Скачать

Период первоначального накопления капитала

Технические предпосылки начала нового периода в истории экономики

Первые зачатки капиталистиче­ского способа производства в недрах феодализма появились в отдельных городах Средиземно­морья уже в XIV—XV вв., но на­чало капиталистической эры в Западной Европе относится к XVI в. Законы экономи­ческого развития диктовали необходимость перехода от мелкого производства к крупному, но для этого нужны бы­ли большие капиталы. Переход к капиталистическому хозяйству в западноевропейских странах (Голландия, Англия) со­провождался изменением и совершенствованием средств произ­водства, развитием промышлен­ности и торговли. К началу XVI в. благодаря труду и творческим исканиям непосредственных производителей — ремесленников и крестьян — были достигнуты серьезные успехи в развитии техники, позволившие значительно увеличить производительность труда в средневековой промышленности и сельском хозяйстве. Большое экономическое значение имели технические усо­вершенствования в энергетике и металлургии. Изменения в об­ласти энергетики назревали в течение длительного времени; в связи с развитием земледелия и ремесла ощущалась необходи­мость в замене труда человека там, где он совершает одни и те же бесконечные движения, например вращение колеса, приво­дящего в движение какой-либо агрегат. Люди стремились подключить силы природы к таким орудиям, где труд человека применялся как простая двигательная сила. Лучшим стало использование ветра и воды для промышленных целей: был усо­вершенствован ветряной двига­тель, нашедший широкое приме­нение в мельничном деле; появи­лась новая конструкция водяного двигателя — верхнебойного коле­са, приводившегося в движение силой падающей воды. Водяное колесо было известно еще в античную эпоху, но в связи с господством дешевого труда рабов оно не получило широкого применения. В XV в. изменилась конструкция колеса. Древнее колесо нижнебойного типа устанавливалось прямо в водном потоке, новое же было верхнебойным, или наливным колесом, которое приводилось в движение силой падающей воды. Коэффициент полезного действия такого колеса был значитель­но выше, его можно было устанавливать даже вдали от водных потоков при помощи подводки воды в желобах, и оно начало применяться в самых различных отраслях производства: муко­мольной, суконной, горнорудной, металлургической и др. Применение верхнебойного колеса привело к прогрессив­ным изменениям в металлургии, которая приобретала все боль­шее значение в хозяйстве, спрос на ее продукцию возрастал для нужд кораблестроения и военного дела. С применением пороха в военном деле и появлением артиллерии (XIV в.) стало требоваться огромное количество металла для ядер, пуль и т. д. Артиллерия в XIV—XV вв. была очень массивной. Так, вес бомбарды, осадного орудия XIV в. превышал 8 т.; пушка XIV в, “Бешеная Грета”, украшающая ныне одну из площадей г. Гента (Бельгия), весит 16,4 т. Рыцарское вооружение, чтобы противо­стоять пуле, утяжелялось и требовало все больше металла. В то же время плавка металла производилась в очень небольших печах, с подачей воздуха ручными мехами. Этот спо­соб позволял доводить металл до тестообразного состояния; нужная форма придавалась этой массе (крице) ковкой. Применение верхнебойного водяного колеса позволило приводить в непрерывное действие мехи для дутья, повы­сить в плавильной печи температуру, при которой получал­ся жидкий металл — чугун. Чугун не сразу завоевал первенство в металлургическом процессе. Сначала мастера считали его случайностью, браком, но постепенно поняли, что при переплавке чугуна можно получить ковкое железо. Производство чугуна дало воз­можность путем его разливки в формы изготовлять готовую для использования продукцию (пушечные стволы, ядра). Развитие металлургии оказало воздействие на совер­шенствование процессов первичной обработки металла с использованием механических молотов для ковки изделий. Появлялись несложные приспособления (водоотливные на­сосы, подъемники), которые способствовали увеличению глубины шахт, повышению размеров добычи руды. В кон­це XV в. изобрели портативные часы с пружиной, использо­вавшиеся в хозяйственных целях, мореплавании, военном деле. Серьезные изменения произошли и в технике текстильного производства—самого массового производства той эпохи. Тек­стильная продукция имела очень большой спрос во всех стра­нах; средства в этой отрасли промышленности оборачивались гораздо быстрее, чем в любой другой. В 70-х годах XV в. в тка­честве стала применяться самопрялка — простейший механизм, благодаря которому стало возможно производить одновременно два процесса—крутку и намотку нитей. Прядение, таким обра­зом, было частично механизировано. Усовершенствовался в XV в. ткацкий процесс. Грубый, ручной ткацкий станок все бо­лее вытеснялся усовершенствованным ткацким станком с нож­ным педальным аппаратом, что высвобождало руки ткача. Про­изводительность труда и прядильщиков, и ткачей серьезно выросла.

Огромное значение имело распространение бумаги, изобре­тение книгопечатания (XV в.) и развитие полиграфической промышленности. В XIV—XV вв. в Европе бумага повсеместно ста­ла вытеснять пергамент (выделанная шкура животного, слу­жившая для рукописи в раннем средневековье). Для написания большого научного трактата на пергаменте требовались шкуры чуть ли ни целого стада, а соответствующее количество бумаги можно было получить из кучи льняного или пенькового тряпья.

В середине XV в. был изобретен способ печатания под­вижным металлическим шрифтом, что способствовало раз­витию книгопечатания.

Произошли некоторые технические сдвиги в корабле­строении. Судостроители освоили производство первых океанских ко­раблей — каравелл, широко использо­вавшиеся в заокеанской колониальной экспансии. Сельскохозяйственное производство развивалось мед­леннее. Увеличение сельскохозяйственной продукции дости­галось за счет расширения посевных площадей, улучшения породности и продуктивности скота.

Промышленное развитие способствовало разрушению феодальных форм производства и обмена, росту произво­дительности труда, увеличению товарности, постепенному формированию буржуазных отношений. Разви­тие энергетической базы промышленности, металлургии, ткац­кой и прядильной техники создавало условия для крупного про­изводства, несовместимого с узкими рамками цехового строя. Огнестрельное оружие постепенно похоронило рыцарское вой­ско: пуля пробивала доспехи, перед пушками не могли устоять стены феодальных замков. Появились массовые наемные ар­мии, вооруженные ружьями. Военная сила феодалов ослабе­вала. Каравелла, вооруженная артиллерией, давала возможность осуществлять далекие океанские плавания, открывать новые земли для торгового оборота. Развитие книгопечатания созда­вало возможность более широкого культурного обмена между народами, распространения важных научных идей о строении земного шара, о более прогрессивных методах ведения хозяй­ства и т. д.

Законы экономического развития властно диктовали необ­ходимость скорейшего перехода от мелкого производства к крупному. Сложившиеся к XVI в. экономические условия в про­мышленности, сельском хозяйстве и торговле требовали резкого увеличения объема товарного производства в целом, роста про­изводительности труда, расширения сферы рынка. Без перехода к крупному производству это было невозможно. Становилась необходимостью замена разделения труда между цехами и мел­кими мастерскими разделением труда внутри крупной мастер­ской, замена мелкой собственности самостоятельных товаропро­изводителей крупной капиталистической собственностью, вклю­чение местных и национальных рынков в сферу мирового рынка. Однако на пути развития капиталистического хозяйства стояли очень серьезные препятствия — феодальные формы про­изводства и обмена. Цеховое ремесло и феодальное сельское хо­зяйство не могли обеспечить технический прогресс и резкое увеличение товарного объема промышленной и сельскохозяйст­венной продукции. В то же время купцы, ростовщики и разбо­гатевшие ремесленники, скопившие значительные денежные бо­гатства, не могли организовать крупное производство, так как не было достаточного количества свободных рабочих рук. Ре­месленники и крестьяне удерживались в рамках феодального производства внеэкономическим принуждением — цеховым строем в городе и феодальными порядками в деревне. Для того чтобы ускорить становление и развитие капитали­стического производства, нарождающейся буржуазии необходимо было мелкого производителя - крестьянина и ремеслен­ника - отделить от средств производства, превратить в проле­тария. Процесс отделения производителя от средств производства представляет собой период так называемого первоначального накопления – “...накопление, являющееся не результатом капиталистического способа производства, а его исходным пунктом. Это первоначальное накопление играет в политической эко­номии приблизительно такую же роль, как грехопадение в тео­логии: Адам вкусил от яблока, и вместе с тем в род человече­ский вошел грех. Его объясняют, рассказывая о нем как об историческом анекдоте, случившемся в древности. В незапа­мятные времена существовали, с одной стороны, трудолюбивые и, прежде всего, бережливые разумные избранники и, с другой стороны, ленивые оборванцы, прокучивающие все, что у них было, и даже больше того. Правда, теологическая легенда о грехопадении рассказывает нам, как человек был осужден есть свой хлеб в поте лица своего; история же экономического грехопадения раскрывает, как могли появиться люди, совер­шенно не нуждающиеся в этом. Но это все равно. Так случи­лось, что первые накопили богатство, а у последних, в конце концов, ничего не осталось для продажи, кроме их собствен­ной шкуры. Со времени этого грехопадения ведет свое происхо­ждение бедность широкой массы, у которой, несмотря на весь ее труд, все еще нечего продать, кроме себя самой, и богатство немногих, которое постоянно растет, хотя они давным-давно перестали работать.”

Марксизм-ленинизм рассматривает первоначальное на­копление капитала как исторический процесс отделения непосредственного производителя от средств производства, т. е. насильственного лишения мелкого производителя (кре­стьянина, ремесленника) его частной собственности и утвер­ждения крупной капиталистической собственности. Накопление средств для организации капиталистичес­кого производства, конечно, не являлось результатом тру­долюбия и бережливости одних людей и нерадивости и расточительства других. В действительности первоначальное накопление капитала осуществлялось методами жестокого насилия над трудящимися, в результате которого образовалась масса неимущих людей, юридически свободных, но лишенных средств производства и существования, вынуж­денных работать у капиталиста на кабальных условиях. Первоначальное накопление капитала осуществлялось различными методами, которые ускоряли накопление в частных руках крупных капиталов и формирование капиталистической системы хозяйства. Быстрому накоплению капиталов способствовала коло­ниальная система. Ограбление колоний, неэквивалентный обмен, работорговля, превращение негров-рабов в даровую рабочую силу — все это, вместе взятое, давало запад­ноевропейским странам огромное накопление богатств.

Первоначальное накопление капитала ускорило процесс формирования и развития капиталистической мануфакту­ры, которая господствовала в Западной Европе приблизительно с XVI до конца XVIII в. Мануфактура — капиталистическое предприятие, основанное на ручном труде и широком разделении труда, исторически предшествовавшее крупному машинному производству. Мануфактура как форма переходного типа производства имела сходство с ремесленной мастерской господством ручного труда(само название “мануфак­тура” происходит от слов “манус”—рука и “фактура”—изде­лие), а с капиталистической фабрикой — эксплуатацией наемного рабочего и разделением труда, что давало мануфактуре решающее экономическое преимущество перед мастерской. Организаторами ранних мануфактур были лица, владевшие необходимыми денежными средствами, чаще всего городские купцы и ростовщики. К мануфактурному разде­лению труда одним из первых перешло наиболее распространенное в то время текстильное производство. Создавались мануфактурные предприятия и в других отраслях промышленности — судостроении, полиграфии, металлургии. Основной формой мануфактуры являлись централизованные мануфактуры, в которых производственный процесс осуществлялся в отдельной мастерской. Такие мануфактуры организовывались предпринимателями, которые зани­мались закупкой оборудования, инструментов, полуфабрикатов, сырья и т. д., а также нанимали рабочую силу. В подобной мастерской все рабочие были связаны между собой единым производственным процессом. Каждый из них выполнял определенную операцию. В игольной мануфактуре, например, производство иглы из проволоки проходило через руки примерно семи рабочих, каждый из которых выполнял отдельную операцию (протяжка, выпрямление, раз­ резание проволоки, заострение концов и т.д.). Разделение труда позволило продвинуться далеко вперед в области повышения производительности труда. В игольной мануфактуре, например, ежедневная выработка иголок на одного рабочего достигала 480 штук, тогда как ремесленник, производивший все операции один, не мог изготовить и 20 иголок в день.

Первоначальное накопление в разных странах Европы

Осуществление первоначаль­ного накопления в различных европейских странах имело свои отличительные особенности, однако общим для всех являлась экспроприация непосредственных производителей, прежде всего обезземеливание крестьян.

В конце XV — начале XVI в. в Голландии (Нидерлан­ды) активно происходил процесс разложения феодализма и сравнительно быстрого формирования капиталистического способа производства. Первая в истории успешная буржуазная революция—Нидерландская (1566—1609)—со­четала антифеодальную борьбу с национально-освободительной войной против Испании. Под власть Испании Нидерланды попали в результате династиче­ских феодальных отношений. Освобождение от испанского феодального господства, сковывавшего развитие капитализма в стране, создало дополнительный стимул для буржуазного развития Голландии. Эта маленькая по территории, но густонаселенная страна (3 млн. человек, почти столько, сколько было в Англии того времени) имела свыше 300 городов. Часто Нидерланды так и именовали — “стра­на городов”. Уровень экономического развития отдельных частей Нидерландов был различным:

Антверпен—крупный порт в провинции Брабант—в XVI в. имел мировое значение. К XVI в. цеховой строй знаменитых городов Фландрии уже клонился к упадку. Решающее значение приобрела капиталистическая мануфакту­ра –для производства шерстяных тканей, ковровых изделий, кружев, металлических, кожевенных товаров. В Голландии и других северных областях Нидерландов большой шаг вперед сделало развитие капитали­стической мануфактуры, производящей шерстяные и льняные ткани, парусину и т. д. Особенно развиты были здесь судострое­ние и рыболовецкий промысел, организованные по-капиталисти­чески. В XVI в. крупнейший порт Голландии Амстердам уже играл заметную роль в европейской торговле. Наряду с этим в окраинных южных и юго-восточных областях Нидерландов господствовала отсталая аграрная экономика, пол­ностью сохранились феодальные отношения.

Нидерландские мануфактуры (судостроительные, текстильные, бумажные и др. ) не имели себе равных в Западной Европе. В Голландии методом расширения культурных земель была осушка заболоченных территорий и отвоевывание земли у моря путем постройки дамб. Эти земли, осушаемые на средства городской буржуазии, большей частью сдавались сельской бедноте на условиях краткосрочной капиталистической аренды. На осушенных плодо­родных полях (польдерах) развивались высокотоварные капиталистические хозяйства, в которых крестьянская масса находилась на положении батраков и наемных рабочих. В голландской деревне сельские богачи, владевшие кроме земли рыболовецкими про­мыслами, эксплуатировали деревенскую бедноту. Голландия, по определению К. Маркса, стала “образцовой капиталистической страной XVII столетия. Ее капиталы превышали совокупность капиталов всей остальной Европы. Голландская буржуазия обогащалась за счет жесточайшей эксплуатации трудящихся, которые уже в 1648 г. больше страдали от чрезмерного труда, были беднее и терпели гнет более жестокий, чем народные массы всей ос­тальной Европы”. В Голландии не было и следа натурального хозяйства: сбывая свои продукты в городе, деревня закупала нужные ей товары. Обнищание значительной части голландского крестьянства создавало широкую базу для развития капиталистической промышленно­сти, расширяло внутренний рынок.

В накоплении крупных капиталов Голландии важное значение имела колониальная экспансия. В XVI—XVII вв. ее крупнейшими колониями стали Нидерландская Индия, Нидерландская Гвиана, Капская область. Хозяйничавшая тогда в Азии Ост-Индская компа­ния, опасаясь конкурентов и не желая понижать цены на пряности, уничтожила мускатный орех почти на всей территории Моллукских островов. Гвоздика была ос­тавлена только на одном острове. Голландцы так же, как и пор­тугальцы, сжигали огромные массы пряностей, чтобы не снижать цен. Одним из методов накопления было пиратство. Только с 1620 г. голландские пираты захватили в Атлантике 547 кораблей, преимущественно испанских и португальских. Ценность их вместе с грузом выражалась в 40 млн. гульденов. Голландские колонизаторы широко занимались работорговлей и контрабандой. Наибольшую выгоду из колониальной торговли извлекала хищническая верхушка купечества, держав­шая в своих руках Ост-Индскую компанию. В городском управлении Амстердама и в правлении Ост-Индской компании сидели одни и те же люди.

На основе колониальных продуктов (кофе, какао, табак) в Голландии сложилась пищевкусовая промышленность, дававшая предпринимателям крупные доходы. Гол­ландская текстильная промышленность приобрела международ­ное значение. Голландское судостроение обслуживало многие страны Европы. Голландские корабли, имевшие округлую форму и неглубокую осадку (их называли “толстопузыми”), отличались значительной грузоподъемностью и не требовали большого экипажа. Нужды судостроения требовали развития производства строительных материалов, парусины, компасов, блоков, мачт, лодок, канатов, якорей и т. д. В начале XVIII в. только в двух районах Голландии работало 183 лесопилки. Быстро развивал­ся рыбный промысел. Рыба, главным образом сельдь, стала од­ной из важнейших статей экспорта Голландии. Значительным было также производство бумажных мануфактур. Однако главными направлениями приложения голланд­ского капитала была не промышленность, а внешняя торговля и морские перевозки. В середине XVII в. Голландия владела крупнейшим в Европе морским торговым флотом. На ее долю приходилось примерно 75 % общего количест­ва кораблей, имевшихся во всех европейских странах. Это обеспечивало Голландии доминирующую роль в торговом обмене между европейскими странами и за их пределами, в том числе с колониями. Внешняя торговля и морские перевозки давали голланд­ским капиталистам, как правило, высокие прибыли. Акционеры голландской Ост-Индской компании, например, полу­чали в среднем 18% годовых, а ее руководители—до 100% в качестве дивиденда на вложенный капитал. По­этому голландская буржуазия отдавала приоритет вложе­нию своих капиталов в торговлю и морские перевозки, а не на форсирование развития промышленности. Столичный и портовый город Амстердам превратился в торгово-кредитный центр Европы. В начале XVII в. был основан Амстердамский депозитный банк. Развитию кредита способствова­ли впервые примененные голландскими банкирами низкие про­центы на ссудный капитал. Голландская буржуазия могла поз­волить себе это благодаря высокому уровню развития промыш­ленности, торговли и большому накоплению капитала. Голландия, как раньше Венеция, выполняла в основном функ­ции посредника: перевозила на своих судах товары, произве­денные в других странах, а целый ряд голландских мануфактур работал на привозном сырье. Именно в этом и заключала слабость

экономических позиций Голландии. На исходе XVII в. Голландия стала терять торговое первенство в пользу Англии, которая превосходила ее по уров­ню промышленного развития. Торговые и колониальные англо-голландские войны XVII—XVIII вв. закончились поражением Голландии. В результате ее капитал все больше стал принимать ростовщический характер, перемещался из торговли и судоходства в банковскую сферу.

В XVII в. на первый план в мировой торговле и колониальной экспансии уверенно выдвигалась Англия, уже превосходившая Голландию к этому времени в темпах роста капиталистических мануфактур. Процесс первоначального накопления капитала наиболее ярко проявился именно в Англии. Англия - островная страна - к началу XVI в. была сравнительно небольшим государством. Ее население (3— 3,5 млн. человек) было примерно в пять раз меньше, чем во Франции. Преобладающая часть населения проживала в сельской местности; в городах насчитывалось приблизительно 20 % жителей страны. Сами города были небольшими. Английская металлургия и горная промышлен­ность только начали развиваться. Хотя Англия и богата желез­ной рудой, но металла в ней производилось в XVI в. гораздо меньше, чем требовалось; дефицит покрывался ввозом из других стран, главным образом из Швеции. Техника железоделательного производства была весьма примитивной, каменный уголь в металлургии еще не применялся, английское железо было низкосортным. Большая часть отраслей промышленности Англии была развита слабее, чем в неко­торых континентальных странах Западной Европы. Англий­ский торговый флот значительно уступал голландскому. Но несмотря на это, капитализм в Англии в целом развивался гораздо быстрее, чем на континенте. В отраслевой структуре промышленности Англии глав­ную роль играло суконное производство, которое быстро расширялось благодаря развитому овцеводству. В предшествовавший период Англия вывозила сырую шерсть для обработки на континент, а с XV в. изготовление сукна и шерстяных тканей стало развиваться на территории самой Англии. Вместо сырой шерсти на континент стали поступать английские сукна (готовые и полуфабрикаты).

Англия превращается в крупного экспортера готовой продукции—сукна: если в середине XIV в. ежегодный вы­воз шерсти составлял приблизительно 30 тыс. мешков, то в середине XVI в. — только 5—6 тыс. мешков; вывоз же ан­глийского сукна за это время возрос с 5 тыс. кусков до 122 тыс., т. е. увеличился почти в 25 раз. В XVI в. изготовлением шерстяных тканей было занято около половины рабочего населения Англии. В начале XVII в. продукция суконного производства составляла по­чти 90 % английского экспорта. Мелкое ремесленное производство не могло удовлетворить огромный спрос на английское сукно. Здесь возникла и широко распространилась су­конная мануфактура -капиталистическое предприятие, осно­ванное на разделении труда и ручной технике. В XVI в шерстяная промышленность стала национальной индустрией Англии - в ней была занята почти половина населения. В Англии мануфактура охватила прежде всего не город, а деревню. Денежные средства, необходимые для организации крупного капиталистического производства, были накоплены го­родскими купцами, ростовщиками, реже разбогатевшими ре­месленниками. Однако городские богачи не могли использовать эти средства для создания мануфактурного производства в сте­нах города мешали ремесленные цехи с их монополией и при­вилегиями. Поэтому купцы стали создавать мануфактуры в по­бочных сельских промыслах, где не было ремесленных цехов. Скупщики шерсти стали эксплуатировать сельских кустарей-ткачей, раздавая им сырье для прядения и ткачества. Сельские ткачи, которые обрабатывали сырье, принадлежавшее скупщику (часто на его же станках), и получали за это заработную плату, превращались в наемных рабочих—пролетариев. На скупщика работала вся семья—жена и дочери обслуживали прялку, отец семей­ства—ткацкий станок, сыновья расчесывали шерсть, к работе часто привлекались и малолетние дети. Для того чтобы обеспе­чить самое скудное пропитание, кустарям приходилось работать буквально с утра до ночи. В конце XVII в. зависимость английских ткачей-кустарей от скупщика-капиталиста увеличилась. В этот период в собствен­ности скупщика находились шерсть, пряжа, станок и все другие орудия труда ткача. Ткачей, работающих своими орудиями и на своем сырье, уже, как правило, в это время не было.

Подъем суконно-шерстяного производства в Англии в XVI в. вызвал повышенный спрос на шерсть, требовал расширения овцеводства, которое становилось все более прибыльным. Для увеличения поголовья овец нужны были большие пастбищные угодья, но на них находились мелкие крестьянские хозяйства. Для расширения своих пастбищ лорды-землевладельцы еще в XIII—XIV вв. практиковали захват общинных пастбищ, пустырей и т. д. Но в XV—XVI вв. лендлорды(крупные землевладельцы), новое дворянство полубуржуазного типа, уже этим не ограничивались. Используя свое право собственника на землю, они насильственно сгоняли крестьян с земельных участков, разрушали их жилища и надворные постройки, сносили целые поселения. Экспро­приированные крестьянские земли лендлорды превращали в крупные пастбища для овец, огораживали их частоколами и рвами (этот процесс получил название “огоражива­ния”). В XVI в огораживание и сгон крестьян с их земли в большинстве графств Англии приняли массовый характер; огорожено было от четверти до трети всей территории страны. Лендлорды, как правило, сами не занимались сельским хозяйством. Они сдавали “огороженные” земли в аренду фермерам — крупным скотоводам. Фермерские скотовод­ческие хозяйства, в которых использовалась наемная рабочая сила, являлись товарными хозяйствами, имели капиталистически-предпринимательский характер. Фермеры превращались в крупных владельцев капиталов. В результате реформации, проведенной в середине XVI в., католическая церковь была заменена новой цер­ковью, во главе которой стал сам король. В стране было закрыто свыше трех тысяч католи­ческих монастырей. Их земли и имущество подверглись конфискации в пользу государства. Конфискованные мона­стырские земли были подарены или проданы дворянам, ко­торые использовали их главным образом для разведения овец, а постройки — для организации капиталистических мануфактур. Крестьяне были изгнаны с этих земель, а рядовые монахи выброшены да улицу. Анализируя методы первоначального накопления капи­тала, К. Маркс отмечал: “Разграбление церковных имуществ, мошенническое отчуждение государственных земель, расхищение общинной собственности, осуществляемое по-­узурпаторски и с беспощадным терроризмом... — таковы разнообразные идиллические методы первоначального на­копления”. Разоренные крестьяне, рядовые монахи упраздненных католических монастырей, бывшие дружинники распущен­ных английским правительством частных военных дружин феодалов оказались выброшенными на улицу без всяких средств к существованию. Они стали основным источником наемной рабочей силы для развивающихся капиталистиче­ских предприятий, жертвами жестокой эксплуатации (12— 15-часовой рабочий день), обеспечивающими владельцам предприятий огромное накопление капиталов. Люди, изгнанные вследствие роспуска феодальных дружин и оторванные от земли то и дело повторяющейся, насильственной экспроприацией, - этот поставленный вне закона пролетариат поглощался нарождающейся мануфактурой далеко не с такой быстротой, с какой он появлялся на свет. С другой стороны, люди, внезапно вырванные из обычной жизненной колеи, не могли столь же внезапно освоиться с дисциплиной своей новой обстановки. Они массами превращались в нищих, разбойников, бродяг – часть из склонности, в большинстве же случаев под давлением обстоятельств. Поэтому в конце XV и в течение всего XVI века во всех странах Западной Европы издаются кровавые законы против бродяжничества. Характеризуя эти законы как “кровавое законодательство”, К. Маркс писал: “Отцы теперешнего рабочего класса были прежде всего подвергнуты наказанию за то, что их превратили в бродяг и пауперов”.

В Англии это законодательство началось при Генрихе VII.

Согласно акту Генриха VIII от 1530 г., старые и нетрудоспособные нищие получают разрешение собирать милостыню. Напротив, для бродяг еще работоспособных предусматривались порка и тюремное заключение. Их следовало привязывать к тачке и бичевать, пока кровь не заструится по телу, а затем надлежало брать с них клятвенное обещание возвратиться на родину или туда, где они провели последние три года, и “приняться за труд” (to put himself to labour). При рецидиве бродяжничества порка повторяется и кроме того отрезается половина уха; если же бродяга попадается в третий раз, то он подвергается смертной казни как тяжкий преступник и враг общества.

Эдуард VI в 1547 г. издает закон, по которому всякий уклоняющийся от работы отдается в рабство тому лицу, которое донесет на него как на праздношатающегося. Хозяин должен предоставлять своему рабу хлеб и воду, похлебку и всякие мясные отбросы, какие ему заблагорассудится. Он имеет право посредством порки и заковывания в кандалы принуждать его ко всякой работе, как бы отвратительна она ни была. Если раб самовольно отлучается на 2 недели, то он осуждается на пожизненное рабство и на его лоб или щеку кладут клеймо “S”; если он убегает в третий раз, его казнят как государственного преступника. Хозяин может его продать, завещать по наследству, отдать внаймы как раба, как всякое движимое имущество или скот. Если рабы замыслят что-либо против своих господ, то они также подлежат смертной казни. Всякий имеет право отнять у бродяги его детей и держать при себе в качестве учеников – юношей до 24 лет, девушек до 20 лет. Если они убегают, то до указанного возраста обращаются в рабов своих хозяев-воспитателей, которые могут заковывать их в кандалы, пороть и т.п. хозяин может надеть железное кольцо на шею, ноги или руки своего раба, чтобы легче отличать его от других и затруднить ему возможность скрыться.

Подобные законы имелись и во Франции, где в середине XVII века парижские бродяги основали так называемое “королевство бродяг”. Еще в начале царствования Людовика XVI был издан ордонанс (от 13 июля 1777 г.), который предписывал ссылать на каторгу каждого здорового человека в возрасте от 16 до 60 лет, если он не имеет средств к существованию и определенной профессии. Аналогичные меры предписываются статусом Карла V для Нидерландов (октябрь 1537 г.), первым эдиктом штатов и городов Голландии от 19 марта 1614 г., плакатом Соединенных провинций от 25 июня 1649 г. и т.д.

Деревенское население, насильственно лишенное земли, изгнанное и превращенное в бродяг, старались приучить, опираясь на эти чудовищно террористические законы, к дисциплине наемного труда поркой, клеймами, пытками.

Мало того, что на одном полюсе выступают условия труда как капитал, а на другом полюсе – люди, не имеющие для продажи ничего, кроме своей собственной рабочей силы. Мало также принудить этих людей продавать себя. С дальнейшим ростом капиталистического производства развивается рабочий класс, который по своему воспитанию, традициям, привычкам признает условия этого способа производства как само собой разумеющиеся естественные законы. Организация развитого капиталистического процесса производства сламывает всякое сопротивление; постоянное создание относительного перенаселения удерживает закон спроса на труд и предложения труда, а следовательно и заработную плату, в границах, соответствующих потребности капитала в возрастании; слепая сила экономических отношений закрепляет господство капиталистов над рабочими. Внеэкономическое, непосредственное принуждение, правда, еще продолжает применяться, но лишь в виде исключения. При обычном ходе дел рабочего можно предоставить власти “естественных законов производства”, т. е. в зависимости от капитала, которая создается самими условиями производства, ими гарантируется и увековечивается. Иное видим мы в ту историческую эпоху, когда капиталистическое производство только еще складывалось.

Нарождающейся буржуазии нужна государственная власть, и она действительно применяет государственную власть, чтобы “регулировать” заработную плату, т. е. принудительно удерживать ее в границах, благоприятствующих выколачиванию прибавочной стоимости, чтобы удлинять рабочий день и самого рабочего содержать в нормальной зависимости от капитала. В этом существенный момент так называемого первоначального накопления.

Класс наемных рабочих, возникший во второй половине XIV столетия, составлял тогда и в следующем столетии лишь очень ничтожную часть населения; его положение находило себе опору в самостоятельном крестьянском хозяйстве в деревне и цеховой организации в городах. Как в деревне. Так и в городе хозяева и рабочие стояли социально близко друг к другу. Подчинение труда капиталу было лишь формальным, т. е. самый способ производства еще не обладал специфическим капиталистическим характером. Переменный элемент капитала сильно преобладал над постоянным его элементом. Вследствие этого спрос на наемный труд быстро возрастал с накоплением капитала, а предложение наемного труда лишь медленно следовало за спросом. Значительная часть национального продукта, превратившаяся позднее в фонд накопления капитала, в то время еще не входила в фонд потребления рабочего.

Законодательство относительно наемного труда, с самого начала имевшее в виду эксплуатацию рабочего в своем дальнейшем развитии неизменно враждебное рабочему, начинается в Англии при Эдуарде III рабочим статутом от 1349 года. Во Франции ему соответствует ордонанс 1350 г.

Законом устанавливается тариф заработной платы для города и деревни, для сдельной и поденной работы. Сельские рабочие должны наниматься на год, городские же – “на вольном рынке”. Под страхом тюремного наказания воспрещается выдавать плату более высокую, чем указанная в статуте, причем лица, получившие такую незаконную плату, наказываются строже, чем уплатившие ее. Союзы, договоры, клятвы и т. п., которые объединяли каменщиков и плотников, были объявлены недействительными. Коалиции рабочих рассматривались как тяжкое преступление начиная с XVI века и вплоть до 1825 г., когда были отменены законы против коалиций. Дух рабочего статута 1349 г. и всех последующих законов ярко сказывается в том, что государство устанавливает лишь максимум заработной платы, но отнюдь не ее минимум.

В собственно мануфактурный период капиталистический способ производства достаточно окреп для того, чтобы сделать законодательное регулирование заработной платы и невыполнимым и ненужным, но тем не менее все же хотели удержать на всякий случай это оружие из старого арсенала. Наконец, в 1813 г. законы относительно регулирования заработной платы были отменены. Они стали смешной аномалией в условиях, когда капиталист регулирует труд на своей фабрике посредством своего личного законодательства и при помощи налога в пользу бедных дополняет до необходимого минимума плату сельских рабочих.

Так в крови и мучениях, насильственным путем создавался английский про­летариат. Параллельно складывалось в Англии второе условие процес­са первоначального капиталистического накопления—сосредоточение в руках небольшой группы богачей крупных денежных сумм, необходимых для приобретения средств производства и рабочей силы. И здесь господствовали методы грабежа и насилия. Процесс первоначального накопления в Англии создавал не только наемную рабочую силу и капитал, но также и не­обходимый внутренний рынок. Лишенная средств производ­ства, масса разоренных мелких производителей преврати­лась не только в продавцов своей рабочей силы, но и в по­купателей предметов первой необходимости. В накоплении капиталов в Англии важную роль сыгра­ла система государственного долга. Господствующая вер­хушка королевства постоянно нуждалась в больших денеж­ных средствах, которые расходовались на различные цели (ведение войн, создание морского флота, содержание ар­мии, королевского двора, проведение охоты и т.д.). Для оплаты этих расходов она брала в долг крупные денежные средства у ростовщиков, купцов, предпринимателей. По долговым обязательствам, которые выдавало государство кредиторам, последние получали не только долговой экви­валент, но и высокие проценты, накапливая значительные капиталы. Накоплению капиталов в немалой степени способствова­ла торговая политика протекционизма (покровительства). В XVI—XVII вв. правительство устанавливало высокие та­моженные пошлины на импорт готовой продукции с целью сокращения ее ввоза и устранения иностранной конкурен­ции, снижало пошлины на экспортную продукцию, запреща­ло вывоз сырья и продовольствия. Эти меры протекциониз­ма давали формировавшейся национальной буржуазии воз­можность устанавливать на внутреннем рынке высокие цены на товары собственного производства и интенсивно накапливать крупные богатства. Большое значение имела монополизация внешней торговли. Вся торговля с Ост-Индией, Африкой, Америкой, Ближним Во­стоком была сосредоточена в руках нескольких торговых компа­ний—Ост-Индской, Турецкой, Африканской. В противополож­ность Ганзе, которая была лишь объединением купцов, указан­ные компании являлись акционерными торговыми обществами с объединенным капиталом. После того как морская экспедиция Ченслера, достигнув Архангельска, установила регулярные торговые отношения с Москвой, была создана специальная торговая акционерная Рус­ская компания. Англичане, получив у русских царей значитель­ные торговые привилегии, сосредоточили в своих руках вывоз из России кожи, пеньки, полотна, щетины, воска, сала, рыбьего клея и т. д. Франция и все страны Юго-Западной Европы стали получать русские товары только через посредство английских купцов. Развивалась английская торговля и в Балтийском море. Объем заморской торговли Англии за первые 40 лет XVII в. увеличился вдвое. Важным источником сосредоточения капиталов яви­лась также колониальная система. В XVII в. англичане начали осуществлять колониальную экспансию в Центральной и Северной Америке, в Индии. Неэквива­лентная торговля, вывоз ценностей (золото, серебро) с за­хваченных территорий, морской разбой — все это способст­вовало обогащению метрополии. В XVII в. важным средством обогащения стала торговля живым товаром— африканскими неграми-рабами. Англия, занявшая первое место в работорговле за период с 1680 по 1757 г. вывезла из Африки в Америку около трех миллионов африканцев. В работорговле участвовали даже члены английского королев­ского дома. Королева Елизавета I передавала специально для этих целей корабли английским пиратам. Особенно усилилось английское участие в работорговле с тех пор, как в руки Англии перешел остров Ямайка (1655 г.), который стал настоящим по­ставщиком рабов для испанской Америки, а потом для амери­канских колоний Англии. Само название английской монеты — “гинея” (от Гвинеи в Африке, откуда вывозили рабов) напоми­нает о грабительских источниках капиталов в классической стране первоначального накопления. Огромные прибыли от их продажи нередко направлялись на развитие промышленности. Большие сокровища доставляли в Англию пираты, систе­матически грабившие испанский флот и колонии. Англия всту­пила в решительную борьбу на море с Испанией. В 1588 г. у бе­регов Англии был разгромлен испанский флот, направленный с десантом для завоевания Британских островов. Таким образом, испанское морское могу­щество было сломлено. В XVII в. Англия ведет беспрерывные войны на море уже против колониального и морского могущества Голландии, а по­том и Франции, постепенно вытесняя голландских и французских колонизаторов из Индии и Северной Америки. Большую роль в успешном капиталистическом развитии Англии сыграл Навигационный акт (1651 г.), согласно которому внешнеторговые перевозки страны могли совершать­ся только лишь на английских кораблях или на судах той страны, откуда импортировался товар. Этот закон подорвал посредническую торговлю и судоходство самого сильного английского конкурента — Голландии — и поощрил разви­тие английского судостроения и судоходства.

Так были накоплены огромные денежные сокровища, кото­рые вкладывались в промышленность. Первоначальное накопление капитала ускоряло разви­тие многих отраслей промышленности (суконное производ­ство, кораблестроение, изготовление селитры, пороха, бу­маги, сахара, выплавка железа и чугуна, добыча каменно­го угля). Англия стала превращаться в производителя целого ряда товаров, которые прежде ввозились из других стран. Дальнейшее развитие капиталистического хозяйства в Анг­лии тормозилось существованием феодальной собственности на землю, феодальной монархии, цеховым строем в городах. Фео­дальное государство грабило капиталистические мануфактуры своей системой налогов, деревня еще в значительной степени была опутана системой феодальных отношений. Усиливавшаяся буржуазия требовала полной свободы предпринимательства.

Промышленный подъем в Англии XVI—XVII вв. иногда называют “малой промышленной революцией”. Успехам экономического развития Англии, переходу к капиталистическому хозяйству способствовала буржуазная революция (1640—1660). Основными завоеваниями революции были фактическое превращение феодальной земель­ной собственности в буржуазную, закрепление доступа буржуазии к государственной власти, свобода промышлен­ного и торгового предпринимательства, что окончательно утверждало победу капиталистического способа производства. Монархия в Англии формально осталась, но вся полнота законодательной власти перешла к выборному буржуазному парламенту, назначавшему правительство. Так буржуазная революция открыла простор для дальнейшего капиталистического развития Англии.

Формирование капиталистического хозяйства во Франции—крупнейшей европейской державе (в первой поло­вине XVI в. в ней проживало около 15 млн. человек) происходило значительно медленнее, чем в Анг­лии и Нидерландах, растянувшись почти на три столетия. Глав­ные причины этого заключались в большей устойчивости соци­альных позиций дворянства и сохранении мелкого крестьянско­го хозяйства. К тому же великие географические открытия не оказали на Францию такого благотворного влияния, как на Нидерланды и другие страны, расположенные на скрещении океан­ских и морских путей. Франция по-прежнему оставалась аграрной страной: в XVI в. свыше 90% ее населения было занято в сельском хозяй­стве, в котором по сравнению с XI—XV вв. наблюдался извест­ный прогресс — началось применение более современного сельскохозяйственного инвентаря, наметилась специализация основных сельскохозяйственных районов и пр. Существенные изменения произошли в области социальных отношений. В XVI в. французские крестьяне в своей основной массе уже были лично свободными. Однако, освободившись лично, крестьянин не освободил своей земли. Масса француз­ского крестьянства представляла собой мелких держателей дво­рянской земли, обязанных своим сеньорам денежной рентой и некоторыми натуральными повинностями. Главным из них был “ценз”, или “чинш”, откуда крестьянский участок назывался цензивой, а сам крестьянин — цензитарием. Крестьянин имел право передать эту землю по наследству и даже продать свой участок, однако все повинности, связанные с использованием купленного участка, переходили к покупателю. В отличие от Англии во Франции не было массового обезземеливания кресть­ян, поскольку здесь не было развитой суконной промышленности, не было нужды и в пастбищах. Основой сельскохозяйственного производства по-прежнему было мелкое крестьянское хозяйство. Дворянство, как правило, не имело собственной запашки и существовало на денежную ренту и подачки государства. Поэтому и процесс первоначаль­ного накопления капитала во Франции имел свои особенности. Экспроприация крестьянства совершалась здесь не путем огораживания, как в Англии, а главным образом путем разоре­ния крестьян чрезвычайно высокими государственными нало­гами. Обремененные непосильными налогами крестьяне были вынуждены закладывать и продавать свои участки, превращаясь в арендаторов, батраков, а то и в люмпен-пролетариев. Разорив­шиеся крестьяне составили рабочий контингент французской капиталистической мануфактуры, которая в XVI в. достигла весьма значительного развития. Подобно английскому “кровавому законодательству”, в первой половине XVI столетия во Франции был издан целый ряд свирепых королевских указов против “бродяг”. Важной особенностью первоначального накопления капитала во Франции была чрезвычайно большая роль системы государ­ственных долгов. Кредитование французской буржуазией абсо­лютистского государства принимало самые разнообразные фор­мы - от бессрочного кредита (ренты) до принудительного зай­ма у буржуазии какого-либо города, чаще всего Лиона. Ши­роко практиковались краткосрочные государственные займы в форме откупов косвенных налогов. Откупщики-“финансисты” внося вперед в казну определенную сумму, собирали налог в свою пользу с очень большими процентами, что ложилось допол­нительным бременем на плечи трудящихся масс. Большие доходы правительству Франции приносила продажа должностей государственного аппарата, главным образом су­дебного и финансового ведомств. Покупка этих должностей, свя­занных со взяточничеством, махинациями с налогами, судеб­ными штрафами, жалованьем и пр., была очень выгодным делом для высших слоев буржуазии. Должности эти часто приносили более высокий доход, чем торговые или промышленные пред­приятия, к тому же без риска потерять капитал. Отделение производителя от средств производства проис­ходило очень медленно в силу того, что французский капитал был заинтересован не в экспроприации крестьянского хозяйст­ва, а в его сохранении и максимальной эксплуатации. Поэтому французская буржуазия была менее смелой и предприимчивой, чем английская и голландская. Французские капиталисты долго мирились с господством феодального строя и феодального госу­дарства, дававших им возможность эксплуатировать крестьян. Одной из особенностей процесса первоначального капитали­стического накопления во Франции являлось относительно сла­бое развитие внутреннего рынка, так как эксплуатируемое фео­дальным государством, церковью, дворянством, ростовщиками и откупщиками крестьянство имело ничтожную покупательную способность и удовлетворяло свои потребности в основном за счет собственного хозяйства. Слабость внутреннего рынка сказалась на однобоком раз­витии мануфактурного производства. Ограниченность платежеспособного спроса на предметы широкого потребления и орудия труда привела к тому, что французские капиталистические мануфактуры все более начали специализироваться на производстве предметов роскоши (шелк, бархат, атлас, дорогие ткани, зеркала, фарфор и фаянс, парфюмерия и пр.), предназначенных для дворянства, зажиточной буржуазии, а также для экспорта. Мануфактурное производство в других отраслях развивалось гораздо слабее. Рост французских мануфактур был связан с протекционист­ской политикой абсолютистского государства, которая наиболее активно проводилась во второй половине XVII в. Французский рынок был огражден высокими таможенными пошлинами, экспорту оказывалась всяческая поддержка. Возникли монопольные компании для торговли с другими странами Европы и колониями. Эта политика французского правительства, направленная на увеличение притока богатств в страну посредством форсирова­ния вывоза и ограничения ввоза, получила название кольбертизма (по имени ее вдохновителя министра финансов Кольбера). Абсолютистское государство, заинтересованное в повышении своих доходов, насаждало мануфактуры, торговые компании, предоставляло им всяческие льготы и привилегии. Так было ускорено создание мануфактурного производства, морского флота. Однако протекционизм во Франции отличался дворян­ской ограниченностью. В силу чрезвычайно слабой покупательной способности французского крестьянства правительство всемерно поощряло развитие отраслей промышленности, рассчи­танных на потребности дворян. Чтобы французские дворяне покупали предметы роскоши не за границей, а у себя в стране, правительство прививало во Франции производство кружев, шелка, чулок, дорогих сукон, зеркал, ковров и т. д. Крупные централизованные мануфактуры возникали обычно лишь при содействии королевской власти. Эти мануфактуры, поддерживаемые государственными привилегиями, льготами, субсидиями, монополиями и пр., могли существовать только лишь за счет увеличения налогообложения трудящихся, являлись добавочным бременем для крестьянства. Их развитие вело не к расширению, а к дальнейшему сужению внутреннего рынка. Таким образом, протекционистская политика правительства и некоторый экономический подъем Франции в XVII в., способствуя развитию капиталистического уклада, не затронул корен­ных основ феодального строя. К. Маркс указывал, что “...финан­совая, торговая и промышленная надстройка или, вернее, фасад общественного здания... выглядел насмешкой над застойностью главной отрасли производства (сельскохозяйственного) и над голоданием производителей”. Такое сравнительно замедленное развитие капиталистиче­ских отношений во Франции привело к тому, что буржуазная революция, окончательно утвердившая капитализм, произошла здесь только в конце XVIII в.—почти на полтора века позже, чем в Англии, и на два века позже, чем в Нидерландах.

Исторически в западной Европе происходила смена феодального способа производства капиталистическим более чем через тысячелетие после того, как рабовладельческий способ производства сменился фео­дальным. Буржуазные революции Нидерландах и Англии, поставив у власти передовой класс—буржуазию, временно привели производственные отношения в соответствие с характе­ром производительных сил - капиталистический способ производ­ства, так же как и феодальный основан на частной собственно­сти на орудия и средства производства, но в противоположность феодализму, при котором эксплуатировался труд зависимых про­изводителей при помощи внеэкономического принуждения, капи­тализм развивался на основе эксплуатации наемного труда - труда рабочих – собственником средств производства. При ка­питализме личная зависимость трудящихся и внеэкономическое принуждение заменялось полным рабством, экономическим принуждением; юридически свободные, но лишенные средств производства рабочие вынуждены, чтобы не умереть с голоду, продавать свою рабочую силу капиталистам. Капитализм является более развитой, высшей формой товарного производства. Если при докапиталистических формаци­ях товарность производства играла подчиненную роль поскольку хозяйство в целом было натуральным, то при капитализме товарное производство стало всеобщей господствующей формой хозяйства. Товаром стала и рабочая сила, покупаемая капита­листом и эксплуатируемая им в процессе производства. Рабочий производит больше, чем требуется для его существования, а капиталист безвозмездно присваивает часть труда рабочего (прибавочную стоимость). Закон прибавочной стоимости является основным законом капитализма. “Произ­водство прибавочной стоимости или нажива—таков абсолют­ный закон этого способа производства”,—указывает К. Маркс. Капиталистический способ производства является антагони­стической формацией, но по сравнению с фео­дализмом капитализм представляет собой более прогрессивный общественный строй, устранивший феодальные преграды на пути развития производительных сил. Он ликвидировал личную зависимость трудящихся, местную экономическую замк­нутость и раздробленность, создал мировой рынок и мировое разделение труда, расширил кругозор людей, заменил деление людей по цехам и сословиям основным классовым делением общества на капиталистов и пролетариев, хотя и не уничтожил целиком докапиталистические формы производства и докапита­листические классы. Капитализм неизмеримо поднял произво­дительность общественного труда, развил производительные силы в гораздо большей степени, чем все предшествующие ему формации. Однако в силу господства частной собственности на средства производства рост производительных сил и производительности труда при капитализме обращается против трудящихся, ведет к их абсолютному и относительному обнищанию. Капитализм породил непримиримые противоречия, он гигантски расширил и укрупнил производство, сосредоточил на предприятиях ог­ромные массы рабочих. Однако при обобществлении производ­ства присвоение продуктов производства, как и в предшествую­щих формациях, осуществляется эксплуататорами, а не теми, кто производит. Противоречие между общественным характером производ­ства и частнокапиталистической формой присвоения результа­тов производства является основным противоречием капитали­стического способа производства. Это противоречие порождает в капиталистическом обществе ожесточенную классовую борьбу. “Противоречие между общественным, производством и капита­листическим присвоением выступает наружу как антагонизм между пролетариатом и буржуазией”. В лице пролетариата капитализм породил своего собственного могильщика. Уже вскоре после утверждения в Европе капитализма нача­лись экономические кризисы, которые показали, что капитали­стическая собственность на средства производства мешает даль­нейшему росту производительных сил, что интересы обществен­ного развития, интересы прогресса требуют установления новых производственных отношений, основанных на общественной собственности на средства производства. Вместе с тем замена феодального способа производства ка­питалистическим имела огромное историческое значение. Разви­тие производительных сил в промышленности, сельском хозяй­стве, на транспорте, развитие науки и культуры—все пошло вперед гигантскими шагами. Угнетенные получили несравненно большую, чем раньше, возможность организованной борьбы за свои права, стало возможным создание революционной теории рабочего класса — марксизма. Исторические преимущества капитализма перед феодализ­мом проявились очень скоро. Феодальное хозяйство в течение тысячелетия не смогло выйти из сферы ручного труда. Капитализм, пока производство базировалось на ручном труде, не мог осуществить коренного преобразования всей экономической жизни общества. Мануфактура не могла полностью удовлетворить возрастающие потребности общества, ограничивала воз­можность расширения господства капитала. Капиталистическое хозяйство сравнительно быстро перешло от ручного труда (ста­дия мануфактуры) к машинной технике (стадия машинной ин­дустрии). На основе машинной техники была создана крупная капиталистическая промышленность, произошло окончательное утверждение капитализма. Переход от мануфактурной к машинной капиталистической промышленности происходил в различных странах неравномер­но. Раньше всего он произошел в наиболее развитой в то время капиталистической стране—Англии.