречия, «равные по форме ср. р. прилагательных кратких — свежо, хорошо» (л. 6 об.). В «Дополнении к инструкции редакторам» подробно разбирались части речи. О глаголе, в частности, сказано: «В прошедшем времени отмечать необычные формы, как: — исчезнуть — исчез, жечь — жег, жгла, и те случаи, где в женском роде ударение на конце — “поднялá”» (л. 8). В черновых набросках сохранилась и другая «Инструкция для пользования Словарем». Вот ее фрагмент:

«Построить по способу указаний, напр<имер>, слово на ница — ищи в сущ. м. р.: если есть при нем –ница, то там будет, если нет, то не будет (напр<имер>: ученик, но: задник).

Слово на ние — ищи значение в глаголе, хотя там этого слова и не будет: значение его извлекай из глагола.

Приставки. Глаголы с приставками (очевидными?) — см. сначала в “ряду”; если нет, то это значит, что значение сложного глагола = значению несложного + значение приставки.

Сложные слова: восьмилетний. Если нет, значит 8+год» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 97. Л. 35). И далее весьма примечательная ремарка: «Первое, что нужно: “новые слова помещены в словаре”» (л. 35 об.).

В дневниковых записях Д. Н. Ушакова имеются и другие небезынтересные детали научного обсуждения издания. Вот что он пометил относительно слов иностранного происхождения: «Все явно устарелые — исключаются. Критерием для включения “иностранных” слов может служить наличие их у писателей, употребительность. Так, прилагательное “авангардный” сохраняется в гнезде» (там же, л. 4). К «Предисловию» словаря отнесены следующие ремарки: «Отнюдь не “рекомендация” этих слов, это не словарь слов, какими надо писать, а объяснение того, что писано было» (л. 13). Редакции Д. Н. Ушаков делал такие предложения:

«Слова с малой буквы.

Краткое грамматическое введение (нек<ото>рые положения, с к<ото>рыми придется иметь дело читателю).

Местоимения не только в им. п., но и косвенных <…>.

Ударение везде.

Виды (м<ежду> пр<очим> для иностранцев).

Залоги» (там же).

Несмотря на обширные хронологические рамки словарного фонда, который намеревалось включить в издание, Д. Н. Ушаков в черновых набросках к Предисловию, в частности, писал:

«Но не все слова: потому что

1) всех, буквально всех, невозможно дать, поскольку они не зарегистрированы

2) известные категории исключены

3) размер Словаря

4) “специальные” термины исключ<ены>» (л. 34). Из последних отбирались только «специальные» «в широком смысле», т. е. «допущенные в словарь термины, общепонятные и общеизвестные, употребл<яющиеся> не в специальном разговоре» (там же).

Поскольку читателями («клиентами») словаря его авторы видели самые широкие массы людей («школа», «инородцы», «население России, иностранцы), то справедлив такой вопрос: «Какая справка м<ожет> б<ыть> наведена в Сл<оваре>?» (л. 34 об.) В дневниковых записях Д. Н. Ушакова читаем:

«1. Есть ли такое-то слово в “языке”. Но если в Слов<аре> нет, то еще не значит, что в языке нет. Ищи возможность в способах словообразования — н<а>пр<имер>, “вгружать” — в Словаре не будет. Это значит, что слово такое м<ожет> б<ыть> образовано, понято, но необщеупотребительное.

I. Если слово есть в Сл<оваре>, это значит, что оно распространенное, обычное, вполне надежное.

II. Слова редкие, свойственные одному писателю или однажды им употребленные — отмечены именем автора» (там же).

Из «народных» слов (Д. Н. Ушаков приводит в качестве примера жадовать) предполагается использовать «только вошедшие в употребление (жадюга)» (л. 36).

Из Журналов заседаний хорошо видно, какие первоочередные задачи решались Бюро. Так, на заседании 23 / VI 1921 г. обсуждались хронологические рамки материала, объем, состав и сроки издания, 26 / VI шел разговор в том числе и об объеме материала прессы, 14 /VII происходила дискуссия по поводу плана, сметы издания, пайков его участников. Тогда же «принято наметить в состав редакторов» «по буквам из членов Редакционного Комитета Д. Н. Ушакова, Н. Н. Дурново, А. Е. Грузинского», а в члены Совета были предложены кандидатуры М. Н. Петерсона, М. В. Сергиевского, А. Д. Седельникова, И. Г. Голанова, Н. П. Сидорова, А. М. Пешковского, А. М. Селищева и Н. И. Шатерникова (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 96. Л. 24).

В Журнале заседания Бюро от 19 / VII 1921 г., кроме распределения занятий, обсуждались и вопросы, «связанные с переездкой от Комитета в Петроград в Комитет Академии Наук» (л. 25). Такой шаг был вызван необходимостью привлечь к работе научные кадры северной столицы и ее богатые словарные фонды. Для этого в Петрограде организовали рабочую группу во главе с Л. В. Щербой, куда вошли также С. П. Обнорский, П. Л. Маштаков и другие ученые, которая занялась подготовкой (вместе с московскими коллегами) картотеки словаря (см. также: Левашов, Петушков 1975, 77). Постановили просить АН о следующем:

«1) разрешить использовать для нового словаря как напечатанных, так и ненапечатанных словарных материалов Академии(;) 2)предоставить Москве для работ по словарю до 30 комплектов вышедших выпусков Академического словаря

Вместе с тем принято, — говорится далее в протоколе, — 1) организовать в Петрограде рабочую группу в 5—6 чел. Под руководством одного из квалифицированных петроградских филологов (предпочтительно намечается Л. В. Щерба)» (там же) и «<…> 3) выяснить точный список авторов, использованных Академией Наук, и степень их использования», а также «4) ознакомиться с техникой словарной работы, ведущейся в Академии Наук» (л. 25 об.).

В протоколе заседания Бюро от 4 / VIII 1921 г. показано, что «получено согласие и Л. В. Щербы организовать в Петрограде рабочую группу сотрудников по словарю в составе 5—6 чел» (л. 28). Однако ситуация еще некоторое время продолжала оставаться неопределенной. Л. В. Щерба писал об этом Д. Н. Ушакову 30 октября 1921 г. (полный текст письма см. в Приложении): «Главное-же, хотЪлось-бы выяснить, насколько все дЪло солидно. ВЪдь из Москвы нЪт ничего: ни извЪстiй, ни денег на оборудованiе помещенiя и на переЪзд туда, ни жалованья. Неоднократно писалось обо всем этом, при случа(е) говорилось, а воз и ныне там. Главное (—) никто ничего не пишет. Ни одна моя просьба не исполнена, т<ак> ч<то> я начинаю думать, что ничего вообще нЪт, и я здЪсь зря людей морочу» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 4. Ед. хр. № 46. Лл. 3а—3а об.). Об обстановке, в которой работали ученые, есть любопытное свидетельство А. Гака (1964, 2): «Петроградская группа этой комиссии по составлению словаря русского языка заседала в общем читальном зале Академии наук. Здание не отапливалось. Приходилось работать в шубах и валенках. Зимой 1921 года этой группе выделили новое помещение, и всю составленную картотеку пришлось перевозить на салазках, так как другого транспорта не было». Но и далее постоянно возникали затруднения из-за отсутствия денег и невыдачи пайков, сокращения штатов и неясных инструкций о том, какие слова отбирать. Обо всем Л. В. Щерба подробно рассказывает в публикуемых нами письмах 1921— 1923 гг.

Специально для этого Д. Н. Ушаков выезжал в Петроград, судя по имеющемуся подлиннику мандата, на период с 22 ноября по 5 декабря 1921 г. «для ознакомления с работами петроградской группы по составлению Русского словаря» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 97. Л. 1). В нем же говорилось: «Все учреждения и должностные лица, приглашаются оказывать тов. УШАКОВУ всемерное содействие в исполнении возложенного на него поручения» (там же, л. 1). Кроме бытовых вопросов (оплата труда, пайки и т. п.), стоявших тогда на первом месте, Д. Н. Ушаков записал:

«Вопросы Петербурга

<…> 6) Полезно снабжать предложениями <…> доверенных лиц, могущих перевезти материалы Волхонка, 18 и 19, а в неслужебные Ушакову.

7. Примут ли петербуржцы участие в <…> редакции словаря» (там же, л. 9 об.).

Таким образом, расширялся не только состав работников, сведущих в словарном деле, но и значительно пополнялся лексический и вообще языковой фонд нового словаря, а наметившаяся работа велась согласованно и шла в русле академической традиции, что очень важно. Не оставались в стороне и лучшие лингвистические силы того времени — непременный секретарь АН академик С. Ф. Ольденбург и председатель ОРЯС академик В. М. Истрин (Левашов, Петушков 1975, 83).

Поскольку словарь должен был отражать современность, при отборе источников в него включили, кроме авторов произведений классической русской словесности, также публицистику, философию, литературу по марксизму и революционному делу, прессу, а консультантом по общественным вопросам был руководитель Академического центра известный историк-марксист М. Н. Покровский. В этой связи заслуживает внимания сделанный тогда же, 19 июля 1921 г., доклад А. Е. Грузинского «о списке авторов, которых необходимо использовать для словаря», по обсуждении которого был установлен «примерный список позднейших авторов, приблизительно с 90-х годов 19 века», а «в отношении авторов 19 века более ранних принимается исходить из списка словаря Р<оссийской> Акад<емии> Наук, в отдельных случаях его сокращая и пополняя, причем при сокращении этого списка принимается необходимым учитывать, перепечатывается тот или иной автор или нет» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 96. Л. 25 об.).

На следующем заседании 22 / VII дискуссия продолжилась докладами П. Н. Сакулина и Н. Н. Дурново, выступивших «по вопросу об установлении твердого первоочередного списка авторов <…>» (л. 26). В Журнале отмечается, что П. Н. Сакулин предложил такую градацию: «<…> примерно в 90-х годах, — говорится в стенограмме его доклада, — обозначился новый весьма заметный сдвиг в русской художественной литературе, сказавшийся в очень большой степени и на ее языке. Начиная с этого времени, последовательно, а в некоторых случаях одновременно, выступает ряд литературных течений, из которых особого внимания заслуживают реалисты, символисты, футуристы, имажинисты, пролетарские и крестьянские писатели (разрядка наша. — О. Н.). По каждому из этих течений П. Н. (Сакулин) указывает наиболее стоящих внимания представителей» (там же). После обсуждения докладов Н. Н. Дурново и П. Н. Сакулина постановили наметить «первоочередной список авторов» в таком виде (для удобства мы расположили группы, каждую с отдельной строки):

«1. Гаршин. 2. Бунин. 3. Зайцев. 4. Короленко. 5. Л. Андреев. 6. Горький. 7. Куприн. 8. Чехов. 9. Шмелев. 10. А. Н. Толстой (реалисты).

11. Брюсов. 12. Бальмонт. 13. Белый. 14. Блок. 15. В. Иванов. 16. Ф. Соллогуб. 17. Ремизов (символисты).

18. Северянин.19. Хлебников. 20. Маяковский. 21. Пастернак. 22. Есенин. 23. Шершеневич (имажинисты).

24. Александровский. 25. Герасимов. 26. Казин. 27. Самобыткин. 28. Ляшко. 29. Бессалько. 30. Сивачев.31. Филипченко (пролетарские).

32. Клюев. 33. Орешин. 34. Ширяевец. 35. Клычков (крестьянские).

Интересен не только принцип «градации» направлений, языковые средства которых составители намеревались использовать в словаре, но и подбор авторов и их расположение по тем или иным течениям. Все это — весьма любопытные факты для истории науки. Нас же интересует, какую общую концепцию хотели претворить в жизнь ученые. Из прилагавшихся списков источников для Словаря русского языка были выделены: «А. Писатели, использованные Академией наук», «Б. Писатели, привлеченные вновь» (заметим, что их перечень значительно больше предложенного П. Н. Сакулиным) и «В. Периодические издания» (лл. 15—15 об.).

В первую группу вошли: Л. Андреев, Боборыкин (не полностью), Бунин, Гаршин, Герцен, Гончаров, Горький (не полностью), Грановский, Григорович, Добролюбов, Достоевский, Ключевский, Кони, Короленко (не полностью), Костомаров, Куприн, Лесков, Мамин-Сибиряк (не полностью), Меньшин (не полностью), Мережковский (не полностью), Михайловский Н., Некрасов, Островский, Писарев, Писемский, Салтыков, Соловьев, Толстой А. К., Толстой Л.(не полностью), Тургенев, Успенский, Фофанов, Чехов, Чириков, Эртель (не полностью) (л. 15).

Во вторую включили таких деятелей словесного искусства, как: Александровский, анненский, Арцыбашев, Асеев, Ахматова, Бакунин, Балтрушайтис, Бальмонт, Белый, Бессал(ь)ко, Блок, Брюсов, Бухарин, Вересаев, Герасимов, Гиппиус, Городецкий, Гумилев, Гусев Оренбургский, Демьян Бедный, Есенин, Зайцев Б., Иванов Вяч., Игорь Северянин (в перечне он употреблен именно в такой последовательности), Казин, Каменский Вас., Кирилов, Ключков, Клюев, Кондурушкин, Кропоткин П., Кузьмин, Ленин, Луначарский, Ляшко, Мариенгоф, Маяковский, Морозов Н., Новиков И., Орешин, Пастернак, Плеханов, Пришвин, Ремизов, Самобытник, Серафимович, Сергеев-Ценский, Сивачев, Соловьев Влад., Сол(л)огуб Ф., Телешов, Толстой А. Н., Филипченко, Хлебников, Шершеневич, Ширяевец, Шмелев (лл. 15—15 об.). Всего же в окончательном списке авторов, используемых вновь, оказалось 73 имени: к перечню добавили в том числе М. Н. Покровского, Мандельштама и Цветаеву (последняя фамилия приписана от руки). К некоторым сделаны примечания. Так, у Мережковского предполагалось использовать все произведения за исключением «Пророка русской революции» и «Не мир, а меч» (л. 16 об.).

Кроме авторов, указанных в списке источников словаря, «имеется в виду дополнить просмотр писателей, не до конца использованных Академич<еским> Словарем» (л. 15 об.).

Наконец, третью группу составили периодические издания, куда вошли «главные столичные газеты и журналы с 1905 года», «думские отчеты», «газеты и журналы революционного времени по настоящий момент» (там же).

Как можно заметить из представленного списка, в нем присутствует довольно пестрая палитра для намеченного цитатника: и писатели-классики, поэты, драматурги, и историки, юристы, деятели государства и вожди революционного движения, философ Соловьев, есть и малоизвестные фамилии и т. д., уже сами по себе разнящиеся и по «направлениям», и по стилю, и по языку своих произведений. Среди них, как можно заметить, немало новых писателей и поэтов. Как быть с ними? Д. Н. Ушаков записал: «Фиксировать все — не было намерения. Объяснять непонятные?» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 97. Л. 34 об.). Но все же поражает широта охвата источников и, если угодно, энциклопедичность подхода ученых к составлению первого толкового словаря новой эпохи. Делая набросок Предисловия к нему, Д. Н. Ушаков пометил, что это не только запас слов современного русского литературного языка и языка образованных людей, но также научного и разговорного (л. 34). Под понятием «современный» подразумевалось использование лексических средств из произведений художественной литературы «не раньше Пушкина, Грибоедова, басен Крылова» (там же, л. 34), а Жуковский, по мысли Д. Н. Ушакова, уже не входил в список рекомендуемых источников.

Пока еще действовали старые порядки, и власть активно не вмешивалась в научную работу, а Академия была независимым выборным органом, можно себе представить, какой грандиозный замысел приходилось реализовывать составителям, имевшим своей целью охватить по возможности весь строй литературного языка прежней эпохи, все его стили и разновидности, а также впервые — язык революционной эпохи, периодики, прессы. Однако в отборе писателей прослеживается любопытная деталь. Как выдумаете, кому отдавалось предпочтение? Теоретикам марксизма, пролетарским писателям? Отнюдь нет. Было создано более 130 тысяч карточек, куда заносились слова и цитаты из указанных авторов XIX—XX вв. Из них наибольшее количество выписок оказалось у Вяч. Иванова (6975), за ним следовал Лесков (6150), далее шли Демьян Бедный (5482), Шмелев (5368), Маяковский (5067), Клюев (4926), Каменский (4861), Вересаев (4260). Это самые цитируемые источники. Для сравнения скажем, например, Ленин имел 3770 карточек, а Луначарский всего 791 (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 96. Л. 17). Количество слов, выписанных из прессы, оказалось более 27 тысяч. Эту работу проводили И. Г. Голанов, Данилов, Заяицкий, Ордынский, И. Л. Поливанов (л. 17 об.). Создатели карточек назывались «выборщиками», а сама она имела такой вид:

(Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 97. Л. 14)

Сюда привлекались и известные ученые, и специалисты-словарники, и молодые исследователи. Вот список выборщиков, собственноручно составленный Д. Н. Ушаковым: А. М. Пешковский, Н. И. Шатерников, С. Я. Мазе, А. И. Ромм, Н. В. Васильев, Е. Н. Коншина, Р. О. Шор, О. И. Гапонова, В. А. Дружинина, А. Д. Седельников, Н. Г. Мартынова, С. М. Соловьев, М. М. Кенигсберг, П. П. Свешников, В. В. Баранов, В. Н. Каменев (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 97. Л. 12). Со временем к ним добавились Б. В. Горнунг, А. А. Реформатский, Д. Д. Благой, В. И. Пичета и некоторые другие. Среди «авторов» словаря Д. Н. Ушаков в одном из черновиков обозначил также имена Грушки, Мендельсона, Позднякова, Шнейдера, Челпанова и упоминавшихся уже Селищева и Сергиевского (Архив РАН, Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 98. Л. 13 об.). Любопытно проследить, над какими писателями работали выборщики. Так, Н. И. Шатерников обрабатывал Анненского, Клюева, Короленко, Самобытника, Р. О. Шор — Морозова и Шершеневича, Б. В. Горнунг — Асеева, Хлебникова и Мандельштама, А. А. Реформатский — Кондурушкина и Пришвина, А. М. Пешковский — Ремизова, Д. Д. Благой — Ленина и Плеханова и т. д. (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 96. Л. 17).

Не без спора и сомнений решались те или иные вопросы. В октябре 1921 г., когда активно разрабатывался план словаря, Д. Н. Ушаков записал в своем дневнике: «Стоян. Иное значение. Значения не определен<ия> <…>. Род только от слов на ь <…>. Косв<енные> п<адежи> в особых случаях. Им<енительный> мн<ожественного> — в случае паралл<ельности>» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 97. Л. 14). И далее: «Искать словари Стояна» (там же, л. 14 об.). А. М. Пешковский, известный и авторитетный языковед-практик, предложил «отказаться от Стояна»: «для улучшения Словаря» и «для сохранения времени» (л. 15). Он выдвинул следующие аргументы (в записи Д. Н. Ушакова):

«I. Стоян — не рамки совр<еменного> л<и>т<ератур>н<ого> яз<ык>а(i)

1. Пропадет соврем<енная> л<итерату>ра <…>

2. Слова из Стояна — будут плохо определены

II. Невыгодно

Выписка — больше времени, чем без Стояна <…>

Производных слов Стоян не выписывает <…>

Неудовлетворительность объяснения (сужение значения, отсутствие определения формальных слов) —

Редакционная работа(ii) сокращается

Выборщику даны бóльшие полномочия, чем следует

Понижается оплата труда 3 т<ысячи> — 9 т<ысяч> в час

Усложняется инструкция

Эволюция — не от книжности к живости, а просто(iii) <…>» (лл. 15—15 об.).

Там же Д. Н. Ушаков фиксирует, что Н. И. Шатерников имел противоположное мнение (тезисы отсутствуют).

Итогом октябрьского обсуждения стала записка, сделанная Д. Н. Ушаковым(iv), с характерным заголовком следующего содержания:

«О столпе

Мне кажется, что я предлагаю то, что все мы думаем, но что для меня окончательно формулируется тем обсуждением в связи с докладом Пешк<овско>го.

Если слово есть у Стояна, то в «обычном» значении его не выписывать.

Справляться с значением не нужно. Всякое мало-мальски необычное или показавшееся таковым (ср. “сомнения” — в пользу выписки), выписывается, хотя бы оно было и у Стояна. Этим сохраняется выборщицкий материал для определения значений.(v)

Остается вопрос об “обычном”. А он всегда невидимо присутствует и решается априорно, субъективно.

Производные - - (vi)

Вместо Стояна — другой» (л. 16 об.).

В дневниковых заметках содержатся и другие интересные и лаконичные комментарии к происходившим событиям, раскрывающие подлинную лабораторию творческой мысли создателей словаря, фрагменты дискуссий, замыслы… Передадим их в порядке следования, исключая повторы и незначительные ремарки:

28 / X 921

О Стояне

СПб? Список авторов

Выборка слов из Акад<емического> Слов<аря> (напечатанного)

Сакулин 28 / X 921

Тип словаря. Какие новые(vii) потребности вызвали его?

Появление массового читателя (пролет<арии> и инород<цы>).

Новые процессы жизни в самом лит<ературном> яз<ык>е.

Цель практическая, а не научная.

Словарь для справок.

2 пласта: основной и современность.

Может отсутствовать: союзы, частицы, междометия (“например”).

Лаконизм определений в словаре.

“Переработка” словарей + свой новый(viii) материал.

Словарь Академии + Стоян + карточки.

Работа: обработка Акад<емического> Словаря, Словаря Стояна и поступающих карточек.

1. Ответств<енный> редактор.

2. Секретарь.

3. Твердый состав сотрудников.

4. Обязат<ельный> minimum работы сотрудников.

5. Оборудование помещения для работы (м<ежду> проч<им> библиотека).

6. Оплата труда.

Тип живого л<итерату>рного языка(ix) (нашего? времени) для справок массового читателя (“с Пушкина до наших дней”)

+ обиходного языка (л. 17).

Инородцы? Словарь русского языка на русском языке.

Школа? <…>

«Словарь живого(x) русского литературного языка» <…>.

Словарь не ключ к пониманию всякого писателя, не “комментирование” автора.

Работа Акад<емический> Словарь

Словарь } Его недостатки не имеют значения для

Стояна } нашего словаря

Очередное:

Список писателей

Акад<емический> словарь

Предисловие

Обработка карточек по мере их поступления

Пересмотр сотрудников <…> (л. 17 об.)

1) Гливенко — административный центр, оффиц<иальный>(xi) ответственный.

2) Редактор, ответственный за содержание работы, А. Е. Грузинский.

3) Секретарь в распоряжение обоих. <…>

А. А. Буслаев — проба 2 недели.

2 / XI . Особые приемы выборки из прессы:(xii) 1) слова из областей, с которыми газета подходит к читателю.

2) Слова, порожденные войной и революцией.

9 / XI (Слушали) (Постановили)

1. Выбор по буквам. 1. Остаться при старом способе. Редакция

2. Словарь вм<есто> Стояна. м<ожет> начать и раньше путем отбора у

3. список писателей — утверд<ить>. сотрудников карточек на известную букву.

<…> 2. Принять, пока при Стояне, — большие

Макарова и(ли) Павловского (л. 18).

16 / XI 921 Объем и расчет Словаря Грузинский 60—75 лл. <…> (л. 18 об.).

Доклад систематический о невходящих категориях Дурново и Грузинского

Список писателей — Сакулин <…> (л. 19).

7 / XII 921

Поскорее “разнести” напечатанный Акад<емический> Словарь. <…>

14 / XII 921 Просмотр А и Б Ак<адемического> Слов<аря> — Грузинский <…>

-вание, - ывание — можно не вносить

-ние исключить, (xiii) если действие по глаголу <…>

Решено по Дурново (л. 19 об.).

21 / XII 921 Дурново — расположение по гнездам.

Что во главе гнезда? Сакулин: такое слово, из к<ото>рого ясно значение остальных. Для редких слов — отступление: дикий –ость жадный –ость, но отдельно: жадняк <…> (л. 20).

5 / I 1922

Слова собственные, ставшие нарицательными, — в Справочную часть <…> (л. 20 об.).

Слова, имеющие чисто грамматическое значение, опускаются <…>

Не превращать Словарь — в Словарь иностр<анных> слов (л. 21)(xiv).

23 / II “В” Щерба — редактор? <…>

Принципы иллюстрирования словаря (—) Грузинский <…> (л. 21 об.)(xv).

27 / IV Щербе: присылать на А, Б, В, Г, Д слова, лишь отсутствующие у Грота.

На 4 / V доклад Н. Н. Дурново о системе глаг<ольных> гнезд. <…>

На 11 / V пересмотр списка писателей. <…>

Словарь — 120—130 лл. на 2 тома <…>

Гудзий — канд<идат>(xvi) в редакторы букв. <…>

Доклад Дурново. Глаг<олы> с приставками <…> (л. 22 об.).

«“Справочный словарь” живого русского литерат<урного> языка»

Кодекс для “наших” инородцев с иллюстрациями

11 / V Список писателей Дополнить:

Меньшик<ов?>, доп. — не брать Ремезов(xvii)

Мандельштам — взять Серафимович

Цветаева — взять Есенин.

29 / V

А. Г. Д. — А. Е. Грузинский

Б. — Ушаков

Е. Ж. — Дурново

З. — Пешковский(xviii) Сидоров Айх<енвальд>?

К. — Пешковский (л. 23).

15 / VI

<…> Редактору: ревизия причастий! Чтоб не упустить особенностей

22 / VI Сакулин о справочной части Словаря

Поручить редакцию Грузинскому <…>

29 / VI

<…> Петерсон теперь отказывается, Сидоров сейчас не может до ноября

Отчет Щербы с 20 / V — 20 / VI (л. 23 об.).

Айхенвальд (—) З. Пешковский? <…> (л. 24).

20 / VII 922

Работников на разборку по(xix) алфавиту — побольше! <…>

Дурново еще дать букву Л (л. 24 об.). И так далее.

Представленные записи свидетельствуют, насколько серьезным, научным и одновременно практичным был подход ученых к составлению словаря. Кажется, им удалось обсудить почти все детали — от технических до профессионально-лингвистических. Главное же состояло в том (и это хорошо видно из дискуссий участников), что словарь не может повторять предыдущий лексикографический опыт, он не может быть и компиляцией сделанного ранее. Новые процессы в жизни общества отражаются в языке, который требует анализа и грамотной оценки. Осуществить все это в короткий срок крайне сложно. Оттого, наверное, тогда еще не существовало единых принципов отбора лексики и ее фиксации в подобных изданиях. Авторы этого проекта хорошо осознавали, на какие жертвы им пришлось идти и с какой критикой довелось бы встретиться. Ведь все еще только начиналось… Д. Н. Ушаков обмолвился однажды в письме к своему петроградскому коллеге В. М. Истрину: «<…> ясно, что заняла бы она (работа. — О. Н.) годы и годы» (СПбФ Архива РАН. Ф. 332. Оп. 2. Ед. хр. № 169. Л. 10).

Составители руководствовались не только собственными выборками из произведений художественной литературы, прессы и революционной печати. При отборе слов был учтен и предыдущий опыт, а именно, как можно заметить из черновых записей Д. Н. Ушакова, к работе были привлечены: «Словарь русскаго языка», издаваемый Академией наук и его богатейшая картотека (опубликованные и неизданные материалы), «Малый Толковый словарь русскаго языка» П. Е. Стояна (3-е изд. — Пг., 1916) и его же «Краткiй Толковый словарь русскаго языка» (СПб., 1913), а также «Полный французско-русскiй словарь» Н. П. Макарова (13-е изд. — СПб, 1908), «Русско-нЪмецкiй словарь» (3-е изд. — Рига, 1911) и «НЪмецко-русскiй словарь» (4-е изд. — Рига, 1911) И. Я. Павловского, «Энциклопедическiй словарь» Ф. Ф. Павленкова (5-е изд. — СПб., 1913), «Новый полный словарь иностранныхъ словъ, вошедшихъ въ русскiй языкъ» Е. Ефремова под редакцией И. А. Бодуэна де Куртенэ (М., 1911); в Журнале заседаний Бюро от 29 июля 1921 г. есть запись об обсуждении «Толкового и словопроизводного словаря русского языка для школы и самообразования» Г. А. Миловидова (М., 1913) и необходимости привлечения его к работе (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 3. Ед. хр. № 96. Л. 27).

Записи происходивших событий (очевидно, это были заседания Редакционного комитета и Бюро или просто собрания сотрудников для обсуждения текущих вопросов) производились Д. Н. Ушаковым и позже, вплоть до 6 декабря 1923 г. (последняя запись). Однако чем ближе к концу, тем они менее содержательны, отрывочны, а после некоторых дат вообще нет никаких заметок. Недостаточное финансирование, сокращение количества сотрудников словаря, смерть Е. А. Литкенса и болезнь В. И. Ленина привели к постепенному замедлению работы. Вскоре она была приостановлена.

Но несмотря на возникшие уже в 1922 г. трудности, деятельность авторского коллектива не прекращалась. В Докладной записке председателя Редакционного комитета А. Е. Грузинского и секретаря А. А.