Гражданский кодекс

Переход после гражданской войны к мирному хозяйственному строительству активизировал дальнейшую разработку гражданско – правого законодательства , нормирующего основные направления хозяйственной работы . Новый этап развития поставил ряд важнейших правовых проблем , в том числе вопросы о правовых источниках и юридической технике.

Первоначальную роль источника права играло революционное правосознание. Поскольку практика и « революционное мировоззрение трудящихся масс» в тот период ещё не могли выливаться в форму определённых законов, а старое законодательство было неприемлемым для нового строя , революционное правосознание оставалось почти единственным источником права . В 1917 – 1918 г.г. принимались новые декреты о суде , в каждом из которых так или иначе интерпретировалось понятие революционного правосознания. Так, в статье 5 Декрета о суде №1 (1917г.) говорилось о «революционной совести» и о «революционном правосознании» как о синонимах. В статье 36 Декрета о суде №2 (1918г.) упоминается уже «социалистическое правосознание», а в статье 22 Декрета о суде №3 (1918г.)-«социалистическая совесть». Уже на данном этапе делалась попытка разграничить категории «революционная совесть» и «революционное правосознание». Первое означало субъективную способность осознавать и применять революционное правосознание , второе - объективное содержание права. Правоведы 20-х г.г. придавали важное значение этим декретам , но всё же главное место отводили судебному решению , как ведущей форме правотворчества . Объединялось это отчасти тем , что декреты этого периода (1917-1920 г.г.) представляли собой нечто разрозненное и не приведённое в систему . На данном этапе «революционное правосознание» составляло стереотип «революционной законности» вообще , которая , в свою очередь , почти совпадала с представлением о «революционной целесообразности» . Лишь к концу периода «военного коммунизма» в правой теории произошла определённая дифференциация этих категорий .

С переходом к НЭПу развернулась новая дискуссия по вопросу о революционной законности в её отношении к экономике переходного периода. Под революционной законностью стали понимать тот правопорядок, который признавался «верховными органами пролетарской диктатуры» целесообразным и общеобязательным (П. Стучка). Правосознание стало рассматриваться в качестве ведущего принципа правотворчества, положенного в основу законодательства и наиболее определённо выявляющегося в содержании принимаемых кодексов.

ПРИНЦИПЫ И ТЕОРИИ ПРАВА 20-х ГОДОВ.

Сама кодификация рассматривалась в этой связи только как этап в осуществлении революционного правосознания (или целесообразности), как способ «лучшего в данных условиях достижения цели». Законодательные нормы не могли покрывать всего разнообразия действительности, в каждый отдельный момент, точно отражать «опыт хозяйственного строительства». В этой ситуации революционное (или как чаще начали говорить 20-е г.г. – социалистическое ) правосознание приобретало новую роль – роль метода , восполняющего пробелы в законе. Так , ст.9 УК РСФСР (1922г.) определила социалистическое правосознание в качестве руководящего начала для применения статей кодекса , а ст.10 УК РСФСР (об аналогии в применении мер социальной защиты) предоставляла этому принципу вполне конкретную область реализации . Та же роль отводилась правосознанию и в ст. 4ГПК РСФСР (1923г.) .

В целом правовой теории 20-х г.г. под революционной законностью стали понимать установленный и определённый государством правопорядок, комплекс правил, что связывалось с необходимостью разработки системы соответствующих норм. Расчёт на скорое отмирание права ( при социализме ) обусловил особое отношение к правовой норме: «закон отмечает те вехи , по которым определяются границы данного правопорядка , данной системы правовых отношений ... Теоретически закон должен дать основной принцип данной системы, а остальное – уже дело пролетарского суда» (П. Стучка).

Ориентация на «революционное правосознание» как на важнейших источниках права содержалась в концепциях сторонников психологической теории права (М. Рейснер). Они нередко отождествляли собственно право с революционным правосознанием. Аргументам психологистов противопоставлялась социологическая интерпретация права. С этой точки зрения законодательство являлось не чем иным , как плановой политикой . «Мы не говорим о верховенстве законов , но говорим , что части подчинены целому и что в социальном строительстве отдельные его акты увязываются объединяющим их общим планом» (И. Ильинский) .

Советские правоведы 20-х г.г. столкнулись с важным противоречием, заложенным в самой правовой системе переходного периода , - между «пролетарским судом» и «буржуазным правом» . Преемственность юридических форм («буржуазное» – советское право) выражалась , в частности , в том , что праву переходного периода наряду с принципом целесообразности был присущ и принцип «справедливости» . Хотя последнее ни разу прямо не упоминалось в ГК РСФСР , но определённо присутствовало в содержании его статей ( что видно из положений ст. 142 ГК РСФСР или ст.137 ГПК РСФСР 1922г.), в ряде случаев даже определяя границы применения закона. Судебная и правоприменительная практика представлялась советским правоведам наиболее эффективным средством противодействия «буржуазным» началам , все ещё существующим в праве переходного периода . «Творческая активность судебной практики , точно ограниченная исключительно интересами государства и трудящихся , но вовсе неограниченная неподвижными рамками закона» - в этом виделся главный корректив правотворческой деятельности в условиях переходного общества.

Разрешение дилеммы « пролетарский суд – буржуазное право» осуществлялось следующим образом: судья должен был, прежде всего, попытаться найти прямой ответ в действующем законе. Если это не удавалось , он обращался к анализу «общих начал» , которые можно вывести из существа советского законодательства . Не найдя достаточно определённого ответа там , судьи вправе искать решения в последней инстанции – в «общих принципах классовой политики» . Такой порядок обуславливал необходимость тщательно регламентировать процедуру судебного разбирательства , поэтому законодатель значительное внимание уделял разработке норм процессуального права . Например , ст.4 ГПК РСФСР непосредственно не наделяла судью правом решать дело вопреки существующему законодательству , но в целях восполнения существующих пробелов давала широкие возможности для судебного толкования , применительно к «особенностям экономической ситуации».

КОДИФИКАЦИЯ ПРАВА

Уже в 1919 г. П. Стучка предложил начать кодификацию нового права . Главенствующее место должна была занять конституция . Далее шло «социальное право» , включающее семейное право и право социального обеспечения . Затем должны были располагаться «имущественные права» , точнее , нормы, отменяющие и ограничивающие эти права ( о национализации земли и производства) , а также «допустимость применении пережитков частной собственности переходного времени» .

Завершат сборник кодифицированные правила от руки, «остатки договорного права» и международное право. Систематизированные таким образом нормы составят «обязательное для всех право» , тогда как все дальнейшие узаконения будут представлять собой лишь технические инструкции . Этот первый подход к вопросу о системе права был обусловлен практической необходимостью, связанной формированием системы советского законодательства .

20 – г.г. стали периодом интенсивной кодификационной работы. Были приняты и вступили в действие Гражданский, Уголовный, Земельный, Гражданско–процессуальный, Уголовно – процессуальный кодексы, Кодекс законов о труде , разработаны проекты Хозяйственного , Торгового , Промышленного , Кооперативного , Административного кодексов .

ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС 1922 ГОДА

Гражданский кодекс состоял из общей части, вещного, обязательственного, наследственного права. При формировании особой отрасли гражданского права в 1921-1923 гг. законодатель стремился по возможности упростить систему норм , регламентирующих хозяйственную жизнь .

Позже (1923 – 1924г.г. ) в развитии гражданского (хозяйственного) законодательства наметилась другая тенденция, что сказалось на усложнении структуры и языка правовых норм ГК. Гражданско-правовые нормы дифференцировались по принципу обязательности: диспозитивные и принудительные. Чем шире была автономия сторон в гражданском правоотношении, тем больше норм, регулирующих его, являлись в него плановых начал), возрастало число принудительных норм.

Гражданский кодекс, кроме того, содержал нормы определительные, декларативные, истолковательные и организационные. При разработке ГК предполагалось выделить в кодексе группу основных статей, непосредственно выражающих социально-экономические задачи нового гражданского права. Такими декларативными статьями стали : ст.1 о применении гражданского законодательства на практике и ст. 4 о нормировании общего порядка разрешении гражданских споров . В эти статьи были введены неправовые критерии ( так, ст.1 ГК устанавливала порядок защиты имущественных прав только в случае их соответствия «социально-хозяйственному» ) . Это давало судьям большой простор для толкования закона , не связывая их чёткими правовыми нормами .

В истолковании многих правоведов ГК не следовало рассматривать как полный и окончательный набор правил. Даже незакреплённые в законе имущественные права, если на практике они осуществлялись в противоречии с их « социально –хозяйственным назначением» (что определял суд ) , на основании ст.1 ГК могли быть аннулированы . Закон в значительной мере ориентировался на относительный и временный характер права переходного периода . Правовая форма казалась преходящей , ожидали её скорого исчезновения и замены правовых норм техническими и организационными . Принципу законности был противопоставлен принцип целесообразности , что не могло не привести к правовому нигилизму со всеми вытекающими отсюда последствиями .

Закон всячески подчёркивал, что имущественные права частных лиц ( как физических так и юридических ) являются уступкой во имя развития производительных сил страны и должны быть подчинены общей идее о «господствующей роли социалистической собственности». В общей системе народного хозяйства относительно автономные частные хозяйства рассматривались не как замкнутые и обособленные единицы, но как части единого комплекса.

Наряду с государственной и кооперативной собственностью закон выделял частную собственность, имевшую три формы: единоличную собственность физических лиц ; собственность нескольких лиц, не составлявших объединения (общая собственность) ; собственность частных юридических лиц .

С лета 1921 года государство начинает осуществлять меры по денационализации ранее экспроприированной у частных лиц собственности. В мае 1922 г. была приостановлена национализация частных предприятий . В июне 1924 г. ВСНХ дал разъяснение о допустимом числе рабочих , труд которых мог использоваться на одном частном предприятии (20 человек). Денационализация не получила широких масштабов. В ходе её восстанавливались правовые институты, а не индивидуальные права бывших собственников. Создавались гарантии для вновь приобретённых прав, но запрещалось восстановление отменённых в ходе революции имущественных прав. Закон и судебная практика признавали длительное фактическое владение имуществом более « законным», чем ссылки бывших собственников на их право собственности. Вместе с тем владение не рассматривалось как источник права собственности – во всех случаях для возникновения права собственности требовалось волеизъявление государства.

Закон ограничивал объём и размеры права частной собственности ( ограничение круга объектов, допускаемых в частную собственность, установление предельного размера частного предприятия, размера наследственной массы, получаемой частным лицом, размеров домовладения , торгового предприятия и т.п.).

Закон ограничивал также право частного собственника распоряжаться своей собственностью. Так, право сдачи в аренду собственником своего имущества до мая 1922 г. запрещалось или, во всяком случае, носило спорный характер. Домовладение, полученное по наследству, не могло отчуждаться, им можно было только пользоваться (до 1923г.). Пользование домовладением (сдача его в наём) также ограничивалось законом – установление нормы жилой площади, тарифы сдаточных цен, сроки сдачи. Закон использовал специальный термин «обладание» (ст.56 ГК), означавший, что предмет, находящийся в частной собственности , не может вливаться в гражданский оборот , его нельзя продать или купить.

При этом определённые льготы предоставлялись кооперативам , кустарям и арендаторам государственного имущества. Изъятия из общих правил распоряжения имуществом распространялись также на концессионные предприятия.

Стремление законодателя обеспечить государственный договорной интерес ясно проявилось в статье ГК об убыточных для государства договорах (ст.30 ГК). При установлении факта «убыточности» договор расторгался. В качестве гарантии интересов стороны – государства вводился институт неустойки. Ряд других статей (ст.1,19,364 ГК) также обеспечивали гарантии для государства.

Закон непосредственно регламентировал размеры договорных сумм (ст.236 ГК) , сроки договоров (ст. 153 ГК ) и другие элементы обязательства . Многие объекты были изъяты из гражданского оборота ( земля , леса , крупные предприятия и др.) .

Правовая основа договора купли – продажи была заложена ещё летом 1921 г. декретом « О взимании платы за товары , отпускаемые государством для частного хозяйства» . Позже предметы , перечисленные в ст. 21 , 22 , 53 ГК , стали объектами государственной монополии и не могли отчуждаться частным лицам. В сентябре 1921 г. было принято первое Положение о подрядах и поставках , а в мае 1922 г. были расширены права госорганов на сдачу подрядов частным лицам ( регламентация залога , авансовых сумм ) . В том же году был установлен публичный торговый порядок сдачи подрядов . Система публичных торгов обеспечивала льготные условия для государственных и кооперативных предприятий , они находились в более благоприятном положении , чем частные подрядчики ( это было закреплено в августовской 1923 г. инструкции СНК « О порядке публичных торгов»). В сентябре 1924 г. публичные торги на подрядные работы для госпредприятий и кооперации вовсе отменялись , они стали получать подряды в ином , облегчённом порядке .

В период НЭПа широкое распространение получили договоры аренды и концессии , на основании которых государственное имущество передавалось в пользование частных лиц . Ещё в ноябре 1920 г. СНК принял декрет « О концессиях» , однако лишь с 1923 г. начинается практика заключения концессионных договоров.

ГК РСФСР ввёл понятие концессии как разрешения , особого исключения из общего порядка. В это понятие включалось единство двух разнородных моментов : акта публичной власти (законодательной или административной) , предоставляющего концессионеру особое право , и договорного соглашения государства с концессионером о праве пользования государственным имуществом. Договор возлагал на концессионера ряд обязанностей : вкладывать в предприятие определённый капитал , поддерживать предприятие на современном техническом уровне. Договор предусматривал преимущественную продажу продукции государству по обусловленным ценам , ограничивал право концессионера распоряжаться концессионным имуществом.

Близким по характеру к договору концессии был арендный договор на государственные промышленные предприятия . В июле 1921 г. постановление СНК регламентировало порядок сдачи в аренду и запретило одностороннее расторжение договора вне судебного порядка рассмотрения споров. Арендатору предоставлялось право сбывать продукцию предприятия на вольный рынок , договор мог предусматривать снабжение предприятия государственным сырьём . Вместе с тем на арендатора возлагался ряд обязанностей : договор определял , какого рода изделия и в каком количестве должен вырабатывать арендатор ; определялась доля продукции , обязательная для сдачи государству ; на арендатора возлагалась обязанность поддерживать предприятие на должном техническом уровне . Сроки аренды жёстко регламентировались , как и другие условия аренды (ст. 416 ГК) .

Общие условия, на которых заключались договоры , также регламентировались ГК . Так , ст.33 ГК признавала любой договор недействительным , если он заключался одной из сторон под влиянием «крайней нужды» и на невыгодных для неё условиях . Инициатива расторжения договора могла исходить не только от заинтересованной стороны , но и от госорганов и общественных организаций . Очевидна социальная направленность этой нормы .

Нередко на практике трудовые отношения в частном секторе хозяйства маскировались в форму договора подряда или купли – продажи (с целью уклонения от норм КЗоТ , облегчения налогового давления и т.п.). Судебная практика пошла по пути презюмирования трудового соглашения там , где разграничение трудовых и гражданско – правовых отношений представляло особую трудность. Это мотивировалось защитой прав трудящихся . Закон предусматривал ответственность частных лиц перед государством за некоторые понимаемые как незаконные действия . Ст.129 ГК предусматривала ответственность арендатора государственного имущества за его «расточение» , ст.130 ГК карала частного контрагента за невыполнение условий договора ; ст.132 и 133 ГК предусматривали ответственность нанимателя в случае нарушения им трудового или коллективного договора. Одной из особенностей обязательственного права стало применение статей Уголовного кодекса в качестве санкций за нарушение гражданских договорных отношений. В ряде случаев несоблюдение установленной законом формы влекло признание сделки недействительной . О последствиях несоблюдения договорных форм говорили ст. 71 – 84,101 , 137 ,153 , 162 ГК и другие . Добросовестному контрагенту ГК гарантировал судебную защиту его имущественных прав – ст. 1 ,2 , 6 ГК и другие.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В июле 1923 года был принят Гражданско – процессуальный кодекс РСФСР , введённый в действие с сентября 1923 года . Он обязывал суд не ограничиваться представленными объяснениями и материалами , а стремиться к выяснению всех обстоятельств дела . «За недостатком узаконений и распоряжений для решения какого – либо дела суд решает его , руководствуясь общими началами советского законодательства и общей политикой Рабоче – Крестьянского Правительства» ( ст. 4 ГПК ). В целях охраны публичного интереса или «интимной жизни стороны» дело может слушаться в закрытом заседании .

Как в гражданском, так и в уголовном процессе действовал только кассационный порядок пересмотра судебных решений.

Кодексы РСФСР использовались в качестве основы для кодификационной работы в других национальных республиках, где существовали различные особенности экономического , социального и правового строя . Следующим этапом кодификационной работы стало создание основ союзного законодательства .