Скачать

Опера У. Джордано и подлинная история Андре Шенье

Опера У. Джордано "Андре Шенье" (Andrea Chenier)

Историческая драма в четырех картинах; либретто Л. Иллики.

Первая постановка: Милан, театр "Ла Скала", 28 марта 1896 года.

Основные действующие лица: Андре Шенье (тенор), Мадлен (сопрано), Жерар (баритон), Графиня де Куаньи (меццо-сопрано), Берси (меццо-сопрано), "Щеголь" (тенор), Руше (бас).

Действие происходит в Париже во время Великой французской революции.

Действие первое.

Зала в замке графини де Куаньи. Зимние сумерки. Под руководством дворецкого слуги торопятся закончить приготовления к предстоящему балу. Жерар, один из слуг графини, громко высказывает свою ненависть к высшему свету. Дворецкий недоволен прислугой, и в особенности Жераром, который заразился идеями энциклопедистов, и в сердцах распекает всех слуг. Наконец, приготовления окончены, и вся прислуга, за исключением Жерара, расходится. Появляется дряхлый старик, отец Жерара, с тяжёлой ношей на плечах. Жерар возмущается жестокосердием господ, взваливших на отца непосильный труд. Негодуя на свою холопскую ливрею, он уходит с отцом. В зал входят графиня де Куаньи с дочерью Мадлен и её подругой, мулаткой Берси. Осматривая сделанные приготовления, Мадлен выражает недовольство господствующими обычаями и формами высшего общества. Мало-помалу съезжаются гости; среди них поэт Андре Шенье, литератор и пенсионер короля де Флевиль, аббат и поэт. Открывается бал. Нетанцующие гости вступают в оживлённую беседу. Графиня де Куаньи обращается к Шенье с просьбой сочинить стихотворный экспромт. Шенье сначала отказывается, но потом, когда к просьбе графини присоединяется и Мадлен, он уступает и читает стихотворение, в котором даёт волю своему возмущению и презрению к знати и богатым классам. Его полные сарказма стихи приводят в негодование всех присутствующих. В самый разгар танцев и общего веселья в зале появляется Жерар в сопровождении толпы оборванцев и бедных женщин с грудными детьми на руках, просящих хлеба. Графиня возмущена поступком Жерара, и приказывает выпроводить его вон вместе с непрошеной компанией. Бал продолжается по-прежнему. Одна только Мадлен не принимает участия в общем веселье: стихи Шенье произвели на неё глубокое впечатление.

Действие второе.

Площадь на берегу Сены у моста Перонэ. С одной стороны площади кофейня Готто, а с другой на возвышении бюст якобинца Марата. Полдень. Кофейня полна посетителей. Один из них, ярый революционер, с напряжённым вниманием следит за мулаткой Берси, подозревая её в неблагонадёжности. Берси, заметив, что за ней следят, начинает держать себя развязаннее; она кокетничает с гостями, пьёт с ними, шутит и вступает в разговор с ярым революционером. В это время мимо кофейни провозят в телеге осуждённых на казнь. Берси удаляется, а революционер записывает её имя в список неблагонадёжных и припоминает, что видел эту мулатку в обществе красавицы-аристократки, дочери графини де Куаньи. Он начинает следить за Андре Шенье, который находится тут же в кофейне. К Шенье подходит его друг Руше и предупреждает его о грозящей ему опасности, так как выдающаяся роль, которую он играл во время последних беспорядков, открыта. Руше достоверно знает, что один из шпионов донёс на Шенье, и советует ему бежать. С этой целью Руше предлагает Шенье приготовленный им для него паспорт. Шенье берёт паспорт, но пока откладывает бегство. Он заинтересовался таинственной незнакомкой, посылающей ему любовные письма с надписью "Надежда" и назначившей ему через Берси свидание у бюста Марата, и решает ожидать свидания. Руше высказывает предположение, что это одна из прелестниц революции, вероятно, завлекает поэта с целью задержать его. Чтобы иметь возможность в минуту опасности оказать поддержку своему другу, Руше скрывается недалеко от бюста. Во всё время этой беседы ярый революционер незаметно и внимательно ведёт наблюдение за Шенье. На мосту Перонэ показывается Мадлен де Куаньи, которая подходит к Шенье. Происходит нежная сцена. Они признаются друг другу в любви и клянутся в верности до гроба. Когда Шенье, заметивший, что за ним шпионят, хочет увести свою возлюбленную, навстречу ему внезапно появляется влюблённый в Мадлен Жерар, подосланный ярым революционером, и нападает на Шенье. Между Жераром и Шенье завязывается борьба. Шенье наносит Жерару тяжёлую рану, и тот падает у подножия статуи Марата. В эту минуту Руше выходит из засады и, по знаку Шенье, берёт Мадлен и спасается бегством. Шенье также убегает. Сбежавшаяся толпа уносит раненого Жерара и с яростью кричит "Смерть жирондистам!"

Действие третье.

Зал революционного комитета. Один из видных революционеров, Матье, открыв заседание, убеждает народ жертвовать на необходимые расходы, но речь его не имеет желанного успеха, публика равнодушна. Внезапно появляется выздоровевший Жерар, которого все считали умершим. Его появление приводит публику в радостное настроение. Матье желает использовать это настроение, и, по его указанию, Жерар снова призывает публику к пожертвованиям. Прочувствованная речь Жерара воодушевляет собрание, и урна быстро наполняется золотом и драгоценными вещами. По окончании заседания народ расходится. В зале остаются лишь Жерар и Матье. Матье подстрекает Жерара сделать на Шенье ложный донос в измене отечеству. Жерар не решается на такой низкий поступок, но, возбуждённый ревностью, Матье успевает заглушить в нём добрые чувства. Жерар подписывает ложный донос, который Матье берёт для передачи Робеспьеру. Арест Андре Шенье приводит Мадлен к Жерару. Она просит его спасти несчастного поэта. Жерар, отуманенный страстью, решает воспользоваться беззащитностью Мадлен. Она хочет бежать, но, вспомнив об Андре, добровольно отдаётся Жерару, только бы он спас Андре. Пристыженный великодушием девушки, Жерар отказывается от своего гнусного намерения. Мадлен прощает Жерару нанесённое ей оскорбление, а Жерар обещает спасти Андре. Зал между тем постепенно наполняется публикой, явившейся на судебное разбирательство. Собираются судьи, обвинители и свидетели. Под стражей вводят подсудимых, среди которых находится и Шенье. Возбуждённая толпа неистовствует, требуя смерти изменникам. Жерар публично признаётся в ложном доносе на Шенье, но этим не достигает его спасения. Суд неумолим и приговаривает всех подсудимых, в том числе и Шенье, к смертной казни. Шенье спокойно выслушивает суровый приговор: его ободряет присутствие Мадлен, выразившей желание ещё раз повидаться с ним.

Действие четвёртое.

Двор в тюрьме Сен-Лазар. Шенье пишет гвоздём при свете фонаря на пластинке свои стихотворения. Руше не оставляет своего друга и старается развлечь его. Тюремщик приглашает Шенье отправиться в камеру, но Руше подкупает его, чтобы дать время поэту закончить стихи. Раздаётся стук в ворота, и появляются Жерар и Мадлен. Девушка явилась для того, чтобы последний раз увидеться с Шенье и умереть вместе с ним. С этой целью она вступает в переговоры с тюремщиком и просит его разрешить ей занять место одной из арестованных, Иды Легрей, которой она и передаёт свой пропуск. Тюремщик, поражённый поступком Мадлен, долго колеблется, но кошелёк с деньгами, вручённый ему Мадлен, заставляет его согласиться на всё. Жерар, тронутый верностью Мадлен, готовой умереть вместе с любимым ею поэтом, спешит к всесильному Робеспьеру вымолить у него прощения для обоих. Тюремщик оставляет влюблённых наедине. Шенье и Мадлен счастливы; их любящие сердца соединены, и смерть им теперь не страшна. В любовных излияниях и восторгах свидания незаметно проходит для них вся ночь. Светает, и с первыми лучами солнца тюрьма оживает. Тюремный двор наполняется конвойными солдатами. Приводят из камер приговорённых к смерти. При перекличке узников вместо Иды Легрей выступает Мадлен, а сама Легрей, удивлённая и обрадованная неожиданным избавлением от смерти, прячется в угол камеры. Издали доносится грохот страшного экипажа, "телеги мёртвых". Воодушевлённые близостью друг к другу, Шенье и Мадлен бодро направляются рука об руку к страшной телеге с криками "Да здравствует смерть!" В последний момент появляется опечаленный Жерар: его ходатайство перед Робеспьером не привело ни к чему. Телега отвозит узников на эшафот. Ворота тюрьмы мрачно захлопываются.

***

В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ "АНДРЕ ШЕНЬЕ" ПЕРЕЖИВАЕТ настоящий ренессанс. В 1996-ом году опере Джордано исполнилось 100 лет. Многие театры включают ее в свою афишу. И все же, если меломаны никогда не переставали любить шедевр Джордано, даже в годы, когда исполнители не слишком жаловали его вниманием, не так много любителей музыки знают подлинную историю Андре Шенье, поэта, посланного на гильотину революционной Францией накануне падения Робеспьера и вдохновившего Луиджи Иллику на создание либретто. Либретто, густо населенное персонажами, реально существовавшими (что естественно, учитывая сюжет). И речь идет не только о поэте Руше, об общественном обвинителе Фукье-Тенвиле и о президенте Комитета общественного спасения Дюма. Вообразим себе грандиозную "живую картину" - второе действие оперы, в котором появляются, подобно простым статистам, Давид, Барер, Талльен, Колло- д'Эрбуа, Сен-Жюст, Робеспьер. И все же, если реконструкция эпохи убедительна, то и вымысла немало. Именно об этом будет наш рассказ: что в "Шенье" относится к области исторической правды и что, напротив, является плодом фантазии.

Самая первая ремарка, вышедшая из-под пера Иллики, - уже пример "фальшивки". Мы в доме графини де Куаньи, "на исходе зимнего дня 1789 года", в то время как существуют неоспоримые доказательства того, что зимой 1789 года Шенье в Париже не было. В декабре 1787 года он переехал в Лондон с целью начать дипломатическую карьеру: восхищение английской политической системой приведет его к желанию перенести ее без каких-либо изменений на французскую почву. Живя в Лондоне, Шенье часто возвращался в Париж, но только начиная с лета 1789 года: его первый визит имел место накануне взятия Бастилии. С тех пор он почувствует все более настоятельную потребность в личном присутствии и участии в переменах на его родине. И действительно, в марте 1791 года окончательно вернется на родину. Но факт остается фактом: зимой 1789 года поэт находился в Англии.

Все в том же первом действии находим другой вымысел: когда Флевиль представляет Андре графине, он дает ему следующую характеристику: "Тот, кто пишет стихи и много обещает". Логичным будет вопрос, кто в то время (зимой 1789 года) мог читать стихи Шенье и предрекать ему блестящую литературную карьеру? Возможно, никто. Первый из очень небольшого количества текстов, опубликованных при жизни поэта, "Ода на клятву в зале для игры в теннис", посвященная художнику Давиду, автору картины на тот же сюжет, и свидетельствующая о тех же самых революционных симпатиях (далее их идейные пути расходятся), относится к 1790 году. И, когда Шенье умирает, он пользуется известностью как политический автор, а как поэт остается неизвестным. Полное собрание сочинений увидит свет только в 1819 году, двадцать пять лет спустя после его смерти.

Первый акт "Шенье" - своеобразный пролог в том смысле, что все оставшееся действие оперы развивается пятью годами позже, в разгар Террора. Во втором акте тоже есть ремарка ("Июньский день 1794 года") и тоже не соответствующая исторической правде. Шенье был арестован (но это произойдет только в третьем акте оперы) 7 марта 1794 года. Так что события второго акта, во время которого мы видим его свободным, не могли происходить в июне того же года. На сцене появляется Руше. С его фигурой связана наибольшая свобода в обращении с историческим материалом, которую позволяет себе Иллика. Прежде всего, либретто представляет его как сверстника Шенье, в то время как Руше был гораздо старше Андре (первый родился в 1745, второй в 1762 году). Но необходимо особенно подчеркнуть факт, что исторический Руше погиб на гильотине вместе с Шенье 25 июля 1794 года. В последнем же акте оперы он приходит в тюрьму навестить обреченного на смерть друга. Во всяком случае, политическая парабола Руше сходна с параболой Шенье, в то время как их поэтические пути различны. Лирика Руше несет элегически-пасторальный отпечаток (его самым знаменитым произведением была поэма Месяцы (1779), а его прозвищем "поэт месяцев"). С точки зрения политики Руше был, в точности, как Шенье, защитником конституционной монархии, и серия его статей в "Journal de Paris" тому обширное свидетельство.

В третьем действии происходит арест главного героя. Обмен репликами, во время которого Щеголь сообщает об этом Жерару ("Птичка попалась в западню!/ Она?!/ Нет, он. Он в Люксембургской тюрьме./ Когда?/ Сегодня утром./ И как?/ Случайно!/ Где?/ В Пасси, у одного друга/) свидетельствует, что либреттист располагает обширной документацией, хотя и в этом эпизоде можно обнаружить неточность. Шенье был препровожден (как мы уже сказали, 7 марта 1794 года) в Люксембургскую тюрьму, самую аристократическую из парижских тюрем. Но та была переполнена и не могла принять новых арестованных. Так поэт был переведен в тюрьму Сен-Лазар. И именно здесь мы найдем его в последнем действии оперы. Что касается ареста, то он действительно произошел в Пасси, но обстоятельства его не были случайными, как утверждает Щеголь. Вечером 7 марта два агента появились в доме "подозреваемой гражданки" - некоей мадам Пасторе - с целью ее ареста. Женщины не было дома, но агенты застали ее мужа, брата и самого Андре. Последнего заподозрили в том, что он пришел с целью предупредить мадам Пасторе об опасности, и после короткого допроса арестовали. Уже давно поэт свил себе гнездо в доме Пасторе. Не случайно четырьмя годами ранее Предупреждение французскому народу относительно его настоящих врагов, первое большое политическое произведение Шенье, было датировано "Пасси, 24 августа 1790 года".

Необходимо также отметить, что в либретто арест главного героя, его передача Комитету общественного спасения и соответствующий процесс разворачиваются в течение одного дня, в то время как в реальности сроки были гораздо длиннее. В момент ареста Андре был простым заключенным. Причиной его ареста были общие соображения безопасности: на допросе, учиненном ему в Пасси двумя агентами, он отвечал в манере, которую сочли двусмысленной и высокомерной. На основе "закона о подозреваемых" этого было достаточно для оправдания ареста. Его положение, однако, не отягчало никакое специфическое обвинение. Подобный заключенный мог не опасаться значительного риска, пока на него не поступил донос со стороны одного из членов Комитета общественного спасения. В опере автором доноса является Жерар, и после того, как на суде он отказывается от написанного, его место занимает сам Фукье-Тенвиль ("Я предъявляю эти обвинения от моего имени"). В реальности ход вещей был иным. Только около двух месяцев спустя после ареста Шенье из простого подозреваемого превратится в государственного пленника. По иронии судьбы, виновником подобной перемены был его отец. Луи Шенье, дипломат на пенсии, служивший в Константинополе (где родился Андре) и Марокко, надеялся добиться приказа об освобождении, направив комиссии, уполномоченной рассматривать дела "подозреваемых заключенных", докладную записку в защиту сына. Эта записка, вместо того, чтобы произвести должный эффект, обратилась против Андре подобно бумерангу. Его досье вновь привлекло интерес, ему припомнили некоторые хлесткие статьи в "Journal de Paris", стрелы в адрес многих персонажей якобинского истэблишмента (в особенности Колло-д'Эрбуа). И для поэта это будет началом конца.

В ЗНАМЕНИТОЙ АРИИ ЖЕРАРА "ВРАГ НАРОДА" пункты обвинения в адрес Шенье таковы: "Солдат!... Предатель! Сообщник Дюмурье!". Сам поэт подтвердит свое военное прошлое в монологе "Да, я был солдатом". На самом деле в 1782 году двадцатилетний Андре отправился в Страсбург с целью вступить в армию. Но очень быстро пал жертвой нефрита - болезни, которая будет сопровождать его до конца дней - и должен был отказаться от военной карьеры. Как же с этим быть?

Хотя информация, которой располагал Иллика, и содержала неточности, либреттист снабдил себя большой документацией. В обвинительном акте, отредактированном Фукье-Тенвилем, читаем: "Андре Шенье, 31 года, родившийся в Константинополе, литератор, в прошлом генеральский адъютант, начальник одной из военных бригад Дюмурье, проживающий на улице Клери... предстал перед лицом революционного трибунала как враг народа, как виновный в заговорах, кознях и контрреволюционных маневрах". Как явствует из этого, в арии "Враг народа" Иллика только повторяет пункты обвинения, которое, конечно, имел возможность прочитать. Но в самом документе содержится грубейшая ошибка. Военная карьера Андре, как мы видели, очень быстро закончилась. Обвинение в участии в военных действиях в качестве начальника одной из бригад Дюмурье (одного из многочисленных национальных героев, который с горсткой волонтеров вынудил пруссаков к отступлению в легендарной битве при Вальми, впоследствии впавшего в немилость и обвиненного в измене) было предъявлено одному из братьев поэта, Луи-Савье, в свою очередь арестованного. Папки, содержавшие дела двух братье, были перепутаны. Отсюда ошибка Фукье-Тенвиля, которую унаследовал Иллика. Что касается процесса, то, в отличие от оперы, он имел место не в день ареста, но только накануне казни, и в нем не участвовали ни Фукье-Тенвиль, ни Дюма, но два их заместителя.

ИТАК, МОНОЛОГ "ДА, Я БЫЛ СОЛДАТОМ". Главный герой говорит: "Я был литератором, я превратил мое перо в яростное оружие против лицемеров!". Может показаться странным, но только в этой короткой фразе опера затрагивает самое главное: Андре Шенье-полемиста. Без знания его с этой стороны нельзя понять, почему его не любили Робеспьер и деятели Террора.

Первым важным политическим текстом Шенье (уже упомянутым) было Предупреждение французскому народу относительно его подлинных врагов, в котором автор разоблачал пасквилянтов как врагов общественного блага. Это произведение было идеальным манифестом Общества 1789 года, которому очень скоро было суждено расслоиться и которое объединило вокруг Шенье очень разных персонажей - от Давида до Барера и Мирабо. Они считали себя "друзьями людей", намереваясь, в высшей степени абстрактно, выявить средства, которые позволили бы разрешить все проблемы, связанные с верховной властью. Произведение убежденного либерала и сторонника конституции, не проявляющего минимальной симпатии к Старому Режиму, тем не менее вызвало гнев якобинцев и не осталось незамеченным за рубежом: король Станислав Август даже приказал перевести его на польский язык. Та же самая тема будет затронута в Алтарях страха: в его названии цитируется выражение из Сравнительных жизнеописаний Плутарха, который напоминает о древней традиции некоторых народов воздвигать храмы и алтари страху. Никогда - развивает Шенье свою мысль - "страх не имел алтарей более подлинных, чем те, что ныне есть в Париже". Среди прочих произведений - О причине беспорядков, которые смущают Францию и замедляют развитие свободы, - открытое разоблачение якобинских маневров, Соображения относительно духа партии - и сегодня еще актуальный текст, когда речь идет о политических партиях, которые чаще думают о собственных интересах, чем об общественном благе, Гимн на триумфальный вход восставших швейцарцев полка Шатовье - сочинение очевидно сатирического плана. Действительно, в 1792 году Ассамблея даровала амнистию одному швейцарскому полку, восстание которого было подавлено Национальной Гвардией двумя годами ранее. В честь возвращения бывших дизертиров был даже организован праздник и негодующий Шенье посвятил сатиру в стихах этому выражению уважения к факту военного неподчинения. Остается обрисовать политический путь Шенье. В течение короткого периода он был членом Клуба фольянов, умеренных, происходивших из якобинцев, собиравшихся вокруг харизматической фигуры Лафайета. После падения Людовика XVI (10 августа 1792 года) и заката утопии фольянов относительно конституционной монархии, которая бы гарантировала возвращение к законным методам, Клуб распался. К сожалению, протоколы заседаний Клуба не сохранились - и вместе с ними выступления Андре. Так что разговор о Шенье-"политике" заканчивается здесь.

ПОСЛЕДНИЙ АКТ РАЗВОРАЧИВАЕТСЯ НОЧЬЮ ПЕРЕД КАЗНЬЮ Шенье. Согласно либретто действие происходит в тюрьме Сен-Лазар, но на самом деле в последнюю ночь Андре, Руше и другие приговоренные были переведены в тюрьму Консьержери. В этой картине фигурирует продажный тюремщик Шмидт, наделенный, тем не менее, добрым сердцем. В нем оживает реальный персонаж. В Сен-Лазар действительно был сочувствующий надзиратель, благодаря которому Луи Шенье смог вынести из тюрьмы стихи, написанные сыном в заключении. Но не исключено, что в этом персонаже Иллика хотел запечатлеть самого главного тюремщика Сен-Лазар некоего Наде, который установил такой гибкий режим, что заключенные могли свободно передвигаться внутри тюрьмы. Вскоре он был смещен.

И так мы дошли до самого романтического пункта оперы: замены, в момент прибытия страшной телеги для приговоренных к смерти, Иды Легрей Маддаленой де Куаньи. В действительности среди двадцати шести приговоренных к смерти 25 июля (7 термидора, согласно революционному календарю) 1794 года не было никакой Легрей. И, однако, правда, что среди аристократов, заключенных в Сен-Лазар находилась некая Эме де Куаньи, одна из многих женщин, которых любил Андре, и последний из источников его поэтического вдохновения.

Ту, что подсказала Шенье строки Юной пленницы, одного из самых вдохновеннх его творений, поэт называл "белой и нежной голубкой, грациозно пленницей". Но это любовь без всякой надежды. Разведенная с герцогом Флери, Эме де Куаньи связала свою жизнь с другим заключенным, графом Монтроном, любовницей которого она стала еще в годы брака. В противоположность Андре, эти двое смогут избежать гильотины, подкупив некоторых полицейских чиновников. Бежав от революционной бури, Эме де Куаньи умрет в 1820 году, после того, как проживет жизнь бурную и небезукоризненную.

Можно ли обнаружить в исторической реальности какую-нибудь фигуру, что приведет нас к образу Маддалены? Может быть, да. Поздней весной 1793 года Шенье переезжает в Версаль. Близятся конец Жиронды и установление монополии якобинцев: Париж подобен для Андре заминированному полю. В Люсьене, в нескольких километрах от Версаля, укрылась также мадам Пурра. Несколькими годами ранее ее салон объединял (как в опере салон графини де Куаньи, матери Маддалены) художников и литераторов. Среди них был и Шенье. Дело кончилось тем, что поэт влюбился (но любовь его носила очень почтительный и созерцательный характер) в одну из дочерей мадам Пурра, госпожу Лорен-Лекольте.

Идентификация Маддалены с Лорен-Лекольте, кажется, имеет место в поэтическом наследии Шенье. "Рядом с тобой утихает моя беспокойная душа" - поет Андре Маддалене в финале оперы. Речь идет, более или менее, о тех стихах, которые Шенье посвятил Лорен-Лекольте, и где он называл ее поэтическим именем Фанни: "Твое присутствие успокаивает мою взволнованную душу,/ Фанни, ты для меня как сияние небес".

Иллика, конечно, хорошо знал стихи Шенье. И лишнее подтверждение этому мы находим в последнем романсе главного героя - прощании с жизнью и с поэзией. Этот текст является переводом, хотя и очень свободным, с французского: "Подобно прекрасному майскому дню,/ который с поцелуем ветра/ и лаской лучей/ угасает в небесах,/ с поцелуем рифмы,/ с лаской поэзии,/ я поднимаюсь на последнюю вершину моего существования./ Стрелка часов, что бежит вперед/ для любой человеческой судьбы/ уже приближает меня/ к часу смерти,/ и, может быть, прежде,/ чем отзвучит моя последняя строфа,/ палач объявит мне о том,/ что жизнь кончена". Последнее стихотворение Шенье очень близко к тексту арии:

"Comme un dernier rayon, comme un dernier zephire/ Animent la fin d'un eau jour,/ Au pied de l'echafaud j'essaye encore ma lyre./ Peut-etre est-ce bientot mon tour./ Peut-etre avant que l'heure en cercle promenee/ Ait pose sur l'emali brillant,/ Dans les soixante pas ou sa route est bornee,/ Son pied sonore et vigilant,/ le sommeil du tombeau pressere ma paupiere!".

Три последних замечания. Первое касается облика поэта: Андре Шенье в воображении оперной публики - красивый мужчина. Уточнений по этому поводу нет, но либретто подразумевает внешнюю привлекательность персонажа. И, конечно, меломан неизбежно идентифицирует Шенье с его знаменитыми интерпретаторами: Ди Стефано, Корелли, Доминго, Каррерасом. Все это тенора, наделенные большим обаянием. В противоположность им Шенье совсем не был Адонисом. Дошедшие до нас портреты (один из них написан в тюрьме Сен-Лазар Жозефом-Бенуа Сюве, другой, знаменитый, принадлежит анонимному автору и выставлен в Музее Карнавале в Париже) дают представление о реальном облике поэта: приземистый, с непропорционально большой головой, с глазами, не блещущими выразительностью. Второе замечание связано с многочисленными подсказками либретто, представляющими Шенье как преромантического поэта. Поэт вошел в мир литературы в начале эпохи романтизма, потому что его произведения появились в организованном виде только в 1819 году. При жизни были опубликованы только Ода на клятву в зале для игры в теннис и саркастический Гимн на триумфальный вход восставшего швейцарского полка. Все остальное - от Ямбов до поэм Слепой и Свобода и той Юной пленницы, что была посвящена Эме де Куаньи,- осталось неизданным до 1819 года. Выход в свет поэтических произведений с подобным опозданием и скрытая романтическая окраска истории Шенье побудили Иллику и Джордано обрисовать его как предтечу романтизма. Но это не соответствует действительности. Подражание классикам (Свобода - буколика в форме диалога между пастухом и козопасом, под несомненным влиянием VI Эклоги Вергилия), воспевание эллинского мира как идеала, к которому должно стремиться: вот доминирующие темы в поэтическом вдохновении Шенье. И они не делают из него первого романтического поэта. К крайнем случае, последнего неоклассического. И последнее. В истории Андре Шенье, как рассказывает ее опера, отсутствует один значительный персонаж. Это Мари-Жозеф Шенье, брат поэта. У Андре было три брата и четыре сестры, но Мари-Жозеф сыграл в его жизни ключевую роль. И не только потому, что, подобно Андре и в большей степени, чем Андре, был выдающимся общественным деятелем.

Поэт и драматург, Мари-Жозеф вначале внес немалый вклад в распространение революционных идеалов: в 1789 году его трагедия Карл IX или Школа королей стала настоящим манифестом непризнания монархии. В высшей степени преданный якобинским идеям, Мари-Жозеф неизбежно должен был столкнуться с братом, который, как мы знаем, стоял на более умеренных позициях сторонника конституционной монархии. И в самом деле, когда Андре опубликовал в "Jornal de Paris" антиякобинское сочинение О причине беспорядков, которые смущают Францию, Мари-Жозеф направил в газету письмо, в котором окончательно отмежевывался от брата. В свою очередь, Андре почувствовал своим долгом ответить, и это история оставила свой отпечаток на дальнейших отношениях братьев.

И все же Мари-Жозеф кончит тем, что станет врагом Робеспьера. Он из тех якобинцев, что стремятся противостоять кровопролитию, когда Террор наберет силу. И ему также суждено пополнить список тех, кого ненавидит Неподкупный: поэтому, когда два его брата, как Андре, так и Луи-Савье, будут арестованы, Мари-Жозеф не сможет вмешаться. Каплей, которая переполнила чашу, является его трагедия Гай Гракх. Она будет поставлена в 1792 году (девять лет спустя появится одноименная трагедия Винченцо Монти), и одна ее фраза станет знаменитой: "Мы хотим законов, а не крови". Фразу сразу поняли как антиякобинскую. Трагедия, имевшая огромный успех у публики, была немедленно запрещена Робеспьером, который приказал также уничтожить все копии.

И ВОТ МЫ ПОДОШЛИ К КОНЦУ. Среди творцов исторического дня 9 термидора, который увидит Робеспьера в качестве обвиняемого (а следующий день в качестве приговоренного к смерти), находится Мари-Жозеф. Жестокая насмешка судьбы в том, что Андре Шенье был отправлен на эшафот всего сорока восемью часами ранее того, кто подписал приказ о казни. Два дня оказались повинными в умерщвлении самого значительного поэта французского Восемнадцатого века.

Любопытно, что в опере нет и намека на брата поэта, который с точки зрения драматургии подобного противостояния мог бы стать действенным персонажем, разрываемым между братской любовью и политической ненавистью. Но можно ли утверждать с полной уверенностью, что в опере Джордано нет и намека на Мари-Жозефа? Когда Жерар в заключительной части речи на процессе Андре восклицает: "Здесь справедливость зовется тиранией! Здесь творится оргия ненависти и мести!" - он только повторяет призыв из Гая Гракха ("Мы хотим законов, а не крови") и служит примером параболы разочарованного якобинца, который восстает против террора. В глубине души Жерар, хотя и в иной перспективе, питает к Андре смешанное чувство вражды и притяжения, которое Мари-Жозеф испытывал по отношению к брату.

МНЕ НРАВИТСЯ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ВООБРАЖАЕМЫЙ ПЯТЫЙ АКТ ОПЕРЫ, в котором Жерар в первых рядах принимает участие в событиях 9 термидора, может быть, с целью возмездия за то ледяное письмо, которым Робеспьер отклонил его просьбу о помиловании Шенье: "И Платон изгонял поэтов из своей Республики". Так рождается мысль, что фигура Жерара - своеобразная проекция Мари-Жозефа. Но это соображение возникает в самом конце, когда занавес уже закрылся.

Паоло Патрици