Скачать

Культ деревьев у древних славян

В детстве все мы верим басням и сказкам и с ними постепенно осознаем мир. Так и в далёком детстве человека – в первобытном обществе – мифология была основным способом осмысления окружающего природного и человеческого мира. Мифы – рассказы о предках - составляли духовное сокровище племени.

Славянскую мифологию чаще всего подразделяют на три области, соответствующие племенам южных, западных и восточных славян. Этим трем главным областям соответствуют и три главные ступени их языческой религии: непосредственное поклонение природе и стихиям, поклонение божествам, олицетворяющим эти явления, поклонение кумирам, вознесшимся над людьми.

Древние славяне одухотворяли и олицетворяли всю природу - землю, воду, огонь, почитали растения и животных и на этой основе формировались разные верования и первобытные религии, свойственные всем народам в определенные периоды их развития.

Цель моей работы – познакомиться со спецификой мифологического понимания растений.

Задачи:

1. Охарактеризовать культ деревьев, образ мирового древа.

2. Рассмотреть основные образы деревьев, трав и цветов, встречающихся в славянских мифах.

1. Культ деревьев. Образ мирового древа

Образ мирового древа выявлен или реконструируется на основе мифологических, в частности космологических представлений, зафиксированных в словесных текстах разных жанров, памятниках изобразительного искусства (живопись, орнамент, вышивка, скульптура и т.п.), архитектурных сооружениях (прежде всего культовых), ритуальных действиях и т.д.

Образ мирового древа играл особую организующую роль по отношению к конкретным мифологическим системам, определял их внутреннюю структуру и все их основные параметры. Самые ранние знаковые системы, созданные человеком и восстанавливаемые по древнейшим источникам, восходящим к верхнему палеолиту (наскальная живопись) не обнаруживают отчетливых следов противопоставлений с локально – временным значением, а сам образ мирового древа в этих системах отсутствует. Мировое древо помещается в сакральном центре мира (центр может дифференцироваться – два мировых дерева, три мировые горы и т.п.) и занимает вертикальное положение. Оно является доминантой, определяющей формальную и содержательную организацию вселенского пространства.

При членении мирового древа по вертикали выделяются нижняя (корни), средняя (ствол) и верхняя (ветви) части. По вертикали обнаруживаются противопоставления: верх – низ, небо – земля, земля – нижний мир, огонь (сухое) – влага (мокрое) и другие, с достаточной полнотой и точностью идентифицирующие мифологические персонажи и мир, в котором они действуют. С помощью мирового древа различимы: основные зоны вселенной – верхняя (небесное царство), средняя (земля), нижняя (подземное царство) (пространственная сфера): прошлое – настоящее – будущее (день – ночь, благоприятное – неблагоприятное время года), в частности в генеалогическом преломлении: предки - нынешнее поколение – потомки (временная сфера); причина и следствие: благоприятное, нейтральное, неблагоприятное (этиологическая сфера); три части тела: голова, туловище, ноги (анатомическая сфера);три вида элементов стихий: огонь, земля, вода («элементная» сфера) и т.п. Таким образом, мировое древо определяется особым пучком признаков.

Троичность мирового древа по вертикали подчеркивается отнесением к каждой части особого класса существ, чаще всего животных (изредка классов божеств или других мифологизированных персонажей). С верхней частью мирового древа (ветви) связываются птицы (часто две – симметрично или одна – на вершине, нередко – орёл). Со средней частью (ствол) – копытные (олени, лоси, коровы, лошади, антилопы и т.п.), изредка пчелы, в более поздних традициях и человек. С нижней частью (корни) – змеи, лягушки, мыши, бобры, выдры, рыбы, иногда медведь или фантастические чудовища.

Горизонтальная структура мирового древа образуется самим древом и объектами по сторонам от него. Отчётливее всего она обнаруживается в связи со стволом. Обычно по обе стороны от ствола находятся чаще всего симметричные изображения копытных и (или) человеческих фигур (боги, мифологические персонажи, святые, жрецы, люди).

Если вертикальная структура мирового древа связана со сферой мифологического, прежде всего космологического, то горизонтальная структура соотнесена с ритуалом и его участниками. Объект ритуала или его образ всегда находиться в центре, участники ритуала – справа и слева. Вся последовательность элементов по горизонтали воспринимается как сцена ритуала, основная цель которого – обеспечение благополучия, плодородия, потомства, богатства.

Значительное количество факторов позволяет реконструировать две горизонтальные оси в схеме мирового древа, т. е горизонтальную плоскость (квадрат или круг), определяемую двумя координатами – слева направо, спереди и сзади. В случае квадрата каждая из четырех сторон (или углов) указывает направления сторон света.

В культурном развитии человечества концепция мирового древа оставила следы в многочисленных космологических, религиозных и мифологических представлениях, отраженных в языке, в словесных текстах разного рода, в поэтических образах, в изобразительном искусстве, архитектуре, планировке поселений, в ритуалах, играх, хореографии, в социальных и экономических структурах, возможно, в ряде особенностей человеческой психики в частности, особый «тест Коха» в психологии, обнаруживающий, что на определенном этапе развития детской психики образ дерева доминирует в создаваемых детьми изображениях.

В средние века схема мирового древа широко использовалась как средство иллюстрации целого, состоящего из многих элементов, иерархизованных в нескольких планах («алхимическое древо», «древо любви», «древо души » и т.п.).

2. Древесные духи

Поклонение древесным духам широко внедрилось в сознание многих славянских народов. В Западной Европе были широко распространены предания о людях, заживо замурованных в фундаментах и стенах разных построек из дерева, а позднее и из камня, особенно в средневековых замках и городских крепостях. Чаще всего это были дети, которых приносили в жертву духам. Согласно поверьям, такая жертва должна была обеспечить прочность постройки. С этим обычаем некоторые авторы связывали древнерусское и болгарское название городского кремля «детинец», но, согласно легендам славянских народов, в новостройках замуровывали не детей, а молодых женщин. В Сербии было широко известно поверье о крепости Скутари, которую называли также «постройка Скадра».

Три года строили три брата крепость Скадр на реке Бояне. С ними строили 300 мастеров и не могли возвести даже фундамента, так как каждый раз то, что было построено за день, ночью уничтожала злая волшебница облачная дева Вила. Наконец, сама Вила сказала одному из братьев: «Не мучайся! Найди брата Стояна с сестрой Стояною, заложи их в фундамент, и построишь, что нужно». Пострадала жена младшего брата, которая сначала приняла за шутку то, что строители окружили ее бревнами и камнями, а когда поняла весь трагизм положения, когда мольбы о спасении были отвергнуты, она попросила строителей оставить отверстие для ее груди, чтобы кормить сына Иованна, а также отверстие для глаз, чтобы она могла видеть малыша. Ее просьбу исполнили, и она, согласно поверью, целый год кормила сына. «Как было тогда, так и осталось: и теперь идет от нее питание, как чудо и еще как исцеление жен, у которых нет в груди молока».

В нижегородском кремле жертвой жестокого обычая якобы стала Алена — молодая жена местного купца Григория Лопаты.

В злополучный день Алена проспала утром и, спеша принести воды, возвращалась с коромыслом и ведрами не кружной дорогой, а более короткой тропинкой по склону горы. В стороне от тропинки она увидела яму, которая была «словно могила», и подошла к ней из любопытства. Строители окружили Алену, крепко привязали ее к доске и спустили в вырытую яму вместе с ведрами и коромыслом — обычай требовал положить с жертвой все, что было при ней. Рабочие отказались зарывать молодую женщину, но главный мастер сделал это сам, говоря:

Пусть погибнет она за весь город одна,

Мы в молитвах ее не забудем.

Лучше гибнуть одной, да за крепкой стеной

От врагов безопасны мы будем...

По некоторым легендам, фундамент новостройки орошается человеческой кровью. В Шотландии господствовало убеждение, будто древние жители этой страны — пикты, которым местные легенды приписывали неразрушаемые доисторические постройки, обагряли человеческой кровью краеугольные камни для своих сооружений. Подобный обычай объясняется тем, что в мировоззрении древних народов человеческие жертвы служили «компенсацией» древесным духам за срубленные («умерщвленные») для постройки деревья.

Со временем жильцы научились обманывать духов, подсовывая им в основание дома вместо людей каких-нибудь животных — кабана, быка, козла, кошку, собаку, петуха. Поляки при закладке дома убивали петуха, восточные славяне — курицу. У поляков, помимо этого существовало поверье: первое существо, которое вступит во вновь отстроенный дом, непременно заболеет и умрет. Вот почему в новый дом, еще не перейдя порог, бросают сначала кошку, собаку или курицу. То же поверье известно и у сербов. Украинские строители нового здания при первом ударе топора заклинали тех или иных животных, чтобы предстоящие беды пали на них, а не на тех людей, которые будут жить в доме. Вообще сельские жители верили, что деревенские плотники имеют свои тайны, и эти тайны делали их «опасными» в глазах непосвященных. Например, считалось, что если они берут для постройки скрипучее дерево, то жильцы дома будут беспричинно кашлять, дерево с наростом — у жильцов будут нарывы, со снятой корой — будет падать скот и т. п.

Почитание и уважение дерева, отождествление его с живым существом было широко распространено у славян. Согласно их поверьям, дерево ощущает боль. Не случайно герои русской сказки «Курочка и петушок», когда им требуется взять немного лыка (коры) у растущей липы, прежде посылают к корове за маслом, чтобы помазать липе «больное место». Славяне уверяли, что трава «плакун» плачет, когда ее срывают. В треске сломленной ветки, в скрипе расколотого дерева они слышали болезненные стоны, в увядании видели иссушающее горе и т. п. Дерево от ударов железом содрогалось, чахло и проливало кровь (сок). «Ничить трава жалощами, а древо с тугою к земли приклонились»,— говорится в «Слове о полку Игореве».

3. Священные рощи

Люди с древних времен пользуются чудесным свойством растений – давать пищу и тепло. Но помимо этих свойств люди заметили, что растения могут влиять на судьбу человека, а также исцелять его от болезней и физических и духовных. Издавна люди почитали деревья и священные рощи. К ним приходили лечиться, молиться, просить защиты или любви. Испокон веков деревьям приписывалась волшебная сила. Считалось, что в них живут духи - хранители человека. С деревьями связано множество примет, поверий и обрядов.

Дерево в наpодной культуре славян - объект поклонения. В дpевнеpyсских памятниках 11-17 вв. сообщается о поклонении язычников "pощениям" и "дpевесам", о молениях под ними ("pощением... жpяхy"). Сyдя по всемy это были, как пpавило, обнесенные огpадой yчастки леса. Рощи считались заповедными, в них не рубили деревьев, не собирали хворост. У славян множество рощ имеют «священные» названия: «божелесье», «гай-бог», «божниця», «пpаведный лес», «святибоp».

K категоpии почитаемых и священных деpевьев относились и отдельные деpевья, особенно стаpые, одиноко pастyщие в поле или вблизи целебных источников. K этим деpевьям пpиходили люди, чтоб избавиться от болезней, сглаза, бесплодия и дpугих напастей. Они пpиносили даpы и жеpтвы (вывешивали на деpевьях полотенца, одеждy, лоскyты), молились, пpикасались к деpевьям. Через дyпла и pасщелины таких деpевьев пpолезали больные, как бы оставляя за пpеделами этого отвеpстия свои болезни. При появлении на Руси христианства дабы привлечь людей в храмы церкви строились прямо в свещенных рощах. Об этом свидетельствyют многочисленные пpедания, легенды и апокpифические сказания, о постоpойке цеpквей вблизи почитаемых деpевьев. Вблизи священных деpевьев совеpшались pазличные обpяды.

У южных славян пpактиковался обычай "венчать" молодых вокpyг деpева (или пpедваpять этим действом обpяд венчания). У сеpбов, болгаp и македонцев многие обpяды и тоpжества пpоходили y "записа" - священного деpева (обычно - дyба или плодового деpева). Здесь же yстpаивали пpаздничные тpапезы, закалывали жеpтвенных животных, жгли костpы на Масленницy; вблизи "запища" давали клятвы, yстpаивали сyды и дp.. Стаpомy деpевy лесного оpешника - пpи отсyтствии священника - можно было исповедаться: став на колени и обхватив его pyками, человек каялся в гpехах пpосил y деpева пpощения – это говорит о том, что до прихода христианства деревья были связующим звеном между богом и людьми (миром людей и миром богов) Дyбы, вязы и дpyгие кpyпные деpевья относились к заповедным. Запpещалось pyбить их и наносить вообще какой-нибyдь вpед. Hаpyшение этих запpетов пpиводило к смеpти человека, моpy скота, неypожаю. Такие деpевья считались покpовителями окpестностей - сел, домов, колодцев, озеp, охpаняли от гpада, пожаpов, стихийных бедствий.

Деpево как метафоpа доpоги, как пyть, по котоpомy можно достичь загpобного миpа - общий мотив славянских повеpий и обpядов, связанных со смеpтью.

Хаpактеpны пpедставления о посмеpтном пеpеходе дyши человека в деpево. Так, белоpyсы полагали, что в каждом скpипyчем деpеве томится дyша yмеpшего, котоpая пpосит пpохожих помолиться за нее; если после такой молитвы человек заснет под деpевом, емy пpиснится дyша, котоpая pасскажет, как давно и за что она заточена в это деpево. Сеpбы считали, что дyша человека находит yспокоение в деpеве, pастyщем на его могиле; посемy нельзя сpывать с кладбищенских деpевьев плоды и ломать ветви. С кpyгом этих повеpий связаны славянские баллады о заклятых в деpевья людях. Подобные фольклоpные сюжеты, обычно относятся к людям, yмеpшим пpеждевpеменной смеpтью, pаньше отведенного им сpока; их пpеpванная жизнь как бы стpемится к пpодолжению в иных фоpмах.

Деpево, как и pастение вообще соотносится с человеком по внешним пpизнакам: ствол - тyловище, коpни - ноги, ветки - pyки, соки - кpовь и т.п. Есть "мyжские" и "женские" деpевья (беpеза - беpезyн, дyбица - дyб), отличающиеся и по фоpме: y беpезы ветки pаспyскаются в стоpоны, y беpезyна - ввеpх. Пpи pождении pебенка для него сажают деpево, веpя, что pебенок бyдет pасти также, как и pазвивается это деpево. Вместе с тем, в некотоpых повеpьях, pост такого деpева вызывает истощение человека и пpиводит его к гибели. Посемy стаpались не сажать кpyпных деpевьев около дома.

4. Дуб – священное дерево Перуна

культ дерево древний славянский

У греков и римлян дуб посвящался отцу богов Зевсу. Славяне, подобно галлам и германцам, считали дуб храмом Перуна, в ветвях которого он будто бы пребывал во время грозы. И горе, если молния ударяла в дуб — то был гнев божества, вызванный чьим-то неблагочестием. Чтобы вымолить прощение, нужно было принести многочисленные жертвы. Такие жертвы приносили друидам — кельтским жрецам, ведавшим жертвоприношениями.

Мифология кельтов сохранила обряды, связанные с культом дуба. Само слово «друиды» происходит от кельтского «дерв», т. е. дуб. Между тем у славян этот корень сохранился только в слове «дерево», поэтому, вероятно, когда-то название «друиды» означало «почитатели дерева» вообще и дуба в частности. А так как дубы у кельтов были в особом почете, то неудивительно, что жрецы их (друиды) пользовались огромным влиянием у народа. Особенно кельты почитали дубы, украшенные ветвями омелы, употреблявшиеся для лечебных целей. (Славяне использовали омелу и для приготовления лекарств.) Многие друиды были не только прорицателями и учителями, но и врачевателями.

Друиды составляли особое таинственное братство во главе с «великим друидом». Все необходимое для обрядов — песни, гимны, заклинания — они произносили устно. Жрецы проповедовали загробную жизнь и бессмертие души, а чтобы эти воззрения укрепить в умах суеверного народа, они прибегали к шарлатанству: занимали деньги с условием возвращения их в загробном мире, писали умершим письма и клали их в гроб либо сжигали на жертвенниках. Друиды хорошо знали местную географию, космографию, движение планет, разбирались в целебных свойствах разных трав, которые собирали босыми, одевшись в белые одежды.

Римский писатель и историк Плиний Старший рассказывал, что прежде чем приступать к собиранию трав, друиды вели астрономические наблюдения над положением планет, гадали, чья рука может рвать травы, а чья нет, делали различные предсказания. Они были очень свирепы, и дикие обычаи друидских сект подавляли всякое чувство гуманности. Друиды злоупотребляли властью, которую давала им религия кельтов, угнетали невежественных людей. Этим объяснялась та легкость, с которой кельты и галлы после римского завоевания отказались от прежней религии и приняли религию победителей: христианство было значительно гуманнее. Тогда-то друиды переменили название и стали называть себя «сененами» (мудрецами). Несмотря на строгие законы римлян, друиды - жрецы продолжали принимать человеческие жертвы и после принятия христианства.

У некоторых славянских племен, живших по соседству с кельтами, отдельные обряды также были связаны с жертвоприношениями и культом дубов. У пруссов - язычников были свои священные рощи, поля, воды, угодья. В рощах воспрещалось убивать зверей, рубить деревья, пахать землю, ловить в прудах рыбу. Был у них и священный дуб. Сохранилось предание: как-то епископ приказал срубить дерево, но местные жители, принявшие христианство, наотрез отказались сделать это. И тогда епископу ничего не оставалось, как срубить его собственными руками.

Латыши посвящали дубы божествам мужского рода, а липы — женского. В заговорах и песнях Литвы Перун упоминался как божество, жившее в священном дубе. Священные рощи были и у балтийских славян. Из дубов, которые росли в этих рощах, они делали идолов Перуна. У датского летописца - хрониста Саксона Грамматика есть описание расположенного в г. Короница славянского храма с дубовым идолом Перуна.

Киевские идолы, поставленные князем Владимиром, тоже были срублены из дуба. По свидетельству летописей, один из них, брошенный в Днепр, доплыл по течению до того места, где теперь находится Выдубицкий монастырь, названный так по местности, где язычники молили божество «выдыбить» («выйти из воды»).

В договоре Руси с Византией (945 г.) говорится о русах- язычниках, клявшихся Перуном, и о русах-христианах, приносивших присягу в соборной церкви св. Ильи. Князь Владимир, приняв христианство, оказал особую честь Перуну, возглавлявшему пантеон русских языческих богов: идола Перуна с серебряной головой и золотыми усами не изрубили, как других идолов, а совлекли с Киевской горы и проводили по Днепру до самых порогов. Миновав пороги, Перун оказался на острове, «оттоле прослы Перуня Рень, якоже и до сего дня словет». Так написано в летописи.

В Новгороде идол Перуна поставили на том месте, которое назвали Перынью. Побывав в Новгороде в 1654 г., Адам Олеарий записал: «Новгородцы, когда еще были язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, т. е. богом огня, ибо русские огонь называли Перун. И на том месте, где поставлен этот их идол, построен монастырь, удержавший имя идола и названный Перуновым монастырем. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса, и если служитель при этом огне допускал огню потухнуть, то наказывался смертью».

Урочище Перынь находится у самого истока Волхова близ Ильменского озера на небольшом плоском холме, превращающемся во время половодья в остров. В 1951 —1952 гг. здесь работала археологическая экспедиция под руководством А. В. Арциховского. Во время раскопок была обнаружена круглая, диаметром в 21 м площадка, в центре которой находилась круглая яма с восемью расширениями по странам света; в каждом расширении, на дне рва — следы кострища. Это — остатки культового сооружения языческих славян (капища), освещавшегося восемью кострами. Около каждого жертвенника находили кости — головы или рога баранов, клыки кабанов.

Хотя славяне-язычники признавали дикого кабана символом злого начала, но, как и другие индоевропейские народы (в отличие от семитов), не считали его мясо «нечистым» и употребляли в пищу, а клыки носили в качестве амулетов, охранявших их от бедствий. Интересно, что самое древнее применение клыков кабана как амулетов встречается еще в Древнем Египте. У славян же и многих соседних с ними народов существовал такой обычай: после каждого жертвоприношения кости животного как доказательство благочестия и украшение либо подвешивали, либо складывали у подножия жертвенников, особенно рога баранов и клыки кабанов. Много таких амулетов найдено на юге России.

Встречаются клыки, отлитые из бронзы. Например, скифы, или сколоты, как они сами себя называли, для торжественных случаев при обряде погребения царя выделывали металлические клыки. «Магическое» значение клыков, приписывавшееся амулетам такого рода, объясняет, почему они попали в ожерелья: их клали в гроб как вещественное доказательство принесения кабана в жертву. При жертвоприношениях, не связанных с похоронным обрядом, кости складывали у жертвенника, а если этим жертвенником был дуб, то либо просто подвешивали их к ветвям, либо инкрустировали его ствол. Цифру 4 язычники считали священной. В найденном на дне Десны дубе было инкрустировано 4 челюсти кабана. Обычно квадратной формы жертвенники имели 4 площадки и были обращенына четыре стороны света.

Славяне - язычники знали четыре времени года. Жертвенники, гермы и симулакры (статуи из окаменевшего от долгого нахождения в воде дуба) должны были иметь квадратную форму, т. е. вмещать в себе идею о символической цифре 4 — на четыре стороны обращены изображения знаменитого идола Свентовита. Такие памятники находили во всех странах, где жили славяне,— от Балтийского до Черного морей и от Карпат до Волги, по течению Днепра, Буга, Вислы, Десны, Двины, Днестра, Дона.

5. Перунов цвет

Святилище Перуна повторяет цветок с восемью лепестками, квадрат на повернутом квадрате. В славянских землях бытовало поверье, будто без огненного цвета папоротника нельзя добыть клад. Этот фантастический цветок—метафора молнии, о чем свидетельствуют его названия и связанные с ним поверья: хорваты называли его Перуновым цветом, словаки — солнечником, так как, согласно их сказаниям, он расцветает тогда, когда весеннее солнце победит черного волка — демона зимы. На Руси он назывался светицветом, а в народной сказке — «жар - цветом». О папоротнике рассказывают, что его бутон раскрывается с треском и распускается золотым или красным цветком (красным кровавым пламенем), причем таким ярким, что глаза не в состоянии вынести его чудного блеска.

Цветок распускается в тот момент, когда клады, выходя из земли, загораются синими огоньками. По древним поверьям, ночь цветения папоротника бывает среди лета, на Ивана Купалу, когда Перун вступает в битву с демоном - иссушителем, который останавливает колесницу Солнца на небесах, разбивает его облачные скалы, отверзая скрытые в них сокровища, и умеряет томительный зной дождевыми ливнями.

Цветок папоротника распускается только в бурно - грозовые ночи в конце весны, когда цветет рябина, в середине лета, когда ягоды рябины начинают краснеть, и в начале осени, когда эти ягоды созревают.

Усматривая в тучах небесные сады и рощи, славяне-язычники сближали мифические представления с различными земными деревьями, например с рябиной, красные ягоды которой напоминали молниеносный цвет Перуна. Поэтому бурные грозовые ночи получили название «рябиновые», а ветка рябины воспринималась как символ палицы в руке Перуна. Другое название ночей — «воробьиные» — связано со старинными сказаниями о птицах — мифических спутниках грозы и вихрей. Еще в языческую эпоху с воробьем стали ассоциировать то же демоническое значение, какое приписывалось в народе ворону, сове и другим хищным птицам, олицетворявшим бури и грозы.

Существовало очень интересное народное сказание: в темную непроглядную ночь, ровно в 12 часов, под грозой и бурей расцветает огненный цветок Перуна, разливая кругом яркий свет, словно солнце. Но цветок красуется лишь короткое мгновение — не успеешь глазом моргнуть, как он блеснет и исчезнет. Кто хочет добыть цветок папоротника, тот должен накануне отправиться в лес, взяв с собой скатерть и нож, потом найти куст папоротника, очертить около него ножом круг, разостлать скатерть и, сидя в кругу, не сводить глаз с растения. Как только загорится цветок, нужно тотчас сорвать его и спешить домой, накрывшись скатертью. Дома тем же ножом порезать палец или ладонь и в рану вложить цветок. Тогда все тайное откроется человеку.

Нечистая сила всячески мешает сорвать цветок около папоротника в ночь, когда он должен расцвести, лежат змеи и разные чудовища и чутко сторожат минуту его расцвета. На смельчака, который решается завладеть цветком, нечистая сила наводит беспробудный сон, силится сковать его страхом. А едва сорвет он цветок, как земля сразу же начинает ходить ходуном у него под ногами, раздаются удары грома, сверкают молнии, воют ветры, слышатся неистовые крики, стрельба, дьявольский хохот. Человека обдает адским пламенем и удушливым серным запахом. Пред ним являются звероподобные существа с высунутыми огромными языками, острые концы которых пронзают до самого сердца.

Пока не добудешь цветка папоротника, нельзя выходить из круга или оглядываться по сторонам: повернешь голову — она так и останется навсегда повернутой, а ступишь хоть на шаг из круга — черти разорвут на части. Когда сорвешь цветок, надо крепко зажать его в руке и бежать домой без оглядки: если оглянешься — все исчезнет. Замкнутый круг служит преградой, которую не может переступить нечистая сила. Нож, свеча, рябиновая палка, лучина символизируют молнию, поражающую демонов, а скатерть облачный покров, и, прикрывшись ею, человек становится невидимым. На теже облачные покровы выпадает и цвет-молния.

Как видим, народная фантазия сопровождает цветение папоротника всеми знамениями, которые связываются с грозой: здесь и дьявольский хохот, и стрельба, и огненные языки, и землетрясение. Все это метафоры грома, огненные языки — грозового пламени, серный запах — появления и исчезновения дьявола (в древности тучи уподобляли котлам кипящей смолы).

Цветку папоротника придавалась могучая сила: обладающий им человек не боится ни бури, ни грома, ни воды, ни огня, делается недоступным влиянию «злых чар» и может повелевать «злыми духами». Цветок открывает все замки и двери, кладовые и погреба и «обнаруживает» подземные клады подобно тому, как удары молнии, разбивая облачные скалы, обретают за ними золото солнечных лучей. Кто владеет чудесным цветком, тот видит все, что кроется в недрах земли: темная земная кора кажется ему прозрачной, как стекло.

В русских сказках цветку папоротника («жар-цвету») приписывается исцеление от тяжелых болезней, а человек, сорвавший цветок, становится «вещим»: он знает прошлое, настоящее и будущее, угадывает чужие мысли и понимает язык птиц, растений и зверей. Одно из названий Перунова цвета — «перелет - трава» и дано ему за быстроту, с которой ударяет молния и раскрывается почка цветка.

Этот миф знали все славянские народы, а в сказках перелет-трава уподоблялась птице. В русских сказках она сама переносится с места на место, цвет ее сияет радужными красками, ночью же она кажется падающей звездочкой. Обладатель перелет-травы становится счастливым: все его желания немедленно исполняются. Таковы свойства и цветка папоротника. Его бутон ни минуты не остается спокойным — он движется и прыгает, словно птичка, а распустившийся цветок быстро носится над землей, будто яркая звезда, и падает на то место, где зарыт клад.

В этом мифе — исток представлений древних славян о молнии как о летучем цветке. Перунов цвет называли еще «спрыг-трава», «прыгун» или «скакун-трава», «разрыв-трава».

По преданию, листья разрыв-травы имеют форму крестиков, а цвет подобен огню. Распускается она в ночь на Ивана Купала и держится не более 5 минут, но где растет — никому неизвестно. Достать ее очень трудно, и сопряжено это с большой опасностью, потому что всякого, кто найдет ее, черти стараются умертвить. Если приложить разрыв-траву к запертой двери или замку, они немедленно разлетятся на части, а если бросить в кузницу, то ни один кузнец не сможет сварить и выковать железо, хоть работу бросай!

Разрыв-трава ломает и разрывает даже металл. Воры, когда им удается добыть эту траву, разрезают себе палец, вставляют ее внутрь разреза, а потом заживляют рану. От одного прикосновения такого пальца замки отпираются и сваливаются с дверей и сундуков. Если прикоснуться пальцем к человеку, тот скоропостижно умирает. Чтобы достать ее, надо в полночь накануне Иванова дня забраться на дикий пустырь и косить траву, пока не переломится железная коса. Этот перелом и служит знаком того, что лезвие косы ударилось о разрыв- траву. В месте, где упадет коса, нужно собрать срезанную зелень и бросить ее в ручей или в реку. Обыкновенная трава поплывет вниз по воде, а разрыв-трава — против течения. Тут ее и бери.

В некоторых старинных поэтических сказаниях Перун «отпирает» облака и посылает дожди и плодородие. Но в его божественной воле и не давать благодатного дождя, и наказывать смертных неурожаями, почему и считалось, что он может «замкнуть» («закрыть») тучи и задержать дождь. К Перуну обращались не только с мольбами о дожде, но и с просьбами установить вёдро (хорошую погоду) в периоды долгих ливней.

Иногда фантазия древних славян уподобляла падающий дождь крови, текущей из ран, которые наносили Перуновы стрелы облачным демонам. Это породило заговоры на восстановление крови (руды), обращение к Перуну с мольбами «запереть» кровавые раны, как «запирает» он дождевые потоки...

Считалось, что молнией Перун прогоняет «злых демонов», поэтому в народных верованиях она представляется спасительным орудием против всякого дьявольского наваждения и чародейства. Уподобляя это орудие ключу, древний человек прибегал к Перуну с мольбами укрыть его от вражеских замыслов своим облачным покрывалом, оградить и замкнуть своим золотым ключом уста ведьм и колдунов, готовых наслать всевозможные бедствия и болезни.

Перунов цвет, по народным сказаниям, отверзает облачные скалы и криницы и потому служит как бы ключом к скрытым в них сокровищам солнечного цвета (небесного золота) и дождя (дорогого вина). В зимние холода прекрасная богиня Лада скрывается за густыми тучами и туманами и остается за их мрачными затворами печальной узницей до тех пор, пока не расцветет весной пламенный цветок Перуна, не отопрет темницы.

Весной, после того как золотой ключ- молния отопрет замкнутое небо, появляются росы и дожди — небесные слезы. Поэтому Перунов цвет, низводящий эти слезы на землю, получил еще одно название — «плакун- трава». Срывают ее в Иванов день на утренней заре. Люди верили, что корень и цвет плакун-травы обладают великой силой: усмиряют нечистых духов, делают их послушными воле человека, уничтожают чары колдунов и ведьм, спасают от всяческих недугов. Плакун открывает клады и заставляет демонов плакать, т. е. вынуждает тучи проливать дожди. Кому посчастливится наити и выкопать корень плакун-травы, тот производит заклятие.

Дева Заря выводит поутру ясное солнце и прогоняет темную ночь. Так и Перунов цвет-молния силой разгоняет тучи и проясняет дневное светило. Перунов цвет разит демонов и чертей и заставляет их в трепете разбегаться в разные стороны, потому его еще называли чертополохом, одолень-травой и прострел-травой.

По народным поверьям, чертополох прогоняет колдунов и чертей, оберегает домашний скот, врачует людей. Одолень - трава одолевает нечистую силу. С цветком и веткой Перуна связана идея возрождения и увядания, умирания природы. Молния — орудие смерти. Падая на человека или животное, она тут же убивает их. Опаляя дерево, заставляет его сохнуть. Смерть же на древнем поэтическом языке есть непробудный сон. Оба эти понятия — смерть и сон — в мифологических сказаниях древних славян и других индоевропейских народов служили для обозначения зимы и ночи.

Весной Перун, разбивая золотым ключом-молнией облачные горы, творил земное плодородие, в мае отпирал светлое небо, а осенью тем же ключом-молнией запирал небо на всю долгую зиму. Так молния, которая весной воскрешает природу к жизни, поздней осенью погружает ее в смертельный сон. Зимой Перун сам засыпает непробудным сном (умирает). На зиму он как бы совсем скрывается. Очарованный, заклятый, полоненный враждебными демонами, он вместе со своим победоносным воинством спит до весны в облачных горах и замках.

В сказаниях «Вед» пробужденный весной Индра (индийский аналог Перуна) разрушает своими огненными стрелами семь городов демона зимы и выводит из- за крепких затворов стада небесных коров, несущих благодатное молоко — дождь.

Старинный миф о погружении в сон и пробуждении божества творческих сил природы сохранился у славян в сказочном эпосе.

6. Почитание рябины

В Древней Руси олицетворением женского начала считалась рябина. Также она была символом скромности и нарядности. Этому дереву посвящалось множество ритуальных песен и обрядов.

Рябина - дерево новобрачных. В старину к красавице-рябине обращались для защиты новобрачных: в их обувь и карманы постилали и прятали ее листья. Считалось, что они помешают злым делам колдунов и ведьм. Да и вообще для благополучия в доме старались посадить возле него рябину. Древние славяне верили: в дом, под окнами которого посажена рябина, не войдет человек с недобрыми намерениями.

В русском народном календаре есть день «Петр-Павел рябинник». Приходится он на конец сентября – время созревания рябиновых ягод. В этот день ветки рябины срывали в пучки, развешивали под крышами домов, сараев, различных хозяйственных построек. Также ветки втыкали на краю каждого поля. Этот обычай связан с представлениями о рябине как о дереве, способном защитить от всяких бед. Рябина считалась оберегом в магии и народном целительстве. Славяне говорили: «Постой под рябиной – болезнь отпугнешь».

При различных болезнях человек трижды пролезал сквозь рябиновый куст. В Житии Адриана Пошехонского рассказывается, что после мученической смерти святого (1550 г.) его тело закопали на пустоши, где росла рябина. На это место один раз в году, в Ильинскую пятницу, съезжались из разных городов люди и устраивали ярмарку; сюда же приходили больные - взрослые и дети, которые пролезали сквозь ветки рябины, ища исцеления. По русским и белорусским поверьям, у того, кто причинит рябине вред, будут болеть зубы. При зубной боли тайно на утренней заре вставали перед рябиной на колени, обнимали и целовали ее и произносили заговор: «Рябина, рябина, возьми мою болезнь, отныне и до веку тебя не буду есть», а потом возвращались домой, не оглядываясь и стараясь ни с кем не встретиться.

Если вынуть сердцевину из рябины, растущей на муравейнике, и сказать: «Болят ли у тебя, рябина, коренье или телеса? Так бы у раба Божия (имя рек) зубы не болели вовеки».

В сборнике заговоров второй четверти XVII в. из Олонецкого края сохранилось несколько текстов, обращенных к рябине. «Заговор от портежа, насылки, переполоха» произносили весной возле рябины, стоящей на муравейнике; можно было также сделать посох из рябины, погрызть его и оставить щепочку во рту за щекой, чтобы не бояться никаких «кудес» (колдовства) во время пути. Заговор от лихорадки произносили у корня рябины, а потом, вырыв ее из земли, клали на постель возле больного человека. В начале заговора «от грыжи младенцу» описаны «две ря