Скачать

Виды психосоциальной помощи при работе с ВИЧ-инфицированными

В последнее время учёными доказано, что здоровье только в 7-8% случаев зависит от здравоохранения, более же чем наполовину – от образа жизни людей. По материалам Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ), здоровье населения определяется в основном:

- образом жизни (на 50 %);

- неблагоприятным воздействием среды обитания (до 20 % совокупности факторов);

- наследственностью (20 %);

- качеством медико-санитарной помощи (10 %).

А раз так, то должна всемерно возрастать роль каждого человека в борьбе за собственное здоровье, более того, необходимо, чтобы это стало по-настоящему престижным делом. И тут нужен механизм не только морального, но и социально-экономического стимулирования здорового образа жизни.

В последние два десятилетия в социальной психологии возрос интерес к проблематике здоровья и болезни, появилась новая область исследований - психология здоровья (Майерс, 1997; Хьюстон, Штребе, Стефенсон, 2001). Это обусловлено тем, что проблемы, связанные со здоровьем и болезнью, считавшиеся традиционно уделом медицины, получают новое наполнение. Эта сфера становится привлекательной для социальных психологов, так как социально-психологическое знание оказывается необходимым для объяснения феноменов и действия механизмов, связанных с практикой здорового поведения, пропагандой здорового образа жизни, адаптацией к стрессу, разработкой стратегий совладающего поведения, с эффективностью кампаний против табакокурения, употребления наркотиков и др.

Особое внимание социальные психологи уделяют проблемам СПИДа. Из «экзотической» болезни наркоманов и гомосексуалистов СПИД превратился в смертельную угрозу человечеству, ежедневную боль десятков и сотен тысяч людей. Ежегодно число больных СПИДом во многих странах удваивается, каждый второй больной в течение года умирает.

Данные Всемирной организации здравоохранения за 1999 год показывают, что эпидемия СПИД распространяется во многих частях мира гораздо быстрее, чем предполагалось ранее, и, прежде всего, за счет включения в эпидемиологический процесс шприцевых наркоманов. С 1983 года от СПИДа умерло более 18,8 млн. человек, включая 2,8 млн. в 1999 году.

За период с 1996 по 1999 год наблюдается астрономический рост числа ВИЧ-инфицированных в Восточной Европе, которое за последний год увеличилось с 420000 до 700000 случаев.

Анализ эпидемического процесса ВИЧ-инфекции в республиках Украина, Беларусь, Российской Федерации свидетельствует о росте числа ВИЧ-инфицированных за счет внутривенного использования наркотических веществ. Зависимость от наркотиков и постоянная необходимость получения средств для их приобретения вынуждает женщин-наркоманок заниматься проституцией, что способствует дальнейшему распространению ВИЧ-инфекции половым путем среди всех групп населения.

Развитие эпидемии ВИЧ-инфекции поставило общество перед совершенно новой проблемой увеличения количества ВИЧ-инфицированных беременных женщин, детей и подростков.

В период с 01.01.87 г. По 04.06.2001 г. В Российской Федерации были выявлены 122212 случаев ВИЧ-инфекции, в том числе за 2000 год — 56600 ВИЧ-инфицированных, за 5 месяцев 2001 года — 39368 новых случаев ВИЧ-инфекции.

В 2000 году показатель выявляемости ВИЧ-инфекции среди лиц, употребляющих наркотики внутривенным путем, составил 4534,7 на 100 тыс. населения, что в 3 раза больше аналогичного показателя итогов 1999 года. В 3 раза по сравнению с 1999 годом выросли показатели выявляемости ВИЧ-инфекции среди доноров крови, в 2,4 раза — среди беременных женщин.

В предупреждении СПИДа особое значение имеет здоровый образ жизни. Здоровая семья – ячейка здорового общества. Борьба с половой распущенностью, проституцией, наркоманией – ведущие меры в профилактике СПИДа.

Особо заметной становится роль социальной психологии в борьбе с новой болезнью, поразившей на рубеже столетий мир и в значительной степени изменившей его.

Полученные результаты исследований отечественных ученых Власовой Е.В., Андреевой Г.М., Донцова А.И.— одна из первых попыток социально- психологического осмысления проблем, связанных с двумя самыми тяжелейшими заболеваниями конца ХХ — начала ХХ в. Они демонстрируют необходимость проведения социально-психологических исследований в области психологии здоровья. Проследив то, как на протяжении веков изменялось отношение к здоровью и болезни, как трансформировалось содержание этих понятий, становится ясным превращение изучаемой сферы в неотъемлемую часть социальной жизни, а значит, не только в предмет социально-психологических исследований, но и в область практического вмешательства социальной психологии в жизнь общества.

Всё выше изложенное предопределило выбор темы исследования, проблема которого формулируется следующим образом: психосоциальная помощь при работе с ВИЧ-инфицированными.

Цель исследования предполагает проанализировать виды психосоциальной помощи при работе с ВИЧ-инфицированными.

Объектом исследования являются ВИЧ-инфицированные.

Предмет исследования – особенности психосоциальной помощи при работе с ВИЧ-инфицированными.

Задачи исследования:

- проанализируем спектр проблем современности, связанных со здоровьем человека;

- определим СПИД как болезнь, выступающую в контексте глобальных проблем человечества;

- проанализируем современные исследования по проблеме СПИДа в социальной психологии и социальной медицине;

- рассмотрим психосоциальную помощь при работе с ВИЧ-инфицированными в Российской Федерации и за рубежом.

Гипотеза исследования предполагает, что психосоциальная помощь при работе с ВИЧ-инфицированными в России развита недостаточно, что связано с тяжелым экономическим положением и неизученностью проблемы.

Методом исследования явился анализ научно-методологической литературы по проблеме исследования.

Практическая значимость исследования заключается в нахождении путей совершенствования психосоциальной помощи при работе с ВИЧ-инфицированными.

Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы (51 источник).

ГЛАВА 1. ПСИХОЛОГИЯ ЗДОРОВЬЯ В XX ВЕКЕ

1.1 Спектр проблем здоровья человечества в современном мире

Здоровье является своего рода ценностью, возможностью для человека быть включенным в общество, действовать в нем. Болезнь также можно рассматривать как некоторую «ценность»: будучи показателем условий жизни и представлений о человеке и его правах, она подчеркивает значимость здоровья индивида и обнажает характер его отношений с обществом. И болезнь, и здоровье являются формами социальной реальности (26, 33).

Возникновение новой области исследований было ознаменовано появлением в 1979 г. первого учебника по психологии здоровья, разработкой первых образовательных программ в американских университетах, а также созданием отделения психологии здоровья в Американской психологической ассоциации. В это же время в Европе начали проводиться первые эмпирические исследования, направленные на изучение представлений о здоровье и болезни (Herzlich, 1973; Salovey at al., 1998). В отечественной социальной психологии эта область знания только сейчас начинает развиваться, но уже становится достаточно привлекательной: с одной стороны, она вызывает интерес исследователей (и здесь появляются первые работы по изучению представлений о болезни на примере рака и СПИДа) (Кон, 1998), с другой — эта проблематика находит отражение в курсах лекций, предлагающих различные концептуальные схемы для профилактики болезни. Отвечая на запросы практики в области здоровья, социальная психология столкнулась с новой задачей, согласно которой важным становится не столько излечение от болезни, сколько ее избегание; ключевым пунктом в этих условиях является пропаганда превентивного поведения. Пока данная область представлена преимущественно эмпирическими работами, требующими новых теоретических обобщений, поскольку полученные данные не укладываются в имеющиеся теоретические разработки. Такая ситуация, вероятно, объясняется актуальностью социального запроса, ориентирующего исследования на решение конкретных задач и сугубо прикладных проблем.

Чтобы обозначить социальное значение вопросов, связанных со здоровьем и болезнью, необходимо рассмотреть существующие концептуальные рамки изучения этой тематики и проанализировать не которые конкретные исследования. Прежде всего, следует выделить работу французских исследовательниц К. Эрзлиш и Ж. Пьеро об исторических перспективах изучения здоровья и болезни (Herzlich, Pierrot, 1987). В ней показано, как на протяжении веков менялось не только отношение к болезням и больным, но и значение самих понятий здоровье и болезнь. Каждая эпоха характеризуется какой-то определенной болезнью, которая не только уносила сотни тысяч жизней, но неизбежно оставляла след в обществе. Хотя многие из этих болезней давно исчезли, в памяти поколений до сих пор хранятся образы, так или иначе связанные с эпидемиями чумы, холеры, проказы, которые наибольшее распространение имели в эпоху Средневековья. Несмотря на явные различия в симптоматике и картине протекания, этим болезням были присущи сходные черты: во-первых, большая численность погибших, так как люди умирали целыми семьями, хозяйствами и даже провинциями; во-вторых, смерть была неизбежной, реальной (как в случае чумы) или долгой и символической (как в случае проказы), когда больной оказывался в изоляции, отделенным от общества, что становилось его социальной «смертью» (ibid) (10, 56).

И хотя на смену чуме пришли другие болезни, также унесшие много жизней, масштабы их протекания и последствия были не столь ужасными, чтобы претендовать на «символ» своего времени. С исчезновением одних болезней и возникновением других менялась их роль в обществе. В ХХ в. значительное влияние на представления о болезни в целом оказал туберкулез. Именно в связи с его распространением фигура больного становится социальным феноменом. До этого времени было известно преимущественно о мерах, «коллективных защитах предпринимавшихся обществом в отношении больных, но не об их переживаниях. Теперь же источником информации о больных становится их личная переписка, дневники, позволяющие проследить не только развитие болезни, но и узнать о чувствах больных. Изменение положения больных туберкулезом в обществе связано с тем, что больной умирал «индивидуально» и не так стремительно, как это было, например, в период эпидемий чумы, т.е. времени, отпущенного болезнью, хватало на то, чтобы сформировать новую идентичность и быть воспринятым в обществе в этом качестве (5, 23).

До начала ХХ в. единственным оружием против туберкулеза считались диета и свежий воздух, особая роль приписывалась пребыванию в сухом и теплом климате: для оздоровления больные отправлялись на юг. Пребывание в санаториях придавало им особый статус в обществе, становилось их способом жизни, задавало новую идентичность, являясь своего рода отметиной, «читаемой» остальными. В отличие от больных проказой, которых помешали в лепрозории (а это оказывалось окончанием их социальной жизни), больных туберкулезом не изолировали от общества. Они могли встречаться со своими друзьями и родными, даже уезжать из санаториев.

Если здоровье связывается с благополучием, удачей, способностью работать, то болезнь ассоциируется с неспособностью работать и необходимостью лечиться. Другими словами, болезнь задавала положение человека в обществе. В отношении туберкулеза использовалась двойная мораль: с одной стороны, эта болезнь романтизировалась, считалась символом изящества и изысканности, ибо среди тех, кого она поразила, было много известных людей (Кафка, Чехов, Элюар), больным приписывались какие-то особые характеристики - чувственность, страстность, склонность к творчеству, что позволяло считать туберкулез «болезнью артистов»; формировалось убеждение, что туберкулез делает людей более интересными и печальными. С другой стороны, эта болезнь воспринималась как наказание, связанное с ее распространением среди бедных слоев населения, в частности, среди рабочего класса, опасного для общества склонностью, как к революциям (!), так и к эпидемиям.

В целом же болезни воспринимались в обществе в течение долгого времени как указание на зло, и хотя к ХIХ в. такое отношение к ним перестало быть типичным, сохранились некоторые исключения. К ним, прежде всего, относился сифилис — болезнь, ставшая синонимом вульгарности, чего-то «ужасного» и «отвратительного», окруженная моральным осуждением и ассоциирующаяся с отступлением от заповедей Бога. В дискурсе того времени присутствовала триада, угрожающая обществу: туберкулез, алкоголизм и сифилис. Первая болезнь соответствовала символу смерти, вторая связывалась с имиджем «опасных» людей, третья - с биологической и социальной опасностью. С прогрессом научного знания в значительной степени изменилось представление о сифилисе и больных этой болезнью, но пугающие образы по-прежнему встречаются на уровне обыденного сознания, хотя и в трансформированном виде. Сегодня заболевание сифилисом связывается с проблемой гомосексуализма и потому интерпретируется не столько как биологическая, сколько как социальная угроза, ассоциированная с нарушением норм общества (ibid).

Другая болезнь, которая воспринималась как символ смерти вплоть до распространения СПИДа в начале 80-х годов, - рак. Он появился в тот момент, когда другие болезни оказались не столь распространенными, не столь «сильными». До открытия в 1872 г. бактериальной формы туберкулеза рак и туберкулез воспринимались как одно и то же заболевание. Обе болезни имели большое количество метафорических описаний; что касается рака, то он изначально описывался как что-то разъедающее, поглощающее медленно и тайно. Его связывали с негативным поведением homo economicus в XX в., с репрессией энергии, с экологической катастрофой, с жизнью в стрессе. Причины этой болезни приписывались изобилию в богатых странах (3, 45).

Характерным при описании рака было установление его связи со стигмой. Этот древнегреческий термин указывает на знак или отметину, вырезанную или выжженную на теле человека и характеризующую его как «дефектного» в моральном плане. Возможно, что ассоциация с каким-то физическим дефектом восходит к эпохе эпидемий, когда болезнь считалась видимой и «читаемой» на теле (например, считалось, что при холере тело должно «позеленеть и распасться»). Позже, когда болезни перестали оставлять отметины на теле, представление о стигме трансформировалось: болезнь стала Скорее знаком социального статуса. Стигматизированного человека нужно избегать, так как он может принадлежать к асоциальной группе, и его социальная идентичность ставит под сомнение его человеческую природу. Иными словами, стигма определяет, как к этому человеку относятся другие, как его оценивают (Goffman, 1963).

Таким образом, с исчезновением болезней и с открытием способов их излечения менялось отношение к ним, они переставали быть символом смерти, беспомощности человека, для апелляции к мифам не оставалось места, хотя следы их можно обнаружить и сегодня. Так, символом Амстердама являются три креста, обозначающих три беды этого города: наводнения, пожары и чуму. А в русском языке такие слова, как «зараза», «язва», «холера», используются в качестве бранных (Ожегов, 1990; Даль, 1994) (31, 44). Образы исчезнувших заболеваний употребляются в качестве метафоры для обозначения другой, еще неизвестной болезни. Например, туберкулез был назван «белой чумой», сифилис — «французской оспой», а СПИД в начале своего распространения получил название «чумы геев», «чумы ХХ века». Суть этих метафор — в апелляции к известной болезни при определении новой, что делает ее более понятной.

Говоря о социальном значении болезни, стоит подчеркнуть, что на протяжении веков для выяснения вопроса о причинах заболеваний привлекалось не только медицинское знание. Спектр факторов, предлагавшихся в качестве потенциальных причин болезней, был достаточно широким: воздух, климат, время года, затмение солнца, землетрясения, ураганы, грозы, падения звезд, появление комет, пища и пр. Как уже отмечалось, в ряде случаев болезнь рассматривалась как Божья кара, отголоски чего можно встретить и в настоящее время. В отличие от заболевания тифом или холерой, когда заболевший не задает себе вопрос: «Почему я?», — при заболевании раком очень часто можно услышать недоумение больных, как это они, будучи «хорошими», заболели такой ужасной болезнью. Психологический механизм возникновения такого вопроса объяснен в социальной психологии с точки зрения «веры в справедливый мир», согласно которой человек должен получать по заслугам, т.е. без вины не может быть наказан (Андреева, 2000).

Другой социально-психологический механизм включается, когда в качестве источника болезней рассматривается аутгруппа. Так, в средние века в случае повторяющихся эпидемий чумы подозрение в распространении болезни падало на евреев, и как следствие этого вспышки чумы сопровождались массовыми убийствами (Sontag, 1983). Не случайно сифилис называли «французской оспой» англичане, «немецкой холерой» - французы, «неапольской болезнью» - флорентийцы. Рассмотрение аутгруппы как причины болезней характерно и для современного мира: в случае СПИДа в качестве источника вируса нередко рассматриваются маргинальные по отношению к морали группы: геи, наркоманы и проститутки. Такое приписывание выполняет, с одной стороны, функцию защиты собственной группы, а с другой - позволяет сохранить неизменным практикуемое поведение. Согласно психоаналитической трактовке, локализация угрозы в аутгруппе является способом проекции на других той части «Я» (self), которую индивид не желает иметь, от которой хочет избавиться (Joffe, 1996).

Указанные факторы не могли дать удовлетворительных объяснений, почему возникают болезни, однако со временем успехи медицины позволили обозначить некоторые причины: наследственность, характерологические особенности, а также условия труда, стиль жизни в больших городах, провоцирующий неблагоприятные психические и эмоциональные состояния. Многие из этих причин рассматриваются сегодня для объяснения заболеваний раком, сердечнососудистыми расстройствами. На уровне обыденного сознания в современную эпоху именно общество выступает одним из источников болезней: высокий темп жизни, стрессы, загрязнение окружающей среды, враждебность и агрессивность мегаполисов. Общество оказывается само агрессором, ибо жизнь в нем ненатуральна и опасна и негативно влияет на изначально здорового индивида. Подобные выводы свидетельству ют о необходимости анализа таких явлений, как болезни и здоровье.

В этой связи уместно обозначить теоретические подходы, которые может предложить социальная психология для разработки этой проблематики. В ряде работ называются три основных направления, по которым осуществляется «вклад» социальной психологии в изучаемую проблематику: использование некоторых традиционных социально-психологических теорий; создание моделей для разрешения проблем данной сферы; проведение серии эмпирических исследований (37, 18).

Среди социально-психологических теорий, принимаемых на вооружение психологией здоровья, можно выделить три: теорию аттитюдов, атрибутивные теории, теорию социального сравнения.

В рамках теории аттитюдов особенно значимо положение о связи аттитюдов и поведения. Теория рационального действия А. Айзена и М. Фишбайна связывает убеждения человека в отношении здоровья и здоровое поведение. Основными понятиями здесь являются: поведенческая интенция (готовность) осуществить то или иное поведение, аттитюд относительно последствий действия с их оценкой, воспринимаемые нормы, касающиеся поддержания действия, его мотивации и ожиданий других. Как было выяснено в социальной психологии, знание аттитюда не всегда способствует предсказанию поведения (Андреева, 2000): аттитюды лучше позволяют предсказать готовность к действию, чем само поведение; при этом имеет значение временной компонент: чем меньше времени между готовностью к действию и его исполнением, тем более точным может быть предсказание. Выбирая между действием и бездействием, или возможными действиями, человек отдает предпочтение альтернативе, имеющей большую субъективную полезность, т.е. люди демонстрируют здоровое поведение в зависимости от его воспринимаемой полезности. Эта идея получила подтверждение при обследовании женщин с целью диагностики рака молочной железы: наилучшие результаты были получены при использовании средств контрацепции, физических упражнений и пр. Было также показано, что определенную роль играет при этом так называемый поведенческий контроль - оценивание собственных способностей и имеющихся ресурсов.

Другой схемой, используемой при объяснении проблем психологии здоровья, являются атрибутивные теории. Одно из направлений их применения - анализ ситуаций, когда люди, заболев, пытаются «понять», или «приписать», причины своих болезней, установить контроль над ними и разработать соответствующую стратегию поведения, основанную либо на обвинении себя, либо на обвинении других. Имеющиеся результаты свидетельствуют о том, что первая стратегия ассоциируется с хорошей адаптацией к ситуации, а вторая - с плохой, впрочем, при разных заболеваниях эти стратегии в разной степени сопрягаются с адаптацией к ситуации (9, 112).

Атрибутивные теории оказываются адекватной базой для разработки программ превентивного поведения. Одна из них, призывающая женщин старше сорока лет регулярно проходить маммографию, дала любопытный результат: она оказалась более эффективной, когда апеллировала к внутреннему локусу контроля (ответственность самих женщин за свое здоровье), и менее эффективной, когда апеллировала к внешнему локусу контроля (ответственность за здоровье пациентов возлагается на медицинскую систему).

Наконец, социально-психологической теорией, предлагающей подход к объяснению проблем здоровья и болезни, является теория социального сравнения Л. Фестингера. Согласно этой теории, человеку необходимо иметь стабильную, предсказуемую и точную информацию о своих способностях и поведении. Для оценивания собственных возможностей люди сравнивают себя с другими, причем наиболее предпочитаемым источником являются похожие другие. Другой рассматривается в качестве стандарта для сравнения. В последние годы теория претерпела некоторую трансформацию: кроме первоначальной стратегии сравнения себя с теми, кто «лучше», внимание исследователей получила и обратная стратегия — сравнение себя с теми, кто «хуже». Так, среди больных раком преобладает сравнение себя с другими больными, ситуация которых «хуже», чем их собственная. Эта стратегия оказывает позитивное влияние на самооценку, а также на настроение людей с низкой самооценкой. Очевидно, что сравнение себя с кем-либо, чья ситуация «хуже», чем наша собственная, выполняет эмоционально-регулятивную, а не информационную функцию.

Наряду с тремя названными общими социально-психологическими теориями, которые могут быть использованы как основа для и следований проблем здоровья и болезни, существует еще ряд теорий, специально касающихся этих проблем. К ним относятся: теория здорового поведения; теория наивных представлений о здоровье и болезни; поэтапная модель изменения поведения (12, 33).

Согласно первой из них, решение о совершении какого-либо действия относительно здоровья обусловлено субъективным восприятием связи, которая существует между соответствующим поведением и потенциальной угрозой. Угроза здоровью вызвана, с одной стороны, серьезностью заболевания, с другой — уязвимостью по отношению к ней. Следовательно, действие, которое можно предпринять, зависит от угрозы и от того, как велико различие между преимуществами и барьерами на его пути. Эмпирическая проверка этой модели свидетельствует о том, что превентивное поведение связано с воспринимаемыми барьерами на пути действия, с оценкой преимуществ этого действия и с уязвимостью к окружающей ситуации, но не с серьезностью самой угрозы.

В теории наивных представлений о здоровье и болезни, предложенной Г. Левенталем, выделены четыре понятия, используемые людьми для формирования представления об угрозе здоровью: идентичность (что такое болезнь); причины (каковы факторы ее возникновения); последствия (болезни); продолжительность. Эти понятия задают схему для интерпретации получаемой о болезни информации, придают смысл соматическому опыту, а также облегчают процесс коммуникации по поводу заболевания. Эмпирические проверки модели показали, что в реальности люди не всегда используют все четыре понятия (в меньшей степени — продолжительность, вместо которой употребляют понятие излечение) (13, 109).

В модели, описывающей трансформацию поведения, связанного со здоровьем, предложенной Д. Прохазкой и К. Диклментом, выделяется пять этапов изменения поведения человека на примере поведения курильщика. На первом этапе (предшествующем изучению «проблемы») он не задумывается над тем, чтобы бросить курить в течение ближайших шести месяцев; на втором этапе (начало рассмотрения «проблемы он начинает задумываться, но пока не предпринимает никаких действий; на третьем этапе (подготовка) формируется готовность к соответствующему действию в течение ближайшего месяца; на четвертом этапе осуществляется успешное действие (человек не курит в течение периода от одного дня до шести месяцев); наконец, на пятом этапе человек продолжает осуществлять выбранную стратегию в течение времени, превышающего шесть месяцев. Таким образом, поведение изменяется линейно - от этапа к этапу, хотя на этом пути может быть и возвращение к более ранним этапам. Эта модель выдержала многочисленные эмпирические проверки на примере контроля веса, выполнения физических упражнений, безопасного секса и др.

Перечисленные теоретические подходы не могут охватить весь спектр проблем, становящихся предметом эмпирических исследований. Поэтому в литературе выделяют еще несколько, особняком стоящих понятий, используемых при анализе эмпирических данных. Одним из важнейших среди них является понятие оптимизма иногда как диспозиции, иногда как определенного атрибутивного стиля, иногда как «когнитивной пристрастности». При любом определении оптимизм связывают с состоянием здоровья: в одних случаях (оптимизм как диспозиция) он обусловливает хорошее физическое состояние и субъективное ощущение благополучия, что подтверждено наблюдением за пациентами, страдающими сердечнососудистыми заболеваниями. В других случаях (оптимизм как атрибутивный стиль) выявлено его значение при поиске пациентом причин своего заболевания: как установлено в ряде исследований, оптимисты апеллируют чаще к внешним, нестабильным причинам, в то время как пессимисты склонны отыскивать внутренние, стабильные причины, и это не способствует их хорошей физической форме. Наконец, в третьем случае (оптимизм как когнитивная пристрастность, «иллюзия») оптимисты полагают, что вероятность негативных событий для них ниже среднего уровня. Однако все эти наблюдаемые в исследованиях зависимости не являются абсолютными: тот же оптимизм может порождать недооценку угрозы, а, следовательно, пренебрегать требованиями превентивного поведения. Поэтому внимание указанному качеству следует уделять, понимая, что значение его может быть двояким (36, 89).

Такими же противоречивыми оказываются результаты исследований, использующих при интерпретации данных понятия выражение и подавление эмоций. Что важнее для больного человека — «выплеснуть» свои эмоции по поводу заболевания или, напротив, подавить их? Во всяком случае, в исследовании Дж. Пеннебайкера утверждается, что перевод травмирующих переживаний (потеря супруга) в языковую форму (проговаривание или описание травмирующего опыта другим людям) способствует поддержанию здоровья: люди, рассказавшие о травме, пребывали в лучшем физическом состоянии по сравнению с теми, кто умолчал об этом.

Несмотря на явный недостаток строгих объяснительных моделей в перечисленных теоретических подходах, можно сделать вывод, что, в принципе, наличное социально-психологическое знание позволяет дать ответы на насущные вопросы психологии здоровья.

1.2 СПИД в контексте глобальных проблем человечества

СПИД - первая вирусная инфекция, вызванная вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), распространение которой (с 1980 года) характеризуется не локальными очагами, а пандемией, охватившей к 1999 году практически все страны мира, в особенности Россию.

С начала регистрации ВИЧ-инфекции в мире (1981 год) и по состоянию на 1 января 1995 г. по оценке экспертов Всемирной организации здравоохранения в мире инфицировано 20 млн. человек, из них 1,5 млн. детей. Общее число ВИЧ-инфицированных, у которых болезнь уже достигла поздней стадии (то есть СПИДа), составляет 4,5 млн. человек.

Несмотря на то, что Россия относится к странам со сравнительно низким уровнем распространения ВИЧ-инфекции, острота проблемы для Российской Федерации не может быть приуменьшена, поскольку наблюдается неуклонное нарастание интенсивности эпидемического процесса.

С начала регистрации ВИЧ-инфекции в России (1987 год) и по состоянию на 31 декабря 1995 г. зарегистрировано 1060 ВИЧ-инфицированных. Диагноз СПИДа установлен 192-м из них. Из общего числа зарегистрированных умерли 166 человек, в том числе 74 ребенка.

Около одной трети зарегистрированных ВИЧ-инфицированных составляют дети (277), что связано с возникновением в 1989-1990 годах внутрибольничных очагов ВИЧ-инфекции в Калмыкии, Ростовской, Волгоградской областях и Ставропольском крае. Кроме того, 16 детей рождены от ВИЧ-инфицированных матерей.

Меры по пресечению распространения инфекции при медицинских манипуляциях дали положительные результаты, и с 1991 года такой путь передачи вируса иммунодефицита человека не зарегистрирован.

С этого времени ВИЧ-инфекция передается в России в основном половым путем, 80 процентов среди вновь выявленных ВИЧ-инфицированных за последние 5 лет составляют лица в возрасте от 20 до 40 лет.

Темпы роста заболеваемости среди взрослого населения с каждым годом увеличиваются, и в 1991 году по сравнению с предыдущим они составили 11,4 процента, в 1992 году - 14,7 процента, в 1993 году - 26,9 процента, в 1994 году - 48,4 процента (16, 55).

Следствием распространения ВИЧ-инфекции является не только урон, наносимый здоровью граждан, но и значительные экономические потери, связанные с лечением больных, утратой ими трудоспособности, воспитанием сирот умерших от СПИДа родителей.

По прогнозам ВОЗ и группы независимых экспертов, к 2000 году число зараженных ВИЧ, т.е. людей, вероятно обреченных умереть от СПИДа, достигнет, по различным оценкам, от 20 до 110 млн., а число умерших от СПИДа превысит 8 млн.

Конец XX-го столетия ознаменовался для человечества появлением нового заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека - ВИЧ-инфекции, стремительно принявшей характер пандемии. Основными путями передачи ВИЧ-инфекции являются гемоконтактный, половой и вертикальный, (от матери к плоду). В самом начале эпидемии, до эпохи тестирования и тотального контроля крови и ее продуктов, гемоконтактный путь чаще всего реализовался в медицинских учреждениях в результате гемотрансфузий инфицированной крови. В дальнейшем передача вируса иммунодефицита человека через кровь оказалась в основном сопряжена с парентеральным введением наркотических и других психоактивных веществ (ПАВ).

Связь эпидемии ВИЧ-инфекции с употреблением ПАВ прослеживалась во многих странах. Так, из 129 стран и территорий, в которых широко распространено внутривенное употребление наркотиков, обусловленные этим случаи ВИЧ-инфицирования отмечались в 1993 году в 53 странах, в 1996 году в 83, а в 2003 – уже более чем в 100 странах мира. Внутривенное употребление наркотиков стало основной причиной распространения ВИЧ-инфекции в ряде областей Южной Африки, США, Северной Африки, Ближнего Востока, Азии и в странах Восточной Европы и бывшего Советского Союза.

Начиная с 1996 года в России, начался процесс распространения ВИЧ-инфекции среди потребителей наркотиков. В 2003 году общее число инфицированных в стране превысило 256 тысяч. Среди вновь зарегистрированных около 76% составляли потребители наркотиков, при этом около 70-80% ВИЧ-инфицированных были людьми молодого возраста от 15 до 29 лет (3, 15).

Размах эпидемии ВИЧ-инфекции обусловлен тем, что парентеральное употребление ПАВ не ограничивается реализацией исключительно гемоконтактного пути передачи, а открывает дорогу и двум другим - половому и вертикальному – от матери к плоду.

Эпидемиологи отметили, начавшуюся с 2001 года активизацию полового пути передачи ВИЧ-инфекции, который в структуре путей передачи 2003 года составил 15%. Заметно увеличилась и доля ВИЧ-инфицированных женщин, а за 15-летний период эпидемии от инфицированных матерей родились 6302 ребенка. Эти факты отражают начавшуюся неблагоприятную тенденцию перехода инфекции из относительно замкнутой среды потребителей наркотиков к другим группам населения, превращая тем самым эпидемический процесс в еще более стремительный и неуправляемый.

Все возрастающие заболеваемость и смертность от СПИДа при отсутствии, до настоящего времени, эффективных лекарственных препаратов и методов его лечения и профилактики, требуют интенсификации поиска новых лекарственных веществ и разработки новых медицинских технологий для борьбы с ВИЧ-инфекцией.

Существующие способы подавления ВИЧ-инфекции, заключающиеся во введении в организм нуклеотидных аналогов, в частности 3-ази-3-дезокситимидина-АЗТ (AZT), а также дефторированных нуклеозидов, липосомных нуклеозидных аналогов и пр., не дают высокой эффективности, поскольку используемые при лечении лекарственные препараты только незначительно продлевают жизнь многих пациентов и эффективны лишь на ранних стадиях развития заболевания. Некоторые из них (например, наиболее эффективный препарат AZT) даже в терапевтических дозах обладают высокой токсичностью, дающей в клинической практике осложнения, ограничивающие их использование. Кроме того, большинство лекарственных препаратов из-за мощного гематоэнцефалического барьера, обеспечивающего эффективную защиту мозговых клеток от инородных химических субстанций, циркулирующих в крови, не способны в достаточной мере проникать в ткани головного мозга, клетки которого часто поражаются вирусом ВИЧ-инфекции (4, 33).

Комплекс социальных причин, таких как нежелание заниматься проблемами воспитания и просвещения молодежи, организацией досуга, сохранения возможности бесплатного образования и гарантии трудоустройства, снижения роли семьи, активное навязывание моды на употребление наркотиков в молодежной среде и их широкая доступность достигли критической массы и спровоцировали взрыв социально обусловленных болезней: наркомании, ВИЧ-инфекции, венерических болезней, поразивших в первую очередь молодежь.

Частое состояние абстиненции у потребителей наркотиков, сужение круга их жизненных интересов к тому, чтобы добыть наркотик и быстрее его использовать, приводит к постоянному нарушению ими элементарных правил противоэпидемической безопасности при приготовлении и введении наркотиков. Зависимость от наркотика и постоянная необходимость получения средств для его приобретения заставляет наркоманов, в первую очередь женщин, заниматься проституцией, что способствует распространению ВИЧ-инфекции уже половым путем среди всех групп населения.

Также необходимо отметить, что употребление ряда наиболее распространенных в молодежной среде наркотиков стимулирует половую активность и снимает морально-этические ограничения, это приводит к резкому увеличению количество половых контактов и активизации распространения ВИЧ-инфекции половым путем.

Начиная с 1999 года, идет активизация полового пути заражения, чему способствуют множественные сексуальные связи, ставшие нормой поведения молодежи.

По результатам проведенных в 1999 году в 12 субъектах Российской Федерации исследований молодежь начинает половую жизнь с 14-15 лет, при этом у 30-40% молодых людей партнеры меняются "каждую дискотеку", например в сельских районах, где возможност