Скачать

Москва прирастала слободами. Слободы Шаболовская и Донская

Сергей Романюк

В XVII веке в Москве было около 150 слобод - разбросанных по всему городу поселений ремесленников, торговцев, переселенцев из других мест. Названия слобод отражали занятия слобожан - стрелецкие, бронные, конюшенные, садовые.

От Калужской площади, на которой стояли ворота Земляного вала, расходились две дороги - одна на Калугу, ставшая Большой Калужской улицей (с 1957 г. - Ленинский проспект), другая - к Серпуховс кой заставе и к месту сбора таможенных пошлин - Мытная улица, а между ними шли две улицы - Шаболовка и Донская - основное ядро одноименных слобод.

Шаболовка

Несмотря на то, что Шаболовка - одна из радиальных улиц, она никогда не была магистралью, ее возникновение связано прежде всего с дорогой, ведшей из города в недальнее подмосковное село Шаболово, что за деревней Черемушки. По этому селу называлась и Шаболовская слобода, находившаяся к северо-востоку от Донского монастыря.

В начале улицы, с ее левой стороны - трамвайный парк, которому городские власти когда-то отдали помещение Серпуховской полицейской части. По этой же стороне - Троицкая церковь, здание которой (№ 21) многократно перестраивалось. Сначала в "новопостроенной" слободе появилась деревянная церковь, возведенная в 1699 году. В приходе ее, в доме некоего капитана Якова Тухачевского жили мать и сын протопопа Аввакума, а мать его была и похоронена при церкви. Каменное же здание церкви начали строить в 1745 году и освятили храм 15 февраля 1747 года, но в следующем веке церковь перестраивали. В XIX веке окраина Москвы начала быстро расти и заселяться, и в 1840-1842 годах по проекту архитектора Н. И. Козловского были построены колокольня и широкая трапезная с двумя приделами - Покровским и Никольским, рядом с которыми совсем потерялся небольшой одноглавый четверик старой церкви. К концу века в приходе появились состоятельные прихожане, и было решено построить новый просторный храм. Церковь была построена по проекту архитектора Н. В. Никитина. Освящение состоялось 21 сентября 1896 года. В декоративном оформлении храма использовались типичные детали русской архитектуры. Интерьеры были оформлены по рисункам архитектора Д. Н. Чичагова.

В советское время в церкви устроили клуб, обломав верхние ярусы колокольни и церковный шатер.

Шаболовка в начале нашего столетия была широкой улицей, на которой в основном стояли низенькие деревянные домики, окруженные садами, а между ними находились солидные каменные здания благотворительных учреждений и фабрик. Так, в начале улицы, на правой стороне, в 1910-1911 годах построили "убежище имени С. А. и А. П. Тарасовых" - красивый трехэтажный дом (№ 4), а рядом - со шлемовидным куполом церковь Воскресения Словущего. Здание убежища, предназначенного для "лиц интеллигентных, а также и таких, кто провел жизнь не в нищете, а в известном достатке", было выстроено по проекту архитектора А. И. Роопа. Деньги, 900 тысяч рублей, были пожертвованы вдовой Степана Алексеевича Тарасова, бывшего московским городским головой в 1883-1885 годах. В советское время убежище стало Домом отдыха ветеранов революции имени Ильича.

Другое благотворительное учреждение, занимающее такой же солидный дом (№ 33), как и тарасовское убежище, находилось ближе к концу улицы, на ее левой стороне. Там помещалась дворянская Нечаевская богадельня, выстроенная на пожертвования того самого Ю. С. Нечаева-Мальцева, благодаря пожертвованиям которого мы имеем прекрасный Музей изобразительных искусств на Волхонке.

Юрий Степанович Нечаев был скромным незаметным чиновником, когда он неожиданно получил многомиллионное наследство от дяди И. С. Мальцева, владельца стекольных заводов в Гусь-Хрусталь ном. Бизнесом Нечаев-Мальцев (он добавил к своей фамилии фамилию дяди) не интересовался, а полученным наследством распорядился по-своему - тратил большие средства на путешествия, меценатство и благотворительность. Он и его брат основали приют на Шаболовке (архитектор Р. Клейн) в память об отце Степане Дмитриевиче Нечаеве, человеке незаурядном, в молодости близком к декабристам, занимавшем крупные посты в российской бюрократии, серьезном любителе истории, поэте и прозаике.

Нечаевскую богадельню открыли в 1906 году, церковь при ней во имя святого архидьякона Стефана освятили 15 мая этого же года. Газеты писали, что она была "отделана внутри с замечательной роскошью".

Недалеко от Нечаевской богадельни - старый телецентр (№ 53), расположенный в здании Варваринского сиротского дома (1849 г., архитектор М. Д. Быковский). Благотворителем был Алексей Иванович Лобков, разбогатевший мещанин, ставший действительным статским советником и крупным коллекцио нером старинных книг и рукописей, икон и картин. В приюте на полном обеспечении жили девочки, которые остались сиротами после смерти неимущих родителей. Они получали там начальное образование и навыки рукоделия и домашнего хозяйства.

В бывшем приюте девочек-сирот большевики поместили дуговые радиопередатчики, а в 1927 году здесь установили самый мощный тогда в Европе передатчик, названный "Новой радиостанцией имени Коминтерна" (в отличие от "Старой", находившейся рядом с Вознесенской улицей). Через шесть лет под Москвой соорудили радиостанцию еще более мощную, а на Шаболовке обосновалась радиолаборатория, откуда с 1937 года велись опытные передачи телевидения, ставшие после войны регулярными и продолжавшиеся до 1967 года - года вступления в строй Останкинского телецентра.

Рядом с телецентром поднимается Шуховская башня, ничем не украшенное, красивое своей откровенной утилитарностью произведение технической мысли (см. "Наука и жизнь" № 4, 1968 г.).

В 1922 году, в тяжелейшей обстановке голода и страданий, большевики стали строить башню для радиопередач - пропаганда по радио, как не без основания утверждал Ленин, было "дело гигантски важное". По его личному указанию "в чрезвычайно срочном порядке" выдали из военных складов дефицитную сталь и, несмотря ни на какие трудности, стали строить башню. Все на строительстве считались мобилизованны ми и под страхом расстрела работали беспрерывно в любую погоду (в лютый мороз зимой 1922 года оторвался трос лебедки и погибли трое рабочих).

Руководил строительством автор проекта башни знаменитый инженер В. Г. Шухов, предложивший сначала сделать башню высотой 350 метров - самую высокую в мире! - но не хватило стали, и пришлось удовлетвориться 150-метровой высотой. Несмотря на то, что при взгляде на башню кажется, что вся она сделана из изогнутых элементов, там нет ни одной криволинейной части; возводилась она без лесов - как бы вырастая сама из себя, поднимая телескопические секции.

Донская улица

Так же как Шаболовка, от Калужской площади отходит Донская улица, начало которой отмечают два стандартных здания, собранных из унифицированных деталей, - это два корпуса гостиницы Академии наук, неприглядные и снаружи и внутри. За ними по левой стороне можно отметить два двухэтажных дома под № 7, которые стоят на территории бывшей усадьбы купцов Солодовниковых, известных в Москве своей благотворительностью. Усадьба, находившаяся между Донской и Шаболовкой, куда выходил ее сад, была большой - площадью около 4000 квадратных саженей (1,8 га). Солодовниковы имели здесь жилой особняк (№ 7, строение 2), возведенный в 1835 году, к которому они пристроили "цветочную галерею". В усадьбе не только жили, но еще и устроили немалую текстильную фабрику, для которой было предназначено несколько деревянных и каменных строений, и в том числе четырехэтажное главное фабричное здание по Шаболовке. В 1880-х годах усадьба перешла к их племяннику - И. Г. Простякову, благотворителю и обществен ному деятелю. Он выстроил в 1885 году рядом со старым домом новый особняк по линии Донской улицы (№ 7, строение 1; проект архитектора Д. А. Гущина). Рядом с ним в доме № 9 находится один из самых молодых московских музеев - Музей российских меценатов и благотворителей. Музей стал своеобразным клубом, где встречаются уцелевшие потомки известных и малоизвестных купеческих родов, куда приносят семейные реликвии.

Еще один особняк с отчасти сохранившимися интерьерами в стиле модерн стоит за несколькими стандартными "девятиэтажками" далее по Донской улице: дом № 29 выстроен в 1903 году техником архитекту ры И. Климовым для купчихи А. П. Мельниковой. Тут Донская пересекается с улицей, которая называлась прежде Ризоположенской (в 1924-1973 годах она называлась Выставочным переулком, потом улицей академика Петровского, который жил в доме № 1/13). Свое название улица получила по церкви положения ризы Господней - самому яркому архитектурному памятнику на Донской улице.

Ризой Господней или хитоном называлась одежда, в которую был одет Христос на кресте: в Евангелии от Иоанна рассказывается, что "хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху" и что он стал предметом спора между воинами, сторожившими Христа у распятия: "Итак, сказали друг другу (воины): не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет". По легенде, через много сотен лет риза оказалась в Грузии, а оттуда она, при завоевании Грузии в 1617 году шахом Аббасом, попала в Персию. Шах, вследствие "домогательств" царя Михаила Федоровича, решил отправить ризу в Москву. Ее встретили 25 февраля 1625 года, но москвичи, однако, не сразу поверили, что она и есть подлинная Христова риза: "нет истинного свидетельства, прислана от иноверного царя, а неверных слово без испытания во свидетельство не принимается". Посему решили подвергнуть сомнительный подарок различным тестам - "свидетель ствовать ее чюдесами, пети молебны, ходити с нею к болящим, полагати на них и просити всещедрого Бога, чтобы он тое святыни уверил". Результат не заставил себя ждать - Бог уверил недоверчивых москвичей в ее подлинности, и ризу положили в Успенский собор.

В память знаменательного события - встречи и положения ризы - на Донской возвели деревянную церковь, а в 1701 году собрали деньги и вместо "всеконечно обветшавшего" храма стали строить каменный, который возводили довольно долго: сначала, в 1708 году, освятили придельный храм св. Екатерины, а главный смогли закончить только к августу 1716 года. Еще один придел - св. Иакова - устроили в 1763 году, а более чем через сто лет приход решил сделать этот придел симметричным Екатерининскому, увеличить паперть и пристроить ризницу. Переделки, которыми руководил архитектор А. С. Каминский, закончились в 1889 году.

Ризоположенская церковь - одно из самых красивых зданий московского барокко: граненые главы, увенчанные роскошными прорезными золочеными крестами, белокаменные наличники, венецианские раковины на месте закомар. Очень красив храм внутри - особенно его высокий шестиярусный иконостас с храмовой иконой XVII века. Стены и своды покрыты высоким рельефом - картушами, акантом, фигурками ангелов. У церковной ограды стоит белокаменный обелиск на том месте, где, по преданию, и произошла передача ризы.

Риза хранилась до 1918 года в Успенском соборе Кремля, но где она ныне - неизвестно. Частицы ее ранее находились также в нескольких церквах - в Киеве, Петербурге, Ярославле. На честь обладания ризой Христа претендует немало церквей и за рубежом, таких насчитывается около двух десятков.

На Донской улице находилось одно из самых симпатичных учреждений Москвы, взявшее на себя заботу о глухонемых детях. Его основателем был Иван Карлович Арнольд. В двухлетнем возрасте он упал, из-за сильного сотрясения потерял слух и уже взрослым посвятил себя воспитанию и обучению глухонемых детей. В 1860 году он открыл в Москве школу для таких детей, но из-за финансовых трудностей не смог продолжить дело. Только с помощью П. М. Третьякова, принявшего в нем самое горячее участие, а также других благотворителей удалось поставить это благородное дело на крепкое основание. В 1873 году на Донской улице приобрели участок земли, на котором по проекту А. С. Каминского выстроили специальное здание (№ 37) для училища и в феврале 1876 года открыли его. Павел Михайлович в продолжение нескольких десятков лет жертвовал крупные суммы на покупку земли, на строительство, обзаведение училища, причем всегда просил, чтобы никто не знал о его щедрости - все взносы были анонимными. После кончины Павла Михайловича, когда училище перешло к городу, его назвали Арнольдо-Третьяковским. Дети получали общее образование и практические навыки. После революции училище закрыли, а здание отдали различным организациям. Теперь в перестроенном здании училища Дом научно-технического творчества молодежи, и только зайдя во двор можно увидеть детали декоративного убранства старого здания Каминского. На этом участке в XVIII веке находилась текстильная фабрика с шестью станами купца Ивана Кушашникова, заведенная им в 1752 году. Здесь стояли его каменные палаты, объем которых был впоследствии включен в здание училища.

Почти у самого Донского монастыря, на левой стороне улицы, находится Клиника неврозов, среди зданий которой выделяется одно, стоящее за забором, но видное с улицы (№ 43). Это прекрасная имитация классического особняка, выполненная в 1913 году молодым талантливым архитектором Е. В. Шервинским для нервной клиники "лекаря" С. Л. Цетлина.

Донской монастырь

Донская улица подводит к стенам и башням Донского монастыря, ансамблю, в котором в продолжение более 50 лет находился Музей архитектуры.

Многоопытные сотрудники музея регулярно устраивали выставки. Во многом именно благодаря им сохранились драгоценные фрагменты разрушенных памятников старины в России - Сухаревой башни, Успенской церкви на Покровке, монастыря в Калязине, храма Христа Спасителя, Красных и Триумфальных ворот в Москве. Теперь здесь монастырь, и мы, к сожалению, лишились прекрасного музея.

Возникновение Донского монастыря связано с событиями лета 1591 года, когда в пределы Русского государства вторгся крымский хан Казы-Гирей и направился к Москве. Русская армия, которой фактически командовал Борис Годунов, "государев шурин и слуга, боярин и конюшей и намесник казанской и астраханской", стала на защиту Москвы. Крымцы напали на русское войско, "бой был ровно", а ночью русские отправили большой отряд во фланг Казы-Гирея, и он отступил от Москвы, а на Оке был разбит и бежал. Русское войско, удовлетворенно писал летописец, "прогнав царя, приидоша к Москве, дал бог здорово".

Годунов, фактический правитель государства и опытный политик, понимавший, как важен для него престиж, и, несомненно, думавший о том, кто будет править государством после кончины слабоумного царя Федора, постарался из победы над Казы-Гиреем получить возможно больше политической выгоды. Современники его писали, что он раздал небывалое количество наград победителям крымского хана - золотых монет и тканей, а на том месте, где стояли его войска, основал монастырь с церковью во имя иконы Донской Богоматери, бывшей тогда в обозе - монастырь так иногда и назывался: "что в обозе".

Первым стали строить в 1593 году каменный соборный храм во имя Донской иконы. Это было мемориальное сооружение - небольшой стройный четверик с трехступенчатой горкой кокошников завершался одной главой на высоком барабане. Борис Годунов строил этот храм "по виду ради богоугодного дела, а по правде из-за своего безмерного тщеславия", и он не постеснялся выставить - неслыханное дело! - свое изображение на стене храма. К вящему сожалению нашему, этот редчайший прижизненный портрет не дошел до нас, и, вероятно, не только из-за неоднократных перестроек собора, но и из-за отрицательного отношения к царю Борису новой династии Романовых.

Уже позднее (1677-1679 гг.) к четверику храма пристроили длинную трапезную, два боковых придела и шатровую колокольню. Этот храм стал называться Малым или Старым после того, как в самом центре монастыря поднялся величественный Новый собор, освященный также в честь Донской иконы.

В первые годы Романовы явно не благоволили маленькому монастырю, и его в 1650 году даже приписали к такому же захолустному Андреевскому, но через несколько лет неожиданно начали одарять вкладами и жертвовать огромные суммы на строительство, которое полностью изменило облик монастыря. Такое внезапное благоволение связывают с военными походами фаворита Софьи - князя Василия Голицына против Крыма. Перед первым его походом в 1684 году заложили огромный по тому времени новый монастырский собор, но в обстановке острейшей политической и вооруженной борьбы между Софьей и Петром за власть и после поражения царевны было не до собора. Строительство возобновилось в 1692 году, и только через шесть лет он был закончен и освящен. Тогда же начали строить монументальные стены монастыря с ажурными башнями, но вскоре возведение стен приостановилось, и только благодаря завещанию думного дьяка Якова Кириллова и обету его вдовы Ирины, оставивших средства монастырю, строительство возобновилось. Стены были не только декорацией, но надежно служили ограждением монастырской братии от соблазнов мира (не надо забывать, что монастырь использовался и как место заключения). Окончание возведения стен приходится на 1711 год.

Большой собор - уникальное сооружение в Москве, ибо такое расположение малых глав по странам света вокруг центральной главы нигде более не сохранилось; многие связывают его внешний вид с украинскими постройками, что особенно заметно на рисунке первой половины XVIII века. Внутри собора находится величественный иконостас, для создания которого понадобилось четыре года, - его начал Карп Золотарев в 1695 году и закончили в 1699 году другие мастера - Григорий Алексеев и Илья Федоров. В иконостасе находится Донская икона, но не оригинал, а ее точная копия. Стенная живопись произведена "по совету Баженова" итальянцем Антонио Клауди в 1782-1785 годах. Под ногами пол, выложенный чугунными плитами - дар грузинской царевны Дарьи: игуменом монастыря был грузин монах Лаврентий, и в подполье Большого собора возникли Сретенская церковь и грузинские захоронения.

Всплеск строительной деятельности в монастыре относится к началу XVIII века - тогда, начиная с 1730 года в продолжение более чем 20 лет, строилась колокольня над западными воротами, так и оставшаяся незаконченной. Проект ее составил петербургский зодчий Доменико Трезини, а начал строить московский архитектор Иван Шедель. Денег не хватало, строили с большими перерывами, и только в 1753 году архитектор А. П. Евлашов закончил колокольню, но все-таки капители колонн остались неотделанными. К этому же строительному периоду относится и Тихвинская церковь над главными северными воротами "с приезду", построенная на пожертвования царицы Прасковьи Федоровны, жены царя Ивана Алексеевича. Это изящное сооружение несет на себе черты новой петровской архитектуры, но в то же время сохраняет живую связь с "нарышкинским барокко". Автор неизвестен, но предполагают, основываясь на некотором сходстве с Меншиковой башней, что построил церковь Иван Зарудный.

Рядом с воротами, с западной стороны от них, - караульня 1693 года, над ней надстройка 1734 года архитектора Ивана Мичурина. Здесь содержался под домашним арестом патриарх Тихон: ему в 1922 году отвели три комнаты на втором этаже. Он не имел права никуда выходить, кроме прогулок по высокой площадке вокруг церкви, откуда подавал благословение собиравшимся внизу. В этом доме на патриарха совершили покушение и отсюда перенесли его тело в Малый собор.

В 1714 году рядом с больничным корпусом возвели небольшую церковь святого Евфимия. В начале XIX века Голицыны полностью ее перестроили и переосвятили во имя Архангела Михаила. Церковь выпадает из общего облика монастырских строений. Есть сведения, что автором ее был архитектор И. В. Еготов. В ней находился отдел музея, посвященный мемориальной скульптуре.

Кроме церковных строений в монастыре в 1758-1760 годах появились каменные монастырские кельи. Одноэтажное здание их рядом с церковью Михаила Архангела надстроено в 1891 году архитектором А. П. Поповым.

С левой стороны от Большого собора находится уютный дом настоятеля; первый, каменный, этаж датируется 1749-1750 годами, а второй, деревянный, - 1779-1781. Позади него находился распланированный сад с разными хозяйственными постройками, от которых осталось здание бани (с правой стороны от северных ворот).

Некрополь Донского монастыря

Донской монастырь известен был своим кладбищем - самые ранние надгробия находятся в грузинском некрополе в подвале Большого собора, а на основной его территории еще и сейчас множество памятников. Кладбище Донского монастыря стало со второй половины XVIII века по преимуществу дворянским и в некоторой степени привилегированным, чему способствовала огромная цена, запрашиваемая монахами за погребение, - до трех тысяч рублей в середине XIX века. Благодаря этому обстоятельству мы сейчас можем любоваться настоящими произведениями искусства, сохранившимися на монастырском кладбище, - работами И. П. Мартоса над могилами С. Волконской, М. Собакиной и А. Кожуховой; Ф. Г. Гордеева - над могилой Н. Голицыной; С. С. Пименова - над могилой М. Голицына; В. И. Демут-Малиновского -Е. Барышниковой; И. П. Витали - Н. Барышникова; Н. А. Андреева - К. Ясюнинского; Г. Т. Замараева - И. Козлова. Здесь же покоятся родные А. С Пушкина - бабушка Ольга Васильевна, дядя Василий Львович, тетки Анна и Елизавета Львовны, там же были похоронены и его брат Павел и сестра Софья, умершие младенцами (их могилы не сохранились), друг Пушкина С. А. Соболевский, С. А. Римская-Корсакова (прототип Софьи из грибоедовской комедии "Горе от ума"), декабристы П. Н. Свистунов и В. П. Зубков, архитекторы О. И. Бове и Н. И. Козловский, автор популярного учебника математики К. П. Буренин, мать писателя В. П. Тургенева, горнозаводчик П. А. Демидов. На этом же кладбище похоронена душегубица, "враг рода человеческого" Салтычиха.

На Донском кладбище - могилы знаменитых деятелей нашей истории, науки и культуры: П. Я. Чаадаева, Н. П. Сумарокова, В. Ф. Одоевского, Ф. И. Иноземцева, М. М. Хераскова, Н. Е. Жуковского, В. А. Соллогуба, Д. И. Фонвизина, В. О. Ключевского, В. Г. Перова и многих других.

На кладбище сооружались маленькие церкви: так, за Большим собором стоит ротонда церкви святого Александра Свирского - усыпальница графов Зубовых (конец XVIII века), рядом с ней - миниатюрная церковка святого Иоанна Лествичника, построенная по завещанию генерал-майора Ивана Филипповича Терещенко, умершего в 1907 году. Он жил рядом с монастырем и был владельцем завода, называвшегося "Московские обозные мастер-ские" и перешедшего по его завещанию к Главному интендантскому управлению. Поодаль, у северных ворот, здание в византийском стиле - церковь Иоанна Златоуста и св. Екатерины над склепом фабрикантов Первушиных (1888-1891 гг., архитектор А. Венсан). Здесь долгое время находились фототека и изобразительные фонды Музея архитектуры.

Уже в конце XIX века кладбище было переполнено, и в начале нашего века к нему присоединили обширный участок с южной стороны, начав строить там по проекту З. И. Иванова новую кладбищенскую церковь святых Серафима Саровского и Анны Кашинской с 450 склепами, расположенными в три яруса. Церковь эту перестроили в 1927 году в крематорий (Д. П. Осипов и Н. Я. Тамонькин). На новом кладбище обращает на себя внимание большое надгробие первого председате ля Государственной думы юриста С. А. Муромцева (архитектор Ф. О. Шехтель). Бюст Муромцева лепил известный в то время скульптор П. П. Трубецкой, никогда не видевший Муромцева, и в газетах отмечалось совершенное несходство внешнего облика. На этом же кладбище похоронены старшая дочь А. С. Пушкина - Мария Александровна Гартунг,психиатр Н. Н. Баженов, археограф С. А. Белокуров, литературоведы В. В. Каллаш и Е. В. Барсов, один из основателей советской вакуумной промышленности К. Б. Романюк, языковед Ф. Е. Корш, историк и публицист В. Е. Якушкин, главный редактор журнала "Наука и жизнь" с 1961 по 1980 год В. Н. Болховитинов.

Как недавно выяснилось, в Донском крематории сжигали трупы расстрелянных коммунистами невинных людей, и прах их был закопан на этом кладбище. Теперь здесь воздвигнут памятник.

За Камер-Коллежским валом

У Донского монастыря находилась слободка монастырских слуг. Поля и луга, окружавшие монастырь, стали застраиваться уже в начале ХХ века. Тут, за линией Камер-Коллежского вала, образовались несколько улиц под номерами, имеющие название Михайловских проездов (по фамилии одного из владельцев). Самое интересное и в то же время самое загадочное здание находится во 2-м Михайловском проезде (дом № 4). Это так называемая "Дача-голубятня". Кто ее назвал так, неизвестно, но здание действительно похоже не столько на городскую постройку, сколько на какой-то парковый павильон, садовую "затею". Никаких документов о ней не сохранилось, предполагают, что здание было приобрете но кем-то из владельцев этого участка на распродаже строений на соседней Большой Калужской улице и перенесено сюда. В 1920-х годах на заседании общества "Старая Москва" известный знаток Москвы Н. П. Чулков сообщал, что, по местному преданию, дом принадлежал масонам, и из него, конечно же, был подземный ход. Известно, что перед революцией в этом доме жил скульптор К. Ф. Крахт, и у него здесь была мастерская; после революции на втором этаже находилась художественная коммуна "Венок", а внизу - воинская часть.

На улице Орджоникидзе, которая до 1966 года называлась 5-м Донским проездом, есть интересное здание (№ 8/9), памятник того времени, когда новые и непривычные идеи завоевывали умы градостроителей, инженеров, архитекторов. Здесь построили дом-коммуну, предназначенный для людей будущего, быт которых должен быть в максимальной степени обобществлен. Длинное восьмиэтажное здание вместило тысячу комнат-кабин, в которых стояли только две кровати и две табуретки. В кабинах жильцы должны были только спать, вход туда днем был просто запрещен. В комнаты по ночам, по замыслу автора проекта, должны были подавать озонированный воздух, в который могли добавляться "усыпляющие добавки". В трехэтажной пристройке находились общие помещения для всех жильцов: столовые, кухни, детские, комнаты для занятий. При переходе из общего корпуса в спальный каждый должен был принимать душ и переодеваться в большой раздевалке.

Дом выстроен по проекту архитектора И. С. Николаева в конце 1930 года, и, конечно, его было невозможно использовать как обычный жилой дом; после необходимых переделок в нем поместилось студенческое общежитие.