Скачать

Реалии международных отношений Центральной Азии в эпоху Средневековья (по материалам эпоса МАНАС)

Кыргызы — древнейший народ Центральной Азии. Как и у любого другого народа мира, на протяжении многих веков у них складывались и появлялись памятники духовной культуры, составляющие неотъемлемую часть традиционной этнической культуры. Как показы­вает история развития человечества, никакому народу не удавалось создавать свою культуру на пустом месте, не опираясь на наследие прошлого. Одним из таких памятников духовной культуры, по которому можно в определенной мере воссоздать историю и культуру кыргызского народа, является всемирно известный героический эпос «Манас».

В устном творчестве кыргызского народа видное место занимает богатейшее эпическое наследие, на что в свое время очень метко указал В. В. Радлов: «Такое полнейшее господство эпоса я нашел только у двух народов тюркского происхождения, живущих в настоящее время совершенно отдельно друг от друга: у Абаканских или Минусинских татар (у хакасов) на верховьях Енисея и у каракиргизов»¹. Приходится только сожалеть, что до сих пор «Манас» в достаточной мере еще не изучен в плане международных отншений.

Актуальность работ. Обращение к эпосу «Манас» является актуальным для исследователей самого широкого профиля: языковедов, фольклористов, философов, историков, этнографов, археологов и др. После приобретения Кыргызстаном независимости и проведения независимой внешней политики изучение международных отношений в эпосе «Манас» является актуальным и в свете принятия «семи заветов «Манаса» как национальной идеологии как во внутренней так и во внешней политике.

Новизна исследования. Несмотря на то, что исследования эпоса начались еще в 50-х годах XIX столетия, ни один из исследователей не подходил к эпосу как источнику по изучению международных отношений и дипломатии кыргызского народа. Поэтому данная работа является первой попыткой такого плана.

Цель данной работы—рассмотреть материалы эпоса «Манас» как предмет исследования в международных отношениях и изучить эпос «Манас» как источник в исследовании международных отношений кыргызского народа.

Задачи исследования. При этом ставится задача изучить общие проблемы исследования эпоса, истоки зарождения, время сложения и развития эпоса «Манас», показать содержащиеся в эпосе сведения об этнической истории и этнокультурных связях кыргызов, а также рассмотреть целый ряд вопросов международных и военных отношений кыргызов с другими народами и народностями. Другими словами, в настоящей работе впервые анализируется эпос «Манас» как ценнейший источник по самым различным аспектам традиционной этнической культуры кыргызов в контексте проблем международных отношений.

Подробный анализ исследований эпоса «Манас», условий и истоков зарождения, времени сложения и развития дается в первой главе данной работы, которая называется «Эпос «Манас» как предмет исследования в международных отношениях».

Во второй главе рассматриваются такие проблемы как истоки происхождения кыргызов в эпосе «Манас», военные отношения, международные отношения и дипломатия кыргызов.

Методология исследования. Методологической основой данной работы являются теоретические труды исследователей по этногенезу и этнической истории, этнокультурных связях кыргызов с другими народами таких авторов как С.М.Абрамзона «Кыргызы и их этногенетические и историко-культурные связи», где анализиуреутся, В.В. Бартольда «Избранные произведения по истории кыргызов и Кыргызстана», А.Н. Бернштама «Избранные труды по археологии и истории кыргызов и Кыргызстана», Валиханова Ч.Ч «Записки о киргизах», и труды таких местных исследователей эпоса «Манас» как Мокеев А.М., Караев О., Сарыпбеков Р., Молдобаев И.Б. и др.

Основным источником данной работы стал запись эпоса по варианту С. Каралаева в двух томах. Подстрочный перевод всех стихотворных примеров из эпоса «Манас» и других фольклорных произведений взят из монографии И. Б. Молдобаева «Манас» – историко-культурный памятник кыргызов.

Структура выпускной работы состоит из введения, двух глав пяти параграфов, заключения и библиографии.

Конечно, в настоящей работе могут быть недоработки и упущения. Вероятно, главным образом это связано с неразработанностью данной проблемы — проблемы специального изучения эпоса «Манас» в плане международных отношений и дипломатии.

Таким образом, в данной работе исследованы не все аспекты международных отношений и дипломатии кыргызского народа в эпосе «Манас», который действительно содержит поистине энциклопедическую информацию. А если вообразить на миг, что «Манас» изучен комплексно, совместно с представителями других наук, то перед нами предстала бы огромная книга, содержащая важные материалы по истории, этнографии, языку, философии, педагогике, географии, медицине, фауне, флоре и множество других сведений по традиционной этнической культуре не только кыргызов. но и других соседних с ними народов. По мере возможности разработку этих воп­росов автор намерен продолжить.

Глава I. Эпос «Манас» как предмет исследования в международных отношениях.

§1. Исследования эпоса «Манас».

В кыргызском манасоведении принято начинать историю изученности эпоса с середины XIX в. Историография историко-этнографического изучения эпоса «Манас» разделяется условно на два периода;

- первый—до 1917 г.,

- второй—с 1918 г. по настоящее время.

Первый период с некоторой оговоркой можно начать со средневекового времени. Арабоязычный автор, путешественник и врач Тахир Аль-Марвази в нач. XII в. отмечал, что кыргызские правители имеют певцов и сказителей, которые вечерами развлекают их своими песнями и сказаниями в сопровождении струнного инструмента. Это первое упоминание о кыргызских исполнителях фольклорных произведений в письменных источниках. Конечно, нельзя с достоверностью утверждать, что они исполняли «Манас». Однако, если учесть тот факт, что эпос слагался в течение длительного времени и вобрал в себя различные мелкие сказания и другие жанры, то вполне вероятно, что уже в то время исполняли такие произведения, которые впоследствии могли составить часть «Манаса».

Если по труду арабского автора XI—XII вв. трудно утверждать, что речь идет об эпосе «Манас», то другой письменный источник уже уверенно говорит об этом. Это таджикоязычное сочинение «Маджму ат-таварих» («Собрание историй»). Автор его—мулла Сайф ад-дин Ахсикенти, после смерти, которого труд был завершен его сыном Hyp Мухаммадом. В целом рукопись датируется 1503 г., написана на таджикском языке.

«Маджму ат-таварих»—произведение полуисторического-полулегендарного характера, где исторические факты и даты перемешаны с легендарными событиями. В «Маджму ат-таварих», главным образом, приведены жизнеописания касанских и ширкентских шейхов. Все остальные сведения о кыргызах и других народах, в том числе и эпизоды эпоса «Манас», описаны в связи с этими событиями.

«Маджму ат-таварих» интересен нам, прежде всего тем, что в эпизодах, где говорится об эпосе «Манас», его герои живут, творят вместе с действительными историческими личностями, жившими в разное время. Так, например, вместе с эпическими героями в сочинении называются имена конкретных исторических лиц: Абака-хана — правителя Ирана в 1265—1282 гг., Тимура, жившего в 1336—1405 гг., Тохтамыш-хана (умер в 1406 г.) — правителя Золотой Орды в конце XIV в. и др. Более того, в нем говорится, что, якобы, Тохтамыш построил для Манаса г. Манасию, хотя по известным источникам Тохтамыш не был в г. Манасе, расположенном на территории Китая.

Первое упоминание, если не об эпосе «Манас», то, по крайней мере, о Манасе и его сыне в русской литературе начинается со сведений некоего майора Г. Франела (1849 г.) бывшего в то время приставом русского правительства при большой кыргызской орде (у казахов. — И. М.). По его рассказу, здешние кыргызы почитали «себя потомками ногайцев, будто бы кочевавших тут до них. Киргизбай—родоначальник их, с двумя сыновьями, Атыгеном и Тагаем, удалился от притеснения ногайских князей, Манаса и его сына Семетея, с берегов Или в горы, лежащие на юг»².

Чокан Чингисович Валиханов (1835—1865) является не только первым казахским ученым, просветителем, но и ученым-исследователем широкого профиля. В научном наследии Ч. Валиханова важное место отводится изучению истории, культуры кыргызского народа. Впервые он познакомился с кыргызами в 1856 г., будучи участником крупной военно-научной экспедиции под руководством полковника М. М. Хоментовского на озеро Иссык-Куль. Во время этой экспедиции он и записал отрывок из эпоса «Манас» от неизвестного кыргызского сказителя.

Ч. Валиханов рассматривал эпос «Манас» как разносторонний источник, где отражены сведения по истории и культуре, миропониманию кыргызского народа в прошлом. Если обратиться к трудам Ч. Валиханова, то нетрудно заметить: почти во всех работах, где говорится о кыргызах, он стремится использовать нужную информацию из «Манаса».

Хотя Ч. Валиханов записал лишь один значительный эпизод из «Манаса», он вполне может стать немаловажным источником при исследовании самых различных вопросов истории, культуры и быта, а также философских взглядов кыргызского народа. Вот что писал об этом сам Ч. Валиханов: «Главным источником для истории народов кочевых и вообще племен, не имеющих письмен, были и будут полубаснословные их легенды и отрывки известий из летописей цивилизованных народов, с которыми они имели столкновение. Особенно это справедливо в отношении наших кочевников Средней Азии. История говорит о них очень мало, о других совершенно ничего»³.

В эпизоде «Поминки по Кокетею», записанном Ч. Валихановым, упоминаются следующие этнонимы: аргын, казак, калмак, калча, кытай, ногой, сары ногой, езбек, сарт, солон. Эти названия народов как бы дополняют сведения других вариантов «Манаса».

Ч. Валиханов ошибочно полагал, что у кыргызов есть только один эпос «Манас». Об этом он писал несколько раз. Так, в «Записках о киргизах» он отмечал: «Нет сомнения, что главное и едва ли не единственное произведение народного гения дикокаменных киргизов в стихотворной форме есть сага о Манасе»⁴. Сейчас уже доказано, что у кыргызов были развиты все жанры устного поэтического творчества. Кроме эпоса «Манас», до наших дней дошли еще около двадцати эпических произведений, часть которых до сих пор не опубликована.

Итак, записанный Ч. Валихановым крупный эпизод из эпоса «Манас» имеет огромную научную и познавательную значимость. Ценность отрывка состоит еще в том, что он зафиксирован до революции, когда в тексте его были еще не значительными лишние «наслоения», накопившиеся, например, в позднейших вариантах эпоса.

Впервые эпос «Манас» был опубликован в 1885 г. В 1985 году исполнилось 100 лет этой публикации. Заслуга в осуществлении этого исторического события всецело принадлежит выдающемуся тюркологу В. В, Радлову (1837— 1918). Окончив Берлинский университет (он был уроженцем Германии), летом 1858 г. он, осуществляя свои студенческие идеи, отправляется в Россию.

Исследователи делят его научную и педагогическую деятельность в России на 3 периода: алтайский (1859— 1871), казанский (1871—1884), Санкт-Петербургский—Петроградский (1884—1918). Запись «Манаса» В. Радлов осуществил в алтайский период, когда он энергично занимался сбором лингвистических, этнографических и фольклорных материалов тюркских народов, в основном Алтая и Западной Сибири.

Непосредственно территорию Кыргызстана В. Радлов посетил дважды. По его собственным словам, в 1862 г. он побывал на Текесе у бугинцев, а в 1869 г. на западе озера Иссык-Куль и в местности (он не указывает название) к юго-востоку от г. Токмак. Во время этих поездок он и записал некоторые образцы устного народного творчества кыргызов, в том числе и эпос «Манас».

В структурном плане составленные В. Радловым образцы кыргызского фольклора разделены на четыре части. В первую часть он включил эпос «Манас», во вторую и третью—самостоятельные сказания «Жолой хан» и «Эр Тоштюк». А четвертую часть составляют несколько причитаний (кошоктор). Такое деление, по мнению ученого, является условным: «Эпические песни приведены мною под тремя заглавиями: Манас, Жолой и Тоштюк, но не нужно думать, что это три отдельных эпоса».⁵

Собственно эпос «Манас» разделен В. Радловым на семь эпизодов. Первый эпизод «Рождение Манаса», по словам самого В. Радлова, «очень скудного содержания и кажется мне песнею, случайно составленной вследствие моего вопроса о рождении Манаса»⁶.

Итак, перед нами первое издание эпоса «Манас», хотя следует всегда оговаривать, что содержания текстов его отрывочны. Отсутствуют многие промежуточные эпизоды, о чем сделал оговорку сам В. Радлов. Первый эпизод занимает всего шесть страниц. Здесь отсутствуют сведения о детских и юношеских годах Манаса и избрании его ханом.

Можно констатировать, что изданный более ста лет тому назад В. Радловым текст «Манаса» имеет большое научное и историко-культурное значение. Ведь запись В. Радлова опубликована почти на двадцать лет раньше, чем прозаический перевод на русский язык отрывка из эпоса, записанного Ч. Валихановым и опубликованного только в 1904 г. Н. Веселовским, и является первым в мире изданием. Несмотря на отрывочность публикации В. Радлова, она дала для своего времени цельное представление о сокровищнице народного творчества кыргызов —героическом эпосе «Манас».

В дореволюционный период исследования эпоса «Манас» представляет интерес небольшая статья и отрывок текста из эпоса в 72 строки, выполненные венгерским востоковедом Г. Алмаши. Его статья впервые опубликована в Будапеште (1911—1912). Место и время записи кыргызского текста автором нигде не оговорены, отсутствуют также сведения об информаторе-сказителе. Однако в кратком энциклопедическом словаре по истории Кыргызстана говорится, что этот отрывок эпоса Алмаши записал в долине Нарына от неизвестного манасчи из племени бугу.⁷

В 1903 г. небольшой отрывок в 270 строк из эпоса «Семетей» (второй части трилогии «Манас») записал на фонограф русский художник Б. В. Смирнов (1881—1954). Еще студентом Петербургской Академии художеств ему довелось участвовать в качестве художника в комплексной экспедиции,

организованной Русским Географическим Обществом в Среднюю Азию. Тогда он прослушал и незаметно записал на фонограф отрывок в исполнении

известного в то время певца-музыканта Кенже-Кара ырчы в Пишпеке. В это

короткое пребывание художник успел создать более двадцати этюдов и зарисовок с натуры, в основном этнографического характера, составивших целый художественный альбом «По Киргизии. 1903 г.». Среди рисунков привлекает внимание изображение Кенже-Кара, которое является первым известным нам изображением исполнителя эпоса в дореволюционное время. Свои очерки с воспроизведением некоторых рисунков и прозаическое повествование из эпоса «Семетей», записанное из уст Кенже-Кара, Б. В. Смирнов привел в своей книге «В степях Туркестана». В этом отрывке говорится о том, как сын Манаса — Семетей искал себе невесту. В конце он встречается с Айчурек и женится на ней.

Одна из заслуг Б. В. Смирнова заключается в том, что «он познакомил российскую общественность с содержанием замечательного памятника эпического творчества кыргызов, который, по словам самого певца-сказителя, можно рассказывать сорок дней и сорок ночей»⁸.

Следует заметить, что некоторые из включенных в этот период работ (Франела, Алмаши,Смирнова и др.) условны: авторы их специально не исследовали эпос «Манас». Впрочем, эта тенденция характерна всему дореволюционному периоду изучения эпоса «Манас». Исключение составляют Ч. Валиханов и В. Радлов, хотя и они полностью не занимались кыргызским эпосом.

Видимо, это связано и с тем фактом, что в прошлом ученого трудно было назвать только филологом, лингвистом или историком и этнографом. В большинстве своем они были людьми энциклопедических знаний, были универсалами.

Второй период историко-этнографического рассмотрения эпоса «Манас» охватывает период с 1918 по 1993 г.

Солтоноева Белека Солтонкелди уулу (1878—1938) по праву считают историком, литератором, поэтом. Его можно было бы назвать еще и первым кыргызским этнографом. Уже дана оценка его поэтическому и литературному наследию, его творческой деятельности в целом.

Б. Солтоноева следует считать первым кыргызским ученым, который в силу своей подготовленности рассмотрел эпос «Манас» и некоторые другие произведения, а также творчество отдельных манасчи⁹.

Собственно анализу подлежит та часть главного труда Б. Солтоноева, где говорится об эпосе «Манас». Она так и называется — «Манас». Это небольшое исследование он начинает с того, что кыргызы издавна поют и не забывают такие эпические поэмы, как «Манас», «Кошой», «Кёкётёйдун ашы», «Эр Тёштюк». Эти песни исследователь выделяет в отдельные произведения, тогда как герои их в полных вариантах являются персонажами одного эпоса.

Василий Владимирович Бартольд (1869—1930) —один из первых исследователей, вплотную занимавшихся разработкой истории кыргызского народа, как в досоветское, так и в советское время. Судя по отдельным его работам, посвященным в основном истории Кыргызстана, ему были знакомы различные жанры устного народного творчества кыргызов.

В своей известной работе «Киргизы» ученый неоднократно упоминает и эпос «Манас». И в ряде его других работ «Манас» используется как источник по различным вопросам истории и культуры кыргызского народа. В работе «Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии», говоря о военном устройстве кыргызов, В. В. Бартольд отмечал, что их борьба с джунгарскими феодалами «оставила след в киргизском народном эпосе, особенно в цикле сказаний о Манасе»¹⁰.

В. В. Бартольд критически относится к тому, что в эпосе «Манас» борьба кыргызского народа изображается как религиозная война, «хотя,— как пишет он,— киргизы и в XIX в., как и в XVI, почти совершенно не были знакомы с догматами и обрядами ислама»¹¹. Конечно, полностью утверждать, что кыргызы в указанное время совершенно не были знакомы с исламом, было бы неверным. Видимо, ученый хотел сказать, что кыргызы поверхностно усвоили догматы и обряды религии ислам.

В изучении этнографии кыргызского народа общеизвестна заслуга Саула Матвеевича Абрамзона (1905— 1977). Пожалуй, трудно назвать те аспекты истории и культуры кыргызов, которых он не касался. В его научном наследии важное место занимают и работы, где использованы материалы устного народного творчества кыргызов.

Больше всего ученый уделяет внимание эпосу «Манас». С самого начала знакомства с кыргызским эпосом он дает ему весьма высокую оценку. В эпосе он видит разнообразный историко-этнографический материал. По его мнению, он является памятником культуры, словом, подходит к эпосу комплексно. Характерна в этом отношении его мысль: «Богатейшая сокровищница устного творчества — киргизский эпос «Манас» является не только своеобразной летописью, запечатлевшей богатое политическими событиями историческое прошлое народа, но и величайшим памятником киргизской культуры»¹².

Продолжая изучать эпос «Манас», С. М. Абрамзон в своей статье «Киргизский героический эпос «Манас» как этнографический источник», опубликованной в 1968 г., выражает справедливое недовольство тем, что «Манас» еще продолжает оставаться крайне слабо изученным в этнографическом отношении. Он писал: «Между тем, именно «Манас», как колоссальный по своему объему эпический памятник, бытующий, у народа, за плечами которого стоит богатая событиями многовековая история, открывает необычайно широкие возможности для постановки и разрешения этнографических проблем, как частного порядка, по отношению к данному памятнику, к киргизской этнографии, так и более общего плана—разработки теоретического подхода к изучению подобного типа произведений устного народного творчества»¹³.

Одной из первых работ С. М. Абрамзона, где материалы «Манаса» привлечены как источник по этнической историй, в частности при анализе этнонима «кыргыз», является опубликованная в 1946 г. статья «К семантике

киргизских этнонимов». Здесь он склонен термин кыргыз выводить из числительного кырк (сорок), ссылаясь на данные эпоса «Манас», где кыргызы называются сорокаплеменным народом.

Таким образом, как этнограф С. М. Абрамзон по мере возможности с самого начала пребывания в Кыргызстане стал использовать фольклорные материалы в своих исследованиях, хотя главным образом имел дело с эпосом «Манас».

Александр Натанович Бернштам (1910—1956)—видный советский археолог, историк, этнограф. Впервые А. Н. Бернштам обращается к эпосу «Манас» в 1941 г. в работе «Археологический очерк Северной Киргизии», где он рассматривает художественное отражение памятников старины в «Манасе»¹⁴. Он одним из первых среди ученых обратился к истокам культуры кыргызов и стал привлекать материалы эпоса. Во всех трудах А. Н. Бернштама об эпосе «Манас», а их больше десяти, эпос рассматривается прежде всего как исторический источник.

В статье «Эпоха возникновения киргизского эпоса «Манас» А. Н. Бернштам рассматривает кыргызский эпос как исторический источник. Ученый связывает содержание эпоса в основном с двумя историческими этапами политического периода киргизов в борьбе за независимость в VIII—IX вв. и в XVII—XIX вв., хотя и не отрицает, что в эпосе могли отразиться исторические события между этими периодами. Основной же упор делает на эти два периода истории кыргызского народа, особенно на VIII—IX вв., на время возвышений в Южной Сибири енисейских кыргызов.

Им сделаны следующие конкретные выводы;

1. Эпос «Манас» не только выдающийся памятник народного художественного творчества, но и своеобразная историческая повесть о борьбе за независимость кыргызских племен, древнейший этап которой восходит к 820— 847гг.

2. В основе эпического Манаса стоит конкретно-исторический образ руководителя кыргызского народа 820—847 гг., борьба которого носила освободительный характер¹⁵.

События 40-х гг. IX в., когда предводители енисейских кыргызов, имя которого интерпретируется А.Н. Бернштамом по древнетюркским надписям как Яглахар-хан, связываются с эпизодом «Великий поход». Дело в том, что в 840 г. кыргызы разбили уйгуров и взяли их столицу. По мнению А. Н. Бернштама, это событие и отразилось в эпосе «Манас» в самом крупном эпизоде — «Великий поход».

А. Н. Бернштам, по поводу времени сложения эпоса, в заключении своей статьи он пишет: «Героический эпос «Манас» в своей древнейшей части является отражением истории кыргызского народа в эпоху VIII—IX вв. Эта эпоха отображена в разделе «Великий поход», а фигура тогдашнего киргизского вождя, которого мы отождествляли с упоминаемым в надгробной надписи Яглахар-ханом, послужила прообразом для эпического богатыря Манаса. Развиваясь на протяжении столетий, эпос в дальнейшем впитывал в себя следовавшие одно за другим исторические события, из которых события XVII—XIX вв. нашли в нем наиболее полное отражение»¹⁶.

Эти выводы и положения А. Н. Бернштама получили дальнейшее развитие в его статье «К происхождению имени «Манас». В этой работе он пытается объяснить, почему кыргызский эпос называется «Манасом». При этом он продолжает несколько ранее предложенную свою версию объяснения имени Манас из сирийского слова «мани» (учитель, вождь). Появление данного термина среди кыргызов он объясняет широким распространением манихейства в Центральной Азии с сер. VIII в. А. Н. Бернштам утверждает, что влияние манихейства на кыргызов «отмечено надписью из Суджи сирийским термином «мар» (учитель, наставник)», имеющим в манихейской литературе большое значение.¹⁷

Академик Бегималы Джамгерчинович Джамгерчинов (1911—1982)—один из первых киргизских профессиональных ученых, кто стал применять данные устного народного творчества кыргызов в научных разработках в советское время.

В работе «Присоединение Киргизии к России» он дает краткую характеристику «Манаса» и других эпосов как памятников духовной культуры народа. Сведения из эпоса «Манас» встречаются у него и в статье «Из генеалогии киргизов», где он пытается связать этнонимы эпоса «Манас» с общей генеалогией кыргызов. Автоp отмечает, что С. Орозбаков своём рассказе говорит о «кырк уруу кыргыз» (сорокоплеменных кыргызах) и о распаде, этого племенного coюзa. Приводит из сагымбаевского варианта «Манаса» перечень сорока племен.

Попытки использовать данные эпоса «Манас» в исследованиях этнополитической истории кыргызов были сделаны современным кыргызским историком Анваром Мокеевым. Он рассмотрел этнонимы «Манаса» в историческом ракурсе и констатирует, что «Манас» явился основным консолидирующим фактором в области общественного сознания и это явление—главная особенность в развитии собственной культуры кыргызов на Тянь-Шане».

А. Мокеев пишет: «Не случайно, что именно здесь, на Тянь-Шане, в XVI—первой половине XVIII века происходило окончательное сложение этого выдающегося произведения эпической традиции киргизского народа на общекиргизском языке, где нашли отражение и генеалогия, и история народа, не столько реальная, сколько воображаемая, какую бы хотели видеть сами киргизы»¹⁸.

Как доказали кыргызские фольклористы-манасоведы, эпос действительно сложился на территории Тянь-Шаня, в широком значении—в Средней Азии. Однако окончательное его сложение ограничивается не XVIII веком, как утверждает А. Мокеев, а концом XIX—нач. XX в. (почти советским временем). Доказательство тому—радловский вариант эпоса «Манас», записанный ученым в 60-х годах XIX в.

§2. Истоки зарождения, время сложения и развитие эпоса «Манас».

Вопрос об определении времени сложения эпоса «Манас» наиболее трудный. На мой взгляд, неправомерно вообще датировать эпос каким-то временем, тем более какими-то веками или даже годами. Дело в том, что, возникнув, эпос далее развивается. Стало быть, можно говорить о генезисе эпоса. А если взглянуть на проблему сложения эпоса глазами историка и этнографа, то можно акцентировать внимание на исторических событиях, получивших отражение в его строках. Безусловно, для определения эпохи сложения эпоса одних этих фактов недостаточно. Нужны самые разносторонние исследования, но выявление исторических событий, отраженных в эпосе, может явиться неплохим подспорьем при определении времени сложения эпоса. Здесь нужно лишь вкратце остановиться на вопросе о времени сложения эпоса. История изученности вопроса, за некоторыми исключениями, дается в хронологической последовательности.

Ч. Ч. Валиханова, вероятно, следует считать первым, кто не только записал отрывок «Манаса», но и стал изучать его. Он отмечал, что сага о Манасе и другие предания кыргызов «по характеру своему чрезвычайно древние»¹⁹. Конечно, это выражение не совсем конкретно отражает его мнение об эпохе сложения поэмы. И все же в «Записках о киргизах» он пишет, что эпосы кыргызов, в том числе «Манас», относятся ко времени Золотой Орды²⁰, значит, к XIII—XIV вв. И действительно, в «Манасе» отражены в числе других исторических фактов и события эпохи Золотой Орды.

В. Радлов также не дает точной датировки эпоса, однако, судя по тому, что он отметил «полнейшее господство эпоса» только у хакас и кара-кыргызов, можно догадываться: истоки формирования «Манаса» он относит по крайней мере к IX—Х вв., ибо и эти «два племени уже более девяти столетий живут совершенно отдельно друг от друга»²¹.

Кыргызский ученый Б. Солтоноев историю сложения эпоса связывает с подлинными историческими событиями. Он предлагает искать следы «Манаса» в девяти исторических событиях, начиная с 210 г. до н.э., когда кыргызское государство отделилось, потерпев поражение от гуннов, и кончая временем ойратского нашествия на Среднюю Азию²². Первое событие он связывает с поражением кыргызов (государство Гиан-Гунов) от гуннов. Второе событие—распад государства гуннов (I в. н.э.), третье — господство тюрков-огузов на Алтае в VI—VIII вв.; четвертое—нашествие арабов на Среднюю Азию в VIII в.; пятое—нашествие караханидов на Среднюю Азию; шестое — время кыргызского великодержавия и его распада; седьмое — время нашествия кара-кытаев на Среднюю Азию; восьмое — эпоха Тимура. И, наконец, последнее событие — агрессия ойратов против народов Средней Азии.

Одним из авторитетных исследователей эпоса «Манас» был казахский писатель, академик М. О. Ауэзов. Мнение М. О. Ауэзова о времени сложения «Манаса» вытекает из его мысли о сравнительном изучении текста эпоса с руническими письменами. По его мнению, эпос «Манас» отражает даже конкретное время: «Отсутствие имени Манас в скудных исторических сведениях не должно нас смущать. Манас, как мы полагаем, был главным полководцем или ажо, завоевавшим Бей-Тин; умер он в 847 году. Лингвистически имя Манас должно означать либо наименование божества из пантеона шаманства, либо, что, вернее, оно связано с манихейством, широко распространенным в ту пору в Средней Азии. Может быть, настоящее имя прославленного героя тех времен было иное, а позже он, благодаря своим доблестям, был прозван именем божества —Манасом»²³.

М. О. Ауэзов, используя доступные ему источники, заключает, что «центральным источником и сюжетным ядром песни является поход киргизов против уйгуров и покорение киргизами города Бей-Тин. Исходя из всего этого, он полагает, что «Манас» создан не ранее 840 года н.э. и, следовательно, существует более 1110 лет. Но это лишь приблизительная дата возникновения эпоса. Говорить же более или менее утвердительно можно только о том, что сложившаяся в то время основа поэмы отражает период «киргизского великодержавия».²⁴

По мнению Ы. Абдырахманов, издревле разные поколения манасчи говорили, что, якобы, Манас жил после Мухаммеда, но не могли точно указать время его жизни. Ы. Абдырахманов отмечает: С. Орозбаков велел записать, что «Манас» появился после Мухаммеда на триста лет позже. При этом он ссылается на начало седьмой части сагымбаевского варианта «Манаса», где указывается точная цифра: тысяча сорок лет²⁵, т.е. прошло столько лет со времен Манаса. Однако неизвестно, с какого времени ведет отсчет С. Орозбаков. Если учесть, что великий сказитель умер в 1930 г. и он мог продиктовать Ы. Абдырахманову эти строки в 1920—30 гг., то отсчет следует брать с 880—890 годов. Как известно, в конце IX в. могущество енисейских кыргызов уже упало. На историческую арену выходят кара-кытаи.

Особое внимание Ы. Абдырахманов обращает на образ Кошоя. Ряд топонимов в Ат-Башинском районе связаны с его именем, а старожилы района знают несколько сказок о Кошое. Ы. Абдырахманов поддерживает С. Орозбакова, который говорил, что Кошой и Манас воевали с уйгурами восемь лет. Уточняет, что война кыргызов с уйгурами происходила в IX в.

Он не соглашается с мнениями сказителей Ж. Кожекова и С. Каралаева, что Манас жил после хромого Тимура, т. е. в XV—XVI вв²⁶.

Комплексному анализу эпос «Манас» подверг известный филолог, знаток эпического творчества народов мира В. М. Жирмунский. Он коснулся и вопроса о времени сложения кыргызского эпоса. Ученый относит сложение

и развитие «Манаса» к довольно широкому диапазону времени — VI—XIX вв., расчленяя это время на три периода. Он пишет о времени сложения «Манаса»: «Таким образом, в сложном составе киргизской эпопеи можно различить, по крайней мере, три основных слоя, выступающих обычно в сложном переплетении и взаимодействии. Древнейший, доисторический, в основном — сказочно-мифологический, не может быть прикреплен к определенным датам: в широких рамках он относится к VI—IХ вв. К этому слою восходят фигура Манаса (в ее первоистоках), Джолой и Сайкал, Тёштюк, Оронгу, Коджоджаш и немн. др. Герои и сюжеты, принадлежащие к этому слою, находят близкие аналогии в богатырской сказке тюркских народов Сибири и ведут нас на древнюю родину киргизов в верховьях Енисея. Второй слой, исторический по преимуществу, в своих древнейших основах восходит, вероятно, еще к IX—Х вв., эпохе военной экспансии киргизского кочевого государства (борьба с Китаем),но существенно переоформился в период калмыцких войн (XV—XVII вв.). В эту эпоху окончательно определилась основная историко-политическая тема эпоса — борьба киргизов с калмыками и китайцами и роль Манаса как вождя киргизов в этой борьбе. Этот слой характеризуется широкими среднеазиатскими связями эпоса, определившими проникновение в его состав галереи героев, известных также эпосу других среднеазиатских народов, в особенности— эпическим сказаниям ногайско-казахского цикла. К кругу этих исторических по своему происхождению героев относятся Кёкчё, Джамгырчы, вероятно, Кошой, Ша-Темир, а также враги киргизов — Эсен-хан, Конурбай и Алооке. Последний, наиболее поздний слой, с XVII по XIX в., определил собой мусульманизацию эпоса: тему «священной войны» против «неверных», превращение Манаса в великого завоевателя, вождя мусульманских народов Средней Азии в этой войне, образ Алмамбета как героя веры, обращение Манаса в мусульманство, фигура его духовного учителя Ай-Коджа, элементы мусульманской мифологии и легенды (Хизр, чилтаны и т.п.), паломничества героев в Мекку, эпизодическая фигура Джахангнра-ходжи и мн. др.»²⁷.

Велики заслуги в изучении эпоса «Манас» языковеда, академика Б. Юнусалиева. Ученый относит себя к сторонникам алтайского периода (т.е. IX—XI вв.) сложения «Манаса», считая, что эпос сложился в результате нашествия кара-кытаев (киданей) на енисейских кыргызов в IX в.²⁸(519, с. VIII—X). В другой своей работе Б. Юнусалиев пишет, что в основе первой части трилогии «Манас» лежат: реальные события из более ранней истории киргизов — от периода военной демократии до патриархально-феодального общества.

Одним из современных кыргызских историков, в определенной мере использующим материалы эпоса «Манас» в своих исследованиях, является О. Караев. Он склонен связывать начало сложения эпоса с историческими событиями 840 г. н.э., когда енисейские кыргызы нанесли ощутимый удар уйгурскому каганату и заняли земли от Большого Хингана на востоке до берегов р. Иртыш и Восточного Туркестана на юге. Опираясь на исторические факты из различных письменных источников, О. Караев заключает, что первый вариант эпоса «Манас» сложился в период 840 г.—XI в., а его первоначальные сюжеты зародились в период политического подъема енисейских кыргызов²⁹.

Книга манасоведа Э. Абдылдаева «Основные этапы исторического развития эпоса «Манас» также посвящена генезису эпоса. В данной книге Э. Абдылдаев попытался охватить многие вопросы проблемы определения эпохи возникновения эпоса.

По его мнению, основное ядро «Манаса» сложилось в Х—XII вв. В целом сложение и историческое развитие эпоса он делит на пять периодов³⁰. Начальный этап он относит к Х—XII