Скачать

Политические и правовые учения в России в период возникновения и развития феодализма и образования единого русского государства

Формирование и развитие древнерусской политико-правовой идеологии проходило в условиях становления феодального общества и возникновения государственности, осложненных внешней опасностью. Важными факторами были образование к 882 г. государства – Киевской Руси и принятие в 988 г. христианства.

Развивающиеся социальные противоречия, порой выливавшиеся в восстания городских низов Киева во второй половине XI – начале XII в., необходимость отражения внешней угрозы со стороны кочевников и упрочения независимости государства, гегемонию над которым пыталась установить Византия, были главными источниками, питавшими основное содержание политической идеологии того времени. Идеи независимости Русского государства, его единства, сильной княжеской власти становятся ведущими в политической литературе Киевской Руси. В дальнейшем по мере упрочения феодальных отношений, развития процессов феодальной раздробленности и усиления внешней опасности все более настойчиво начинают пропагандироваться идеи единения всех русских земель (сначала вокруг Киева, а затем Москвы) и смягчения социальных противоречий путем умерения эксплуатации и угнетения.

2. Политические и правовые идеи Древней Руси

Зарождение древнерусской политической идеологии связано с летописями, появившимися в первой половине XI в. Опираясь на устные сказания, летописцы (главным образом Киево-Печерского монастыря) пытались восстановить историческое прошлое и объяснить настоящее Руси. В середине XI в. появляется первое чисто политическое произведение – “Слово о законе и благодати” киевского митрополита Иллариона, стремившегося теоретически обосновать независимость Киевского государства от Византии и идею сильной княжеской власти. В “Слове” излагается выдержанная в религиозном духе фантастическая концепция всемирной истории, которая делится на два периода – Ветхого завета и Нового завета. Период Ветхого завета – период богоизбранности одного, иудейского народа, период подчинения закону. Сменивший его период Нового завета – период благодати, когда христианство стало достоянием всех народов, принявших его свободно и добровольно. Русский народ приобщился к христианству по собственному почину, а не под влиянием Византии. Тем самым он вошел в равноправную семью народов и не нуждается ни в чьей опеке. Илларион восхваляет князя Владимира Святославича (Крестителя), могучее и независимое Киевское государство, обосновывает главенство киевского князя над всеми остальными русскими князьями.

Линия, намеченная Илларионом, получила отражение в последующих летописях, послуживших основой для “Повести временных лет” (начало XII в.), созданной, предположительно, монахом Киево-Печерского монастыря Нестором. Если Илларион в “Слове” стремился дать теоретическое обоснование независимости Русского государства и сильной княжеской власти, то Нестор в “Повести” дает их историческое обоснование.

Излагая историю славянских племен, описывая основание Киева и возникновение Киевского государства, автор “Повести” стремится опровергнуть византийскую идею о возникновении Киевского государства в результате крещения Руси под влиянием Византии. В летописи утверждается, что киевские князья происходят от варяжского князя Рюрика, который якобы был призван славянами для управления ими и установления порядка на русской земле. С Рюрика и начинается русская государственность, и его наследники – киевские князья по праву являются старшими среди всех русских князей.

Эти рассуждения летописца были использованы в XVIII–XIX вв. для создания “норманнской теории” происхождения Русского государства. Необоснованность этой теории показывал еще М.В. Ломоносов. Но нужно иметь в виду, что сам автор “Повести временных лет” стремился опровергнуть византийскую идею “несамостоятельности” Русского государства варяжской трактовкой “несамостоятельности”. Этим решались насущные политические задачи: отвергались притязания Византии на гегемонию над Киевской Русью, повышалось значение власти киевских князей, подчеркивались их старшинство и недопустимость усобиц между князьями в условиях наметившейся в это время тенденции к феодальной раздробленности.

В “Повести” прямо осуждаются княжеские усобицы, ослабляющие Русь перед лицом внешнего врага. Князья-братья призываются к единению и подчинению старшему брату – киевскому князю. Касаясь самого способа добиться решения этих задач, следует заметить, что в раннем средневековье Западной Европы идея о том, что правящая династия происходит от могущественных иностранных правителей, была довольно широко распространена. Она способствовала усилению власти монархов в условиях феодальной раздробленности. Этому же ходу рассуждений и следовал автор “Повести”, обращаясь к варягам (норманнам), чьи походы оставили заметный след в истории Западной Европы.

Наметившаяся к XII в. тенденция к феодальной раздробленности вызывала все большее беспокойство передовых политических деятелей. Оно нашло отражение в “Поучении” князя Владимира Мономаха своим сыновьям. Усилиями Владимира временно возродилось начавшееся клониться к упадку величие Киевской Руси, были приостановлены процессы, ведущие к ее раздробленности, несколько сглажены острые социальные противоречия. Эти обстоятельства и нашли отражение в его “Поучении” – завещании сыновьям быть мудрыми князьями, продолжать политику укрепления и единения Русского государства, умиротворения внутренних раздоров в нем. Мудрый князь, по “Поучению”, должен заботиться о мире в своем княжестве. Для этого нужно не забывать об “убогих”, не позволять “сильным” погубить простого человека, быть милостивым в суде. Мудрый князь должен быть верен своему слову, клятве, данной братьям (другим князьям), и избегать усобиц. Особенно должен он заботиться о военном могуществе своего государства, быть храбрым воином и ни в чем не давать себе “упокоя”. Социальные (забота об “убогих”) и политические (избегать усобиц, усиливать военную мощь) мотивы “Поучения” Владимира Мономаха нашли отклик в последующем развитии политической и правовой идеологии.

Характерно, что в “Русскую Правду” (XI–XIII вв.) – памятник права раннего феодального общества, отразивший и закрепивший становление феодальных отношений, социальной дифференциации, феодального землевладения и феодальной зависимости – в период правления Владимира Мономаха вводятся статьи, ограничивающие сроки взимания процентов по денежным долгам, и сокращаются проценты по долгам, уплачиваемым натурой (медом, житом). Запрещается и бить смерда без вины. Значение этих статей не следует переоценивать. Они были лишь откликом на конкретную политическую ситуацию и сыграли временную роль как попытка смягчить нарастающие социальные антагонизмы. “Русская Правда” как кодекс раннего феодального права закрепила эксплуатацию холопов, закупов и других категорий населения, попавших в феодальную зависимость. Но появление этих статей отражало требования угнетенных масс, их стремление если и не к освобождению от эксплуатации, то, по крайней мере, к ее ограничению.

Показательно, что эти же мотивы со временем появляются и в летописях Великого Новгорода, превратившегося в боярскую республику. В Новгородской летописи “Повесть временных лет” была заменена “Начальным сводом”. Для “Свода” характерно критическое отношение к княжеской власти. Корыстные современные князья противопоставляются справедливым князьям прежних времен. В этом нельзя не видеть стремления правящей новгородской верхушки обосновать ограничение княжеской власти в республике. Но в этом отражаются и настроения простых людей – ушедшие в прошлое порядки доклассового общества им представляются справедливыми. О том же говорят и отмечаемые в летописи преимущества власти вече, а также появившиеся позже записи в летописи, с симпатией описывающие борьбу простонародья против засилия “больших людей”.

Вторая половина XII – первая половина XIII вв. (время, предшествовавшее татаро-монгольскому нашествию) характеризуются феодальной раздробленностью Руси и углублением феодальной эксплуатации. В политической литературе усиливаются призывы к единению всех сил русской земли, идеи борьбы против феодальной раздробленности, ослаблявшей Русское государство, и боярского засилия. Громадный след в русской политической идеологии оставило “Слово о полку Игореве”, написанное неизвестным автором после неудачного похода новгород-северского князя Игоря Святославича против половцев в 1185 г.

Основная патриотическая идея “Слова” – идея единства земли русской, кровной связи всех ее частей, общности интересов перед лицом внешней угрозы. Автор, сопоставляя славное прошлое Руси с ее тяжелым настоящим, видит главную причину всех бед в княжеских усобицах. В “Слове” резко осуждаются корыстные раздоры между князьями-братьями: “Ибо стали брат брату (говорить): “Это мое! А то тоже мое”. Княжеская корысть – “малое”. За ним князья забыли о “великом” – величии и независимости Руси: “И начали сами себе крамолу ковать, а поганые на Русскую землю со всех сторон приходили с победами”. От имени киевского князя Святослава автор “Слова” обращается ко всем русским князьям со страстным призывом забыть о раздорах, объединиться и совместно выступить за землю русскую. В этом он видит великую и насущную национальную задачу. Созвучие требованиям времени, ясность, убедительность и последовательность проведения основной идеи определили значение “Слова” в истории передовой русской политической мысли, влияние на ее развитие в XIII–XV вв.

Логика единства земли русской, пронизывающая “Слово о полку Игореве”, должна была привести и привела к исторически в то время оправданной идее единовластия, сильной княжеской власти. Эта идея, рассматриваемая главным образом в плане внутриполитических и социальных отношений, выражена в другом произведении литературы XII–XIII вв. – “Молении Даниила Заточника”.

Автор “Моления” находится в заточении и обращается к князю (в первой дошедшей до нас редакции произведения – к основателю Москвы Юрию Долгорукому, во второй – к переяславскому князю Ярославу Всеволодичу) с просьбой защитить его от притеснений и освободить из заточения. Беды Даниила и всех “сирот” – от произвола, чинимого боярами, княжескими слугами, богачами. Все свои надежды на личное освобождение и установление порядка в государстве он связывает с сильной княжеской властью: “Яко же дуб крепится множеством корней, тако и град наш, твоею державою”. Установление единовластия князя – основная идея произведения. “Орел птица – царь над всеми птицами, – пишет автор, – а осетр над рыбами, а лев над зверьми, а ты, княже, над переяславцами”. Единовластие князя, по мнению Даниила, – единственное средство возвеличения государства, установления твердого порядка и избавления простых людей от бедствий. Даниил рисует образ мудрого и решительного князя, советующегося с образованными и умными людьми хотя и незнатного происхождения, избегающего феодальных усобиц и заботящегося о благосостоянии своих подданных, защищающего их от произвола.

Идеализация мудрого единовластного князя, князя – избавителя от всех бед созвучна широко распространившимся позже “царистским иллюзиям” русского крестьянства.

3. Основные направления политической мысли в период образования Московского царства

Развитие Руси было заторможено феодальной раздробленностью, а затем татаро-монгольским игом почти на два с половиной века. Причины бедствий, постигших русский народ, его борьба против поработителей становятся основными темами летописных произведений. Среди них выделяются “Повесть о разорении Рязани Батыем” и “Задонщина великого князя господина Дмитрия Ивановича и брата его князя Володимира Андреевича”, более известная под названием “Задонщина”.

И в том, и в другом произведении вполне определенно чувствуется влияние и идейного содержания, и самой литературной формы “Слова о полку Игореве”. В “Повести” главная причина трагедии Рязани – в нежелании владимирского князя помочь рязанскому, т.е. в раздробленности земли русской. Одновременно автор высоко ценит доблесть рязанцев, погибших, но не сдавшихся жестокому врагу: “Лутче нам смертию живота купити, нежели в поганой воли быти”.

“Задонщина” описывает Куликовскую битву 1380 г. – первую крупную победу русских над татаро-монголами, положившую начало освобождению Руси. Для автора “Задонщины”, как и для автора “Слова о полку Игореве”, речь идет об общенародном деле и его успех – результат единения всех сил земли русской. Русь, ослабленная княжескими усобицами, потерпела поражение в походе Игоря, Русь объединяющаяся торжествует победу на Куликовом поле. И в “Задонщине” звучит горячий призыв к объединению как залогу побед над поработителями. Но если автор “Слова” обращается с этим призывом ко всем русским князьям и видит центром объединения Киев, то автор “Задонщины” обращается уже только к великому князю Московскому и центром объединения русских земель во имя освобождения и независимости он видит Москву.

Роль, сыгранная Москвой в изгнании татаро-монголов, усилила стремление русских земель к объединению вокруг нее. Москва – центр освободительной борьбы – становится силой, обеспечивающей объединение этих земель в единое государство. Однако в связи с этим встала сложная внутриполитическая проблема – преодоления сопротивления “княжат” и набравшего в условиях раздробленности силу боярства. Кроме того, двойной гнет, легший на закрепощенное крестьянство (татаро-монгольский и княжеско-боярский), не ослаб – то, что шло захватчикам, стало достоянием собственных поработителей. Эти главные социальные конфликты, конфликты между сторонниками и противниками создания единого государства и между эксплуататорами и эксплуатируемыми, и стали определять ведущие направления развития русской политической идеологии в XV–XVI вв. Если до этого основное внимание уделялось внешнеполитическим проблемам, то теперь они как самостоятельный фактор постепенно отступают на второй план, увязываются с решением внутриполитических задач.

Усиление власти великих князей московских, успехи политики объединения русских земель и борьбы против считавших себя наследниками Золотой Орды казанских ханов отразились в принятии Иваном III титула “самодержец Всея Руси”, а затем присоединении и титула “государь Всея Руси”, власть которого имеет божественное происхождение – “поставление имеем от бога”. Столь очевидное признание решительно возросшей роли Москвы, возглавившей Русское государство как государство независимое, получило обоснование в ряде произведений политической литературы: “Повесть о Флорентийском соборе”, “Послание о Мономаховом венце”, “Сказание о князьях Владимирских”. Эти произведения были связаны общей идеей величия власти московских государей, являвшихся якобы наследниками римского императора Августа и получивших знаки царского достоинства (скипетр, державу и корону) от византийского императора Константина Мономаха. Эта идея нашла развитие и завершение в теории “Москва – третий Рим”, обоснованной псковским монахом Филофеем в начале XVI в.

По этой теории история человечества представляет собой историю трех великих всемирных государств, чье возникновение, возвеличение и дальнейшая судьба направлялись волей бога. Первое из них (Рим) пало из-за ереси. Второе (Византия) было завоевано турками из-за греко-католической унии 1439 г., заключенной на Флорентийском соборе. Третьим Римом после этого стала Москва – хранительница православия. Она будет им до предначертанного богом конца света, “а четвертому не быти”, и московский государь – “высокопрестольный”, “вседержавный”, “богоизбранный” наследник власти великих государств.

В теории “Москва – третий Рим” можно усмотреть определенный внешнеполитический аспект: Московское государство не только великое, независимое государство, но и государство, которое может претендовать на объединение под своей властью всех народов, исповедующих православную веру. Однако такой аспект не соответствовал условиям времени. Поэтому больший резонанс имел внутриполитический аспект, возвышающий власть московских государей над удельными князьями.

Именно этот аспект вызвал ожесточенное сопротивление удельных князей и боярства. Вокруг него разгорелась острая идейная борьба, принявшая при Иване III религиозную форму и продолженная при Иване IV уже со светскими аргументами.

Религиозная форма борьбы была связана с тем, что церковь, получившая освобождение от дани татаро-монголам, приобрела со временем большие богатства. Церковное землевладение превратилось в одно из самых значительных на Руси. Эти “мирские интересы” церкви побудили ее активно включиться в политическую борьбу и привели к расколу церковников на сторонников боярской оппозиции, выступавших против самодержавной власти, и их противников, поддерживавших усиление власти московских государей. Первые – получили название “нестяжатели”, вторые – “иосифляне”. Наиболее видными нестяжателями были монах Кирилло-Белозерского монастыря, основавший скит на реке Соре, Нил Сорский, его ученик Вассиан Косой и монах Афонского монастыря Максим Грек. Руководителем иосифлян стал игумен Волоколамского монастыря Иосиф Волоцкий, чьим именем и было названо движение.

Конфликт в церковной среде возник из-за вопроса, должна ли церковь обладать богатством. Но с ним был органически связан важный политический вопрос, должна ли церковь поддерживать усиление царской власти.

Нестяжатели утверждали, что церковь обязана заботиться только о духовном, а не о мирском. Поэтому ей не должны принадлежать земли с холопами и смердами. Клиру подобает жить плодами своих трудов, а он погряз в мирских заботах, “сребролюбии”, “стяжательстве” – присвоении чужого труда. Алчность монахов, эксплуатация монастырских крестьян резко критикуются нестяжателями: настоящие святые не владели землями, бог поучал продать свои имения, а деньги раздать нищим. Падение нравов в монастырях вызвано стремлением к мирским, а не к духовным благам, к богатству, к приобретению сел с крестьянами.

Не порицая богатства бояр, эксплуатацию ими крестьян, критикуя за это только церковь, способствовавшую возвышению царской власти, нестяжатели (Максим Грек) осуждают и последнюю за злоупотребления, неправосудие, “бесчиния”. Государь должен быть добрым, советующимся со “спешниками” – князьями и боярами. На церковном соборе 1503 г. нестяжатели, отстаивавшие противодействие боярства усилению центральной государственной власти, потерпели поражение от иосифлян. Глава иосифлян Иосиф Волоцкий утверждал, что власть царю дана богом и поэтому не ограничена никакой другой властью. Царь “властью подобен вышнему богу”, он обладает правом жизни и смерти, и подданные его обязаны смиренно ему повиноваться во всем. Не ограничена ничем и власть московских государей над удельными князьями: московские цари – “всея русские земли государям государи”.

Бог дает царю также власть для защиты веры, и царь обязан преследовать еретиков. Царь должен защищать церковь, ее имущество. Царь, посягающий на церковные богатства, – “не божий слуга”, но дьявол, и не царь, “но мучитель”, ибо “церкви богатство – божье богатство”. Церковь и должна быть богатой, чтобы ее обряды показывали величие бога и чтобы во имя бога помогать бедным и нищим. Сочетая, таким образом, идеи усиления царской власти с защитой интересов церкви, Иосиф Волоцкий призывал их к союзу, направленному против ограничения царской власти и посягательств на церковные богатства.

Борьба за укрепление самодержавия, за упразднение некоторых сохранившихся еще боярско-княжеских привилегий усилилась в период правления Ивана IV, утратив религиозную оболочку, маскировавшую ее подлинный смысл. Наиболее отчетливо столкновение тенденций проявилось в полемике между Иваном IV и князем Андреем Курбским. Многие аргументы, использовавшиеся Иваном ГУ в этой полемике, а также реформы, проведенные им, были теоретически подготовлены в челобитных царю Ивана Пересветова, содержавших практически политическую программу назревших преобразований.

Служилый дворянин Пересветов был выходцем из русских земель, входивших в то время в состав Великого княжества Литовского. До приезда в Россию он служил польскому, венгерскому, чешскому королям и молдавскому воеводе. В своих челобитных (около 1550 г.) Ивану IV Пересветов жалуется на притеснения его боярами и просит “оборонить от насильства сильных людей”.

Но не только в этих жалобах и просьбах подлинный смысл челобитных Пересветова. В отличие от Даниила Заточника он не только просит облегчить его участь, но и пытается провести идею моральной ответственности царя за благополучие подданных и государства. С этой целью в своих челобитных Пересветов излагает ряд сказаний. Характерно, что он почти не прибегает к богословским аргументам, не ссылается на “отцов церкви”, ограничиваясь авторитетом бога и Евангелия, а иногда даже апокрифов.

Бояре, вельможи притесняют Пересветова, простых людей не только в России, но и в тех странах, где он служил. Везде они не заботятся о государстве, везде заботятся только о себе. Везде они стремятся ограничить власть государя. Излагая “Сказание о царе Константине” (Константин XI (или XII) Палеолог – последний византийский император; погиб во время штурма Константинополя (1453 г.) войсками турецкого султана Мехмеда II (“Магмета-султана” – по терминологии челобитных Пересветова).- Прим. авт.), Пересветов подчеркивает, что главная причина падения Византии и завоевания ее турками – засилие предателей-вельмож. Намекая на годы малолетства Ивана Грозного, Пересветов вопреки историческим фактам утверждает, что византийские вельможи “лукавством” подчинили своему влиянию малолетнего царя Константина (на самом деле он стал византийским императором в зрелом возрасте). Взимая “с правого и неправого”, вельможи “казны свои наполнили златом и серебром и многоценными камнями”. В результате, пишет Пересветов, “царство его оскудело и казна царева”. Продолжая эту мысль, он прямо указывает, что “вельможи русского царя сами богатеют и ленивеют, а царство оскужают”.

Боярское засилье – причина не только материального оскудения государства, казны, но и ослабления военного могущества страны. Бояре “крепко за веру христианскую не стоят и люто против недруга смертною игрою не играют”. Византийские вельможи поработили страну, а “в котором царстве люди порабощены, и в том царстве люди не храбры и в бою не смелы против недруга”. Как результат – Византия завоевана “безбожным Магметом-султаном”.

Охарактеризовав таким образом гибельные для государства последствия боярского засилия, Пересветов обосновывает необходимость коренного изменения внутренней и внешней политики русского государя. Настоящая опора царской власти в борьбе с внутренними и внешними врагами – служилое дворянство, “воинники”, страдающие от бояр-вельмож, верные царю, готовые “против недруга государства играть смертной игрой”. Не знатность рода и богатство, а личные заслуги перед царем, преданность ему и храбрость должны определять положение “воинника” на государевой службе: “Кто царю верно служит, хотя и меньшего колена, и он его на величество подымает и имя ему велико дает и жалования ему много прибавляет”. Пересветов настоятельно повторяет, что именно “воинниками” царь “силен и славен”. Союз между ними и царской властью – необходимое условие проведения назревших социально-политических преобразований в Русском государстве.

Намечая необходимые, по его мнению, преобразования, Пересветов в “Сказании о Магмете-султане” ставит в пример проведенные этим султаном реформы: “Есть ли к той истинной вере християнской да правда турсская, ино бы с ними ангелы беседовали”. Эта “правда” – в отмене наместничества и системы кормлений, в изгнании из судов судей-мздоимцев и установлении правосудия, в военной реформе, запрещении кабального холопства.

Наместничество должно быть отменено, так как ослабляет власть государя, ведет к усобицам. Пересветов писал (ссылаясь на времена малолетства Ивана Грозного), что наместничество привело к тому, что царь “усобную войну на царство свое напущает”. Необходимо отменить и систему кормлений – она причина упадка государства и неправедного обогащения боярства. Для укрепления финансовой системы государства все доходы нужно собирать в царскую казну. Сборщики налогов должны получать жалованье из казны. Для проведения судебной реформы нужно назначать судей, которые бы не пошлинами с суда обогащались, а денежное жалованье получали из казны и руководствовались царскими “судебными книгами”. Неправедных же судей нужно казнить.

Особое место в предложениях Пересветова занимает военная реформа. XVI в. в истории России – время войн с Крымским и Казанским ханствами, Швецией, Ливонским орденом, Литвой и Польшей. Войны, продолжавшиеся в целом около полувека, привели к громадному материальному и политическому напряжению и показали, что необходимы укрепление и реорганизация армии. Пересветов рекомендует царю создать постоянное войско, находящееся на денежном содержании – “жаловании государевым годовым”. Ведущую роль в армии должны играть служилые дворяне. Для поднятия боеспособности следует войско обучать “науке воинской” и установить в нем строжайшую дисциплину – кто бежит с поля боя, будет казнен “царские смертною казнью”. Важное место в войске должны занимать стрельцы, вооруженные огнестрельным оружием, “огненою стрельбою гораздо ученою”. Опираясь на сильное войско, царь сможет решить насущные внешнеполитические задачи. В канун казанского похода 1549–1550 гг. Пересветов советует Ивану IV “послати войско на Казань”. В отношении же “крымского царя” он рекомендует оборонительную тактику.

В связи с предложениями Пересветова провести военную реформу следует рассматривать и высказываемые им идеи ограничения кабального холопства. Порабощение боярами холопов не только наносит ущерб материальному благосостоянию государства, но и ослабляет армию, основную массу которой составляют холопы: “Которая страна порабощена, те люди не храбры”. Не выступая против феодальной зависимости крестьян в целом, против крепостной зависимости крестьян, полученных дворянами за службу царю, он считает необходимым уничтожить “кабальные записи” холопов.

Для укрепления государства, усиления царской власти Пересветов рекомендует следовать примеру Магмета-султана. В проведении своих реформ Магмет-султан был жесток и грозен. Это, по мнению Пересветова, вполне оправданно – “без таковые грозы правды в царство не можно ввести”. Сильная, неограниченная и при необходимости жестокая царская власть – залог величия государства, его процветания: “Царь кроток и смирен на царстве своем, и царство его оскудеет и слава его низится. Царь на царство грозен и мудр, царство его ширеет и имя его славно по всем землям”.

Антибоярская направленность программы Пересветова отражала чаяния формирующегося дворянства, связывавшего свои надежды с сильной царской властью. То, о чем писал Пересветов, во многом оказалось реализованным в реформах Ивана IV – поместной, приказной, финансовой, военной – и в Судебнике 1550 г. Совпали с политикой царя и наметки внешнеполитической программы Пересветова – завоевание Казани. Близким царю оказалось и рекомендованное Пересветовым средство осуществления преобразований: “Как конь под царем без узды, так царство без угрозы”.

Произведения Пересветова содержали программу укрепления и развития самодержавия. Некоторые его предложения были осуществлены много позже: так, военные реформы Ивана IV еще не ликвидировали систему местничества в армии и поместного ее обеспечения; применение постоянного войска широко распространилось только к началу XVIII в. – времени торжества абсолютизма. Некоторые предложения Пересветова не отвечали политике феодально-самодержавного государства. К ним относится, например, предложение об уничтожении холопства – холопами владели и бояре, и дворяне.

Пересветов не получил ничего, что просил в своих челобитных у царя для себя, но многие его идеи оказались созвучными идеям Ивана IV и были использованы в борьбе последнего за укрепление самодержавия.

Наиболее видным представителем оппозиции усилению царской власти стал князь Курбский – один из сподвижников Ивана IV, происходивший из древнего княжеского рода, член “Избранной рады”, участвовавшей некоторое время в управлении государством. Командуя русской армией в Ливонской войне, Курбский узнал о грозившей ему опале и бежал в Литву. В своих трех письмах Ивану IV и написанной в эмиграции “Истории о великом князе Московском” Курбский пытается оправдать свое бегство, ссылаясь на феодальное право “отъезда”, на царские притеснения и казни бояр. Он обвиняет Ивана IV в том, что последний “правил не по старине”, что он жесток, несправедлив, находится под влиянием “лукавых монахов” – иосифлян. Именно они порекомендовали не иметь при себе советников “мудрейших себя”, быть “твердым на царстве”. Самодержавие царя, царские реформы Курбский отвергает, противопоставляя им идеального государя, правящего с “Избранной радой”, советующегося “с Думой и боярами своими”, не посягающего на феодальные вольности и привилегии, в том числе и на право “отъезда”. Он утверждал, ссылаясь на Цицерона, что нет государства, если не действуют законы, нет правосудия, не соблюдаются старые обычаи.

Конечно, Курбский не ратовал за восстановление порядков феодальной раздробленности, за полное восстановление старины. Преимущества централизации государства были очевидны даже для боярской олигархии Она стремилась лишь к ограничению самодержавия, власти царя, разделению ее между царем и боярством Главная тема писем Курбского – тирания Грозного. Он обвиняет царя в жестокости, в злодеяниях и видит причину всех зол в личных качествах Ивана IV.

Протест Курбского против укрепления самодержавия, стремление ограничить царскую власть аристократическим советом вызвали резкий отпор Ивана IV. В письмах к Курбскому Иван IV использует идеи иосифлян и отдельные аргументы челобитных Пересветова для обоснования самодержавной власти царя.

Царская власть – от бога, и сопротивление ей – “божьему повелению” сопротивление. “Самодержавства божьим изволением почтен от высокого князя Володимира”, – писал Иван IV Курбскому, обосновывая законность и верховенство своей власти. Любые ее ограничения им решительно отвергаются: российские самодержцы изначала сами владеют всем государством, а не бояре и вельможи. Они ведут к ослаблению государства – “горе граду им же мнози овладевают”, к княжеским усобицам и произволу. Напрасно Курбский ссылается на право “отъезда”. Его бегство – это измена отечеству и царю. Он простой подданный, холоп царя, и царь волен миловать или казнить его. Царская опала, казни бояр-изменников оправданны – “таких собак везде казнят”.

Последовательно развивая идею сильной, ничем не ограниченной самодержавной власти, Иван IV идет дальше иосифлян, отказывая церкви во вмешательстве в государственные дела: “Ино святительская власть, ино царское правление”.

Переписка Ивана IV с Курбским – отражение острой идейной борьбы вокруг социальных и политических преобразований, осуществленных Иваном Грозным, а также лютых казней и злодеяний, совершенных по приказу царя.

4. Политическая идеология борьбы против феодальной эксплуатации

Оппозиционные феодализму движения, борьба народных масс против феодальной эксплуатации в России, как и в странах Западной Европы, в это время приобрели поначалу религиозную форму – вылились в еретическое движение. Достоверные данные о довольно широком распространении ересей в России относятся к XIV– XV вв., когда возникли псковско-новгородские ереси “стригольников”, а затем “жидовствующих”. Отрицая основные догматы христианской религии о божественном происхождении Христа, его втором пришествии и др., еретики требовали отмены права церкви брать плату за совершение религиозных обрядов, осуждали строительство дорогостоящих храмов, поклонение иконам, накопление церквями богатств. По своему социальному содержанию эти ереси были близки к бюргерским ересям в Западной Европе. Часть “стригольников” шла дальше, осуждая богатство и имущественное неравенство вообще, проповедуя имущественное и социальное равенство людей, аскетический образ жизни.

По мере распространения ересей среди народных масс официальная церковь (иосифляне) и государство предпринимали все более жесткие меры для расправы с еретиками. В XVI в. появляются московские ереси Матвея Башкина и Феодосия Косого.

Критика официальной церкви с ее “стяжательством” у Башкина соединялась с критикой феодального неравенства и эксплуатации. Он утверждал, что вера требует любить ближнего, как самого себя, что Христос всех людей называл братьями. На деле же “мы у себя христиан держим рабами” (сам Башкин отпустил своих холопов на волю). Ересь Башкина была осуждена церковным собором 1553 г., а сам он заточен в Волоколамский монастырь.

В это же время начал проповедовать более радикальное еретическое учение Феодосий Косой. Отрицая церковные обряды, поклонение иконам, требуя разрушения храмов, отказываясь подчиниться официальной церкви, Феодосий отрицал и необходимость повиноваться любой существующей власти. “Не подобает же, – говорил он, – в христианах властем быти и воевати”. Феодосий призывал к созданию такого “христианского общества”, где не было бы ни богатых, ни бедных и люди подчинялись бы только богу. Ересь Феодосия Косого приближалась по своему типу к крестьянско-плебейским ересям Западной Европы. Спасаясь от угрозы осуждения, Феодосий вынужден был бежать в Литву.

Развитие феодальной зависимости и рост эксплуатации крестьянства в XVII в. привели к восстаниям Восставшие крестьяне требовали уничтожения феодального произвола, кабалы и бесправия. Их стремление к освобождению порой сопровождалось надеждами на помощь “доброго царя”. В названный период это было характерно для идеологии восстания (1606–1609 гг.) Ивана Болотникова и крестьянской войны под руководством Степана Разина, начавшейся в 1667 г.

Восстание Болотникова было направлено против “боярского царя” Василия Ивановича Шуйского, чинившего “обиды” крестьянам и простонародью в городах, и в защиту прав царевича Дмитрия, якобы находившегося среди восставших; затем среди восставших появился самозванец “Лжепетр” (якобы царевич Петр – умерший к тому времени сын царя Федора Ивановича, в действительности Илья Коровин), обещавший быть “хорошим царем” и дать крестьянам вольность. Болотников призывал “побивати бояр”, обещал восставшим вотчины и поместья, боярство и воеводства.

Крестьянская война под руководством Степана Разина, сохраняя царистские идеи (Разин распространял слух, что у него находится царевич Алексей), по своим лозунгам была более радикальной. Разин тоже призывал к истреблению бояр, дворян, приказных людей, к уничтожению приказных изб и документов, но еще и обещал восставшим свободу и избавление от притеснения господ. Восставшие создавали свои органы управления типа “казачьего круга” со своими “головами”.

5. Заключение

Русская политическая мысль в XI–XVI вв. прошла большой путь развития. Характерными ее чертами были практически-политическая направленность, стремление ответить на основные вопросы своего времени, показать пути их решения. Характерным было и своеобразное сочетание религиозных идей и светской аргументации в политических сочинениях. Конечно, теология была господствующим мировоззрением; но в принципе средневековая схоластика, свойственная почти всему соответствующему периоду в Западной Европе, не играла ведущей роли.

В развитии русской политической мысли этого времени можно выделить два основных этапа: XI–XIII и XIV–XVI вв. На первом этапе преобладало внимание к внешнеполитическим проблемам – идея независимости Русского государства просл