Скачать

Нравственно–богословское осмысление ряда феноменов психологии личности

Крамаренко Ю.Я.

В своем фундаментальном труде по нравственному богословию «Начертание христианского нравоучения» свт. Феофан Затворник отмечает: «Самым пригодным пособием для начертания нравоучения христианского могла бы служить христианская Психология»(1) . Однако, как и в XIX веке, так и сегодня эти слова святителя не утратили своей актуальности – в науке не выкристаллизовалось направление по сути отвечающему определению «христианская Психология».

Православная Церковь никогда не выступала против научной деятельности психологов, не рассматривала ее как греховную, богопротивную, но указывала на необходимость ограничения этой деятельности рамками изучения внешней стороны души, обращенной к материальному миру, т.е. психикой, как аппаратом отражения среды и взаимодействия с ней. Так, выступая в 1914 году на торжественном открытии первого в России Психологического института им. Л.Г. Щукиной при Императорском Московском университете, Блаженнейший митрополит Анастасий (Грибановский), тогда епископ Серпуховской, акцентировал внимание научной общественности на том, что «… стремясь расширить круг психологических знаний, нельзя забывать о естественных границах познания души вообще и при помощи экспериментального метода в частности. Точному определению и измерению может поддаваться лишь, так сказать, внешняя сторона души, та ее часть, которая обращена к материальному миру, с которым душа сообщается через тело. Но можно ли исследовать путем эксперимента внутреннюю сущность души, можно ли измерить ее высшие проявления? … Не к положительным, но к самым превратным результатам привели бы подобные попытки»(2) .

Вопреки этому предостережению в научном мире того времени, да и сейчас не уделяется должного внимания разграничению зон ответственности, например, пастыря и психолога–консультанта. Однако, именно эта проблематика, по нашему мнению, представляется весьма важной для понимания места и роли психологических знаний в богословской науке. Следовательно, прежде чем перейти к изложению результатов проведенного нами нравственно–богословского осмысления ряда феноменов психологии личности кратко остановимся на рассмотрении через призму трихотомического подхода к составу естества человеческого сути объектно–предмет-ной деятельности священника и психолога–консультанта. Для этого выделим только три из множества аспектов, в которых деятельность пастыря и психолога–консуль-танта тесно соприкасаются – это человеческая воля, собственно душа человека и тема покаяния. Именно под таким углом зрения попытаемся, хотя бы в первом приближении, разграничить зоны деятельности пастыря и психолога–консультанта через определение объектов и предметов их профессиональной деятельности. При этом будем иметь ввиду следующие направления рассмотрения психологических знаний:

как способствующих более обстоятельному изучению святоотеческой аскетики;

как знаниях о проявлениях души в материальном мире;

как базисных для психотерапии, оказания психологической помощи.

Для полноты представления сложности картины можем указать и на тот факт, что на смещение функционального ряда психологов–консультантов в сторону задач пастыря зачастую влияет, как это не парадоксально, сам пациент. Именно такой человек, который не прилагает духовных усилий к раскрытию в себе сверхъестественного состояния, данного в Таинстве Крещения, по меткому выражению иерея Николая Емельянова (клирик храма свт. Николая Мир Ликийских, г. Москва), зачастую пытается подменить Таинство Покаяния так называемым «кухонным исповеданием грехов». По мнению иерея Алексея Потокина (клирик храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник», г. Москва), молодого психолога–консультанта православ-ного центра психологической помощи подстерегают три опасности: желание проконсультировать священника, стремление в отдельных вопросах подменить собою священника и собственно гордость за оказанную человеку психологическую помощь.

Оставляя за скобками рассмотрения саму систему и последовательность доказательств(3) , укажем кратко только выводы по анализу предметно–объектных связей в деятельности священника и психолога–консультанта. Так, особенности применения психологических знаний священником и психологом–консультантом состоят в том, что:

психологические знания, рассматриваемые как пропедевтические по отношению к аскетике необходимы:

священнику в случаях, когда его деятельность непосредственно ориентиро-вана на динамические изменения в состоянии души пасомого;

психологу–консультанту для понимания устройства и действия частей и сил человеческого естества, особенно на этапе диагностики истоков проблем у пациента;

психологические знания о психике как проявлениях души в материальном мире используются:

священником как дополнительные;

психологом–консультантом как базисные;

психотерапевтические знания применяются:

священником для определения целесообразности направления пасомого к

психологу–консультанту или психотерапевту;

психологом–консультантом при консультировании клиентов по вопросам разрешения возникших у них жизненных трудностей (например, консультирование родителей, старшеклассников и т.п.).

Применение в пастырской деятельности молодыми священниками психологичес-ких знаний может позволить им:

Во–первых. Более эффективно окормлять свою паству и особенно тех пасомых, кому «бhсте трeбующе млекA, ґ не крёпкіz пи1щи» (Евр. 5: 12).

Во–вторых:

самим более полно и на основе осмысленных с православной точки зрения современных психологических знаний о проекциях действия души в материальном мире вникнуть в глубины аскетического опыта святых отцов Церкви;

скорректировать свой понятийный аппарат, сделать его более доходчивым и понятным для различных категорий пасомых, в целом уподобить свои действия поведению ап. Павла с обращаемыми в веру Христову (1 Кор. 9: 20–22).

В–третьих. При реализации задач пастырского душепопечения более адекватно оценивать проблемы, возникающие у пасомых на душевно–телесном уровне, а, следовательно, и предлагать наиболее эффективные пути решения возникающих у прихожан проблем, научаясь четче определять зоны ответственности священника, психиатра и психолога–консультанта.

Основная же задача психолога–консультанта – суть подготовить, подвести страждущего к покаянию через осознание им психологических, страстных механизмов возникшей проблемы (болезни). При этом их общение не должно переходить рубежа раскаяния пациента – пациент не должен считать, что он уже принес покаяние на приеме у психолога–консультанта.

Возвращаясь к ретроспективному рассмотрению вопроса становления психологической науки укажем, что, как правило, методы научного экспериментального познания души соответствовали естественно–научным. Так, основатель отечественной научной психологии Г.И. Челпанов писал в 1888 году: «Хотя психология, как обыкновенно принято определять ее, и есть наука о душе, но мы можем приняться за изучение ее "без души", т. е. без предположений о сущности ее, и можем держаться в этом примера исследователей в области физики»(4) . К огромному сожалению, в дальнейшем эти условности и временные допущения отвлечения от души стали постоянными и безусловными. Из понятийного аппарата психологов постепенно исчезло слово «душа». Психологическая наука начала строиться так, словно души и вовсе не существует. Ученые – психологи перестали отдавать себе отчет, что они исследуют вторичное: явления, проекции души, а не сами по себе существующие самодостаточные объекты. В результате эти явления, проявления, проекции, тени стали главными, все объясняющими(5) . Для ряда отечественных и зарубежных ученых, придерживающихся строго секулярных взглядов, понятие «душа» приобрело статус продукта психики(6) , а личность стала рассматриваться как характеристика человеческой природы(7) .

Однако в логике материалистических воззрений психика есть функция высокоразвитой материи (в данном случае – высшей нервной системы), а функция, по определению, не может находиться в основании понятия «личность». Следовательно, все описательные характеристики личности, имеющиеся в материалистической психологии, не могут дать ответа, что же такое личность.

Естественно, понимая абсурдность попыток дать конкретное определение понятия «человеческая личность», мы в рамках контурного очерчивания круга характерных признаков, с помощью которых можно было бы попытаться описать термин «человеческая личность», отмечаем только, что:

личность не самодостаточна, она не может довольствоваться собой. Она, личность, всегда предполагает существование других личностей, выход из себя в другого.

Так, говоря о личности человека, митрополит Антоний Сурожский определяет ее как термин, который не соответствует нашему эмпирическому познанию человека. Владыка подчеркивает, что личность неповторима и не может отличаться от другой личности путем самоутверждения или противоположения. Она «личность – ипостась, есть отношение»(8) . При этом митрополит Антоний замечает: «она настолько неповторима, настолько бесподобна, что существует сама по себе, но может выражать себя во вне известными действиями, проявлениями, тем, что в Послании апостола Павла названо сіsніе (Евр. 1: 3. – Ю.К.)»(9) . Следовательно, отношение личности к другим личностям и есть качественное содержание человеческой жизни.

В.Н. Лосский замечает: «… сотворенный по образу Божию человек является существом личностным. Он – личность, которая не должна определяться своей природой, но сама может определять природу, уподобляя ее своему Божественному Первообразу»(10) . Отсюда следует важнейший антропологический факт – личность ни в коем случае нельзя отождествлять с душой и тем более с психикой – ее отражением в материальном мире. Личность владеет душой и всеми ее силами и проявлениями, но сама личность не есть ни сила или проявление души, ни какая-либо совокупность этих сил и проявлений(11) .

Таким образом, следуя логике становления и развития понятия «личность» человека в христианстве и беря за основу анализ взглядов православных авторов XIX, XX веков(12) можно выделить и контурно очертить круг характерных признаков, с помощью которых можно было бы попытаться описать термин «личность».

Итак:

Трепетное, осторожное отношение святых отцов к понятию человеческой личности, вероятно, основывается на осознании ими понятия «личность человека» как близкого, но не тождественного с ипостасным пониманием лица человека, где сам человек характеризуется как «Богозданный храм Божества по душе и телу»(13) .

Личность человека не сводима к психике и не может быть системно полно описана в рационалистических категориях и понятиях, поскольку не соответствует нашему эмпирическому познанию человека.

Характеризуя с разных сторон личность человека, можно с определенной толикой достоверности утверждать:

Во–первых. Личность человека не определяется его природой и сама может уподоблять ее своему Божественному Первообразу, реализация процесса уподобления Которому, в условиях поврежденной человеческой природы, есть важнейшая характеристика личности человека.

Во–вторых. Для личности, в отличие от индивидуума (последний рассматривается в трактовке митрополита Антония Сурожского), противоестественен путь самоутверждения или противоположения по причине ее уникальности и неповторимости.

В–третьих. Личность не самодостаточна, она есть отношение, которое суть качественное содержание человеческой жизни и, следовательно, может быть воспринята только через свое отношение к другим личностям.

В–четвертых. Через призму трихотомического подхода состав естества человеческого можно определить как взаимопроникающее и сходящееся в одном нераздельном лице, сочетание трех сил: познающей, желающей, чувствующей, и трех частей: духа, души, тела.

Использование логики трехсоставного человеческого естества для детального описания целостной природы человеческого лица, возможно, недостаточно, т.к. человеческая личность, скорее всего, многограннее, чем нам сегодня представляется. Само же понятие «личность» человека, видимо, нуждается в ведении диахронной, т.е. разворачивающейся во времени характеристики (например, по аналогии с понятиями «дитя», «отрок», «муж»).

Думается, что именно душа может рассматриваться нами как носитель проявлений личности человека в материальном мире, которые мы естественным образом можем изучать через оценку индивидуально–психологических особенностей человека, собственно анализ его психики в феноменологической части психологии отношений.

Однако, необходимо заметить, что для продуктивной сравнительной характеристики взглядов святых отцов Церкви, в частности свт. Феофана Затворника, на взаимодействие сил и частей человеческой природы с секулярным психологическим подходом к системе индивидуально–психологических особенностей человека в логике психологии отношений, необходимо, чтобы последняя позволяла давать характеристики разных планов психики как многоуровневой системы, в т.ч. и разных порядков ее свойств. Основанием для подобного заявления могут служить собственно взгляды самих святых отцов на природу человеческого «я», характер взаимодействия сил и частей человеческой природы, которые могут быть приблизительно описаны только в рамках многоуровневой системы, т.н. элементы которой имеют сложный характер обратных связей(14) . Так, свт. Феофан Затворник подразделяет силы естества человеческого на познавательные, деятельные и чувствующие (сердце)(15) , см. табл. 1.

Таблица 1

Состав человеческого естества во взаимодействии его сил и частей

Сформулированные Б.Ф. Ломовым методологические требования системного подхода в психологии, данная им характеристика психики как системы, мно-гоуровневого ее строения, разных порядков ее свойств и многомерности психических явлений(16) свидетельствует, наряду с мнениями А.Ф. Лазурского, В.Н. Мясищева, К.К. Платонова, Б.Г. Ананьева, В.А. Ядова(17) , о том, что введенный и использованный данными учеными понятийный аппарат как в области общей, так и социальной психологии позволяет давать характеристики разных планов психики как многоуровневой системы, в т.ч. и разных порядков ее свойств.

Следовательно, в рамках проводимого нами исследования этот понятийный аппарат может быть использован для проведения сравнительной характеристики взглядов свт. Феофана Затворника на взаимодействие сил и частей человеческой природы с секулярным психологическим подходом к системе индивидуально–психологических особенностей человека.

В качестве феномена психологии личности мы рассмотрим критериально–ориентированную методику «Пакет для оценки индивидуально–психологической пригодности человека к видам деятельности с доминантой функций общения» или кратко – методика оценки делового потенциала (деловых качеств)(18) .

Выбор данной методики обусловлен тем обстоятельством, что изучение индивидуально–психологических особенностей человека осуществляется в ней через оценку системы отношений:

отношение к себе;

отношение к окружающим людям;

отношение к выполняемой работе;

отношение к социальным условиям своего бытия;

отношение к материальным условиям своего бытия,

а как мы подчеркивали выше, именно в отношении и проявляется личность человека. Однако для чистоты научного исследования надо заметить, что указанная методика не была сертифицирована в РФ – не прошла именно официальную независимую экспертизу отечественными специалистами, т. к., как справедливо заметил доктор психологических наук А.Г. Шмелев: «К сожалению, в нашей стране подобная организация дела находится в начальной стадии»(19) .

Тем не менее, в процессе оказания автором консультационных услуг в 90–х годах XX века Представительству Концерна Siemens в Москве, Представительству Корпорации Knauf в РФ и ряду других иностранных компаний методика оценки делового потенциала по настоянию заказчиков проходила экспертную оценку в Психологическом Центре при университете в Мюнхене (Бавария) и в Институте экспериментальной психологии (Оксфорд). По результатам данных экспертиз руководством этих компаний было принято решение о целесообразности использования методики оценки делового потенциала при оценке деловых качеств уже работающих русских топ–менеджеров и при подборе новых кандидатов на ведущие позиции в данных организациях. Следовательно, в логике взглядов Меrbaym М., профессора психологии Вашингтонского университета, методика оценки делового потенциала как психологический тест, используемый для принятия серьезных решений, соответствует двум важным критериям:

критерии соответствующего решения сформулированы достаточно ясно;

структура и содержание теста удовлетворяет приемлемым психометрическим требованиям надежности, действенности и необходимой стандартизации процесса управления(20) .

Сопоставимость и соответствие структурных образований данной методики с общепринятыми теоретическими подходами к описанию личности, на примере взглядов А.Г. Ковалева и К.К. Платонова, приведены в табл. 2.

Таблица 2

Соответствие факторов второго порядка структурным образованиям

Как видно из табл. 2 для внешнего проявления свойств психики и для сущностной их составляющей интерпретация соотношения факторов второго порядка в целом соответствует логике подходов, предложенных А.Г. Ковалевым и К.К. Платоновым для описания структурных образований индивидуально–психологических особенностей человека.

Следовательно, мы можем воспользоваться понятийным аппаратом социальной и общей секулярной психологии для характеристики выявленных нами факторов первого и второго порядков при проведении их сопоставительного анализа с системой сил и частей человеческой природы, которая схематично была представлена нами в табл. 1.

Перед тем как изложить выводы проведенного нами сравнительного анализа(21) , необходимо принять во внимание два обстоятельства:

Во–первых. Мы, естественно, исключаем из рассмотрения распределение сил естества человеческого на уровне духа.

Во–вторых. Формально к факторам первого порядка мы можем отнести распределение сил естества человеческого на уровне тела, а на уровне души характеризовать их как факторы второго порядка.

Однако, как сами силы естества человеческого (познавательные, деятельные и чувствующие), так и их проявления на телесном и душевном уровнях находятся в постоянном взаимодействии и, кроме того, что немаловажно, имеют между собой сложнейший характер обратных связей. Следовательно, с определенной долей допуска мы можем рассматривать проявления этих сил, в т.ч. и на разных их уровнях, как факторов второго порядка, находящихся на неравноположенных уровнях.

Исходя из перечисленных допущений, распределение выявленных при разработке методики оценки делового потенциала факторов первого и второго порядка можно представить в следующем виде, см. табл. 3

Таблица 3

Соотношение факторов первого и второго порядков с силами естества человеческого на их телесно–душевном уровнях

где,

F – фактор 2–го порядка; f – фактор 1–го порядка, в скобках даны факторные веса;

для сущностной составляющей свойств психики:

F1 с содержательным наполнением f1 (0.849), в состав которого входят: динамика (0.70), направленность (0.67) и f3 (0.587), в состав которого входят: мышление (0.60), воля (0.77), опыт (0.67);

F2 с содержательным наполнением f2 (0.922), в состав которого входит восприятие (0.69);

для внешнего проявления свойств психики:

F1 с содержательным наполнением f1 (0.849), в состав которого входят: мышление

(0.62), память (0.86);

F3 с содержательным наполнением f2 (0.654), в состав которого входят: опыт (0.73), направленность (0.77), и f3 (0.542), в состав которого входят: динамика (0.71), восприятие (0.69), и f4 (0.527), в состав которого входят аффективные свойства (0.78);

F4 с содержательным наполнением f3 (0.734), в состав которого входят: динамика (0.71), восприятие (0.69).

Из анализа представленных в табл. 3. данных следуют, как минимум, два принципиальных замечания.

Во–первых. Выявленные нами факторы первого и второго порядков имеют не строгое соответствие с характером проявлений сил естества человеческого на их телесно–душевном уровнях. Думается, что это объясняется, прежде всего, многогранностью проявлений самих индивидуально–психологических особенностей человека и возможностью рассмотрения этих особенностей под разными углами зрения исходя из потребностей и целей того или иного исследования, а уже потом, видимо в последнюю очередь, имеющей место систематической погрешностью при сборе и обработке первичной информации в процессе разработки методики оценки делового потенциала.

Так, в понятийном аппарате, используемом свт. Феофаном Затворником, нет непосредственной характеристики сути того социально–психологического явления, которое мы описываем как социальная перцепция. При этом мы, пользуясь секулярной психологической терминологией, в понятии социальной перцепции выделяем ряд особенностей ее содержания:

целостное восприятие человеком не только предметов материального мира, но и т.н. социальных объектов;

восприятие социальных объектов характеризуется большой слитностью познавательных компонентов с эмоциональными (аффективными) компонентами и непосредственной зависимостью от мотивационно–смысловой структуры психики человека.

Уже одного последнего обстоятельства достаточно, чтобы мы могли с бóльшей долей объективности «расположить» восприятие как социально–психологическое образование на телесном уровне проявления сил познавательных и чувствующих.

Во–вторых. Внешним признаком, позволяющим кардинально отличить группу факторов, описывающих сущностную составляющую свойств психики от группы факторов, характеризующих свойства психики по их по внешнему проявлению, является описание первичным фактором f4 сил чувствующих на их телесно–душевном уровнях в системе, характеризующей именно внешние проявления свойств психики. Сам первичный фактор f4 включает в себя аффективные свойства с достаточно большой факторной нагруженностью равной 0.78, что позволяет интерпретировать его как эмоции в их общепсихологическом значении.

Как с позиции социально–психологического подхода, так и исходя из представлений секулярного общепсихологического плана такое явление как яркое проявление эмоциональной составляющей по внешнему проявлению свойств психики и фактическая низкая факторная нагруженность (ниже 0.6) в системе сущностной оценки свойств психики, на наш взгляд, не поддается какой–либо строгой научной интерпретации.

С позиции же нравственного богословия свт. Феофан Затворник, в частности, указывает, что «как умом человек хочет все собрать в себя, а волею себя выразить во вне, или известь наружу в делах богатство своего внутреннего стяжания, – сердце пребывает в себе и вращается внутри, не исходя. Видно, что оно лежит глубже тех сил деятельных и составляет для них как бы подкладку или основу»(22) .

Таким образом, при оценке сущностных свойств психики силы чувствующие, менее всего самостоятельно отражаются в психических проявлениях души, а через нее и личности. По крайней мере, явно «замерить» чувственные проявления в этой системе координат через используемую нами систему отношений весьма, как мы видим, проблематично.

Опираясь на утверждение свт. Феофана Затворника о том, что «если центр существа человеческого есть сердце, то им он входит в связь со всем существующим. В этих двух отношениях и надобно определять разные состояния сердца, то – есть, как центра сил и как точки соприкосновения со всем сущим вне нас»(23) , мы находим понимание того, что именно при оценке внешних проявлений свойств психики возможно наиболее адекватное отслеживание внешним наблюдателем проявлений эмоциональной составляющей сил естества человеческого у оцениваемого.

Следовательно, приведенные утверждения о месте и значении сил чувствующих (сердца) и эмоций позволяют нам с достаточной долей уверенности утверждать, что как осуществленный факторный анализ выявленных через призму системы отношений некоторых аспектов проявлений индивидуально–психологических особенностей человека, так и собственно результаты первичной его психологической интерпретации вписываются в парадигму их нравственно–богословского осмысления.

Приведем краткие результаты сопоставительного анализа восьми использованных при разработке методики оценки делового потенциала социально–психологи-ческих образований с конкретными проявлениями сил естества человеческого на их телесно–душевных уровнях:

восприятие, как социально–психологическое образование может быть использовано для характеристики сил познавательных и чувствующих на их телесном уровне;

память, как социально–психологическое свойство не может рассматриваться в качестве социально–психологического образования, с помощью которого можно было бы более или менее адекватно подойти к описанию памяти как составного элемента сил познающих на их телесном уровне;

мышление, как социально-психологическое образование может быть рассмотрено в качестве психологической категории, описывающей деятельность рассудка;

апперцептивная характеристика как социально-психологическое образование выступает в качестве базисной при описании логики деятельности мышления;

для внешнего проявления свойств психики интенциональная составляющая направленности и выше рассмотренная апперцептивная характеристика содержательно участвуют в описании способностей низших пожеланий. В логике же рассмотрения сущностной составляющей свойств психики интенциональная составляющая направленности совместно с динамической характеристикой могут быть использованы в описании сил деятельных на их телесном уровне;

генеративная характеристика как социально–психологическое свойство в контексте своей тормозной функции составляет основу самоконтроля человека и является выражением деятельности воли как деятельной силы, проявляющейся на душевном уровне;

аффективная характеристика как социально–психологическое свойство не может быть использована для непосредственного описания сил чувствующих, т.к. фактически мы проводили «замеры» выражения эмоций, т.е. изучали экспрессию;

общая психическая активность человека вполне вписывается в логику деятельности сил познавательных на их телесном уровне. Компонент темперамента «эмоциональность» может использоваться для характеристики сил чувствующих на их телесном уровне.

Как не трудно заметить, указанные психические феномены в своей социально–психологической описательной части не полностью тождественны богословским характеристикам проявлений сил естества человеческого на их телесном и душевном уровнях. На подобное не строгое соответствие с характером проявлений сил естества человеческого на их телесно–душевном уровнях указывалось нами выше и по отношению к выявленным нами факторам первого и второго порядка. Естественно, и мы повторим это еще раз, такое соотношение обусловлено многогранностью проявлений индивидуально–психологических особенностей человека и возможностью рассмотрения этих особенностей под разными углами зрения, исходя из потребностей и целей того или иного исследования. В нашем же случае особое значение приобретает и невозможность достижения терминологического тождества понятий секулярной психологии с нравственно–богословской терминологией. В светской отечественной психологической науке до сих пор человек – это, прежде всего, овеществленное понятие. Отсюда и вещественный оттенок в описании психических феноменов в секулярной психологии. Однако, как метко заметил иерей Вадим Леонов (клирик храма св. вмц. Екатерины на Всполье, г. Москва): «"Вещественность" и "сущность" – это взаимосвязанные, но нетождественные понятия, а иногда и автономные; например: Бог есть сущность, но абсолютно чужд вещественности»(24) . Следовательно, основания для возможного методологического единства в терминологической области могут возникнуть только после того, как будет сформулировано богословское понятие о «вещественности» и показано его соотношение с богословскими понятиями «сущность», «природа», т.е. с теми категориями, которыми оперирует нравственное богословие.

Тем не менее, подчеркнем, что хотя и в первом приближении, но мы можем использовать результаты экспериментальной психологии в целом и практических исследований в области психологии отношений в частности.

Так, на наш взгляд, представляет определенный интерес (для самого человека, для молодого священника, для социального педагога и для психолога–консультанта) особенности влияния изменений в системе отношений воцерковляющегося взрослого человека на характер проявлений его индивидуально–психологических особенностей.

Проведенное исследование влияния изменений в системе отношений воцерковляющегося взрослого человека на характер проявлений его деловых качеств базируется на данных о том, что определенной эффективности выполнения человеком функциональных задач в сфере общения соответствуют строго заданные т.н. личностные профили его индивидуально–психологических особенностей. Эти закономерности были установлены нами при разработке в 1993–1998 годах методики оценки делового потенциала человек