Скачать

Проблема человека в эпоху раннего итальянского гуманизма

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОСИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОТКРЫТЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ им. ШОЛОХОВА М.А.

Исторический факультет.

Кафедра всеобщей истории.

Дипломная работа

«Проблема человека в эпоху раннего итальянского гуманизма»

Выполнила:

студентка 5 курса

вечернего отделения

Ростовцева А.Г.

Научный руководитель:

Доктор исторических наук, профессор

Абрамсон М.Л.

Москва 2002 год.

Оглавление

Введение 3

Гл. 1. Франческо Петрарка –

основоположник гуманистических идей 13

Гл. 2. Развитие гуманистических взглядов в XV в. 37

Заключение 85

Источники 94

Список использованной литературы 97

Введение

Проблема человека не теряла своей значимости на протяжении всей истории цивилизации. В любую эпоху человек пытался понять собственную природу, свое предназначение в этом мире, взаимоотношения со всем, что его окружало. Особенно актуальной эта проблема становилась в периоды, когда под воздействием изменяющихся условий жизни на смену одной эпохе, приходила другая.

В наш век всеобщего прогресса, когда человек благодаря современным технологиям, получил возможность управлять природными процессами, когда в руках небольшого количества людей сосредоточена мощь, способная стереть с лица земли целые континенты, человек по-прежнему стоит перед теми же проблемами, которые волновали человечество во все времена. Однако в рассматриваемом периоде есть особенность, которая отличает проблемы наших современников от проблем того времени. Наши современники совершенно естественно воспринимают себя центром вселенной, не задумываясь над тем, что так было не всегда. Именно в период раннего итальянского гуманизма закладывался фундамент для появления современного представления о ценности человека, не свойственного средневековью.

Формирование гуманизма в Италии происходило в условиях городской жизни. Италия благодаря своей финансово-экономической активности, динамичной политической жизни и яркой светской культуре опережала другие европейские страны.

В IX-X вв. в Италии начался процесс возвышения городов, связанный с оживлением торговли. На развитие торговли несомненно оказывало «выгодное географическое положение полуострова, расположенного в центре средиземноморских путей»¹. С XI века этот процесс усиливался, Европа снабжалась вывозимыми с Востока предметами роскоши, однако спросом пользовались и те изделия (оружие, ткани, посуда), которые производились итальянскими ремесленниками.

Оживленная торговля и развитие ремесел влияли на быстрый рост городов и на превращение их в конце XI - XII вв. в вольные города-коммуны, среди которых были: Флоренция, Милан, Равенна, Пиза, Лукка и др. Италия того периода не имела единого центра - ни один из городов-коммун не оказался способным к объединению страны. Однако в условиях чужеземной агрессии, города-государства объединялись, но как только такая опасность исчезала, они вновь распадались. В 1167 году образовалась Ломбардская лига, что бы противостоять германскому императору Фридриху I. Распавшись, она возродилась в 1226 году только под угрозой новой опасности - Фридриха II. Города-государства соперничали между собой в посреднической торговле между Востоком и Западом. В таких условиях привычными стали «домашние войны», которые велись между ними.

Экономические изменения привели к изменению социальных слоев, к трансформации старых и появлению новых, между которыми шла острая борьба. Нобилитет постепенно уступал в политической значимости пополанам. В слой пополанства входили так называемые «новые люди», «деловые люди». Они не имели аристократических корней, но держали в своих руках ведущие отрасли ремесленного производства, занимались торговлей и банковскими операциями. Путь к экономическому могуществу и общественному влиянию давался тяжелым трудом и требовал незаурядных качеств. Свою деятельность такие люди начинали с роли младших партнеров в торгово-банковских предприятиях старых купеческих фамилий. В условиях политической нестабильности, частых смен форм правления, в городах-государствах Италии пополаны нередко приходили к власти. Наряду с Советами подеста (верховным органом коммуны) возникали Советы народа, где представлялись интересы пополанства.

В XIV веке в Италии центром зарождающихся капиталистических отношений стала Флоренция. «Флоренция с ее миролюбивыми торговцами и ремесленниками, никогда не претендовавшая на роль политического объединения страны, пользовалась большим авторитетом»². Именно Флоренция стала родиной гуманизма.

В связи с трансформацией коммун в тирании, пополаны постепенно теряли возможность влиять на государство. Этот процесс, начавшийся в середине XIII века, в XIV веке стал особенно активным. В XV веке Флоренция подобно другим городам-коммунам переживает трансформацию, с 1434 года по 1464 год фактическим правителем становится Козимо Медичи.

В средние века была выработана целостная картина мира, в которой земная жизнь воспринималась как наказание. Человеку на земле отводилась роль созерцателя, занимающегося спасением собственной души. Тело объявлялось источником пороков, поэтому осуждались любые виды земных наслаждений. Все доказательства строились на основе высказываний авторитетных личностей.

Новые политические и экономические условия не могли ужиться со средневековыми представлениями о человеке. В обществе назрела необходимость в изменении этих взглядов и в их философском обосновании. Эту роль выполнили гуманисты.

Термин «гуманизм» происходит: от humanus – «человеческий», эта эпоха интересовалась самим человеком. В рассматриваемый мною период (вторая половина XIV – первая половина XV в.) происходило зарождение и формирование гуманистического течения. Первым из гуманистом стал Франческо Петрарка. Вслед за ним, выступила целая плеяда гуманистов, имеющих во взглядах сходный гражданский оттенок.

Цель данной работы заключается в попытке отразить представления ведущих гуманистов второй половины XIV – первой половины XV в.в. о Боге, славе, богатстве, гражданском долге, добродетелях, науках, земных радостях, достоинстве. Так как именно эти вопросы чаще всего стояли в центре внимания и в конечном результате приводили к изменению общего представления о человеке, которое в свою очередь изменило представление о месте человека в мире.

В связи с тем, что творчество каждого гуманиста имело свои отличительные черты, стоит по возможности отразить их, и то, что являлось для них общим.

Данная работа основана на анализе трудов виднейших гуманистов второй половины XIV – первой половины XV в.

Творчество Франческо Петрарки обширно. Для рассмотрения данной темы использовались следующие источники: диалог-исповедь «Моя тайна» (1342-1343), где повествуется о душевной борьбе гуманиста, трактат «О средствах против всякой судьбы» (1354-1360), в котором, рассматриваются обстоятельства делающие человека несчастливым и способы борьбы с ними, неоконченное «Письмо к потомкам», являющееся автобиографическим портретом гуманиста до 1351 года. Кроме того, использовались отрывки из писем гуманиста к Филиппу де Витриако и Томмазо де Мессина.

Взгляды Колюччо Салютати были рассмотрены в его письмах: к Бандини де Ареццо, где рассматривается вопрос благородства; к Галиено да Терни, где описывается отношение автора к теме государства, затрагиваются темы добродетелей. Отрывки из писем: к Якопо Тедеризи, в котором Салютати говорит о ценности творческого наследия предков; к Пелегрино Дзамбеккари и к Андреа Джусти да Вальтерра, в которых автор показывает свое отношение к отшельничеству.

Для изучения взглядов Леонардо Бруни были использованы материалы: предисловие к переводу «Политики» Аристотеля, в котором он показывает важность точных переводов и свое отношение к государству, «О научных и литературных занятиях», где доказывает, что женщины способны заниматься научной деятельностью наравне с мужчинами, «Введение в науку о морали», в котором автор затрагивает вопросы относящиеся к человеческому существованию, рассуждает о добродетелях и пороках и «О Флорентийском государстве».

У Поджо Браччолини была рассмотрена работа «Застольный спор о жадности, расточительстве, о брате Бернардино и других проповедях» и ее вступительная часть «Введение к застольному спору о жадности», где отражены различные взгляды на этот порок. Также взяты небольшие, но интересные для рассмотрения данной темы отрывки из писем: к Гуарино из Вероны и к Никколо Никколи.

Творчество Джанноццо Манетти было рассмотрено по трактату «О достоинстве и превосходстве человека», посвященному человеческой душе и телу, и материалу «Речь, составленная мессером Джанноццо Манетти и произносимая другими перед высокой Синьорией и Ректорами во дворце, в коей они побуждаются управлять справедливо».

Для изучения взглядов Леона Баттиста Альберти были взяты сочинения: «Религия», «Добродетель», «Рок и Фортуна», а также отрывок из трактата «О достоинстве и превосходстве человека» в котором автор показывает важность труда и вред праздного образа жизни.

Основным источником для рассмотрения взглядов Лоренцо Валлы послужил его трактат «Об истинном и ложном благе», написанный в форме спора между стоиком, эпикурейцем и христианином, где помимо темы наслаждения, затрагиваются и другие актуальные для данной работы темы. Также использовались: трактат «О свободе воли», посвященный опровержению средневековой теологической концепции и предисловия к книгам «Элеганций».

Кроме того, в работе были использованы результаты исследований гуманизма в работах Э. Гарэна и В.Н. Лазарева.

Большая часть материалов была взята из трудов: М.Л. Абрамсон, Н.В. Ревякиной, Л.М. Брагиной.

В книге М.Л. Абрамсон «От Данте к Альберти» рассказывается о формировании итальянского Возрождения. Основное внимание уделено анализу отдельных стадий в развитии Возрождения, характеристике всех рассматриваемых в данной работе гуманистов, и других деятелей эпохи Возрождения. Дается общая характеристика гуманистического мировоззрения и культуры Возрождения в их главных аспектах. Выявляются специфические черты городской цивилизации в Италии. Раскрывается виденье мира горожанами.

Н.В. Ревякина в книгах «Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV- первой половины XV в.» и «Человек в гуманизме итальянского Возрождения» рассматривает взгляды итальянских гуманистов на природу человека, его место в системе мироздания, исследует новое отношение к жизни и смерти, показывает, как менялось отношение к миру. Также была использована книга Ревякиной «Гуманистическое воспитание в Италии XIV-XV веков», в которой раскрываются цели и задачи гуманистического воспитания, нравственного формирования человека.

В книге «Итальянский гуманизм» Л.М. Брагина показывает итальянский гуманизм в процессе его исторического развития, особенно на тех этапах, когда складывались и крепли принципы нового миропонимания, а гуманизм из идейной тенденции в идеологической жизни вырастал в общественное движение, оказав мощное воздействие на дальнейшее развитие европейской культуры.

Данная работа состоит из вступления, двух глав, заключения, историографии и списка используемой литературы.

Во введении обозначается актуальность и значимость темы, как в наши дни, так и в рассматриваемый период, освещаются исторические условия возникновения и формирования гуманизма. Приводится характеристика используемых источников и литературы.

В первой главе рассматриваются взгляды Франческо Петрарки и его роль в возникновении и развитии гуманистической мысли.

Во второй главе отражены взгляды гуманистов гражданского направления: Колюччо Салютати, Леонардо Бруни, Поджо Браччолини, Джанноццо Манетти, Леона Баттиста Альберти и гуманиста Лоренцо Валлы.

В заключении, исходя из поставленной цели, сделаны выводы.

Гл. 1. Франческо Петрарка – основоположник гуманистических идей

Значение Петрарки огромно. Личность, поэт, мыслитель, фигура общественная, в нем неразделимы. Вот уже более шестисот лет человечество чтит великого итальянца, прежде всего за то, что он, как никто другой, способствовал наступлению новой эпохи открытия мира и человека, названной Возрождением.

Франческо Петрарка (1304-1374) был первым великим гуманистом, который сумел почувствовать новые настроения в итальянском обществе, оказал огромное влияние на современников и потомков. При всех противоречиях, которые были неизбежны, так как в нем происходила борьба двух разных культур, он заложил понятие о новых ценностях в жизни человека, привлек внимание общества к самому человеку. Последующие поколения гуманистов уточняли и раскрывали те идеи, которые в своих произведениях заложил Петрарка.

Став первым из творцов новой культуры, провозвестником новых идеалов, новых людей, Петрарка хорошо осознавал свою роль в современности: «Я не отрицаю… что мои занятия, коими пренебрегали на протяжении многих веков, разбудили многие умы в Италии, а может быть, и далеко за ее пределами»³. Однако в «Письме к потомкам» Петрарка высказывал сомнения в том, что его «темное имя»⁴ проникнет далеко сквозь пространство и время и станет значимым для потомков.

О себе Франческо Петрарка пишет так: «Я родился от почетных, небогатых, или, чтобы сказать правду, почти бедных родителей, флорентийцев родом, но изгнанных из отчизны, - в Ареццо, в изгнании, в год этой последней эры, начавшейся рождением Христа, 1304-й, на рассвете в понедельник 20 июля»⁵. В 1302 году его отец - нотариус Петракко был вместе с Данте изгнан из Флоренции за принадлежность к партии белых гвельфов. В 1312 году Петракко переехал с семьей в город Авиньон на юге Франции, где в то время находилась резиденция папы (так называемое "Авиньонское пленение" папы).

По настоянию отца Франческо изучал право сначала в Монпелье, затем в Болонье, но изучал с неохотой, предпочитая юридическим наукам занятия древнеримской литературой. Смерть отца (1326 год) сразу все изменила "освободившись от опеки родителей, я совершенно оставил эти занятия, не потому, что власть законов была мне не по душе…но потому, что их применение искажает бесчестность людскую"⁶.

Интерес к античности все возрастал, пока не превратился в настоящую страсть. О себе Петрарка думал, как о преемнике поэтов и мудрецов древности. Петрарка с восторгом погружался в произведения античных авторов, открывавших перед ним новый и прекрасный мир, столь непохожий на мир средневекового религиозного фанатизма, церковных догм и аскетизма.

Чтение античных классиков приводило Петрарку в восторг, он получал истинное удовольствие. К примеру, о Гомере, Петрарка писал, что он наполнял его «…и всех греков и латинян, бывших в библиотеке, удовольствием и радостью»⁷. Платона он называл князем философов и говорил: «Он единственный среди всех философов приблизился к истинной вере»⁸. Но особенно Петрарка любил Цицерона, которого называл своим отцом. Переполняемый впечатлениями от прочитанного Петрарка писал письма Цицерону и Вергилию, в которых он разговаривал с ними как со своими современниками и даже сердился. Таким образом, вел мысленно беседу с людьми, чья жизнь казалась ему более совершенной.

Древние авторы учили его, как писать, как жить. У них он искал ответа на многие волновавшие его вопросы. О возможном влиянии античности он писал так:

Благие души, доблести подруги,

Заселят мир: он станет золотым,

Античными творениями полным.

(Перевод А.М. Эфроса)⁹

С редким энтузиазмом Петрарка разыскивал и изучал древние рукописи и приходил в восторг, когда ему удавалось найти какое-нибудь утраченное произведение. Ему удалось собрать из них ценную библиотеку.

После смерти отца Петрарка возвращается в Авиньон, где 6 апреля 1327 года в церкви св. Клары встретил женщину, которая, благодаря величайшему поэтическому дару Петрарки, известна в мировой литературе под именем Лауры. Об этой встрече он писал:

Благословен день, месяц, лето, час

И миг, когда мой взор те очи встретил!¹⁰

Предполагается, что женщина, о которой идет речь, родилась около 1307 года, в 1325 году вышла замуж и умерла в страшный 1348 год, когда во многих странах Европы свирепствовала чума. Однако не все современники верили в реальность существования Лауры, рассматривая образ этой женщины, как поэтический вымысел Петрарки. Отчасти подозрения могли быть вызваны двумя причинами. Первая - в стихах практически нет уточнений ее внешности, лишь скудные, небольшие замечания о цвете глаз, волос, красоте рук. Эта любовь к идеалу, в ней нет ничего физического. Вторая - в его стихах часто стирается грань, отделяющая Лауру от древа славы, прекрасная женщина превращается в символ земной славы для поэта. Отвечая на эти подозрения «…в 1336 г. Петрарка писал епископу Джакомо Колонна: «Итак, что же ты утверждаешь? Будто бы я придумал имя Лауры, дабы я мог говорить о ней и многие говорили бы обо мне, но в самом деле в моей душе нет Лауры, разве что поэтический лавр… О если бы это было с моей стороны лишь притворством, а не безумием!». Впрочем, не имеет большого значения, кем же была Лаура являясь в действительности»¹¹. Важно другое, встреча с Лаурой наполнила Петрарку большим чувством, заставившим зазвучать самые нежные, самые мелодичные струны его души.

Настоящая слава пришла к Петрарке, как к автору лирических стихотворений, посвященных Лауре, о которых он сам отзывался, как о поэтических пустяках. Они написаны не на классическом латинском, а на повседневном итальянском языке. На первых порах, для современников и ближайших последователей у себя на родине, Петрарка являлся великим реставратором классической древности, провозвестником новых путей в искусстве и литературе, непогрешимым учителем. Начиная с 1501 года, когда «Книга песен» была предана широкой гласности, началась эпоха «петраркизма» не только в поэзии, но и в эстетической и критической мысли.

«Книга песен», состоящая из 317 сонетов, 29 канцон, а также секстин, баллад и мадригалов, надолго определила пути развития европейской лирики, став своего рода непререкаемым образцом в области поэзии.

В 1330 году в Авиньоне перед Петраркой встал вопрос о будущей профессии. Он принял духовный сан и стал капелланом в домашней церкви кардинала Джованни Колонна, затем перешел на службу к его брату. С этого момента наступил новый этап в его жизни, Петрарка много путешествовал, побывал во Франции и Германии. О своем увлечении путешествиями он писал так: «…хотя я выставлял другие причины… истинной причиной было желание видеть многое»¹². Петрарка отмечал, что «Душе благородной и стремящейся к высокому свойственно видеть многие земли и обычаи многих людей и сохранять все это в памяти… Это не признаки души торопливой и пресыщенной.»¹³. По его мнению, благородный ум обновляется новыми разнообразными зрелищами и делается совершеннее благодаря путешествиям: «И, подумай, насколько радостнее и насколько опытнее в делах, насколько выше не только прочих, но самого себя возвратится тот, кто столь многое видел своими глазами…»¹⁴. Он считал, что повидавший многое приобретает практику, которую он называл матерью всех искусств и считал необходимой для ученого.

Как никто из современников Петрарка умел видеть и наблюдать красоту природы, умел наслаждаться травой, горами, водой, луной и солнцем, погодой. Отсюда столь частые красочные описания пейзажей в его стихах. Однако, восхищаясь природой, он не ставил ее красоту выше человеческой, у него нет ни одного сонета, где бы он писал только о прелестях природы. Для него природа являлась фоном, на котором можно показать красоту человека.

В конце 1336 года Петрарка отправился в Рим и здесь проявился его необычайный интерес к античности. Находясь в Риме, Петрарка «…целыми днями осматривал уцелевшие памятники античных времен, восхищаясь архитектурой и скульптурой древнего Рима, горько сетовал о разрушенных или засыпанных сокровищах, изучал план города, сопоставлял увиденное со свидетельствами древних авторов»¹⁵.

Затем Петрарка решил уединиться. Он писал: «…не в силах переносить долее искони присущее моей душе отвращение и ненависти ко всему особенно же к этому гнуснейшему Авиньону, я стал искать какого-нибудь убежища, как бы пристани, и нашел крошечную, но уединенную долину, которая зовется Запертою… Очарованный прелестью этого места, я переселился туда с моими милыми книгами, когда мне минуло уже тридцать четыре года… там были либо написаны, либо напечатаны, либо задуманы почти все сочинения, выпущенные мною…»¹⁶.

Уединение было вполне объяснимым. Таким образом, Петрарка пытался скрыться от современности. Ему хотелось бы родиться в другую эпоху: «…время в, котором я жил, было мне всегда так не по душе, что если бы не препятствовала тому моя привязанность к любимым мною, я всегда желал бы быть рожденным в любой другой век и, чтобы забыть этот, постоянно жить душою в иных веках.»¹⁷.

Здесь, на фоне природы, Петрарка черпал свое вдохновение, вдали от мирской суеты. Для него добродетель созерцания не исключала добродетели деятельной, одиночество для него – это время плодотворной работы и труда. «Уединение без занятия науками подобно изгнанию, темницы, пытке, в сочетании же с науками – отечество, свобода, наслаждение»¹⁸. Петрарка все время что-то изучал, о чем-то писал, чем-то интересовался.

Увлечение античностью не могло пройти бесследно. Античная культура, на определенном этапе, перестала для него быть «сообщницей» богословия. Петрарка, первый с такой ясностью увидел, что в античности было действительно самым главным: живой интерес к человеку и окружающему его миру.

Средневековый мир представлял человека состоящим из двух противоположных начал. С одной стороны в человеке присутствует частичка божественного – это душа, с другой стороны заложено греховное начало – это тело человека, созданное из земли. Августин Блаженный в своем учении о первородном грехе «…подчиняет понятие греха вожделению, которое выражается в половой страсти. Через акт рождения грех распространяется. Носителем греха становится, таким образом, человеческое тело»¹⁹. Это привело к отрицательному отношению к тем человеческим чувствам, которые были направлены на телесные радости и отвлекали человека от Бога. Человек представлялся ничтожным, а жизнь человека - страданиями обреченного, искупающего свое ничтожество перед Богом. Человек не мог быть счастлив, не должен радоваться и получать удовольствия. С этой точкой зрения Петрарка не мог согласиться, будучи человеком неординарным, одаренным, он видел величие в себе и окружающих, видел красоту окружающего мира, признавал существование земных радостей и прославлял любовь.

Петрарка, признавал возможность счастья на земле. Он уверен, что несчастье человека заключается в порочности, а путь к счастью в добродетели: «чем больше сладости и удовольствия нечестивый извлекает из своих грехов, тем более несчастным и жалким должно его считать»²⁰. Но отличить порок от добродетели может только мудрый человек, а мудрецом может считаться, лишь тот, кто знает себя. Таким образом, человек, разобравшись в себе, может стать счастливым. И он анализирует, взвешивает, оценивает свои поступки и внутренние побуждения, стремясь познать себя, стать мудрее и счастливее.

Петрарка считал возможным изучение человека и смысла его существования, вместе с тем он признавал невозможность понимания божественного. Мир Бога закрыт для разума, и пытаться проникнуть в него – святотатственно и незаконно: «Загадки природы непостижимые тайны Бога, которые мы принимаем со смиреной верой…»²¹ нам не дано его понимание, мы можем лишь верить. Тут же проявлялось его негативное отношение к священникам: «…они тщатся понять в хвастливой гордыне… Глупцы верят, что зажали небо в своем кулаке, довольные своим обманчивым убеждением, будто бы действительно схватили его, счастливые в своем заблуждении…»²². Непонимание истинных помыслов и гордыня, - эти пороки видел Петрарка у представителей церкви. Бог же - это творец. Петрарка преисполнен благодарности к нему за те удовольствия, которые были дарованы ему творцом. По его мнению, размышлять о божественных делах должны ангелы, человек должен думать о своих проблемах.

Средневековье оказывало упорное сопротивление натиску гуманиста. Оно надвигалось на Петрарку в образах скульптуры, живописи и архитектуры, настойчиво напоминало о себе с церковных и университетских кафедр, подчас оно громко говорило в нем самом. Тогда великому гуманисту, восторженному почитателю языческой древности начинало казаться, что он идет по греховному и опасному пути. В нем оживал средневековый аскет, сумрачно взиравший на земное великолепие. Он откладывал в сторону сочинения Вергилия и Цицерона, чтобы углубиться в библию и писания отцов церкви. Эти внутренние сомнения Петрарки коренились в глубоких противоречиях того переходного времени, у него они были выражены острее, чем у других. С одной стороны Петрарка восхищался античностью, с другой стороны он не мог полностью избавиться от представлений средневековья.

В нем происходила борьба двух культур, которая отчетливо видна в трактате «Моя тайна»; в спорах между Августином, представителем средневековья, последователем христианской концепции, и Франциском, устами которого Петрарка выражал собственные сомнения. В этой работе Петрарка отражал состояние человека, в душе которого происходили столкновения античности и средневековья.

На этом этапе жизни он признавал, что некоторые его представления отличаются от христианского идеала и могут помешать ему в стремлении достичь спасения души. Подтверждение этому можно найти в «Письме к потомкам», где он говорит: «Юность обманула меня, молодость увлекла, но старость исправила меня и опытом убедила в истинности того, что я читал уже задолго раньше, именно, что молодость и похоть – суета…»²³.

Августин упрекал Франциска в жадном стремлении к земным благам. Франциск оправдывался, говоря, что он никогда не стремился к богатству и роскоши. И действительно, Петрарка в «Письме к потомкам» объяснял свое отношение к роскоши так: «Более всего мне была ненавистна пышность, не только потому, что она дурна и противна смирению, но и потому, что она стеснительна и враждебна покою»²⁴. По этой же причине Петрарка «…всегда глубоко призирал богатство не потому, чтобы не желал его, но из отвращения к трудам и заботам, его неразлучным спутникам»²⁵. Петрарка не отрицал мирских радостей, наслаждений, не призывал к бедности других, но для себя он выбирал путь умеренности во всем: в пище, развлечениях. Петрарка находил массу доводов в пользу умеренности, он говорил, что множество достойных людей жили в скромности и воздержании, хотя некоторые из них могли себе позволить радости жизни. Излишняя роскошь отвлекает и порабощает, мешает покою. По-видимому, Петрарка относился к людям, которые в своей жизни руководствуются принципом отказа от больших удовольствий, исходя из того, что их достижение слишком обременительно. Даже о соблазнах он писал, что стремился избежать их «…не только потому, что они вредны сами по себе и не согласны со скромностью, но и потому, что враждебны жизни размеренной и покойной»²⁶.

Однако, несмотря на возражения Франциска, Августин не отступает: «…ты не так свободен от этой заразы»²⁷. Само богатство не было противно его душе, именно это осуждал в себе Петрарка устами Августина. Петрарку не устраивали пути достижения богатства, и он приспосабливался к более скромному образу жизни из-за нежелания добиваться богатства физическим трудом. Но все эти пороки признавались Петраркой несущественными по сравнению с тем, что на взгляд истинного верующего считалось «язвами» его души, цепями, не позволяющими «...думать ни о смерти, ни о жизни»²⁸, «худшим видом безумия»²⁹, речь идет о любви к женщине и любви к славе.

Петрарка также мучился тем, что любовь к Лауре препятствовала стремлению обрести вечное спасение, устами Франциска, он говорил: «Венера лишает нас возможности созерцать Божество»³⁰. Однако, он утверждал, что предмет его любви настолько возвышен, что это чувство не может быть греховным, любимую женщину он называл «редким образцом добродетелей». Любовь явилась источником его вдохновения, побудила к добродетелям, а значит, она не может быть противна богу: «Любовь к ней, несомненно побудила меня любить Бога.»³¹.

Петрарка тяготел к реальному, земному человеку, это характерная черта ренессанса делала его решительным врагом схоластической философии, и ее устремлений в заоблачные выси. Он переходил на новый уровень, воспевал человека и наделял его божественными способностями, отходя от принципов теологии. Он считал возможным не только стремление к божественному, но и возможность уподоблению богу. Вопреки христианскому вероучению он утверждал, что бог воплотился в человеке для того, «чтобы, сделавшись человеком, сделать человека богом … Вот уже он бог»³².

Другая проблема, вставшая перед Петраркой и запечатленная в «Моей тайне», на пути достижения вечной жизни - это желание славы. Человеческая слава не вписывалась в средневековые представления, считавшие человека порочным. Средние века требовали от человека смирения, прославляя лишь тех, кто отрекался от себя во имя бога. Слава, которую желал Петрарка, не имела отношения к воспеванию бога. В молодости, Петрарка, веря в бессмертие человеческого гения, хотел бессмертия, не того бессмертия, о котором говорила церковь, а того, которое досталось великим мужам классической древности. Хотя Петрарка и говорил о том, что «тщетна слава, приобретенная одним блеском славы»³³, однако сам придавал мало значения всей мудрости этого изречения. Петрарка жаждал славы во всем ее блеске, но так было до поры до времени. Его труды были оценены, в Воклюзе он получил письмо из Рима и Париже, его приглашали на поэтическое коронование. 8 апреля 1341 года Петрарка короновался в Риме. Достигнув славы, Петрарка понял, что она вызывает в окружающих куда больше зависти, чем добрых чувств, кроме того, это желание вставало преградой на пути к вечной жизни.

Петрарка активно противостоял представлениям средневековой схоластики, испытывал неприязнь к ее авторитарности, губящей творческий дух. Он был убежден, что данные, основанные на утверждениях авторитетов, а не на изучении действительности, часто бывают неверны. Средневековые схоласты верили в существование вещей, которых сами никогда не видели. Петрарка критически относился к работе над текстами авторитетных ученых, подвергал сомнению даже тех, кто, по его мнению, достоин уважения и перед кем он сам приклонялся. К, примеру, Аристотель, которого он считал «великим и ученейшим», по его мнению «мог не знать кое-чего и даже весьма многого»³⁴. Но истина достигаема, и в случае нежелания или неумения видеть ее, и в случае если она высказана неавторитетным человеком: «И даже если автору привыкли не верить, истина сама заставит верить ей»³⁵.

Петрарке не нравились схоластические принципы, их суровость, суждение: «легкие проступки должны исправляться словами, тяжелые наказанием»³⁶, его гуманистический подход к данной проблеме существенно отличался. По мнению философа, подход к каждому конкретному человеку должен быть индивидуальным.Встав на путь противостояния средневековью, Петрарка первый полностью подчинил свою жизнь философии и литературе, он видел в них ответы на свои вопросы. Со временем наука для него заняла первое место, а «поэзия осталась … только средством украшения»³⁷.

Прежде всего, по мнению Петрарки, нужны науки, помогающие узнать смысл собственного существования: «…ведь какая польза, спрашиваю я, знать природу зверей и птиц и не знать природы людей, не знать и не стремиться узнать, для чего мы существуем, откуда идем и куда направляемся»³⁸.

К необходимым для человека наукам он причислял, прежде всего, философию. Петрарка противопоставлял философию схоластике, которая была ему глубоко чужда, и непримиримым противником которой он был. Перед философией он приклоняется, для него она: «…является даром божьим, путеводной нитью всех добродетелей и очищением от всех пороков…госпожой и учителем всех наук»³⁹.

Среди наук он также выделяет риторику, как средство передачи душевного состояния. Красноречие для него «могучий инструмент славы»⁴⁰, неразделимо связанный с мудростью и добродетелью. Ему хотелось добиться большей определенности, смысловой и образной точности, понятности, языковой гибкости, при этом он разделял понятия: красноречие и говорливость. Речь необычайно значима для передачи мироощущения и получения представления о других людях, она способна возвышать, объединять, умиротворять.

Петрарка считал, что диалектика подстегивает быстроту ума, упражняет сообразительность.

История – это область знания, в которой он видел большое нравственное содержание и способность морально воздействовать на человека. Она интересовала его, прежде всего в культурном и этическом аспекте.

К другим наукам Петрарка относился как к второстепенным. Исследования внешнего мира, не относящиеся к человеку, для него бессмысленны. Но и к наукам, изучающим внутренний мир человека, его ум, волю, чувства, он предъявлял особые требования. Он был уверен в том, что нет пользы знать все о добродетелях и не стать добродетельным, видеть порок и не избегать его. Знания и мораль для него неразделимы: «После изучения всего этого я знаю несколько больше, чем знал, но душа моя осталась той же, что была, и воля той же. Я не изменился … Не отрицаю, Аристотель учит, что такое добродетель, но побуждающих и пылких слов, которые подталкивают душу и воспламеняют ее любовью к добродетели и ненавистью к пороку, то чтение не имеет или имеет в самой незначительной степени»⁴¹. Он искал возможность донести до широкого круга людей знания, ведущие к добродетели.

Особенно враждебно он относился к медикам, считая, что они подчиняют риторику - медицине,