Скачать

Воспитание как сфера общества

Меньшиков В. М.

Воспитание – это сложнейшее социальное пространство, в которое включен невероятно сложным числом отношений каждый человек. И с каждым годом это пространство расширяется и усложняется. Так, современное образование – это социальный организм, который включает в себя в той или иной форме едва ли не каждого человека, – во всяком случае, вопрос непрерывного образования стоит перед многими людьми, проблема профессионального самосовершенствования – это проблема, реально стоящая перед большинством людей современного общества.

Поэтому необходимо выработать целостное понимание колоссальной системы, коей является современное воспитание, где практически нет однозначных, линейных процессов, где работают многослойные, многофакторные процессы, где реальное движение происходит в результате функционирования множества и совокупности сложнейших духовных, интеллектуальных и материальных факторов.

Но ключ к пониманию этой системы – в понимании исходных фундаментальных компонентов воспитания. Поэтому в этой главе мы постараемся дать общее представление о структуре воспитания, его основных компонентах и их функционировании.

Об исходном понимании воспитания

Самый сложный вопрос в любой науке – это вопрос определения ее исходных начал, поскольку он предполагает выявление сущности того явления, которое становится предметом изучения данной науки.

Нетрудно заметить, что почти все определения воспитания так или иначе, при всем разбросе смыслов исходят из понимания того, что воспитание есть процесс (деятельность), в котором происходит формирование человека (См.: (5; 13; 35; 96; 105; 113; 480; 583 и др.)).

И в этой идее действительно отражается сущностная сторона воспитания – без воспитания ни один человек человеком не становится.

Однако, с другой стороны, воспитание формирует человека постольку, поскольку человек изначально есть человек. И ни одно самое лучшее воспитание ни из одного животного человека не сделало. Значит, в самом человеке заложено нечто такое, благодаря чему становится возможным его формирование в процессе воспитания.

И здесь мы сталкиваемся с дилеммой, которая многие века известна в педагогике, хотя нечасто доводится до четко сформулированного противоречия: человек не формируется и формируется в воспитании.

Разрешение этого противоречия лежит в пространстве исходного понимания человека, а это значит, что речь должна идти о сущностном понимании человека, о понимании того, что сущностно отличает человека от всего сущего в мире, и прежде всего от живого.

В решении этого вопроса уже мыслители Древнего мира выявили, что нельзя провести границу между человеком и животным на телесном уровне, и все попытки, например, античных мыслителей, дать исходное определение человека через его телесность и выявить границу между человеком и животным на этом уровне, указав в телесности человека нечто, принципиально отличающее его от животного, были отвергнуты. Нет такого телесного признака, органа, которым бы человек кардинально отличался от животного, хотя многие органы человека, и в значительной степени, например, мозг, рука, язык и т.д., отличаются от подобных органов животного. Но это кардинальное различие они приобретают функционально.

И именно поэтому уже античные мыслители в понимании сущностных начал человека стали исходить не из телесности, а из деятельности человека. При этом в качестве сущностного основания, коим человек отличается от животного, они выделили мышление. Человек есть существо мыслящее, человек есть «человек разумный». Вот сущностное определение человека и вместе с тем фундаментальное отличие человека от животного, признанное уже в древнее время. Более того, античные философы, например Аристотель, доказывали, что мышление и есть то, благодаря чему человек становится сопричастным Богу, поскольку сам Бог есть чистое мышление, и потому это и есть подлинная характеристика человека. Аристотель пишет: «Подобная жизнь будет, пожалуй, выше той, что соответствует человеку, ибо так он будет жить не в силу того, что он человек, а потому, что в нем присутствует нечто божественное, и насколько отличается эта божественная часть человека как составленного из разных частей, настолько отличается и деятельность, с ней связанная, от деятельности, связанной с (любой) другой добродетелью. И если ум в сравнении с человеком божествен, то и жизнь, подчиненная уму, божественна в сравнении с человеческой жизнью» (12: 283).

Европейская философия и наука Нового времени, соглашаясь с функциональным, деятельностным подходом в исходном определении человека, показывает, что не только мышление отличает человека от животного, но и труд, речь, нравственность и т.д. При этом все-таки определяющей деятельностью в европейской философии так или иначе остается мышление. Например, К. Маркс, доказывавший, что труд является основополагающей деятельностью человека, порождающей все другие формы человеческой деятельности, пишет, что отличительной чертой труда является мышление. Именно мышление отличает самого плохого архитектора от самой хорошей пчелы. Что и требовалось доказать.

И принципиально важно то, что европейская философия и наука показывают, что человек не только трудится, познает мир, но в процессе своей деятельности он изменяет мир. И – это европейское открытие! – человек, изменяя внешний мир, формирует самого себя. В деятельности человек «делает самого себя» (Гегель). Через Маркса эта идея вошла в европейские гуманитарные науки, обретя в советской науке статус аксиомы.

Итак, сущность человека и вместе с тем его кардинальное отличие от живого, согласно антично-европейской философско-научной мысли, состоит в деятельности человека, а не в его телесности.

Однако при таком подходе нельзя ответить на вопрос: если человек в своем устроении ничем принципиально не отличается от животного, то почему же он в своей деятельности отличается кардинально от животного? И почему никакая деятельность не делает животного человеком и возможна ли деятельность животного? Значит, все-таки в самом человеке есть нечто такое, что сущностно отличает его от животного и благодаря чему возможна человеческая деятельность.

Решающий вклад в ответ на этот вопрос вносит религия, которая показывает, что человек есть не только существо телесное, но и существо духовное, что человек – это не только природное существо, не только часть природы, пусть и наиболее сложно устроенная, но человек есть «Образ Божий». И именно этим человек сущностно отличается в своем устроении от всего живого на земле. «Не тому радуйся, человек, что ты во всем подобен природе, а тому, что ты есть Образ Божий», – пишет святитель Тихон Задонский.

Что же такое дух? Обратимся к определениям святоотеческой мысли. Лука Войно-Ясинецкий пишет: « ... если человек создан по образу и подобию Божию, то это значит, что он получил от Бога дыхание Духа Святого. Дух Святый живет и действует в нас во все время жизни нашей» (314: 388–389). Феофан Затворник указывает: «Тем, кои не хотят различать духа и души, можно предложить, чтоб под словом дух они понимали высшую сторону нашей нетелесной стороны, а словом душа означали низшие ее действия и направления» (538: 188).

Таким образом, дух – это онтологическая реальность, данная человеку Богом. И он есть то, в чем человек подобен Богу, благодаря чему он становится сопричастным Богу и благодаря чему он становится человеком.

Отсюда становится понятным, почему человек в своей деятельности принципиально отличается от животных и почему вообще возможны все формы его деятельности, принципиально отличающие его от всего живого. Они возможны потому, что человек (и только он единственный на земле!) является духовным существом. Именно дух отличает человека от всех, даже самых высших животных. Именно дух делает возможным появление, существование и функционирование столь «универсально пластичного тела» (Гегель), каковым является тело человека. Можно сказать, что тело человека оказывается способным вместить дух, вместить в себя нечто от Бога.

Итак, принципиальное сущностное различие между человеком и животным на уровне устроения происходит по линии духовности, т.е. человек сущностно отличается от животного в своем устроении, и благодаря этому становятся возможными все формы человеческой деятельности.

И именно духовность есть реальная граница между человеком и животным, при всей трудности различения границы между ними. Здесь мы сталкиваемся с той же трудностью, что и в случае различения между живым и неживым. Границу между ними провести крайне трудно, но при всей трудности выявления различий очевидно, что живое есть живое, а неживое (например, химическое) – неживое. И столь же очевидно, что химические элементы в живом организме функционируют по законам живого организма, а не по законам неорганической природы. И именно жизнь (то, что до сих пор не может определить ни один ученый) есть то, что отличает живое от неживого. Да, живое состоит из тех же химических элементов, что и Земля, и без них невозможно живое, но в живом организме, они функционируют по законам живого организма.

И человек тоже состоит из тех же органов, что и животное, но эти органы функционируют в пространстве жизни человека. Благодаря духу человек переходит границу существования живого и становится человеком. И именно дух есть нечто принципиально иное, кардинально отличающее человека от животного, подобно тому как жизнь кардинально отличает живое существо от химического вещества в их сущностных проявлениях. При этом то, что человек сохраняет в себе закономерности всех форм материи, не отменяет самого главного: того, что он есть человек. Если сбросить с высоты металлический шарик, животное и человека, то они полетят по известному закону физики. Но описывает ли этот закон сущность каждого предмета? В чем сущность металла, животного и человека? Этого нельзя понять на основе физических законов, хотя они и отражают общее свойство названных предметов – быть материальными телами. Но сущность каждого из этих предметов можно понять, только найдя адекватное понимание каждого предмета.

К. Маркс, много размышлявший о различии человека и животного, указал только внешнее отличие, когда писал, что голод есть голод, но голод, удовлетворяемый с помощью ножа и вилки, совсем другой голод, нежели удовлетворяемый с помощью когтей и зубов. Да, здесь указано различие, но не дано объяснение, почему человек и животное удовлетворяют голод разными способами?

При понимании того, что человек есть духовное существо, теряет смысл вопрос о биологичности человека. Да, человек живое существо, и в силу этого он несет в себе все характеристики живого, равно как физического или химического тела. Но «жизненность» человека такова, что она изначально вмещает в себя человеческий дух, делающий человека человеком. И в силу этого тело человека функционирует по законам человеческой жизни. И в силу этого оно обретает такую пластичность, что человек осваивает не только любой человеческий образ жизни, но и образ жизни высших животных, т.е. принципиально иной уровень бытия мира.

Религиозный, и прежде всего православный, взгляд на человека дает понимание того, что человек представляет собой не только телесное, но и столь же реальное духовное устроение, причем в духовном устроении выделяются душевное и духовное начала. И каждый из этих уровней – телесный, душевный, духовный – имеет свое особое отношение к миру, и в каждом своем отношении к миру человек существенно отличается от животного. Феофан Затворник пишет, что можно выделить «в составе существа человеческого три части: дух, душу и тело, из коих характер первого – отрешение от чувственного, последнего – погружение в нем, средней же – совместимость того и другого. Цель и назначение первого есть общение с Богом и миром духовным, последнего – посредничество в сношении с миром чувственным; средняя должна от чувственного через дух восходить к Богу и одуховляться и от Бога через дух низводить одуховление чувственному» (538: 188–189). «Человеческое» устроение человека делает возможным и «человеческое» отношение человека к миру.

Практическое. Человек не просто живет в мире как живой организм, «живое тело», но трудится, т.е. относится к миру практически. В труде человек в поте лица своего добывает хлеб свой, чего не делает ни одно животное. Животному дан предмет его питания, а человек должен «сделать» свой хлеб.

Теоретическое. Душевно человек не только воспринимает и отражает мир, в том числе через науку и искусство, но познает его сущность. И это важнейшая отличительная характеристика человека, как показывают и Аристотель, и Бэкон, и Гегель, и Феофан Затворник независимо от их понимания истины или сущности мира.

Духовное. Самое главное отношение – духовное, когда человек обращается к Богу и живет с Богом. И оно принципиально не совпадает ни с практическим отношением, ни с теоретическим, поскольку и первое, и второе характеризует разные способы отношения человека с миром видимым. Духовное же отношение – это отношение человека к Богу, пребывание в Боге. Духовно человек живет в Боге и с Богом. То есть, если современная философия признает два отношения к миру, практическое и теоретическое, из сказанного следует, что есть и третье отношение к миру – духовное, принципиально не сводимое к практическому и теоретическому.

Итак, практически человек относится телесно к миру материальному; психически (душевно – в православной терминологии) – к истине, сущности мира видимого; духовно – к Богу. Вне этих форм взаимодействия с миром, и прежде всего взаимодействия духовного, развитие человека невозможно. Человек не может развиваться, не взаимодействуя с миром материальным и не познавая мир материальный. Но точно так же он не может существовать, не находясь в общении с Богом. Как писал Феофан Затворник, человек живет не только энергиями материального мира, но и «духовными энергиями». И именно духовное начало рождает человеческие, практическую и теоретическую, формы отношения к миру во всех их проявлениях. Язык – это духовное явление. К.Д. Ушинский пишет: «Язык народа – лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цвет всей его духовной жизни, начинающейся далеко за границами истории. В языке одухотворяется весь народ и вся его родина; в нем претворяется творческой силой народного духа в мысль, в картину и звук небо отчизны, ее воздух, ее физические явления, ее климат, ее поля, горы и долины, ее леса и реки, ее бури и грозы – весь тот глубокий, полный мысли и чувства, голос родной природы, который говорит так громко в любви человека к его иногда суровой родине, который высказывается так ясно в родной песне, в родных напевах, в устах народных поэтов. Но в светлых, прозрачных глубинах народного языка отражается не одна природа родной страны, но и вся история духовной жизни народа» (532: 557).

Отсюда мы можем сделать следующий вывод: человек должен относиться к миру и существовать в нем не только на уровне физическом и не только на уровне душевном (психическом, познавательном), но и на уровне духовном. При этом духовное не только по своей субстанции, но и по функционированию, и по предмету своего отношения не совпадает с практическим и теоретическим отношениями.

Еще раз обратим внимание, что человек не только иначе относится к миру видимому (труд, познание и т.д.), нежели животное, но он кардинально отличается от животного тем, что он относится к Богу, тогда как ни одно животное к Богу не относится никак. Для животного нет Бога. (Хотя, как знать? «Всякое дыхание да хвалит Бога». И не есть ли вздох животного воздыханием к Богу? То есть подобно тому как животные несут в себе какие-то задатки рассудка, деятельности, они могут нести какие-то зачатки чувства Бога). Для человека всегда открыт Бог, хотя человек может уйти от Бога и тогда, подобно человеку, потерявшему зрение, перестает видеть мир.

Очень важны первые страницы Библии, которые дают понимание фундаментальных качеств человека: человек, сотворенный по образу и подобию Божию, трудился в раю, украшая рай; познавал мир; общался с Богом. После грехопадения, хотя природа человека была значительно повреждена, он не утратил этих фундаментальных качеств.

Отсюда очевидно, что атеизм, провозглашающий человека лишь материальным существом, но более высокого порядка, чем животное, по определению не дает возможности видеть кардинальное различие в устроении между человеком и животным, а значит, для него закрыто сущностное понимание человека, механизмов человеческого способа жизни, способа бытия.

Самым сложным является вопрос: где и когда зарождается человек как человек, т.е. как духовное существо? Как, когда и в какой точке жизни человека зарождается его дух? Пока ответа на этот вопрос нет. Феофан Затворник говорит о тайне зарождения духа человека. Да, на каком-то этапе развития человека, может быть, в тот же самый момент, когда происходит и зарождение телесности человека, а может быть, и гораздо раньше (см. Псалом 138: «В Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было») зарождается и дух человека, и благодаря этому происходит зарождение человека как такового.

Дух, духовная субстанция несет в себе целый ряд объективных характеристик. Важнейшая характеристика духовности – способность человека жить с Богом. Важная характеристика духовности – наследственность. К.Д. Ушинский пишет: «Природа своими таинственными буквами записывает в теле человека всю историю его бессмертной души, и эта дивная летопись природы передается из поколения в поколение, от отцов к детям, внукам и правнукам, разнообразясь, развиваясь, изменяясь бесконечно под влиянием жизни человека в истории» (528: 155). И еще одна важная цитата: «Древние народы чаще нас припоминали эту истину. Наследственность характеров играет в их истории важную роль. Но должно заметить и то, что в древности прирожденные наклонности имели более, чем теперь, влияния на характер и судьбу человека. В настоящее время христианская религия и наука дают такую опору душе в ее борьбе с телом, которой она прежде не имела. От этого племенные, родовые и семейные типы физиономий стали слабее. На возможности такой передачи основаны были касты Египта и Индии, поколения Персии, роды Греции; на ней же основано понятие китайцев об ответственности родителей за детей и детей за родителей» (528:155).

И если факт генетической наследственности в ХХ веке доказан наукой, то факт духовной наследственности наукой не доказан, да и будет ли он доказан вообще – не известно, потому что духовность – это не предмет научного исследования. Но духовная наследственность есть. Причем человек наследует духовные основания, и не вообще, а конкретно, вплоть до духовных болезней. Часто дети расплачиваются за грехи родителей. Почему так происходит? Каков механизм действия этих форм наследственности? Каковы механизмы духовных болезней?

Важнейшая характеристика духовности – ее неуничтожимость. Духовность, в отличие от материи, не переходит из одной формы в другую, но переходит в другое состояние, то есть в зависимости от жизни человека она может становиться «светлой» или «темной». И только в Боге и живя по заповедям Божьим человек сохраняет истинное, светлое, чистое духовное состояние. Вне этого духовность начинает становиться темной, а человек начинает служить злу.

Отсюда следует, что деятельность не созидает человека, но развивает уже данную (свыше?!) человечность, подобно тому как питание не созидает организм, но в питании организм развивает себя. Из этого следует, что человек не созидается человеком в воспитании, а воспитание развивает уже то, что является данностью. Рождающийся человек уже есть человек. И если изначально нет этого состояния «человечности», то уже ни одно воспитание не сделает его человеком, подобно тому, как если человек родится мертвым, никакая медицина уже не оживит его и не внесет в него жизнь. Она может только возжечь пусть самую слабую, пусть еле теплящуюся, но жизнь.

А отсюда становится понятным, что человек как существо живет не только по законам материальным, но и по законам духовным. И поэтому десять заповедей Божьих носят не просто универсальный, но абсолютно абсолютный характер, еще более абсолютный, чем всемирный закон тяготения. Чти отца и мать твою и благо тебе будет, и долголетен будешь на земле. Закон противоречит здравому смыслу, по крайней мере экономическим законам жизни, но он носит абсолютный характер. И каждый из десяти законов абсолютен.

Но это – заповеди элементарного человеческого существования в мире. Заповеди спасения, заповеди подлинного человеческого бытия – это Новый Завет. Это жизнь в Церкви Христовой. Поэтому жизнь в Церкви Христовой – это не прихоть и не блажь, а абсолютное условие человеческого бытия в этом мире и абсолютное условие спасения человека.

Другая, и не менее реальная, сторона противоречия состоит в том, что без воспитания человек не становится человеком. Вне воспитания так же нет человека, как нет физического существования вне питания. То есть человек, говоря языком Гегеля, рождается человеком «в себе», но не «в себе и для себя», или, пользуясь выражением Митрополита Филарета (Варфоломеева), рождается в пространстве «уже», «но еще». Чтобы человек потенциальный стал человеком реальным, необходимо его человеческое формирование, необходимо воспитание. Почему человеку столь же необходимо воспитание, как и факт рождения его человеком в подлинном смысле этого слова?

Ответ в понимании устроения человека, в понимании его наследственности. Если животное генетически наследует свой образ жизни, свое поведение (хотя чем выше животное в своем развитии, тем большее значение имеет его прижизненный опыт), то человек генетически воспроизводит свой организм, но не наследует свою деятельность, не наследует свой образ жизни. В силу этого человек открыт к любой деятельности, а значит открыт для универсального освоения мира. То есть универсальность наследственности человека состоит в том, что она открыта к освоению любого образа жизни. И эту универсальность несет в человеке его духовность.

Где же пространство и каковы механизмы освоения человеком человеческого бытия, овладения человеческим образом жизни, а значит, развитием человека? В самом общем виде на этот вопрос можно ответить так: это достигается благодаря культуре. Культура, говоря образно, несет в себе генетический код человеческого образа жизни, поведения, деятельности. Как и каким образом это проявляется? Человек рождается в определенной культурной среде. Культура несет в себе способ жизни человека в мире, механизмы взаимодействия человека с миром, механизмы человеческого освоения мира. К.Д. Ушинский пишет о языке: «Поколения народа проходят одно за другим, но результаты жизни каждого поколения остаются в языке – в наследие потомкам. В сокровищницу родного слова складывает одно поколение за другим плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий, верования, воззрения, следы прожитого горя и прожитой радости, – словом, весь след своей духовной жизни народ бережно сохраняет в народном слове. Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения народа в одно великое, историческое живое целое. Он не только выражает собой жизненность народа, но есть именно самая эта жизнь. Когда исчезает народный язык – народа нет более!» (532: 557) Но это относится буквально к любому явлению человеческой культуры. И поскольку культура несет в себе механизмы человеческого понимания и постижения мира, то она содержит в себе и механизмы развития человека, формирования всех способов его деятельности. Т.е. культура есть не только способ, средство и среда человеческого бытия, она несет в себе всеобщие, родовые константы человеческого бытия. Поэтому благодаря культуре человек действует «по-человечески» в мире. Посредством культуры и через культуру человек не только мыслит, говорит, действует, трудится, создает тот или иной предмет, но в этом процессе он «делает», «творит» свой собственный образ жизни, поведения, свою человеческую жизнь, и вместе с тем он развивает себя как человека.

Итак, человек формируется как человек во взаимодействии с миром и Богом в процессе освоения и через освоение человеческой культуры. При этом культура – это гигантский, колоссальный организм, и колоссальное средство, и колоссальное пространство, имеющее в себе огромное поле информации и о мире, и о человеке, и о человеческой деятельности. Самые элементарные топор, плуг, коса несут в себе знание и о земле, и о пространстве человеческого тела. Так, в топоре сконцентрирована информация о мире дерева и о человеческом теле, т.е. о деятельности человека рубящего.

Человек, овладевая миром культуры, в котором концентрируются колоссальный человеческий опыт, знания о мире и т.д., осваивает образ человеческой жизни. То есть культура от поля до языка, есть колоссальное опосредованное звено между человеком и миром, несущее в себе генетическую матрицу социального бытия человека, человеческого образа существования, человеческого способа жизнедеятельности. Овладевая образом человеческой жизни, человек одновременно формирует себя как человек, т.е. существо, живущее по принципиально иным законам, нежели все живое. Здесь уместен следующий пример. Живое изначально есть живое, но оно может развивать себя как живое только взаимодействуя с миром, только ассимилируя внешний мир. И человек становится человеком, по-человечески осваивая мир. А это возможно через овладение сложнейшим миром культуры, который несет в себе человеческий способ освоения мира. То есть человек не только общается с помощью языка, но и формирует себя как существо говорящее, человек не только трудится, но и формирует себя как существо трудящееся, человек не только мыслит, но и формирует себя как существо мыслящее.

При этом принципиально важно подчеркнуть, что культура есть опосредствующее звено, несущее великую информацию о мире, связывающее человека с реальным миром, но она не есть самодостаточный, абсолютный объект сам по себе. Соха имеет смысл только в том случае, если с ее помощью пашут поле. Как только происходит уход человека в «чистую» культуру, сразу же начинает угасать и культура, потому что она теряет свое прямое предназначение – служить связующим звеном между человеком и миром, Богом. Язык, потерявший свою связь с Богом, угасает.

По большому счету, культура – не цель, и она не может быть самоцелью; культура – это средство, связывающее человека с миром и Богом. И когда она перестает быть этим средством, превращаясь в самоцель, – она вырождается, подобно искусству ради искусства.

Итак, человек отличается от всего живого не только своим устроением, предметом и характером своей деятельности, но и средствами деятельности, каковыми и является мир культуры, в которой аккумулирован опыт практического, душевного и духовного познания мира и практического бытия человека в этом мире.

Следовательно, становится понятным, почему человек одновременно и не формирует себя в воспитании, поскольку он изначально есть человек, и формирует – поскольку в своей деятельности он развивает себя как существо человеческое. При этом деятельность человека сама в себе имеет сложнейшую структуру, состоит из многих видов от труда до молитвы, и каждый вид деятельности несет в себе ту или иную сторону другой деятельности.

Какое же в этом процессе отводится место воспитанию? И нужно ли вообще воспитание? Чтобы понять, какую роль играет воспитание в процессе формирования человека, мы вновь должны проконстатировать основные положения:

1. Человек рождается как человек, как универсальное существо, открытое к любому образу жизни.

2. Человек в процессе своей жизнедеятельности должен освоить человеческий образ жизни, сформировав себя как человека через освоение человеческой культуры.

Чтобы освоить человеческий образ жизни, человек потенциальный должен стать человеком реальным: мыслящим, говорящим, трудящимся и т.д. А это ему и не дано генетически. Каким же способом человек формирует свой образ жизни? Через воспитание.

Как уже говорилось, культура человечества несет в себе механизмы развития человека. А благодаря им становится возможным и создание особых, специальных механизмов, способов формирования человека, т.е. культура несет в себе педагогическое начало, благодаря чему и становится возможным формирование человека в самом широком смысле этого слова. Поэтому воспитание и есть не что иное, как способ освоения человеческого образа жизни, человеческого способа бытия.

Отсюда очевидно, что воспитание несет в себе матрицу развития человека, являясь своеобразным «генетическим кодом» развития человека, вынесенным вовне. При этом воспитание, которое вобрало в себя колоссальный опыт воспитания сотен предшествующих поколений, является частью человеческой культуры, несущей в себе все ее характеристики. Благодаря этому становится возможным процесс, расшифровывающий «геном» человеческой культуры и позволяющий человеку формироваться и развиваться как человеку.

Воспитание начинается буквально с первых дней жизни ребенка. При этом сами механизмы воспитания могут не осознаваться – и чаще всего не осознаются – как специальные педагогические приемы, нередко они осуществляются на бессознательном, не рефлексируемом человеком уровне, особенно в первые годы жизни ребенка, когда идет наиболее интенсивное развитие человека, хотя повседневный язык и фиксирует факт воспитания, «научения»: ребенок научился стоять, ходить, говорить и т.д.

Вместе с тем воспитание чаще всего не выделяется как специально организованная деятельность, как особая сфера жизнедеятельности человека и общества. Специально организованное воспитание в жизни человека начинается через несколько лет после рождения.

Аналогичную ситуацию мы видим в истории воспитания. Воспитание непосредственно вплетено в общество. Смысл воспитания определяется тем, что человек по мере своего взросления все более включается в ту или иную форму человеческой деятельности. Но чем более развивается общество, чем более усложняется культура, тем более расширяется пространство воспитания, и тем более воспитание становится отдельной самостоятельной сферой общества. Собственно, уже в первобытное время появляются специальные институты воспитания, то есть воспитание начинает свое бытие в качестве самостоятельной сферы общества.

Однако еще менее осознается все пространство воспитания. Реально осознается лишь малая часть воспитания, подобно тому, как до сих пор изучается лишь малая часть педагогического сознания, да и то в основном теоретическая часть.

В силу этого понимание воспитания не должно ограничиваться и сводиться только к фактам целенаправленного формирования человека. Воспитание осуществляется в бесконечно широком пространстве, подобно тому как формирование мышления происходит не только тогда, когда человек изучает школьные учебные предметы или науку, но оно происходит в ходе всей его жизни, начиная с рождения. И только в единстве общих и специальных механизмов возможно становление, формирование и развитие человека.

Воспитание есть процесс усвоения человеческой культуры, благодаря которому человек овладевает основным способом отношения к миру – материальному и духовному. То есть человек не просто осваивает культуру, но благодаря культуре он по-человечески осваивает мир. Воспитание и есть тот процесс, который вводит человека в сам способ освоения культуры и через этот процесс выводит человека на освоение мира в его человеческих формах. Если сказать образно, то воспитание есть живая связь, живой мост, связывающий потенциального человека с реальным человеческим началом, реальным человеческим бытием, есть тот «генетический код», через который человек входит в человеческий образ освоения мира через овладение разными формами человеческой культуры.

Таким образом, сущность воспитания состоит в том, что оно есть не просто способ обретения социального опыта, но механизм, развивающий человеческое начало в человеке, связывающий человека с его человеческим бытием; оно есть процесс, в котором и происходит формирование и развитие человека, благодаря освоению им человеческого отношения к миру материальному, миру сущностному и миру духовному. И именно поэтому воспитание является родовой формой деятельности, наряду с другими фундаментальными формами деятельности человека, которую не может заменить никакая другая деятельность. И в силу этого воспитание несет в себе всеобщее, родовое начало, подобно другим формам человеческой деятельности: мышлению, речи, труду и т.п.

Структура воспитания

Приступая к анализу структуры воспитания, мы, прежде всего, должны оговориться, что в последнее время появились работы, в которых обосновывается мысль о необходимости замены категории «воспитание» категорией «образование». Не переходя к изложению истории последней категории, укажем, что это понятие в русском языке, в русской педагогической терминологии отражает все-таки процесс и результат обучения, процесс формирования интеллектуальной сферы человека в учебных учреждениях. Мы не скажем «человек получил домашнее образование», за исключением тех случаев, когда человек по каким-то причинам обучался дома, но говорим «получил семейное воспитание» и т.д.

Естествен вопрос: почему же понятие «образование» обретает сегодня такое широкое применение? Это объясняется тем, что школа уже в XIX веке стала очень значимым социальным институтом, занимая все большее место в жизни общества и отдельного человека. И его роль с каждым годом все возрастает. Закономерно, что в последние два десятка лет, пожалуй, все ведущие страны мира приняли стратегические решения по развитию своих систем образования. И уже в таком принятии решений, независимо от их реального содержания, выражено понимание определяющей роли образования в развитии современного общества.

Конечно, Россия сегодня еще далека от принятия подобного рода решений. Более того, сегодня немало детей России оказалось вне образования. Однако это только издержки больного общества. Выздоровление общества непременно потребует не только восстановления всеобщего среднего – буквально накануне 1 сентября 2007 г. Президент РФ В.В. Путин подписал соответствующий указ, – но и, несомненно, – организации всеобщего высшего образования, разумеется, с известными оговорками: не все люди могут освоить высшее образование.

В том, что понятие «образование» становится доминирующим понятием, сыграло свою роль и то, что современная педагогика в основном изучает только институт школьного образования, в меньшей степени – профессионального, но не воспитание в целом. В этой связи можно обратить внимание на анализ пространства воспитания, которое в настоящее время представлено в педагогической литературе, в том числе и в историко-педагогической. По сути, ни одна статья в российских педагогических энциклопедиях, посвященных воспитанию, не содержит описания и анализа целостной системы воспитания. Мы не можем назвать ни одного учебника педагогики, который бы анализировал воспитание в целом, и даже совокупность всех институтов воспитания. Нет этого описания и в учебниках истории педагогики, в том числе и современных. Фактически вся изучаемая проблематика в них сведена к описанию истории школьного воспитания, то есть образования. Между тем в них фактически не анализируются некоторые основополагающие сферы воспитания в их историческом развитии, в частности семейное, профессиональное. Заметим, что сами историки XIX века видели эту ситуацию и указывали на нее: Л.Н. Модзалевский (344), П. Монро (346), К. Шмидт (569) и др.

В силу вышесказанного основополагающей категорией нашей работы мы выбрали категорию воспитания.

Воспитание, как и любая другая деятельность, имеет свою особую структуру, определяемую ее предназначением. Воспитание по своему исходному предназначению включает человека в человеческую жизнь и поэтому изначально выступает не как форма освоения той или иной всеобщей (трудовой, познав