Скачать

Михаил Сергеевич Горбачев

Новосибирский технологический техникум питания

Тема «Михаил Сергеевич Горбачев»

Выполнила студентка гр. 331

Купцова Ирина

Проверила Шуленина Елена

Егоровна

2002год

План:

1. Введение 4

2. Жизнь М.С. Горбачева 5

3.Импульсы к внешней политике Горбачева 6

4. Путь реформатора 8

5. Предпосылки перестройки 10

6. Первые реформы 11

7. Почему Горбачев не выполняет своих обещаний 12

8. Кто "ЗА" и кто "ПРОТИВ" Горбачева 14

9. Итоги перестройки 17

10.Урегулирование Афганского конфликта 19

11.Нормализация советско-китайских отношений 23

12.Преодоление отставания в советско-японских отношениях 28

13. Заключение 31

14. Используемая литература 32

Михаил Сергеевич Горбачев.

Введение.

Понятие "перестройка" весьма спорно: каждый подразумевает под ним нечто, соответствующее его политическим взглядам. Я понимаю под словом "перестройка" как совокупность общественно-политических процессов в период 1985-1991 годов.

В середине 80-х руководство КПСС провозгласило курс на перестройку. По масштабу вызванных ею перемен в Европе, да и во всем мире ее справедливо сопоставляют с такими историческими событиями, как Великая французская революция или Октябрь 1917 года в России. Итак, термин "перестройка" появился в нашей политической лексике в 1985 году. Но чем была тогдашняя "перестройка"? Что она дала стране и чего она её лишила?

Жизнь М.С. Горбачева.

Михаил Сергеевич Горбачев родился в крестьянской семье на юге России, неподалеку от Ставрополя. Его отец погиб на фронте, оставив двух сыновей, и старшему из них, Михаилу, пришлось взять на себя основные заботы о семье. Он начал работать с 13 лет, с 15 лет – помощник комбайнера машинно-тракторной станции (МТС).

Его упорство и настойчивость помогли ему закончить школу с золотой медалью и поступить по результатам собеседования в Московский университет имени М.В. Ломоносова на юридический факультет.

М.С. Горбачев хорошо учился в университете, здесь же с 1955 г. он начал заниматься комсомольской и партийной работой. Заочно закончил экономический факультет Ставропольского сельскохозяйственного института по специальности агроном-экономист.

В студенческие годы он женился на Раисе Максимовне и уехал на родину в Ставропольский край, где они прожили 23 года. Она училась в философском университете МГУ. Еще достаточно молодым человеком – ему было всего 39 лет – он стал первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС.

В 1971 году семья Горбачевых вернулась в Москву, поскольку Михаила Сергеевича перевели на работу в ЦК КПСС. С 1978 года М.С. Горбачев стал секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Его карьера продолжает неуклонно развиваться по восходящей: в 1979 году он становится кандидатом в члены Политбюро, а с 1980 года – членом Политбюро ЦК КПСС. В марте 1985 года Горбачева избирают Генеральным секретарем ЦК КПСС. С 1988 года М.С. Горбачев являлся также Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

Импульсы к внешней политике Горбачева.

В 1985 г. умирает К.У. Черненко, Генеральным секретарем КПСС под бурные аплодисменты становится М.С. Горбачев. С именем этого человека связано более чем пять лет истории СССР.

Вообще, писать о Горбачеве не легко. По нескольким причинам.

Во-первых, за время его пребывания на должности Генерального секретаря КПСС было огромное количество речей, заявлений, интервью, выступлений на мероприятиях различного уровня, в которых сориентироваться подчас бывает сложно. Уж очень много их вышло за период нахождения у власти Горбачева.

Во-вторых, горбачевский период в нашей истории был сравнительно не давно, что не позволило пока ученым внимательно изучить его и извлечь какие-то уроки. Хотя уже и сейчас имеется огромное количество книг, посвященных тому времени. Так, Д. Волкогонов, работая в библиотеке американского конгресса в 1994 г., обнаружил более двухсот пятидесяти достаточно крупных работ (книг) о Горбачеве. Однако большинство зарубежных и отечественных работ о Михаил Сергеевиче и его политике поверхностны, что не позволяет считать их фундаментальными работами, как о самом Горбачеве, так и о процессах, которые проходили в Советском Союзе во второй половине 80-х гг.

В-третьих, он наш современник и продолжает участвовать в политической жизни России, совершенно искренне считая, что время его звездного часа еще не пришло.

Итак, что же толкнуло нового Генерального секретаря резко повернуть руль внешней политики СССР?

Бывшие помощники Горбачева вспоминают, что импульсами новой внешней политики послужили внутренние проблемы советского государства, с которыми оно остро столкнулось в середине 80-х гг., а также внешнеполитическое положение СССР. Страна была в тупике. Существовал целый ряд требующих неотложного решения вопросов. Советский Союз фактически оказался в изоляции. Настоящих союзников не было. ОВД на 90% состоял из советских вооруженных сил. К самым верным союзникам Советского Союза того времени можно отнести Кубу, ГДР, Вьетнам, но их потенциал был ограничен. СССР был, втянут в войну в Афганистане, имел сложные отношения с КНР, было много нерешенных вопросов и в советско-японских отношениях.

В формировании своей политики (и внутренней, и внешней) Горбачев пошел, как и свойственно русскому национальному характеру по революционному или форсированному пути. Помощник Горбачева А.С. Черняев пишет в своих мемуарах, что впервые летом 1986 г., Генеральный секретарь пришел к выводу о необходимости революции в стране: "Перестройка - это революция. Революция в умах, производстве, в производственных силах, производственных отношениях, во всей надстройке, во всем". И вот еще: "Время переломное. Предстоит огромная перестройка во всех сферах".

Обременен Советский Союз был и поддержанием паритета с США, на что уходило около 40% всех народных ресурсов. Экономика страны была малоэффективной, денег для конкуренции с сильными соперниками не хватало. К 1983 г. стало выявляться, что СССР проигрывает соревнование с развитыми капиталистическими странами. Вот как сам Горбачев оценил ситуацию на одном закрытом совещании ответственных работников в мае 1986 г.: "Мы продавали нефть и газ, другое сырье, которое рвали у нас из рук. Теперь ситуация изменилась, как вы знаете, и внутри и вне - не в нашу пользу".

Следует отметить, что еще до знаменитого Апрельского Пленума, велись примерные разговоры о будущей восточной политики Советского Союза. Так, Черняев в своей книге "Шесть лет с Горбачевым" воспроизводит эпизод, когда Арбатов показывал ему записки, которые он посылал М.С. Горбачеву. По восточной политике там были следующие предложения: как можно скорее наладить отношения с Китаем, Японии отдать два или четыре острова и срочно решить афганскую проблему. Горбачев откликнулся только на вопрос связанный с Афганистаном и сказал, что уже обдумывает его, и, как выяснилось потом, уже дал своему помощнику А.М. Александрову-Агентову соответствующие поручения.

Таким образом, к середине 80-х годов для реалистично мыслящих политиков в СССР обозначилась простая истина: если не найти убедительных ответов на вызовы сложного переломного времени последних десятилетий ХХ столетия, затрагивающие фундаментальные основы человеческого бытия - будь то в экономической, политической, гуманитарной или любой другой сфере материальной и духовной жизни, - может оказаться на обочине мировой цивилизации. В этой связи перед советским руководством встала объективная задача: исходя не из умозрительных схем, а из реальных общечеловеческих приоритетов и ценностей, произвести коренной пересмотр унаследованных от прошлого стереотипных установок и действий, оторванных от жизни, не соответствующих интересам страны. Иначе говоря, нужно было отказаться от всего того, что заводило в заведомо тупиковые ситуации на переговорах, мешало ослаблению международной напряженности, нормальному межгосударственному сотрудничеству, уменьшению военной угрозы. Курс Горбачева направленный на перестройку и внедрение нового политического мышления привел к кардинальному изменению внешнеполитической ориентации страны и оказал сильное воздействие на преобразование всей мировой системы межгосударственных отношений на завершающем этапе "холодной войны".

Путь реформатора.

Мы знаем все или почти все о реформах Горбачева. Мы не знаем, как он стал реформатором.

В партийно-административной биографии Горбачева были серьезные предпосылки к тому, чтобы, достигнув высшей власти, не почивать на лаврах, но пытаться что-то изменить. Очень важно, что наместником Ставрополья он стал при Брежневе, когда коммунистическая система уже разваливалась, основанный на терроре механизм управления не работал, а народ во сем разуверился. Высшие руководители в этот период продолжали жить иллюзиями своей молодости и верили, что, как и в 30-е годы, приказы центра если не выполняются, то по крайней мере воспринимаются всерьез. Обладая вроде бы всей полной информации, Политбюро, состоящее из стариков, на самом деле не представляло себе положение дел в стране и переоценивало запас прочности системы. Еще при Сталине оторвались они от реальной жизни, ушли в сюрреалистический мир Кремля. Поколение Горбачева знало, какое наследство оставили им предшественники…

Многие сверстники Горбачева полагали, что изменить ничего нельзя. Позиция Горбачева прямо противоположна: изменять можно и нужно. По-видимому, здесь появился не партийный менталитет, для которого при всей внешней активности был характерен фатализм, а менталитет органов КГБ, с которыми, судя по всему, всегда был близок будущей узник Фороса. Комитет, бывший своего рода внутренней партией, во-первых, всегда знал больше, чем партия: она не хотела ничего знать, удовлетворяясь победными реляциями и заверениями в преданности. Во-вторых, идеология могущественного тайного ордена КГБ в отличии от партийной не только принимала факт существования противников, проблем и противодействия, но и предполагало возможность преодоления любых трудностей четко рассчитанными активными действиями. Конечно, Горбачев никогда не был штатным сотрудником органов госбезопасности, но он был учеником Юрия Андропова и полностью воспринял характерную для учителя веру в то, что сильная, разумная власть может изменить мир.

Но почему, несмотря на колебания, он проводил реформы в сторону либерализации – не к лагерям и страху, что было бы естественным развитием системы, а к свободе, по пути кардинальной трансформации режима? По-видимому, несмотря на блестящую карьеру, у него были какие-то счеты с государством, с властью, быть может, затаенная обида на систему, которая, не зная этого, считала его своим.

В его биографии есть факт, недооцениваемый на Западе. В 1942 году, когда Михаилу Горбачеву было одиннадцать лет, его станица была на три месяца оккупирована немецкими войсками. Немцы были врагами, с которыми сражался на фронте его отец. Но он увидел не карикатурных персонажей советской пропаганды, а живых людей, это было первым опытом понимания того, что пропагандистские стереотипы фатально упрощают, примитивизируют мир, а значит, и относятся к ним, в том числе и к стереотипам о собственной стране, стоит с осторожностью.

Но главным последствием жизни "под немцем" было не формирование более сложной картины мира, что, конечно, так пригодится Генеральному секретарю и Президенту в будущем. Главным было то что, оказавшись в оккупации, Горбачев, как и миллионы других советских граждан, сразу стал человеком второго сорта.

Он смог преодолеть негативные последствия оккупации. Орден за трудовое достижения и активная комсомольская работа перевесили анкетный минус, и он стал студентом юридического факультета Московского университета. Но ему пришлось оправдаться в том, в чем он не был виноват. Ему пришлось столкнуть с не справедливостью, и, по-видимому, уже тогда он понял, что не все так хорошо и правильно на его Родине.

Он сталкивался и с другими несправедливостями. Когда он учился, тон в университете задавали фронтовики. Их привилегированный статус и армейские нравы общежития ставили его в положение "молодого", которому вторые роли были предназначены самой судьбой. Он преодолен и это. Как и свое сельское происхождение – государство ориентировалось на выходцев и не симпатизировало крестьянским сыновьям. Как и отсутствие каких-либо связей в Москве – у многих его соучеников такие связи были. Он все преодолен, добился уважения на факультете, но ему пришлось платить за это больше, чем другим, а значит, он не мог не начать критически относится к системе, которая заставляла людей по-разному платить за одно и то же.

Он подружился со Зденеком Млынаржем, одним из будущих лидеров "Пражской весны". Такой контакт с иностранцем – ведь этого опыта не было почти ни у кого из его сверстников – способствовал разрушению этноцентризма, который после войны представлял одну из основ советской идеологии.

Как и Млынарж, Горбачев сформировался не в революционера, а в реформатора, стремящегося к эволюционным преобразованиям в рамках социалистической системы. Этому, в частности, способствовало догматическое образование. К 1950 году, когда он пришел на первый курс, в МГУ не оставалось и следа свободомыслия. Все выбивавшиеся из строя были либо репрессированы, либо уволены.

Американский психолог Леон Рестингер как-то сказал: "Люди и крысы любят то, за что страдают". Горбачеву трудно было стать полноправным членом системы, но он стал им. А значит, он не мог негативно относиться к системе в целом. Это перечеркивало бы его удачу. Так что формирование реформаторских установок было огромным достижением для Горбачева. Представить же себе возможность выхода за пределы "социалистического выбора" он сможет лишь 40 лет спустя.

Предпосылки перестройки.

Апрель 1985 года положил начало медленным, осторожным реформам, направленным на частичное обновление существующей системы. Перемены, происходившие на протяжении примерно трех последующих лет, отдаленно напоминали ситуацию, сложившуюся в России в конце 50-х годов прошлого века. Сто тридцать лет назад потребность в частичной модернизации режима была осознана в результате поражения в Крымской войне, которая продемонстрировала всему миру, как далеко отстала Российская империя от других европейских держав за время, прошедшее после триумфальной победы ее над наполеоновской Францией. Теперь же причиной начавшегося "ремонта" стало отставание от США в гонке космических вооружений: неспособность в силу экономических причин дать ответ на программу "звездных войн" убедила правящие круги СССР в том, что соревнование в сфере высоких технологий уже почти проиграно (о близости экономического кризиса говорит хотя бы такой факт: с 1971 по 1985 гг. налицо была отрицательная динамика роста по важнейшим экономическим показателям.

Речь шла вовсе не о том, чтобы изменить систему - существующая вполне устраивала правящие верхи. Систему эту стремились лишь приспособить к новым - прежде всего международным - условиям.

Напротив, в первоначальном проекте перестройки во главу угла ставилась технология, а не человек - ему отводилась непонятная роль "человеческого фактора".

Первые реформы.

Причины наступившего кризиса в экономике, надо искать в уродливой структуре народного хозяйства страны и отсутствии серьезных стимулов к труду. Все это следует умножить на серьезные ошибки в управлении, допущенные в начале перестройки.

Первоначально, на XVII Съезде КПСС вопрос ставился правильно: повернуть производство лицом к потребителю и активизировать человеческий фактор. Но как добиться поставленной цели? Горбачев избрал вполне марксистский метод - метод проб и ошибок.

Сначала было "ускорение" - наивная попытка с помощью идеологических заклинаний и призывов к "каждому на своем рабочем месте" заставить проржавевший хозяйственный механизм крутиться быстрее. Но одними уговорами было не обойтись: на выпуск товаров народного потребления была задействована только одна седьмая часть основных производственных фондов. И правительство затеяло малую индустриализацию - с тем, чтобы в конечном итоге модернизировать отсталую легкую промышленность. Все это, однако, закончилось провалом уже на первом этапе: миллиардные госкапвложения в базовые отрасли бесследно растворились во всеобщем бедламе - нового оборудования, материалов, технологий легкая промышленность так и не дождалась.

Тогда сократили закупку ширпотреба и бросили валютные средства на закупку техники за рубежом. Результат - минимальный. Часть оборудования так и осталась на складах и под открытым небом - нехватка производственных площадей. А то, что удалось в конце концов смонтировать, то и дело давало отказы. Целые поточные линии простаивали из-за неправильной эксплуатации, отсутствия запчастей, низкого качества сырья.

Наконец поняли, что при отсутствии стимулов у производителей ничего в экономике не повернешь. Решили дать предприятиям хозрасчетную самостоятельность. Но ограниченная свобода обернулась лишь правом бесконтрольного расходования государственных средств и привела к вздуванию цен, сокращению объемов производства и резкому росту денежной массы в наличном обращении.

Рост заработков при этом никак не повлиял на выход конечной потребительской продукции, поскольку деньги выплачивались не только производителям товаров, но и всем остальным без исключения.

Желание власти выглядеть хорошо без всяких на то оснований сыграло с ней плохую шутку. Не сокращая прежних расходов, в центре и на местах разрабатывали бесчисленные социальные программы, закачивали в экономику инфляционные деньги. В конце концов раздутый платежеспособный спрос начал потихоньку раздавливать и торговлю, и потребительский сектор промышленности.

Потери народного хозяйства от реформ Горбачева росли. рублей. Второе дыхание к социализму так и не пришло - началась агония...

Почему Горбачев не выполняет своих обещаний.

У политического поведения М.С. Горбачева наверняка должна быть какая-то универсальная формула. Ведь если человек вторгается в различные сферы жизни, но одинаково безуспешно, то здесь помимо конкретных причин неудач должен присутствовать некий коренной порок, даже добро превращающий во зло.

В благих намерениях М.С. Горбачева никто, пожалуй, не сомневается, даже те, кто сегодня изображает президента коварным политиканом и интриганом, чуть ли не заговорщиком и кандидатом в диктаторы.

Позиция тех, кто нападает на Горбачева, ясна. Скорее всего, они руководствуются не личной неприязнью, а соображениями политического рационализма: неважно, почему президент совершает те или иные ошибки, важно, почему президент совершает те или иные ошибки, важно, что на практике он получает результаты, как правило, прямо противоположные целям, которые провозглашает. Думаю, каждый без особого труда может составить своего рода "дефектную ведомость" его политической деятельности за шестилетний период перестройки.

1. Начиная перестройку М.С. Горбачев намеревался прежде всего осуществить ее в партии.

2. Обещал разгромить политический и экономический тоталитаризм, открыть путь для подъема экономики и повышения благосостояния народа. На шестом году перестройки основные звенья командно-административной системы в основном сохранились. В лучшем случае в слегка модифицированном виде.

3. Михаил Сергеевич еще до перестройки, будучи инициатором разработки еще одной программы - продовольственной, обещал к 1990 году обеспечить изобилие продуктов и товаров сельскохозяйственного производства. Но до сих пор никто не знает, куда сгинули затраченные на реализацию "программы изобилия" миллиарды рублей.

4. На заре перестройки М.С. Горбачев уверял, что она приведет к процветанию каждую входящую в Союз республику. Сейчас СССР превратился в конгломерат враждующих друг с другом республик. Во многих регионах дело дошло фактически до гражданской войны.

5. И наконец, Михаил Сергеевич начиная перестройку заявлял о своей приверженности идеалам свободы, гуманизма, демократии, прав человека. Ныне вместо демократических органов власти мы имеем президента, который чем меньшего добивается, тем больших полномочий для себя требует. Законы тиражируются десятками и не исполняются. Мощная волна преступности захлестнула страну. Единственный закон, который позволил советским людям вдохнуть глоток свободы, - Закон о печати - тоже оказался под угрозой. С подачи президента его действие норовят приостановить или, во всяком случае, ограничить. Предчувствия и настроения это намерение породило мрачные, в основе своей - антигорбачевские. Скептики, еще на заре перестройки сочинившие строки: "Товарищ, верь, пройдет она, так называемая гласность, и вот тогда госбезопасность припомнит наши имена", - злорадствуют. В очередной раз М.С. Горбачев совершил непростительную ошибку, говорящую об изъянах не столько его политического сознания, сколько обыденного, житейского - выпущенного из бутылки джинна невозможно загнать обратно силой.

Спрашивается: зачем с таким упорством, достойным лучшего применения, делами опровергать собственные обещания?! И все-таки не будем столь категоричны. Вспомним еще раз, с чего М.С. Горбачеву приходилось начинать. Страна плелась в хвосте мировых политических социально-экономических, научно-технических процессов, превращаясь постепенно из великой державы в третьеразрядное государство, мощь которого измеряется в основном ракетно-ядерным потенциалом. Было ясно, что вывести страну из застоя будет неимоверно трудно. Тому, кто возьмет на себя смелость и ответственность начать процесс перемен, необходимо обладать не только политической мудростью, но и политическим мужеством.

М.С. Горбачев, конечно же, понимал, какую нелегкую долю он себе выбирает. Ход мыслей у него был верный, и форму выражения им он нашел адекватную: "Каждый начинает перестройку у себя". Среди перестроечных афоризмов, на которые так щедр Михаил Сергеевич, считаю эту формулу ключевой, способной многое объяснить и в политическом поведении, и в судьбе Горбачева. Он решил перестраивать партию и страну одновременно, пытаясь попутно вылепить из себя самого политического деятеля нового типа.

Что ж, игра стоила свеч, но вот осуществление задуманного оказалось Михаилу Сергеевичу не под силу. Слишком сложна была задача, да и оковы усвоенных в недрах старых партийных структур представлений о том, из чего складываются авторитет и влияние политического лидера, сковывали мысль и действия. Пока М.С. Горбачев созревал до очередного "смелого" решения, его пора было уже менять на иное, иногда прямо противоположное. В итоге многое делалось невпопад, с опозданием или, наоборот, преждевременно, с разрушительным для самого Горбачева и его политического авторитета эффектом. Переоценив себя, не осуществив в необходимых масштабах личной перестройки, М.С. Горбачев неизбежно должен был оказаться в незавидной роли вселенского обманщика.

Кто "ЗА" и кто "ПРОТИВ" Горбачева.

КПСС - в той мере, в какой М.С. Горбачев, будучи у власти, постарается не допустить против партии политического геноцида.

Так называемые демократические силы - в той мере, в какой он способен сдерживать агрессивность консервативного движения, строящего свою политику на использовании усугубляющихся трудностей, которые сегодня многими рассматриваются как результат дилетантских действий "демократов".

Профессиональные, творческие, молодежные, женские союзы и массовые организации - в той мере, в какой они разделяют позиции демократического или консервативного крыла.

Церковь - постольку, поскольку М.С. Горбачев не препятствует росту ее активности и влияния среди населения.

Общественное мнение - лишь в той мере, в какой оно опасается, что политика того, кто может прийти на смену Горбачеву, окажется еще более губительной.

Многочисленные группировки "неформалов" - в той мере, в какой они считают, что, до тех пор пока они окончательно не оформятся, будет лучше, если бразды правления останутся в руках М.С. Горбачева.

А кто против Горбачева? Те же самые силы, но теперь уже в зависимости от того, какие у них имеются программы вывода страны из кризиса, поскольку абсолютно все убеждены, что М.С. Горбачеву сделать это не удастся. Процесс разрушения его политического имиджа, падения авторитета и влияния стал необратимым. Слишком много за минувшие шесть лет допущено ошибок, просчетов, сделано невыверенных политических ходов.

В этой ситуации М.С. Горбачеву помогает держаться у власти только страх "правых", что победят "левые", и страх "левых", что победят "правые". Политического центра, способного притягивать к себе хоть какие-то силы, в стране практически нет. Ситуация уникальная, по сути дела, тупиковая. Попытки самого Горбачева найти из нее выход заведомо обречены. Те, кто не понимал этого прежде, начинают сознавать сейчас, после того как начался процесс формирования новой президентской рати, вместе с которой М.С. Горбачев уже пообещал уйти в отставку, если не удастся стабилизировать обстановку, добиться перемен к лучшему.

Это заявление свидетельствует только о том, что президент политически дезориентирован и, похоже, деморализован. Иначе он должен был бы знать, что в обозримой перспективе сделать нечто такое, что можно было бы рассматривать как стабилизацию обстановки, а тем более как радикальный поворот к лучшему, ни ему, ни кому-либо еще не удастся. Развитие событий вышло из-под контроля, и в нынешней ситуации никто не сможет предсказать, какая очередная "бомба" взорвется на политическом полигоне страны. Но что бы ни случилось, вина за это будет возложена на М.С. Горбачева, на тот кабинет министров, который он формирует. Кто бы в него ни вошел, заведомо ясно, что там не будет ни одной действительно заметной личности, знающей себе политическую цену. Не исключаю, что именно по этим соображениям дистанцировались от президента А.Н. Яковлев и Э.А. Шеварднадзе, а также некоторые авторитетные эксперты из команды президентских советников.

Еще одним подтверждением образовавшегося вокруг М.С. Горбачева политического вакуума стало выдвижение на пост вице-президента Г.И. Янаева. Дело даже не в том, что после возникших сомнений при голосовании за его кандидатуру на IV съезде народных депутатов СССР у президента не нашлось другого решения, кроме как настаивать на повторном голосовании. Хотя он должен был понимать, что, опуская бюллетени во второй раз, депутаты будут выражать свое мнение уже не по кандидатуре Г.И. Янаева, а по вопросу о доверии самому президенту. И одержанная победа была неубедительной.

В выборе Г.И. Янаева вице-президентом, как в капле воды, отразился измельчавший политический масштаб личности М.С. Горбачева, то качество Президента СССР, которое довершает сейчас его политическую гибель, - непродуманность предпринимаемых ходов с точки зрения их неизбежных последствий. Сделав своей правой политической рукой Г.И. Янаева, М.С. Горбачев не только нанес невосполнимый урон своему авторитету и репутации государственного деятеля, но вновь - в который уже раз! - способствовал обострению конфронтации, усилению дестабилизации обстановки, чреватой для него и для народа тяжелейшими бедами.

Так что же делать в этой ситуации? Добиваться отстранения Президента СССР от власти?

В пределах конституционной процедуры это невозможно. Предложения лишить его поста, от кого бы они ни исходили, не получат необходимой поддержки. В аналогичной ситуации окажется и любая кандидатура, которую выдвинут на замену.

Невозможен и антиконституционный переворот, в силу не только внутренних, но и международных политических факторов.

Невозможно и развитие событий по восточноевропейским сценариям. Во-первых, процесс перемен в нашей стране пошел по иному политическому руслу. У нас он начался не снизу, а сверху. Во-вторых, советский народ в силу неоднородной политической зрелости и активности никогда не сможет взять в свои руки инициативу. А политической силы, способной под своими лозунгами вывести на улицу чуть ли не половину населения, как это случилось, скажем, в Чехо-Словакии, в нашей стране нет. Да, пожалуй, это и хорошо, что народ пока не рвется делать политику на улице. Не те у нас традиции, не та политическая культура, чтобы удержаться при этом в цивилизованных рамках. Думаю, что у В.О. Ключевского были основания говорить, что массовые антиправительственные выступления в России если и не начинаются, то обязательно заканчиваются пугачевщиной. (Кстати, единственным политически мотивированным оправданием введения в стране военно-милицейского режима патрулирования можно считать лишь опасения народного бунта. Как известно, бессмысленного и беспощадного. Но об этом нынешние власти предпочитают всуе не поминать. Не накликать бы беды.)

Объективный анализ положения в стране приводит к выводу: все, что нам предстоит увидеть, будет не только жалкой и жестокой агонией политической карьеры Горбачева, но и часом страданий народа.

Спасение возможно только в одном случае. Если сам М.С. Горбачев, осознав критический характер ситуации, сойдет с политической сцены добровольно. После отставки Б.Н. Ельцина в 1987 году и Э.А. Шеварднадзе в 1990-м целесообразность отставки М.С. Горбачева вычисляется так же просто, как валентность любого химического элемента по Таблице Менделеева.

Уход из официальной государственной политики Шеварднадзе, который возглавлял, казалось бы, наиболее эффективное направление перестройки, мог означать только одно - жесточайший удар по доверию к этой политике вообще, если это доверие еще у кого-нибудь оставалось. Как и в случае с Б.Н. Ельциным, демарш Э.А. Шеварднадзе поначалу вызвал недоумение, а затем серьезную тревогу: если корабль перестройки, которым командует М.С. Горбачев, покидает его первый помощник, значит, быть близкой беде или с кораблем, или с капитаном. А тут еще фраза: "Это мой протест против диктатуры".

В возникшей ситуации у Михаила Сергеевича, с точки зрения объективной политической логики, оставался единственный шанс отвести от себя подозрения и дезавуировать заявление Э.А. Шеварднадзе - любым способом уговорить его остаться в рядах президентской рати. Лучше всего в латах вице-президента, как вроде бы и планировалось до отставки министра иностранных дел, оказавшейся для президента, если верить его словам, сюрпризом. По существу, вопрос о сохранении Э.А. Шеварднадзе превратился в дело политической чести Президента СССР. Он удержать возле себя Э.А. Шеварднадзе не сумел или не захотел, предоставив тем самым возможность досужим политическим умам фантазировать на тему - то ли еще будет!

Добровольный уход М.С. Горбачева в отставку мог бы стать спасительной встряской для общества, заставить закусивших удила доморощенных демократов и консерваторов осознать гибельность конфронтации, понять наконец, что без консолидации и гражданского согласия спасение страны невозможно.

Но до тех пор пока во главе государства остается Горбачев, цель консолидации недостижима. Разорвать же заколдованный круг может лишь сам президент. Для этого ему вновь потребуется проявить политическое мужество в сочетании с политической мудростью. Хватит ли Михаилу Сергеевичу того и другого? Очень хочется, чтобы хватило. Ведь выбор ему предстоит делать действительно неимоверно трудный: либо ужасный конец, либо ужас без конца.

Итоги перестройки.

К концу 1991 года мы имели гибрид бюрократического и экономического рынка (преобладал первый), имели почти законченый (именно за счет принципиальной юридической неопределенности в отношении формальных прав собственности) номенклатурный капитализма. Господствовала идеальная для бюрократического капитализма форма - лжегосударственная форма деятельности частного капитала. В политической сфере - гибрид советской и президентской форм правления, республика посткоммунистическая и преддемократическая.

Перед новой независимой Россией стояли очень трудные и масштабные задачи. Первоочередной и самой насущной была экономическая реформа, призванная вывести страну из кризиса и обеспечить россиянам достойный уровень жизни. В экономике для этого виделся единственный путь - переход к рыночным методам хозяйствования, пробуждение предпринимательской инициативы частных собственников.

За годы "перестройки" было сделано удивительно мало для реального реформирования хозяйственного механизма. Принятые союзным руководством законы расширяли права предприятий, разрешали мелкое частное и кооперативное предпринимательство, но не затрагивали принципиальных основ командно-распределительной экономики. Паралич центральной власти и, как следствие, ослабление государственного контроля за народным хозяйством, прогрессировавший распад производственных связей между предприятиями разных союзных республик, возросшее самовластье директоров, недальновидная политика искусственного, за счет дополнительной денежной эмиссий, роста доходов населения, как и другие популистские меры в экономике - все это привело к нарастанию в течение 1990-1991 гг. экономического, кризиса в стране. Разрушение старой экономической системы не сопровождалось появлением на ее месте новой. Эту задачу предстояло решать уже новой России.

Предстояло продолжить процесс формирования свободного демократического общества, успешно начатый "перестройкой". В стране уже была реальная свобода слова, выросшая из политики "гласности", складывалась многопартийная система, проводились выборы на альтернативной (из нескольких кандидатов) основе, появилась формально независимая пресса. Но сохранялось преимущественное положение одной партии - КПСС, фактически сросшейся с государственным аппаратом. Советская форма организации государственной власти не обеспечивала общепризнанного разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную ее ветви. Требовалось реформировать государственно-политическую систему страны, что оказалось вполне по силам новому российскому руководству.

К концу 1991 г. экономика СССР оказалась в катастрофическом положении. Ускорялось падение производства. Национальный доход по сравнению с 1990 г. уменьшился на 20%. Дефицит государственного бюджета, т. е. превышение государственных расходов над доходами, составлял, по разным оценкам, от 20% до 30% валового внутреннего продукта (ВВП). Нарастание денежной массы в стране грозило потерей контроля государства над финансовой системой и гиперинфляцией, т. е. инфляцией свыше 50% в месяц, которая могла парализовать всю экономику.

Ускоренный рост зарплат и пособий, начавшийся с 1989 г., увеличил неудовлетворенный спрос, к концу года большинство товаров исчезло из государственной торговли, но зато втридорога продавалось в коммерческих магазинах и на "черном рынке". За период с 1985 г. по 1991 г. розничные цены выросли почти в три раза, государственный контроль за ценами не мог остановить инфляцию. Неожиданные перебои в снабжении населения различными потребительскими товарами вызывали "кризисы" (табачный, сахарный, водочный) и огромные очереди. Вводилось нормированное распределение многих продуктов (по талонам). Люди опасались возможного голода.

Серьезные сомнения возникли у западных кредиторов в платежеспособности СССР. Суммарный внешний долг Советского Союза к концу 1991 г. составлял более 100 млрд. долларов, с учетом взаимных долгов чистая задолженность СССР в конвертируемой валюте в реальном выражении оценивалась около 60 млрд. долларов. До 1989 г. на обслуживание внешнего долга (погашение процентов и др.) уходило 25-30% от суммы советского экспорта в конвертируемой валюте, но затем в связи с резким падением экспорта нефти Советскому Союзу для приобретения недостающей валюты пришлось продавать золотой запас. К концу 1991 г. СССР уже не мог выполнить свои международные обязательства по обслуживанию внешнего долга. Экономи