Скачать

Внешняя политика и экономические связи Японии послевоенного периода

Реферат по Истории

Внешняя политика

и внешнеэкономические связи

Японии послевоенного периода

Санкт-Петербург 2003 г.

Содержание:

I. Внешняя политика послевоенной Японии

1) Внешнеэкономические связи

2) Японо-американские отношения

3) Японо-азиатские отношения

4) Российско-японские отношения

Проблема "северных территорий" в российско-японских отношениях

II. Список использованной литературы

Внешняя политика послевоенной Японии

Характерной чертой внешней политики Японии, не имеющей средств военно-политического воздействия на развитие международных процессов, является ее гибкость и изощренность. Прежде всего, следует отметить наличие двух параллельных внешнеполитических линий, пересекающихся или расходящихся в зависимости от конъюнктуры.

Внешнеэкономические связи

Япония вступила в МВФ в 1952 г. В тот период потолок, определяемый платежным балансом страны, был низким, так что Япония дважды (в 1953 г. и 1957 г.) прибегала к своему праву заимствования (для поддержания платежного баланса) и дважды (в 1962 г. и 1964 г.) заключала с МВФ соглашения о кредитах "stand-by". В процессе переговоров для достижения с МВФ соглашений (о мерах экономической политики), сопровождающих предоставление кредита, между сторонами происходили жесткие дискуссии, но достигнутые соглашения Япония соблюдала неукоснительно.

Также в 1952 г. Япония вступила во Всемирный банк. Первое время ввиду низкого кредитного рейтинга Японии Всемирный банк весьма пассивно относился к предоставлению Японии ссуд. В 1958 г. это отношение переменилось на позитивное, и в первой половине 1960-х годов Япония наряду с Индией была самым крупным заемщиком Всемирного банка. Дискуссии относительно условий кредитования, так же как и на переговорах с МВФ, были весьма жесткими. Однако согласованные условия выполнялись безукоризненно, и были даже случаи, когда Япония готова была досрочно погасить некоторые займы, но наталкивалась на несогласие Всемирного банка. Таким образом, послевоенная Япония избрала в качестве своей стратегической линии сотрудничество с международными финансовыми организациями и всячески укрепляла международное доверие к себе.

Япония очень сильно зависит от внешней торговли. Всё сырьё, которое перерабатывает её промышленность, почти всё топливо, потребляемое в Японии, поступает из-за границы. Но кроме того, Япония ввозит и часть необходимого для неё продовольствия. Чтобы заплатить за всё это, надо много вывозить. А вывозит Япония не так уж много, как это принято считать, - только 13% валового национального продукта. Если по основным экономическим показателям Япония занимает 2-е место в капиталистическом мире, то по величине экспорта - только 3-е. На её долю приходится 18% промышленной продукции развитых капиталистических стран, но лишь 13% их совокупного экспорта.

В результате особых отношений, которые сложились во время американской оккупации, США стали главным торговым партнёром Японии: на США падает 25-30% её внешней торговли. Теперь, когда США стараются сократить ввоз японских товаров и изменить торговый баланс в свою пользу, Япония пытается перестроить направления внешней торговли. В частности, большой интерес она проявляет к российскому рынку.

Экспорт капитала в послевоенный период был небольшим. В начале 80-х гг. по величине заграничных капиталовложений Япония занимает 5-е место. В основном капитал вывозится в виде займов для покупки японских товаров, а в последнее время Япония начала вкладывать капиталы в разработку заграничных источников сырья. Но и иностранные капиталовложения в Японии тоже невелики: в руках иностранцев менее 4% акционерного капитала Японии. Это в несколько раз меньше, чем в любой из европейских стран. И это удивительно, если учесть, что длительный период Япония находилась не только в зависимости от США, но и под её оккупацией. В первые годы после войны американские корпорации не спешили вкладывать капиталы в восстановление хозяйства этой бедной природными ресурсами страны. Японские корпорации встали на ноги без американской помощи. После первых экономических успехов Японии американские бизнесмены заинтересовались этой страной, но Япония уже защитила свою промышленность специальными законами. Впоследствии было объявлено о либерализации - о разрешении иностранным капиталам проникать в ряд отраслей японской промышленности. Но оказалось, что в этих отраслях позиции японских предпринимателей настолько сильны, что иностранцам там делать явно нечего.

Японо-американские отношения

Официальная политика проводится МИДом Японии с учетом международных обязательств Токио и с оглядкой на старшего партнера по Пакту безопасности, и представляет собой среднюю линию между интересами японского капитала и Вашингтона. Неофициальная политика проводится самим крупным японским капиталом в сотрудничестве с Министерством внешней торговли и промышленности (МВТП). МВТП непосредственно обеспечивает удовлетворение потребностей крупного капитала, формулируемых его организациями (Президента крупнейшей из них "Кэйдайрэн" даже называют "финансовым Премьер-министром" Японии). В борьбе "проамериканского" МИДа и "патриотического" МВТП финансовое и численное преимущество не на стороне официальной дипломатии (штат МИДа значительно уступает персоналу японских Торговых Представительств и филиалов компаний за рубежом). Таким образом, оставаясь формально и официально верной Вашингтону, Япония в неофициальном порядке отстаивает свои собственные интересы, далеко не всегда совпадающие с американскими.

Японо-американский Союз за 4 десятилетия своего существования претерпел значительные изменения по духу и букве в сторону повышения в нем роли Японии (лишение США права вмешательства во внутренние дела Японии, акцент на "совместную" ответственность Токио и Вашингтона за безопасность Дальнего Востока, право выхода Японии из Пакта, возвращение ей административных прав на архипелаг Рюкю при сохранении там американского военного присутствия и т. д.) В истории взаимоотношений двух стран неоднократно зафиксированы случаи игнорирования Вашингтоном интересов своего союзника, остающегося все-таки на положении "младшего партнера", однако Токио явно не заинтересован в расторжении Союза. США по прежнему ценны для Японии с экономической точки зрения как крупнейший рынок сбыта японских товаров (к тому же в эпоху "холодной войны" Токио было спокойнее иметь над собой американский "атомный зонтик" от таких соседей, как СССР и КНР). В то же время, Япония по-прежнему ценна для США как единственный крупный союзник на Дальнем Востоке с военно-политической точки зрения.

Глубина и разносторонность японо-американского сотрудничества привели к настолько тесному переплетению их интересов, что позволяют говорить об отношениях асимметричной взаимозависимости двух стран. Статус "младшего партнера" в рамках этой взаимозависимости, с интересами которого Вашингтон не всегда считается, Токио не смущает - в соответствии с конфуцианским принципом "амаэ" старший не может удовлетворить все претензии младших, которые в любом случае обязаны следовать за ним. Можно предположить, что Токио оказывает умеряющее воздействие на США, т. к. в Вашингтоне знают, что торгово-финансовой Японии более импонирует применение несиловых методов борьбы на международной арене.

Японо-азиатские отношения

В первые десятилетия периода Мэйдзи в Японии пользовалась популярностью «теория ухода из Азии», выдвинутая известным просветителем-западником Ю.Фукудзавой. Потом о ней предпочли забыть. Создание сан-францисской системы безопасности, а затем завершение в 1952 г. американской военной оккупации и соответственно периода форсированной американизации поставили правительство перед необходимостью выработки новой стратегии действий Японии в Азии.

Внешняя политика кабинетов С. Ёсиды (1946-1954, с небольшим перерывом в 1947-1948) определялась полной зависимостью от курса США. Дипломатию И. Хатоямы — М. Сигэмицу (1954-1956) можно назвать качанием маятника в противоположную сторону: восстановление дипломатических отношений с СССР и социалистическими странами Восточной Европы, вступление в ООН (при поддержке СССР), расширение торговли с коммунистическим Китаем. Но только политика кабинетов Н. Киси (1957-1960) обозначила реальное возвращение Японии в Азию, начало которому положили исторические визиты премьера в пятнадцать азиатских стран в течение одного только 1957 г.

Именно в это время широкое распространение получает формула «Япония — часть Азии». Активизация японской дипломатии в регионе нравилась не всем, особенно с учетом того, что правительство возглавлял бывший «военный преступник категории "А"», один из организаторов «экономического чуда» Маньчжоу-го в 30-е годы, а затем и системы военной экономики в самой Японии. Позиция Киси в отношении США отличалась большей самостоятельностью, чем Ёсиды, но недавно опубликованные материалы однозначно свидетельствуют, что он не только действовал с одобрения Вашингтона, но и непосредственно получал деньги от ЦРУ, в том числе на проведение своих избирательных кампаний. Обстоятельства переменились, особенно с началом складывания в Азии «третьей силы», обозначившимся на Бандунгской конференции 1955 г., что и вынудило американскую дипломатию к более гибкому курсу в регионе. Ее основной целью стало не допустить дальнейшее распространение влияния СССР и коммунизма в Азии. В достижении этой цели Соединенные Штаты получили надежного помощника в лице Японии.

Перед Японией стояла еще одна важная задача: радикально исправить свой «имидж» в странах Азии, ущерб которому нанесла не только ее политика военных лет, но и последующие ответные меры победителей. Не снимая с Японии, точнее с японской армии и администрации, ответственности за совершенные ими в Азии преступления, напомним, что в годы войны добрая половина руководителей национально-освободительных движений в этих странах была на стороне Японии, в том числе такие лидеры, как Субхас Чандра Бос в Индии, Ба Мо в Бирме и Сукарно в Индонезии, а кроме того, японцы пытались привлечь на свою сторону также Д. Неру и У. Ну. Этот круг проблем также исследован достаточно хорошо. Нельзя не признать, что симпатии значительной части населения азиатских стран были на стороне Японии, которая, в силу имперских и колониалистских амбиций, не оправдала возлагавшихся на нее надежд, в частности, так и не предоставив полной независимости Индонезии. Послевоенная независимость Индонезии, Индии, Бирмы, Филиппин — дело рук бывших владельцев этих колоний, но это был вынужденный шаг, а не жест доброй воли: «хорошие» победители не могли безнаказанно лишить народы того, пусть и немногого, что им уже дали «плохие» японцы.

Антияпонские настроения стали насаждаться в регионе пропагандой союзников уже во время войны, но по-настоящему они укоренились только в Южной Корее и на Филиппинах. Остальные страны, прежде всего Юго-Восточной Азии (образовавшие в 1965 г. АСЕАН), по-прежнему относились к Японии с некоторым недоверием, но предпочитали ее присутствие влиянию США и тем более СССР. Япония в свою очередь стала их главным торговым партнером и инвестором, и оказывала им значительную помощь: от компенсаций первого послевоенного десятилетия (которые во многом и заложили основу экономики этих стран!) до впечатляющей экономической помощи в наши дни.

В самой Японии первые десять-пятнадцать послевоенных лет были ознаменованы распространением представлений об ответственности только ее одной за войну на Тихом океане, в том числе в отношении азиатских стран. Постепенно в историографии, а затем в популярной литературе, беллетристике и массовом сознании появляются более сбалансированные представления о характере войны и отношениях Японии и азиатских народов, а также частично возрождаются идеи паназиатизма. Естественно, они возродились в совершенно ином качестве, с новой расстановкой акцентов. Главное внимание обращалось на историческое, духовное, культурное и цивилизационное единство народов Азии, прежде всего Индии, Китая и Японии. Об этом еще до войны многократно говорили и писали идеологи паназиатизма С. Окава, К. Мити и М. Рояма. Новый расцвет в Японии переживают исследования истории и культуры Азии и Дальнего Востока, понимаемой и трактуемой как единое целое.

Распространение таких воззрений, безусловно, отражало как изменение общей ситуации в Азии, так и начавшееся изживание американизации и ее последствий. Можно сказать, что с началом периода высоких темпов экономического роста японцы смогли задуматься не только о «хлебе насущном», но и о «душе». Поиск «души» привел часть из них (меньшинство) к призывам не только политически и экономически стать частью «свободного мира», но и раствориться в нем культурно и цивилизационно. Правда, здесь они очень быстро столкнулись с принципиальной проблемой выбора ориентиров: собственно американская цивилизация ничего не могла дать в культурном и духовном отношении, особенно стране с древними и глубокими традициями, а культурное наследие Европы Япония не переставала усваивать с первых лет Мэйдзи (можно привести пример послевоенной моды на французский экзистенциализм, а также на Бердяева и Шестова как его предшественников). Кроме того, Япония уже не чувствовала себя только «акцептором» в области духовной культуры: мировое признание книг Я. Кавабаты, лауреата Нобелевской премии по литературе 1968 г., и Ю. Мисимы, неоднократного претендента на ту же премию, распространение идей дзэн-буддизма, десятки переводов книг Д. Судзуки, а затем и главы «киотоской школы» К. Нисиды говорили сами за себя. В результате в 60-е годы Япония стала постепенно обращаться к своим «корням», вполне естественно находя их в Азии. В качестве частного, но вполне характерного примера можно привести «духовную реабилитацию» С. Окавы, философа, политика и «военного преступника»: ему было воздано должное как исследователю классической индийской и исламской философии, историку религии и переводчику Корана, а затем как пропагандисту единой Азии и только много позже как борцу против «белого империализма». В Японии все чаще и чаще проводились международные конференции по проблемам Азии (от древности до современности), постоянно увеличивалось количество исследовательских центров и изданий, специализирующихся на этой проблематике. Необходимо отметить подлинно интернационалистский характер этого процесса: толки о возрождении национализма в послевоенной Японии вообще были результатом непонимания или преувеличения, сознательно или бессознательно допускавшихся пропагандой ее бывших противников в войне.

Духовный и культурный поворот Японии к Азии зримо, т.е. в международном масштабе, обозначился с началом 70-х годов, хотя ему и предшествовали многие годы подготовительной работы. Способствовала этому и внешняя политика Р. Никсона, который, по верному замечанию М. Носова, пытался «покончить с психологической зависимостью Японии от США, заставить ее принимать самостоятельные решения и поставить отношения между двумя странами на уровень более равных и обычных отношений между союзниками». Определенный успех этого (впрочем, больше психологический, чем политический и тем более дипломатический) в 70-е и особенно 80-е годы породил, в частности, феномен «теории (уникальности) японцев» и «теории японской культуры», некоторые апологеты которых, не ограничиваясь постулированием уникальности японской цивилизации (основанной на рисосеянии!), утверждали, что даже мозг японцев действует по-иному, нежели у других народов. Книга главного пропагандиста этой «теории» Т. Цуноды «Мозг японца» была немедленно издана в Токио по-английски, но за пределами Японии ее встретили в лучшем случае иронически. Более осторожные адепты подобных теорий (вроде К. Мацумото) предпочитают говорить об уникальности «дальневосточной» или даже шире — «азиатской» цивилизации, противопоставляя ее прежде всего миру «белых», будь то Европа или Америка.

Характерной чертой «азиатизации» Японии 80 — 90-х годов является колоссальный приток в страну иностранцев именно из этих стран, прежде всего Кореи, Таиланда и Филиппин, а в последнее время из КНР. Именно за их счет так увеличилось количество проживающих в Японии иностранцев в целом: почти на 50% с 1985 по 1992 г. А количество студентов-иностранцев, обучающихся в Японии, за этот же период возросло в три раза. Правительство активно поощряет приезд в Японию ученых, студентов и стажеров прежде всего из азиатских стран, отдавая им предпочтение перед жителями Европы и даже США, например при получении грантов или поступлении на магистерский и докторский курсы в университеты, по крайней мере в государственные. Япония активно привлекает специалистов из этих стран, особенно молодых, тем самым демонстрируя добрую волю быть если не «старшим братом», то заботливым партнером и искренним другом. В то же время по крайней мере у части будущей элиты Азии формируются дружественные настроения к Японии, опыт которой там изучают и ценят. Однако не секрет, что значительная часть граждан этих стран приезжает в Японию не за знаниями, а на заработки. Это дешевая рабочая сила, согласная практически на любую работу, составляет немалую конкуренцию местной, а наниматели (особенно из криминальных и полукриминальных структур) в погоне за прибылью нередко сами нарушают законодательство или снисходительно относятся к его нарушениям теми, кого они берут на работу. Несмотря на известную снисходительность властей к иммигрантам из Азии, к ним периодически применяются довольно жесткие меры, как правило, сводящиеся к депортации. Ежегодно публикуемая статистика депортации иностранцев из Японии на протяжении уже многих лет показывает одни и те же тенденции. Во-первых, абсолютное большинство депортируемых — граждане азиатских стран (без особой спецификации, очевидно, по дипломатическим причинам). Во-вторых, столь же явное большинство депортируется за нарушение законов о труде и несоблюдение визового режима (например, наем на постоянную работу без так называемой «рабочей визы» или пребывание в стране с просроченной визой).

Ориентацию Японии на молодежь азиатских стран трудно не признать удачно выбранной. Нынешние двадцати- тридцатилетние уже не воспринимают всерьез рассказы своих дедов о войне и о «японских зверствах», но зато сами они хорошо помнят серию демонстративных извинений премьер-министров М. Хосокавы и Т. Мураямы в 1993-1995 гг. перед правительствами ряда стран Азии за действия Японии во время войны. Они могут сами приехать в Японию, поучиться здесь (на деньги японских налогоплательщиков), посмотреть своими глазами, как обстоят дела в этой стране. По крайней мере, студенты, аспиранты и стажеры из стран Азии встречают в целом сердечное отношение японцев, иногда прохладно-корректное, как, впрочем, и любые другие иностранцы, и почти никогда не сталкиваются с проявлениями недоброжелательства (исключение могут составлять корейцы, но это особая, до сих пор актуальная и болезненная тема).

Российско-японские отношения

Отсутствие подписи советского представителя под Сан-Францисским мирным Договором с Японией наложило неблагоприятный отпечаток на дальнейшее развитие отношений между Москвой и Токио. Тем не менее, экономические потребности Японии и ее стремление к повышению своей самостоятельности на международной арене и ослаблению чрезмерной односторонней ориентации на Вашингтон обусловили налаживание советско-японских отношений с сер. 50 гг. В 1956 г. в результате визита Премьер-министра Хатояма в Москву была подписана советско-японская Декларация. Она предусматривала восстановление дипломатических отношений между двумя странами, урегулирование столь важного для Японии вопроса об условиях рыболовного промысла, согласие Москвы на прием Японии в ООН, "передачу" Японии, после подписания Мирного договора между Москвой и Токио, островов Малой Курильской гряды Хабомаи и Шикотана. Декларация 1956 г. повышала самостоятельность Японии в мировой политике и превращала ее в равноправного члена мирового Сообщества, что вызвало неудовольствие Вашингтона. Под его давлением следующее Правительство Киси саботировало подготовку и подписание советско-японского Мирного договора, и в то же время форсировало модернизацию японо-американского Пакта безопасности в новой редакции 1960 г., предусматривающей сохранение американского военного присутствия на японской территории еще минимум на 10 лет. В связи с этим в Заявлении Советского Правительства, сделанном в 1960 г., передача Японии островов Хабомаи и Шикотан обуславливалась предварительным выполнением Токио двух условий: подписанием Мирного договора и выводом иностранных (т. е. американских) войск с ее территории. С тех пор политические отношения между Москвой и Токио были отравлены не только отсутствием Мирного договора и военным присутствием США в Японии, но и проблемой "северных территорий", на "возвращении" которых настаивает японская сторона. Неурегулированность политических отношений между двумя странами не всегда сказывалась на экономических связях между ними (в значительной степени благодаря параллельной "неофициальной" политике деловых кругов Японии, игнорировавших недовольство Вашингтона по этому поводу). В развитии экономического сотрудничества между двумя странами были заинтересованы не связанные с американским рынком фракции японского капитала, рыболовные круги и левонастроенная общественность. Сказывалось также и стремление Токио к диверсификации источников сырья: были заключены официальные Генеральные многолетние Соглашения на разработку угольных, лесных и рудных ресурсов Сибири с участием японского капитала. Однако ряд перспективных проектов был торпедирован по политическим причинам: проект нефтепровода Тюмень-Находка был похоронен под давлением Пекина, проект снабжения Японии электроэнергией с мощных ТЭС на Сахалине встретил противодействие со стороны УНО, посчитавшего его угрожающим национальной безопасности. Одной из главных целей строительства БАМа было расширение транспортировки сырья из Сибири в Японию, однако за годы его постройки из-за повышения мировых цен на сырье Япония перестроила свою промышленность на малосырьевые технологии. В условиях неурегулированности политических проблем между двумя странами, могущественная проамериканская буржуазия при поддержке Вашингтона препятствовала укреплению просоветского бизнеса. С обострением советско-американских отношений на рубеже 70-80 гг. Япония пошла на целенаправленное свертывание экономического сотрудничества с СССР и потеряла ведущее место в торговле Москвы с капиталистическими странами. Самым тяжелым годом в отношениях двух стран был 1977 г., когда СССР вслед за четырьмя десятками других государств ввел 200-мильную экономическую зону территориальных вод вдоль своего побережья. Япония, первая рыболовная держава планеты (1,1% ее ВНП), потеряла возможность бесплатного лова в этой зоне около 1 млн. тонн рыбы. Однако проблема для Японии осложнялась тем, что признание советской экономической зоны вокруг Южнокурильских "северных территорий" на практике означала бы и признание с ее стороны принадлежности этих островов Советскому Союзу. Поэтому все политические силы Японии, от неофашистов до коммунистов, объединились в борьбе за эти территории. В результате сложных дипломатических маневров, имевших целью "сохранение лица", Токио пошел на заключение рыболовной Конвенции 1977 г., согласно которой японские рыбаки, вылавливавшие ранее в 200-мильной зоне вокруг советского побережья 1,7 млн. тонн рыбы бесплатно, отныне получали право вылова 0,7 млн. тонн за оплату. Условия конвенции способствовали сохранению и воспроизводству рыбных ресурсов в дальневосточных водах. С распадом СССР Российское Правительство возлагало определенные надежды на экономическую поддержку курса на реформы со стороны Японии. Симпатизируя в принципе рыночным преобразованиям в России, Токио в свою очередь ожидал от Москвы территориально-политических уступок (возвращения "северных территорий") и благоприятного для бизнеса инвестиционного климата. Поскольку ни одно из этих пожеланий японской стороны не выполнено, политические отношения двух стран остаются сдержанными, а экономические связи явно не соответствующими возможному потенциалу сотрудничества

Проблема "северных территорий" в российско-японских отношениях

Корни возникновения проблемы "северных территорий" (островов Итуруп, Кунашир, Хабомаи, Шикотан с общей площадью 4946 кв. км) лежат в агрессивной политике милитаристской Японии в ХХ в. Русско-японские договоры 1855 г. и 1875 г., признавшие сначала южные, а затем и северокурильские острова принадлежащими Японии, обязывали последнюю развивать дружественные отношения с Россией. Однако Токио использовал владение указанными островами для агрессии против России и захвата Ю. Сахалина. В результате насильственный Портсмутский мир перечеркнул договоры 1855, 1875 гг. как аргумент в пользу принадлежности Курил современной Японии. В соответствии с Ялтинскими соглашениями Курильские острова и Южный Сахалин наряду с другими правами России, попранными милитаристской Японией, возвращались Советскому Союзу. Японская капитуляция в 1945 г. на условиях Потсдамской Декларации ограничивала территорию этой страны четырьмя крупнейшими японскими островами. По Сан-Францисскому Мирному договору Япония признала Курилы ей не принадлежащими. Принадлежность островов России, не подписавшей этого договора, обусловлена предыдущими Ялтинскими соглашениями. Таким образом, с точки зрения международного права Токио на острова претендовать не может. Однако проблема возникла в условиях "холодной войны", и ее отцовство принадлежит Вашингтону.

США была невыгодна нормализация советско-японских отношений после 1951 г., т. к. она ставила под вопрос необходимость и целесообразность американского военного присутствия в Японии. Поэтому Вашингтоном был предпринят ряд мер по торпедированию этой нормализации: сенатом США при ратификации Сан-Францисского договора была принята специальная резолюция, что "ничто в этом Договоре" не может истолковываться в пользу СССР (т. е., Ю. Сахалин, Курилы). Во время советско-японских переговоров в Москве 1956 г. Вашингтон сделал все возможное для их срыва: в ноте госдепартамента Токио говорилось, что США рассматривают Малые Курилы (Хабомаи и Шикотан) как геологическую часть японского острова Хоккайдо, а южные острова Большой Курильской гряды как часть Японии. При этом США угрожали Токио не возвращать Окинаву Японии, если последняя откажется от требования к Москве "вернуть" 4 острова Курильской гряды. Таким образом, США сорвали в 1956 г. возможность окончательного советско-японского урегулирования, а Токио не получил Хабомаи и Шикотан в качестве "платы" Москвы за это урегулирование. Такому исходу были рады проамериканские силы в Японии, опасавшиеся ухода войск США из своей страны, что оставило бы их один на один с сильным левым движением.

Сначала инспирированная Вашингтоном проблема возвращения островов не имела широкой поддержки в Японии (будущий Премьер-министр страны от ЛДП Исибаси даже назвал шумиху вокруг этого вопроса "пусканием пыли в глаза"). Однако со временем проблема "северных территорий" из внешнеполитической превратилась во внутриполитическую: теряющая постепенно, но неуклонно свой электорат правящая ЛДП использует проблему восстановления "территориальной целостности" страны для повышения своего авторитета в условиях роста японского национализма в период экономического бума. Другие партии были вынуждены также прибегнуть к этой разновидности избирательной борьбы (КПЯ подобным образом демонстрировала свой "национальный" характер и независимость от КПСС). Таким образом, сложился общенациональный политический консенсус по вопросу об островах, независимо от партийной принадлежности. До начала 70 гг. острие японского растущего национализма было направлено в две противоположные стороны - против СССР по курильскому вопросу, и против США за возвращение Японии административных прав на архипелаг Рюкю. В 1973 г., увязав это с сохранением Пакта безопасности и более активным участием в нем Токио, Вашингтон вернул Окинаву Японии (при этом США ничего не потеряли, кроме забот о социально-экономическом развитии Окинавы, потерявшей свое прежнее военно-стратегическое значение "непотопляемого авианосца" США с развитием ракетных средств доставки ядерного оружия). С политико-психологической точки зрения американская дипломатия этим шагом создала впечатление, что Вашингтон идет навстречу японскому национализму, а Москва этого делать не желает. В результате происходит концентрация японского национализма на проблеме "северных территорий", на СССР, а затем на России.

Список использованной литературы:

1. Сайт www.history.kemsu.ru - статья "Послевоенное регулирование в оккупированной Японии"

2. Сайт www.japantoday.ru:

А) статья "Роль государства в послевоенном экономическом развитии Японии " (Косукэ Накахира)

Б) статья "Три интернационализации Японии" (В. Молодяков)