Скачать

Цензура в России: прошлое и настоящее

Введение. 3

1. У истоков цензуры. Цензура в период образования Российского государства. 5

2. Цензура в XVIII веке. 9

3. От самого либерального цензурного указа к самому жёсткому. 18

4. Российская империя и Советский союз: что общего?. 30

5. Современность: от закрытого к открытому типу общества. 35

Заключение. 36

«Наша свобода основывается на свободе

печати, а ее нельзя ограничить, не потеряв.»

Томас Джефферсон

200 лет назад Александр I утвердил цензурный устав, который был настолько либеральным, что дальше цензура могла только ужесточаться. Лишь к концу XIX века стало понятно, что штрафы и дотации являются куда более действенным способом контроля за прессой, чем, скажем, конфискации тиражей. И совершенно не обязательно запрещать публикацию острых материалов – достаточно запретить изданию публиковать рекламу, а затем ждать, когда имущество редакции начнут распродавать за долги…

Считается, что впервые ввести цензуру попытался папа Сикст V, который в 1471 году запретил печатать книги без предварительного ознакомления с ними компетентных органов. Хотя при жизни Сикста V эти самые органы так и не были созданы, он вошел в историю как отец цензуры. Лишь в XVI веке цензура была введена практически во всех европейских государствах. А в конце XVII века эти государства стали одно за другим от нее отказываться. Правда, такой отказ никогда не означал полной свободы самовыражения. Например, во Франции свобода печати была провозглашена во время революции, то есть под стук гильотины.

Но меня в моей работе интересует исключительно история развития: процветания и угасания – цензуры в России. От её зарождения в облике цензуры православной церкви, через развитие в лице светской цензуры, к эпилогу в образе партийной цензуры в СССР. Я постараюсь остановиться на наиболее важных, на мой взгляд, событиях, датах и фактах. К каждой главе подобран свой эпиграф – изречения великих умов, связанные с цензурой. В своей работе я практически не буду касаться современности, делая упор на историю.

Актуальность, цели и задачи данной курсовой работы будут обусловлены следующими положениями. Институт цензуры - действенное орудие правительственного влияния на создание, хранение, распространение и потребление социальной информации. Функции цензуры неизменны - контроль, охрана, санкция, регламентация, репрессия, но значение и иерархия их во времени менялись в зависимости от политической конъюнктуры. Сведения исторического характера всегда рассматривались в качестве социально важных. Поэтому в разное время табуировались те или иные проблемы, факты, личности, замалчивались целые исторические периоды. Цензура оказывала существенное влияние на репертуар исторической литературы, как научной, так и популярной.

Цензура поощряла публикации, способствовавшие сохранению спокойствия в обществе, подчас в ущерб исторической правде, точности воспроизведения источника, допускались даже намеренные искажения. Однако к чести царской цензуры следует отметить, что чаще практиковалось умалчивание фактов, чем откровенная их фальсификация.

«Не присоединяйся к тем, кто сжигает книги.

Не думай, что ты сможешь скрыть мысли,

сокрыв свидетельство их существования.»

Дуайт Дэвид Эйзенхауэр

В 1547 г. венчался на царство Иван IV . При молодом царе образовалась с неофици­альными правительственными полномочиями «Избранная рада», среди которой особенно близки Ивану IV были священник Благо­вещенского собора Сильвестр и начальник Челобитного приказа (что-то вроде статс-секретаря) Алексей Адашев. Одной из реформ, инициаторами которых они были, стал переход от книгописания к книгопечатанию.

В 1551 г был проведен Стоглавый собор, принявший «100 глав» (решений), составивших сборник «Стоглав», который предложил решения целого ряда жизненно важных проблем. В частности речь шла о божественных книгах, которые «писцы пишут с неправленных перево­дов, а написав, не правят же, опись к описи прибывает и недописи и точки непрямые. И по тем книгам в церквах Божиих чтут, и поют, и учатся, и пишут с них. Что о сем небрежении и о великом нерадении от Бога будет по божественном правилом?(1)». При руко­писном воспроизведении книг постоянно происходило искажение канонического текста, поэтому в ряде глав говорилось о необходимости реформы книгописа­ния, пересмотра всего книжного фонда. Глава «О книжных пис­цах» давала право духовным властям конфисковывать неисправ­ленные рукописи. Этим самым вводилась предварительная цензура рукописных книг перед их продажей. Кроме того, Собор предло­жил духовной власти провести ревизию существующих книг и изъять из употребления неисправленные. Эту меру можно считать последующей цензурой. Таким образом, «Стоглав» стал на Руси пер­вым цензурным документом.

В дальнейшем на протяжении многих лет цензура была связана с православной церковью, борьбой с ересью, инакомыслием и иноверием. Так русским первопечатникам Ивану Федорову и Петру Мстиславецу пришлось покинуть Москву, что было следствием гонений из-за их близости к реформационно настроенным кругам. Многие русские книги были изданы Иваном Федоровым за рубежом — в Заблудове (Литва), во Львове (Польша), в Остроге на Волыни. Таким обра­зом, русское печатное дело, зародившись в Москве, почти сразу же раздвоилось, говоря современным языком, на отечественную и эмиграционную печать. Последнюю в то же время представлял князь и литератор А. М. Курбский, бежавший от Ивана Грозного в Литву. Его послания к царю и «История о великом князе Москов­ском» — злободневные политические памфлеты получили широ­кую известность.

Возникшая религиозная нетерпимость послужила почвой многочисленных репрессий. Слова «католик», «латинянин» в Москве получили стойкое значение «враг». Развернулась борьба с мнимым «латинским влиянием». Одной из ее жертв стал про­славленный воин, публицист и поэт князь И. А. Хворостинин, не пожелавший различать сочинения на греческие и латинские, иконы на православные и католические картины, людей по ве­роисповеданию. В 1619 г. в княжеском доме был проведен обыск, отобра­ны все латинские книги, рукописи и картины, но пока Хворостинина ни в чём не обвинили. Позднее, в 1622 г., по доносы в доме князя был проведён повторный обыск. Оказалось, что Хворостинин снова держал у себя в доме латинские произведения. После знакомства с ними церковники предъявили ему обвинение в недостаточно патриотическом образе мыслей. В своих сочинениях Хворостинин называл царя деспотом, в приговоре говорилось, что так называть царя «непристойно». На этот раз князя отправили «под начало в Кириллов монастырь», а в заключительной части приговора предлагалось дать себе клятву в том, что «впредь истинную православную христианскую веру греческого закона, в которой ты родился и вырос, исполнять и держать во всем непоколебимо, по преданию святых апостолов и отцов, как соборная и апостольская церковь приняла, а латинской и никакой ереси не принимать, и обра­зов и книг латинских не держать, и в еретические ни в какие учения не вникать».

В 1627 г. «за слог еретический и составы, обличавшиеся в книге», было сожжено «Учительное Евангелие» Кирилла Транквиллиона, запрещен Катехизис Лаврентия Зизания. Уже на следующий год стали из церквей изымать всю церковно-славянскую литературу «литов­ской печати», выпущенную типографиями Белоруссии и Украины. Эта же литература конфисковалась у частных лиц. С подозрением стали относиться даже к греческим книгам, издававшимся в за­падноевропейских типографиях.

Наконец, в XVII в. церковь обратила самое серьезное внима­ние на народные лубочные произведения. В 1674 г. выходит указ патриарха Иоакима, в котором рассказывается о том, что «многие торговые люди, резав на досках, печатают на бумаге листы икон свя­тых изображения, инии же велми неискусние и неумеющие иконного мастерства делают рези странно, и печатают на листах бумажных развращенно образ Спасителя нашего Иисуса Христа и пресвятые Бо­городицы, и небесных сил святых угодников Божиих, которые ни ма­лого подобия первообразных лиц являют», тем самым принося лицам изображаемых святых бесчестие. А народ покупает эти «печатные листы» и украшает ими свои дома не для почитания святых, а для «пригожества». Кроме того, идет торговля «печат­ными немецкими листами», изготовленными «еретиками Люте­рами и Кальвинами по своему их проклятому мнению, неистово и неправо». Патриарх напоминает, что «издревле заповедано и ут­верждено писати на досках, а не на листах».  В указе запрещалось впредь изготовлять и продавать такие произведения, сами же «печатные листы» уничтожать, и кроме того взимать крупный штраф. В Со­борном постановлении 1684 г. повторяется запрет продавать у Спас­ских ворот в Москве «выписки из книг Божьего писания».

Все эти церковные гонения ереси и иноверия вызывали про­тест оппозиции и даже вооруженные восстания, как это про­изошло в Соловецком монастыре. Вся эта борьба сопровождалась распространением рукописных и печатных обличительных текстов, о чем свидетельствует указ, появившийся в 1681—1682 гг., запрещавший распространять лите­ратуру, содержавшую рассуждения на религиозные темы, хотя, несмотря на запреты, во время Московского восстания 1682 г. старообрядческая полемическая литература все равно распространялась.

К этому времени в центре России уже сложилась немалая чи­тательская аудитория, потреблявшая всю эту разнообразную лите­ратуру. В Москве середины XVII в. белое духовенство было грамот­ным на 100%, черное — более чем на 70%, как и купечество, дворянство — на 50%, посадские люди — на 20%, крестьяне, по­являвшиеся в столице, — не менее чем на 15% (данные А. П. Бог­данова). Потребности аудитории в литературе постоянно росли.

Управленческий аппарат российского государства также испы­тывал потребность в информации, поэтому в начале XVII в. в управленческой структуре появился тогда еще малозначимый Приказ книг печатного дела, затем Печатный двор. А с 1621 по 1701 г. выходила рукописная газета Русского госу­дарства «Куранты», дававшая возможность царю и его окружению получать свежую информацию из разных стран.

В любом случае, основное влияние на российское общество оказывала церковь, контролировавшая всю рукописную и печатную продукцию. Ранее созданные в Малороссии типографии тоже должны были получать разрешение на печать у Московского патриарха. Хотя, контролировать инфор-1 мационный поток тех лет было не так уж сложно, так как вплоть до начала XVIII в. в стране ежегодно выходили лишь 1-2 книги, носившие в основном религиозный и богослужебный характер.

Но уже в XVI—XVII вв. становление российской государственности проявилось в попытках выйти из-под опеки церкви что отразилось, например, в деятельности царя Ивана IV, некоторых представителей культуры, литераторов. Так Симеон Полоцкий получил у него разрешение  на создание в 1678 г. особой Верхней (т.е. дворцо­вой) типографии, неподконтрольной церковным властям. После его смерти типографией руководил его ученик, просветитель Силь­вестр Медведев. Верхняя типогра­фия в XVII в. выпускала бесцензурную литературу — учебную, дидактическую, отечественную и переводную беллетристику, прозу и поэзию, к сотрудничеству привлекались лучшие художники. Но это не могло долго продолжаться, Медведева оговорили, расследование вёл сам патриарх Московский. Медве­дева допрашивали с пристрастием, пытали, его огромная биб­лиотека, где было более тысячи книг и рукописей, переписка на разных языках, была отобрана, типография разгромлена, создан­ное им училище разогнано. 11 февраля Просветитель был казнен как разбойник на Лобном месте Красной площади Москвы.

Таким образом, период образования русского государства был периодом монополии  русской православной церкви на рукопис­ную и печатную литературу. Всё начало меняться только с приходом к власти Петра I.

«Нет такой штуки как моральная или

имморальная книга. Книги либо написаны

хорошо, либо - плохо. Вот и все».

Оскар Уайльд

Реформы Петра I коснулись всех сторон российской действи­тельности. Для укрепления своей власти царю необходимо было преодолеть это всесилие церкви, которое получало и в обществе все большее сопротивление. В то же время церковь, которая неког­да несла просветительскую миссию, стала наоборот тормозить куль­турное развитие общества. Поэтому было проведено ряд реформ в отношении церкви. Для нас наиболее важно то, что был положен конец полувековой монополии церкви на печать и книгоиздательство. В 1708 г. был составлен и стал вводиться гражданский алфавит, Петр I провел реформу шрифта и сам сделал первые эскизы нового алфавита. Царь даже определил, какую литературу каким шрифтом набирать: «Сими литеры печатать исторические и манифактурные книги». Первой такой книгой стала «Геометрия славенски землемерие», изданная в марте 1708 г. Царь сам правил рукопись.

Теперь почти вся материальная база печатного дела была сосредоточена в руках светской власти. Чтобы не завозить бумагу из других стран были построены бумажные фабрики. Возникли новые типографии. Книгопечатание стало бурно развиваться, стали выходить учебники, пособия, специальная и гуманитарная литература. В первой четверти XVIII в. была напечатана 561 книга, в том числе 300 гражданских.

Почти всё книгопечатное и издательское дело проходило под контролем царя, без разрешения которого ни одна строка не выходила из-под печатного станка.

Уже во время войны со шведами Петру I пришлось столкнуть­ся с возможностью использования печатного слова как оружия. Шведы стали печатать воззвания к русскому народу на случайно попавшем к ним русском книгопечатном станке. В следствие чего царь издаёт указ (1708 г.) не верить таким письмам, призывающим к возмущению народа, и у себя их не держать, ловить людей их распространяющих и отправлять в Москву, за что обещал государеву милость. Это был первый документ, имеющий отношение к военной цезуре.

Понимая значение периодической печати, с которой он по­знакомился за рубежом, Петр I стал создателем первой русской печатной газеты «Ведомости» (1702-1728). Газета проходила определённую цензуру, о чём свидетельствует архив, где сохранились не только отдельные страницы рукописей, но и целые произведения, не явившиеся в газете, а также неопубликованный 24-й номер «Beдомостей».  Само содержание газеты говорит о том, что многие ее публикации могли быть напечатаны только с разрешения царя. Например, сообщение о том, сколько отлито пушек и сколько на это нужно меди. Обычно это информация является большой тайной. А также многие материалы проходили непосредственно через Петра, например, письма послов. А международная информация, источником которой служили иностранные газеты, оперативно доставлявшиеся в Россию, просматривалась царем или его кабинет-секретарем. То, что ими отмечалось, переводилось на русский язык и отсылалось в печать.

При Петре I основным видом цензуры станов светская, осуществляемая непосредственно царем и его помощниками, хотя духовная цензура ещё во многом по-прежнему сохраняла свои позиции. Пётр I немало сделал для её ограничения. В 1720 г. Вышел указ о запрещении печати церковных книг без цензуры Духовной коллеги, ни прежних, ни новых изданий. Этим положением утверждался централизованный порядок контроля за выпуском религиозной богослужебной литературы, причем с участием светских лиц, которых в большинстве своем состояла Духовная коллегия. Боле подробно о духовной цензуре говорится в «Духовном регламенте», где оговаривается, как и что проповедовать и читать.

Кроме светской и духовной литературы продолжал существовать неконтролируемый народный информационный поток, характеризуемый массовым производством лубка. Для рассмотрения лубочной литературы Петр I учредил в Мос­кве Изуграфическую палату, без разрешения которой та не могла выходить в свет. Но этот комитет был предан забвению – лубочная литература всё равно выходила самовольно.

В последующие годы получает развитие процесс обособления и становления светской цензуры, происходит разделение функций духовной и светской цензуры. Через два года после смерти Петра 4 октября 1727 г. последовал указ, по которому Синодальную иАлександро-Невского монастыря типографии со всем их оборудованием перевели в Москву и там сосредоточили печатание церковных книг. В Петербурге остались две светские типографии. Синод осуществлял духовную цензуру, Академия наук – светскую. Под её (Академии) ответственностью с 1728 г. стали выходить «Санкт-Петербургские ведомости».

Новый шаг в разделении функций духовной и светской цензуры был сделан императрицей Елизаветой Петровной, которая 7 марта 1743 г. повелела, чтобы «все печатные книги в России, принадлежащие до церкви и церковного учения, печатались с апробацией Святейшего Синода, а гражданские и прочие всякие, до церкви не принадлежащие, с апробацией Правительствующего Сената(2)».  Как показала практика, даже в годы ее правления это достигалось большим трудом, так как церковь не хотела выпускать из-под своего контроля и светскую литературу.

В целом при Елизавете Петровне цензура носила неупорядоченный характер.

Формально вся светская литература контролировалась Сенатом, но практически через Академию наук, где цензурой занимались все, хотя никаких цензурных -правил не существовало. Hредко цензоры выступали в роли редакторов: правили слог, исправляли грамматические ошибки. В этот период цензуру проводи:

1) академики, под свою личную ответственность выпуская книги и периодические издания;

2) академическая конференция;

3) академическая канцелярия;

4) сам президент Академии наук.

Естественно, такая организация цензуры приводила к многим недостаткам и промахам. В цензуре нередко проявлялся субъективизм: академики-литераторы часто доносили друг на друга, считая публикацию того или другого произведения ошибочной, не нужной. Поэтому указом 1742 г. Цензуровавание «Санкт-Петербургских ведомостей» у Академии наук было отобрано и передано Сенатской конторе.

В это время выходит много частных журналов: «Трудолюбивая пчела», «Свободные часы», «Полезное увеселение». И, по словам историка А. М. Скабичевского, с цензурной точ­ки зрения, весь этот период преемников Петра, кончая Елизаве­той, может представляться своего рода потерянным раем.

Об эпохе Екатерины II (1762—1796) этого не скажешь. Она начала свою цензурную политику с совершенствования уже сложившейся структуры цензуры. В 1763 г. выходит указ предлагающий усилить надзор за ввозимой литературой и конфисковать ненадлежащую литературу, а Сенату предлагалось принять решение, на что расходовать деньги, получаемые от конфискаций. Указ 1763 г. фактически предлагает первую организацию цензуры в государстве: в Санкт-Петербурге — Академия наук, в Москве — университет, в регионах — училища, а где их нет — градоначальники.

Значительным событием в истории русской культуры, осо­бенно журналистики, стал указ Екатерины II от 1 марта 1771 г. Граф С. С. Уваров, один из видных государственных деятелей России XIX в., называет его пер­вым цензурным законом по книгопечатанию гражданскому, но пока для одних лишь книг на иностранных языках. Поводом  к его появлению послужило дозволение иностранцу Гартунгу завести соб­ственно для таких книг первую в России вольную типографию. Иоганну Михелю Гартунгу было предоставлено право печатать в ней книги, «кои не предосудительны ни христианским законам, ни равительству, ниже добронравию, а для наблюдения за сим велено ему не выпускать никакой книги без дозволения Академии наук и ника­кого объявления без дозволения полиции». При нарушении установ-енного порядка предприятие конфисковалось, а его владелец лишался этого дозволения. Права Гартунга ограничивались выпуском книг на иностранных языках, чтобы не подорвать доход русского книгопечатания. Кроме того, другие предприниматели могли также заводить типографии.

Следующий такого рода указ Екатерины II был действите_ знаменательным событием. Он вошел в историю как указ от 1января 1783 г. о вольных типографиях. В этом документе большой интерес представляет целый ряд моментов. Его начало, где производство книг рассматривается как промышленная сфера. Типография приравнивалась к фабрикам, что позволяло частным лицам заводить книгопечатни. Основное положение указа — разрешение каждому по своей воле, заводить типографии: в будущем за него долго будут бороться издатели и журналисты (явочный порядок выпуска газеты или журнала, открытия типографии). Одновременно указом  усиливалась, роль полиции в цензуре, ее полицейская функция. Управа Благочиния теперь контролировала содержание печатной продукции, запрещала ее, если обнаруживала в ней нарушения, вылавливала вышедшую без ее разрешения печатную продукцию, конфисковала ее и, наконец, сообщала в судебные инстанции с тем, чтобы нарушители указа были законно наказаны. Это касалось только нового явления в журналистике вольных, частных типографий. То есть по-прежнему сохранялась в государстве довольно громоздкая и нецентрализованная структура цензурного аппарата.

Несмотря на все вышесказанное, указ 1783 г. о вольных типо­графиях, без сомнения, был прогрессивным документом по тем временам. Указ предоставил обществу новые возможности, которые были сразу же использо­ваны: появилось большое число новых типографий и изданий. От­крылись в Санкт-Петербурге типографии М. П. Пономарева, Рас-сказова, Гипиуса, А. Г. Решетникова, С. И.Селивановского, в Мос­кве Зеленникова, Анненкова и др.; в провинции бригадира И. Г.Рахманинова (Лубянский уезд Тамбовской губернии), пра­порщика Н. Е.Струйского (Инсарский уезд Пензенской губернии), в селе Пехлец (Ряжский уезд Рязанской губернии), купца В. Я.Корнильева (Тобольск) и др.

Естественно, у власти прибавилось забот: поток информации, который надо было контролировать, существенно вырос и получил более широкое распространение в государстве. Пробужденная мысль, развязанная инициатива, одухотворенные идеалы просветительства находили выход в литературном и журналистском творчестве, теат­ре и образовании. В 1779 г. возникло «Дружеское ученое общество», объединившее видных московских масонов вокруг Н. И. Новикова. На внесенные в фонд общества средства при Московском универси­тете были открыты семинарии Педагогическая, Переводческая и Философская; студентам выдавались стипендии, наиболее талант­ливые из них посылались за границу. В 1784 г. была учреждена 14 пай­щиками Типографическая компания с капиталом в 57 500 рублей. Она обзавелась мощной типографией, где работало 20 печатных станков. Это было первое такого рода предприятие.

Новиков развернул широкую издательскую деятельность. Стали изда­ваться многочисленные его журналы: «Утренний свет», «Вечерняя заря», «Покоящийся трудолюбец», «Экономический магазин» и др. С 1779 про 1792 г. в арендуемой им типографии Московского уни­верситета было выпущено около 900 названий книг. Ощущая в Н. И. Новикове растущую в обществе оппозиционную силу, опиравшуюся на масонство, Ека­терина II с 1785 г. перешла от полемики с ним к репрессиям про­тив него, используя при этом церковь и тайную канцелярию. В 1792 г. Н. И. Новиков был заточен в Шлиссельбургскую крепость, все его просветительское дело было разгромлено, большая часть его книг была арестована, 18 656 экземпляров книг было сожжено. Так завершился первый в России процесс по делам печати.

Значительно повлияли на Екатерину II события во Франции. Онабыла напугана возможным распространением идей Французской революции в Российском государстве. 20 мая 1792 г. князь А. А. Прозоровский писал ей о необходимости «положить границы книгопродавцам книг иностранных и отнять способность еще на границах при портах подобные сему книги ввозить, а паче из расстроенной ныне Франции, служащие только к заблуждению и разврату людей, не основанных в правилах честности». Прозоровский считал что в связи с этим нужны генеральные суждения. Именно с цензуры иностранной литературы и начинается знаменитый екатерининский указ от 16 сентября 1796 г.

22 октября того же года другой именной указ решил проблему организационно: «Цензуру... составить в каждом месте из трех особ, из одной духовной, из одной гражданской и одной ученой; духовных особ избирать Синоду гражданских — Сенату, а ученых — Академии наук и Московскому университету...»

Институт цензуры официально начал свой путь, и профессия цензора получила государственный статус. Своим указом Екатери­на II установила смешанную цензуру, соединив оба ее вида — древнюю духовную со светской. В этих документах была обобщена эволюция законодательной деятельности в области цензуры.

Павел I, пришедший к власти в 1796 г. и многое делая в своей внутренней и внешней политике в противо­поставлении Екатерине II, в области цензуры наоборот развивал и совершенствовал ее начинания. Была завершена организация цензурного аппарата – создан Цензурный совет. На рассмотрение Совета представлялись все кни­ги, признанные цензурою недозволенными, и даже те, кои ка­жутся сомнительными. В 1796 г. был. избран полный состав цензо­ров. Павел I повелел сжигать все книги, признанные Цензурным советом недозволенными к распространению. Он сам контролиро­вал деятельность цензуры. За 1797-1799 гг. в стране было конфисковано 639 книг. В числе запрещенных оказа­лись произведения Гете, Шиллера, Канта, Свифта и др. Так, «Пу­тешествия Гулливера» Свифта получили следующую характерис­тику цензора: «В сей книге автор старается разные при дворах уч­реждения осмеивать, как, например, весьма едко на стр. 305, что прыгание на веревках производится токмо людьми великими».

До Павла I дошли сведения о распространении в армии произведений французских авторов, переведенных на русский язык (например, книги «Права человека», по оценке Павла I, «катехизма развратного»). В связи с этим 4 января 1799 г. император издал Рескрипт генералу Розенбергу, в котором, по сути дела, предлагал организовать военную цензуру, охраняющую войска от воздействия вредных сочинений и враждебной пропаганды.

Одновременно Павел I завершил организацию духовной цен­зуры в государстве. 14 марта 1799 г. выходит «Положение о духовной цензуре или комиссии», которое централизует всю духовную цензуру в Московском церковном центре, получившим официальное название «Учрежденная в Москве Духовная цензура для свидетельства и рассмотрения сочиняемых и переводных книг до Церкви и учений церковных касающихся». Созданная по «Положению о духовной цензуре» Московская духовная цензура состояла из председателя и трех членов, извест­ных своими познаниями в словесных науках и языках. Избирались они из монашества или белого духовенства с последующим ут­верждением Синодом. Задачами цензуры было «рассмотрение и исправление как переводов, касающихся церкви и церковного уче­ния, так и вообще сочинений, издаваемых соборным и не соборным духовенством. Духовная цензура не должна по примеру гражданской делать простое одобрение или неодобрение сочинения к печатанию (поелику таковые упражнения не суть важны ), но в том, чтобы де­лать им ревизию, или строгое пересматривание и исправление. Цен­зура может просто возвратить рукопись. Все сочинения, одобренные цензурою, как не заключающие в себе, по ее мнению, ничего про­тивного закону Божию, правилам государственным, благонравию, и литературу надлежит издавать в печать с дозволения Синода исклю­чительно в типографиях, ведомству его принадлежащих». Синод рас­поряжался денежными средствами, полученными от продажи ли­тературы.

Цензурная реформа Павла I завершилась знаменитым указом 18 апреля 1800 г., в котором говорилось: «Так как чрез вывозимые от заграницы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия, то отныне впредь до указа повелеваем запретить впуск из заграницы всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, без изъятия, в государство наше, равномерно и музыку».

Таким образом начатое Екатериной II структурирование цензурного аппарата было завершено.

Угрюмый сторож муз, гонитель давний мой,

Сегодня рассуждать задумал я с тобой.

Не бойся: не хочу, прельщенный мыслью ложной,

Цензуру поносить хулой неосторожной;

Что нужно Лондону, то рано для Москвы.

У нас писатели, я знаю, каковы;

Их мыслей не теснит цензурная расправа,

И чистая душа перед тобою права.

А. С. Пушкин(3)

Цензурная политика Павла I, естественно, не могла удовлет­ворить Александра I, императора-либерала, и его помощников, опиравшихся на тради­ции екатерининского просвещения. В их лице новое управление страной обещало обществу процветание науки и литературы. Уже 31 марта 1801 г. Александр I подписывает указ:

«Простирая попечения Наши в пользу верноподданных Наших и желая доставить им все возможные способы к распространению полезных наук и художеств, повелеваем учиненные указом 18 ап­реля 1800 года запрещения на впуск всякого рода книг и музыки отменить, равномерно запечатанные по повелению июня 5-го дня 1800 года последовавшему частные типографии распечатать, доз­воляя как провоз иностранных книг, журналов и прочих сочине­ний, так и печатание оных внутри государства по точным прави­лам, в указе от 16-го сентября 1796 года постановленным».

На следующий год 9 февраля был обнародован новый указ императора, еще более либеральный. По нему «наука и художе­ства» ставятся вне зависимости от полиции. Деятельность цензоров в городах и портах была прекращена, предварительная цензура отменена. Снова было разрешено создавать «вольные типографии».

26 января 1803 г. Был издан ещё один указ, касающийся цензуры: «Цензура всех печатае­мых в губернии книг имеет принадлежать единственно университетам, коль скоро они в округах учреждены будут». Уставы всех универси­тетов, кроме Виленского, содержали на этот счет особые парагра­фы. В каждом университете создавался цензурный комитет, состоявший из деканов. Обязанность цензоров выполняли профессора, адъюнкты и магистры. Совет университета выступал в качестве арбитра при цензурных конфликтах. Решение университетской цен­зуры можно было подать на обжалование в Главное правление учи­лищ, созданное в ходе реформы системы народного просвещения в 1802 г. и ставшее высшей инстанцией по делам цензуры. Однако уставы университетов естественно не содержали подробной регла­ментации цензурного порядка. Цензурные комитеты по уставу дол­жны были «отвратить издание сочинений, коих содержание противно закону, правительству, благопристойности, добрым нравам и личной чести какого-либо частного человека».

Главное правление училищ — высшая цензурная инстанция — осознавало необходимость законодательного документа, опреде­ляющего цели цензуры, а также задачи, обязанности и права цен­зоров. Оно приступило одновременно к выработке как универси­тетского, так и цензурного устава.

Работа над цензурным уставом была гласной, т.к. есть свидетельства тому, что в Главное правление училищ поступила анонимная записка с высказыванием наиболее радикальных настроений того времени.

9 июня 1804 г. первый цензурный устав был утвержден Алек­сандром I. Основные положения этого документа сводились к сле­дующему:

· цензура обязана рассматривать все книги и сочинения, предназ­наченные к распространению в обществе (§1);

· назначение цензуры — «доставить обществу книги и сочинения, способствующие истинному просвещению ума и образованию нравов, и удалить книги и сочинения, противные сему намерению» (§ 2);

· в связи с этим запрещалось печатать, распространять и продавать что-либо без рассмотрения цензуры (§ 2);

· цензура вверялась цензурным комитетам из профессоров и магис­тров при университетах во главе с Главным правлением училищ Мини­стерства народного просвещения (§ 4);

· печатная продукция не должна содержать в себе ничего «против закона Божия, правления, нравственности и личной чести какого-нибудь гражданина» (§ 15);

· цензоры при запрете сочинений и книг обязаны «руководствоваться благоразумным снисхождением, удаляясь всякого пристрастного толко­вания сочинений и мест в оных, которые, по каким-либо мнимым при­чинам, кажутся подлежащими запрещению, когда место, подверженное сомнению, имеет двоякий смысл, в таком случае лучше истолковать оное выгоднейшим образом, нежели его преследовать» (§ 21);

· поощрение распространялось на просвещение и свободу мышления: «скромное и благоразумное исследование всякой истины, относящейся до веры, человечества, гражданского состояния, законоположения, управле­ния государством, или какой бы то ни было отрасли управления, не только не подлежит и самой умеренной строгости цензуры, но пользуется совер­шенною свободою тиснения, возвышающего успехи просвещения» (§ 22).

Редко бывало в истории России такое единодушное принятие обществом законодательного документа. Первый цензурный устав получил позитивные отзывы в текущей периодике. Историки также единодушно называют его наиболее либеральным за все время су­ществования цензурного законодательства в России. Аппарат цензуры руководствовался первым цензурным уставом 20 лет. Влияние его идей в той или иной степени распространялось и на более отдаленные времена через деятельность наиболее прогрес­сивных цензоров. Но опыт обращения этого документа в практике цензурования показал, что бюрократия государства постепенно кор­ректирует действие закона в ту сторону, какая на данном историчес­ком этапе выгодна власть имущим или, что бывает реже, вызвана объективными обстоятельствами.  

Правление Александра I сопровождалось войнами. В 1807 г. началась война с Францией. Она проходила под лозун­гом борьбы с узурпатором законной власти, агрессором по отно­шению к другим государствам Европы. Начав военные действия, Александр создает особый ко­митет «по сохранению всеобщего спокойствия и тишины», в ян­варе 1807 г. преобразует его в «комитет общей безопасности» с более широкими полномочиями, в том числе и цензурными.

Постепенно происходит возврат в этом отношении к поряд­кам, царившим при Павле I, хотя и сопровождавшийся колебани­ями, свойственными внешней политике России. Цензура стала за­прещать произведения французской литературы.  Что касается политической информации, то цензурное ведом­ство выработало специальный циркуляр, по которому всем учеб­ным округам предписывалось довести до сведения цензоров, что­бы ОНИ «не пропускали никаких артикулов, содержащих известия и рассуждения политические». Затем последовал запрет не писать о любых конституциях.

Особая канцелярия Министерства полиции осуществляла «цен­зурную ревизию» — надзор за книгопродавцами и типографиями.Мало того, Министерство имело некоторые права на контроль за цензурой. Оно должно было наблюдать, чтобы в обще­стве не обращались книги, которые, «хотя и пропущены цензурою, подавали повод к превратным толкованиям, общему порядку и спокой­ствию противным».  Таким образом, с 1811 г. в стране установился новый цензур­ный режим, характер которого во многом зависел от Министер­ства полиции.

Для императора Александра I Отечественная война 1812 г. и послевоенный период послужили суровым испытанием. Он ощу­щал стремление общества ограничить самодержавную власть, видя опасность для нее во всеобщем одушевлении, ведущем к разгово­рам о свободе, конституции и т.п. Александр I становится основателем по­литического Священного союза, опиравшегося на религиозно-по­литический консерватизм в международных отношениях. Это потребовало от императора определения новых задач, которые были 1 поставлены перед Министерством народного просвещения: «осно­вать