Скачать

Калининградский социум: проблемы консолидации и стратификации

А.П. Клемешев, Г.М. Федоров, А.В. Алимпиева

Введение

Для конкретизации региональной стратегии, стратегии «региона сотрудничества» необходим учет факторов сформированности и дифференцированности регионального социума. Стратегия регионального развития должна дать ориентиры, цели и способы их достижения для социума в целом и для каждой из социальных групп населения. В противном случае неизбежное нарастание социальных противоречий может привести к крайне негативным последствиям – взрыву недовольства, примеры которого легко найти не только в мировой, но и в отечественной истории.

Калининградским государственным университетом продолжается изучение формирующегося в регионе социума. В июле 2003 года социологами Калининградского госуниверситета выполнено второе обследование(1) (первое проводилось летом 2001 года(2) ), в ходе которого получены разнообразная информация об особенностях формирующегося в регионе социума. В данной работе анализируются сравнительные результаты этих двух обследований, что позволяет оценить степень консолидации и дифференцированности социума, особенности различных социальных групп, его составляющих, а также динамику происходящих процессов.

Социальная стратификация калининградского социума

Важнейшую роль в оценке устойчивости формирующегося социума приобрела сейчас глубокая социальная дифференциация населения. Формируются слои общества, практически не имеющие общих интересов и вряд ли понимающие интересы друг друга. Их доходы и, соответственно, расходы, качественно различаются.

В 1990-е годы усилилась социальная дёфференциация населения России. Официальные данные по Калининградской области о различиях в уровне доходов населения показывают меньшую чем среднем по стране, но растущую дифференциацию. Так, 10% наиболее обеспеченного населения в 1999 г. получали доход в 6,4 раза больше, чем 10% наименее обеспеченных (против 13,9 раз в России). К третьему кварталу 2002 года это соотношение увеличилось до 10,7 раз, но все равно остается намного меньшим, чем в среднем по Российской Федерации(3) .

На основе выполненного Калининградским госуниверситетом летом 2003 года исследования получены следующие данные о среднедушевых доходах населения (табл. 1):

Таблица 1

Уровень дохода на одного члена семьи в месяц (% от числа опрошенных)

Уровень дохода, руб.Тип населенного пункта
КалининградМалый городСелоВся выборка
До 10002,04,417,96,9
1000-2000*24,527,739,329,3
2000-500040,838,025,636,0
5000-1000021,414,62,614,4
10000-150002,62,20,92,0
Более 150001,00,01,70,9
Затрудняюсь ответить7,713,112,010,4

*2000 руб. – это примерная величина официально установленного прожиточного минимума на момент обследования.

Сравнивая полученные нами данные и официальные, можно отметить, что, по сведениям Калининградского областного комитета государственной статистики, в 3 квартале 2002 г. прожиточный минимум составлял 1889 руб., и 40,5% населения имели доходы ниже этой величины; 11,4% населения – до 1000 руб. в месяц, 1000-2000 руб. – 32,5%. К сожалению, для более высоких доходов в справочнике приводятся только градации: 2000-3000 руб., 3000-4000 руб. и далее свыше 4000 руб., что не позволяет провести какой-либо анализ для 18,4% населения с более высокими доходами, чем 4000 руб.

В целом можно заметить, что полученные нами данные о доходах выше официальных (что не может быть объяснено только ростом доходов за три квартала, прошедших между опубликованными и нашими данными; полагаем, что нам удалось более полно учесть доходы, полученные от неформальной экономики).

По нашим оценкам, около 3% наиболее обеспеченного населения области (с доходами более 10 тыс. руб. на человека в месяц, что по паритету покупательной способности примерно соответствует более 1200 долларов(4) ), не считая криминального сектора, не только ориентируется на уровень жизни средне обеспеченных слоев развитых стран Европы, но и живет на этом (иногда и более высоком) уровне. Это крупные и средние предприниматели (в том числе занятые в «теневой» экономике), часть представителей творческих профессий, отдельные высококвалифицированные специалисты.

К так называемому среднему классу, хорошо обеспеченному по российским меркам и ориентирующемуся на средний класс Запада, можно отнести 15% жителей (с доходами 5-10 тыс. руб. в месяц, 600-1200 долларов по паритету покупательной способности (ППС)). К ним можно отнести часть мелких и индивидуальных предпринимателей (большая часть доходов которых относится к неформальной экономике) и государственных служащих.

Около 35-40% населения (доходы 2-5 тыс. руб. в месяц, 250-600 долларов по ППС) – бедные, удовлетворяющие лишь минимальные жизненные потребности. В их числе относительно (по сравнению с большинством) высокооплачиваемые лица наемного труда, а также часть мелких и индивидуальных предпринимателей. Эта группа за последние насколько лет (в связи с экономическим ростом и соответственно повышением доходов населения) увеличилась вдвое за счет перехода в нее населения из группы живших за чертой бедности.

И наконец, 35-40% населения относится к категории живущих за чертой бедности, уровень жизни которых не достигает прожиточного минимума. Это практически все пенсионеры, так называемые бюджетники (за исключением имеющих отношение к неформальной экономике), значительная часть лиц наемного труда в негосударственном секторе. Столь высокая доля бедных объясняется не только экономическим кризисом, но и тем, что в условиях социальной незащищенности наемных работников работодатели расходуют на заработную плату лишь 10-15% от себестоимости продукции, тогда как в развитых странах – около 30, чаще 40, а в некоторых государствах до 50%.

Среди живущих за чертой бедности выделяется несколько подгрупп, отличающихся источниками существования и размерами доходов, в том числе категория не имеющих постоянного дохода и места жительства. Социальная политика по отношению к каждой из групп и подгрупп должна дифференцироваться, что требует детального их изучения.

Социальная политика (которую еще предстоит обосновать) должна решать две взаимосвязанные задачи. Первая из них – улучшение положения наименее обеспеченных слоев (дифференцированная социальная поддержка). Не менее важна и вторая задача, на которую обращается пока значительно меньше внимания, – создание возможностей перехода все большей части населения из менее обеспеченных групп в более благополучные. То есть речь идет о стимулировании к получению более значительных доходов с учетом возможностей, которыми располагают представители различных слоев, и их поддержке государством.

Социальная дифференциация и удовлетворенность жизнью

Показатели удовлетворенности жизнью различных групп населения двух обследований практически совпали. Как следует из результатов обследования 2003 года, полностью удовлетворены материальным положением в обоих случаях только 6% опрошенных. Не удовлетворены материальным положением своей семьи 26%
(в 2001 г. – 29%), еще 40% респондентов, как и в 2001 году, скорее не удовлетворены, чем удовлетворены. То есть доля полностью или в большой мере неудовлетворенных составляет 2/3 опрошенных. Изменение этой доли с 69 до 66% – в пределах погрешности исследования, но все же она чуть снизилась.

Помимо удовлетворенности материальным положением семьи, респонденты отвечали на вопросы об удовлетворенности работой, образованием, жизнью в целом.

Удовлетворенность жизнью достаточно сильно связана с уровнем дохода (чем выше доход, тем выше доля респондентов, в той или иной степени удовлетворенных жизнью). Но показатели удовлетворенности жизнью оказались лучше по сравнению с оценкой населением своего материального положения, и динамика удовлетворенности за два года – позитивная. В целом удовлетворены жизнью значительно более половины опрошенных: 11% респондентов полностью удовлетворены и 50% скорее удовлетворены (аналогичные данные 2001 года были ниже: соответственно 10 и 41%).

Доля полностью неудовлетворенных жизнью совпадает в обоих обследованиях – 6%. Вариант ответа «скорее неудовлетворен» выбрали 24% респондентов (в 2001 г. – 31%).

Однако большую озабоченность вызывает тот факт, что на селе доля респондентов, полностью удовлетворенных жизнью, примерно в три раза меньше, чем в городах (4% против более 13%), и это существенный сдвиг по сравнению с исследованием 2001 г., когда сельчане продемонстрировали существенно более высокий уровень удовлетворенности жизнью по сравнению с горожанами.

Анализ по возрастным группам показывает, что, как и следовало ожидать, заметно выше доля респондентов, полностью не удовлетворенных жизнью, в возрастной группе старше 50 лет. Это одновременно и группа, имеющая уровень доходов значительно ниже среднего.

Дифференциация степени удовлетворенности жизнью по возрасту объясняется тремя основными причинами. Во-первых, низким уровнем доходов (особенно пенсий и пособий), обеспечивающим гораздо более низкий уровень жизни лиц старших возрастов в сравнении с тем, который был у них раньше, до 1990-х годов. Во-вторых, неприятием ими политических и социальных изменений, сдвигов образа жизни. В-третьих, меньшим социальным опытом, а также сравнительной приспособленностью молодежи к ставшими привычным для нее чертам образа жизни, вызывающим неприятие и протест у лиц старших возрастов.

Данные относительно удовлетворенности респондентов своей работой получены на основе подвыборки работающих жителей области: 15% опрошенных удовлетворены работой полностью, 47% скорее удовлетворены, 22% скорее не удовлетворены, 7% полностью не удовлетворены (данные опроса 2001 г. соответственно составили 16, 36, 25 и 8%). Таким образом, общая сумма двух первых (положительных) вариантов ответов от чуть более половины в 2001 г. приблизилась к 2/3 в 2003 г. По сравнению с исследованием 2001 г., снизился уровень удовлетворенности работой среди сельских жителей, но вырос среди горожан.

Удовлетворенность работой во многом связана с уровнем дохода, который она обеспечивает, и родом занятий. Естественной общей закономерностью является то, что с увеличением дохода растет и удовлетворенность респондентов своей работой. Кроме того, полученные данные также показывают, что наибольшее число тех, кто доволен работой полностью или в основном, – среди опрошенных с высшим образованием (73,5%).

Наиболее высок уровень удовлетворенности работой у предпринимателей (35% ответов «полностью удовлетворен» и 62% «скорее удовлетворен»). Благоприятные ответы дали руководители (соответственно 22 и 59%), специалисты гуманитарного профиля (19 и 67%). Ниже аналогичные показатели у специалистов-«технарей» (9 и 41%), квалифицированных рабочих (17 и 45%) и служащих (15 и 48%). Заметно снизилась по сравнению с исследованием 2001 г. удовлетворенность работой у военнослужащих (доля полностью удовлетворенных работой сократилась с 28 до 5%). Наибольшая доля в той или иной степени неудовлетворенных работой – среди неквалифицированных и сельскохозяйственных рабочих (80 и 54%).

Обследование показало повышение престижности образования. Более других удовлетворены респонденты с высшим образованием: доля в той или иной степени удовлетворенных в этой группе достигает 78,4%, что на треть выше средневыборочного показателя. Кроме того, важно, что в ближайшие годы около трети опрошенных намереваются получить образование более высокого уровня, повысить свою квалификацию или пройти профессиональную переподготовку. В подгруппах респондентов, в той или иной степени не удовлетворенных своим образованием, этот показатель достигает 40%. А 4% опрошенных уже предпринимают усилия по повышению уровня образования.

Общие выводы, вытекающие из результатов обследований, заключаются, во-первых, в дальнейшем осознании глубины социальной дифференциации и различий в запросах различных групп населения. Во-вторых, наметилась позитивная динамика в отношении социального оптимизма: обстановка в области явно улучшается. Тем не менее остается много нерешенных проблем, особенно касающихся жителей области с низкими доходами и невысоким уровнем образования, а также проживающих в сельской местности. На эти группы населения должно быть обращено дополнительное внимание при проведении социальной политики в регионе.

Степень сформированности социума

Ключевым для определения степени сформированности социума является вопрос самоидентификации населения. Соответствующие данные получены нами в результате упоминавшихся выше социологических исследований Калининградского госуниверситета летом 2001 г. и дублировавшего его по основным вопросам обследования в июле 2003 г.

Выборка 2003 г., данные которой приводятся в этом разделе, если нет специального упоминания об ином, оказалась соответствующей распределению населения региона по месту рождения, а для родившихся за пределами области – и времени их прибытия. В ней представлены жители региона, отличающиеся с точки зрения продолжительности проживания на его территории, – например, живущие в области с момента ее образования или с рождения, и те, кто переехал сюда в течение последнего года. Уроженцы Калининградской области составили 42% опрошенных. Остальные – переселенцы разных лет из других российских регионов (28%), бывших советских республик (27%), стран дальнего зарубежья (2%); по 1% населения не оказалось данных. Всю жизнь прожили на ее территории 85% уроженцев области, остальные на разные периоды времени покидали регион, чтобы снова сюда вернуться. Опрошенные, родившиеся за пределами области, в большинстве случаев прибыли сюда будучи взрослыми, лишь небольшая их часть – в детском возрасте.

Естественно, почти все респонденты, родившиеся в области (94%), считают себя ее коренными жителями. Среди родившихся за ее пределами доля тех, кто считает себя коренным жителем региона, существенно меньше, но все же не столь мала – 45%.

Ощущение себя коренным жителем области у родившихся не в Калининградской области зависит от конкретной биографической ситуации. Среди тех, кто родился за пределами области, но провел здесь детство, доля респондентов, в той или иной степени считающих себя коренными жителями, достигает почти 80%, среди попавших в регион взрослыми она снижается до 38%, среди мигрантов 1992-1997 гг. – до 16%, наконец, среди мигрантов последних пяти лет она составляет только 9%.

Закономерности процесса социальной адаптации таковы, что с увеличением стажа проживания в новом сообществе мигранты по своим характеристикам становятся более похожими на коренных жителей (в нашем случае – «условно коренных», то есть проживающих на территории региона более 10 лет). Так, с ростом срока проживания мигрантов на территории области увеличивается доля тех из них, кто считает себя коренным жителем области, и уменьшается тех, кто ощущает себя переселенцем (табл. 2)

Таблица 2

Самопричисление к коренным жителям и переселенцам мигрантами разных лет (% от числа опрошенных)

Вариант ответаВремя проживания в Калининградской области
Считаете ли себя коренным жителем нашей области?Мигранты 1992-1997 гг.Мигранты 1998-2002 гг.
Да9,15,7
Скорее да, чем нет7,32,9
Скорее нет, чем да21,88,6
Нет60,077,1
Затрудняюсь ответить1,85,7
Ощущаете ли Вы себя переселенцем, мигрантом?
Определенно да20,422,9
Скорее да, чем нет16,720,0
Скорее нет, чем да16,714,3
Определенно нет40,725,7
Затрудняюсь ответить5,617,1

В связи с проблемой укорененности в области интересными представляются ответы респондентов на вопрос: «Что для Вас является родиной?». Место (город, село), в котором они родились, считают родиной 39% опрошенных, в том числе 45% уроженцев региона, 35% выходцев из других российских регионов. Россию называет своей родиной 31% всех опрошенных, 37% уроженцев области, 33% переселенцев из российских регионов. В среднем по выборке считают родиной Советский Союз 4% опрошенных, но доля таких респондентов варьирует в зависимости от места рождения (так считают, прежде всего, уроженцы Украины, Белоруссии, республик Средней Азии).

Выбор вариантов ответов на вопрос о родине связан с возрастом респондента. Чем старше респонденты, тем чаще они выбирают вариант ответа «СССР» и тем реже вариант «Россия». Таким образом, доля считающих своей родиной Советский Союз наиболее велика в подгруппе респондентов старше 60 лет (11,7%), среди них же меньше всего тех, кто считает родиной Россию (18,3%) (табл. 3).

Таблица 3

Понятие родины для респондентов разного возраста
(% от числа опрошенных)

Что для Вас является родиной?Возраст, лет
До 23От 24 до 30От 31 до 40От 41 до 50От 51 до 60Старше 60Вся выборка
Место рождения38,739,740,338,425,551,739,2
Место, где прошло детство8,56,89,17,09,88,38,1
Место жительства10,46,89,112,819,61,79,9
Россия34,937,029,929,129,418,330,6
Другая страна3,82,72,64,77,86,74,4
СССР0,91,43,94,75,911,74,2
Затрудняюсь ответить2,85,55,23,52,01,73,5

Учитывая, что Калининградская область имеет исторические и социокультурные особенности, не типичные для обычных российских регионов, респондентам, как и в исследовании 2001 г., задавался вопрос об их отношении к довоенному этапу ее истории, культуре Восточной Пруссии. Оказалось, что более половины респондентов относятся к довоенной истории края, культуре Восточной Пруссии с уважением. Четверти опрошенных очень интересны история и культура Восточной Пруссии; 9% составила доля респондентов, относящихся к истории края безразлично; 3% опрошенных она чужда, или они относятся к ней негативно.

По всем возрастным группам преобладает позитивное отношение к «восточнопрусскому» прошлому региона. Наибольшее число «безразличных» пришлось на молодежь (13% среди респондентов до 23 лет) (табл. 4).

Таблица 4

Отношение к истории региона и культуре Восточной Пруссии
(распределение по возрасту) (%, от числа опрошенных)

Какое из перечисленных суждений наиболее точно отражает Ваше отношение к довоенной истории нашего региона, культуре Восточной Пруссии?Возраст, лет
До 23От 24 до 30От 31 до 40От 41 до 50От 51 до 60Старше 60Вся выборка
Мне очень интересны история и культура Восточной Пруссии29,231,523,424,413,716,724,2 (33,3)*
Отношусь с уважением к истории и культуре Восточной Пруссии52,850,757,157,070,656,756,4 (54,1)
Мне безразличны история и культура Восточной Пруссии13,25,510,45,89,88,3

9,3

(6,8)

Мне чужды история и культура Восточной Пруссии3,86,81,33,50,00,0

2,9

(1,8)

Я крайне негативно отношусь к довоенной истории нашего региона0,00,01,30,00,01,7

0,4

(0,5)

Затрудняюсь ответить0,95,56,59,35,916.7%

6,8

(3,4)

В скобках приводятся аналогичные данные 2001 г.

Жители области, родившиеся за ее пределами, несколько более сдержанно относятся к прошлому края: доля «безразличных» среди них составляет 11%, что почти в два раза выше аналогичного показателя по группе уроженцев области. Переселенцы последнего десятилетия (с 1992 г.) образуют группу жителей края, для которых его история наиболее безразлична или чужда. При этом у более «молодых» эмигрантов эти отношения выражены более ярко: так, переселенцам 1992-1997 гг. «восточнопрусское» прошлое региона безразлично в 15% и чуждо в 5% случаев, тогда как для мигрантов последнего пятилетия – в 26 и 11% соответственно.

В ходе опроса респондентам предлагался перечень различных социальных групп, духовную близость с которыми им следовало оценить. Как и в исследовании 2001 г., прослеживается тенденция уменьшения частоты идентификации с группой по мере ее численного увеличения: если духовную близость с семьей часто ощущают 84% опрошенных, а с друзьями – 57%, то со всеми людьми на Земле – только 8% респондентов. Наиболее малозначащими общностями для жителей региона по-прежнему являются такие неопределенные социальные образования, как граждане СНГ (лишь 9% респондентов идентифицируют себя с этой общностью), советский народ (13%), все человечество (8%).

Изменения, произошедшие за два года, почти по всем параметрам находятся в пределах статистической погрешности. Довольно серьезная динамика наблюдается по двум параметрам, представляющих особый интерес в рамках нашего исследования, – это идентификация с локальным сообществом и страной (табл. 5).

Таблица 5

Идентификация с людьми, проживающими в одном населенном пункте, и с россиянами ( % от числа опрошенных)

Вариант ответаЧастоИногдаПрактически никогдаТрудно сказать
С какими группами людей Вы идентифицируете себя чаще всего?
… с людьми, проживающими с Вами в одном городе, селе

38,9

(30,9)*

43,5%

7,7

(15,5)

9,9
… с россиянами

47,4

(26,7)

20,5

(30,3)

9,7

(15,6)

22,5

(27,5)

* В скобках приводятся аналогичные данные 2001 г.

Можно отметить два существенных момента. Во-первых, это усиление идентификации с локальным сообществом – явление, в целом нетипичное для российской действительности. В-вторых, превалирование «российской» идентичности над локальной и ее довольно высокая значимость. Можно предположить, что динамика последнего показателя связана с угрозами отрыва Калининградской области от «большой» России, активно нагнетающимися средствами массовой информации.

Разные группы респондентов по-разному идентифицируют себя с предложенными социальными общностями и группами.

Наблюдаются расхождения между представителями разных возрастных групп. Более молодые чаще ощущают духовную близость с людьми того же возраста (ответ «часто» выбрали соответственно 56% респондентов в возрасте до 23 лет, 44% – 24-30-летних, также 44% – тридцатилетние, около трети – респондентов старше 40 лет). Респондентам трудоспособных возрастов (особенно от 30 до 50 лет) ближе люди одной с ними профессии, рода занятий. Заметно снижается доля тех, кто ощущает духовную близость с друзьями, – с 73% в группе самых молодых респондентов до 27% в старшей возрастной группе. Только с семьей респонденты всех возрастных групп почти одинаково часто испытывают духовную близость.

Что касается идентификации различных социальных групп жителей области с социально-территориальными общностями, то уроженцы Калининградской области и других российских областей идентифицируют себя с россиянами примерно одинаково часто (соответственно в 46 и 48% случаев). Уроженцы Калининграда и других российских территорий несколько реже идентифицируют себя с советским народом, чем выходцы из таких бывших союзных республик, как Казахстан, Молдова, республики Прибалтики.

Что касается духовной близости с населением локального сообщества, то жители небольших городов и сел ощущают ее чаще (вариант ответа «часто» выбран в 47 и 49% случаев соответственно), чем жители областного центра (27%). Таким образом, степень идентификации с локальным сообществом опять оказывается связанной с его размерами и плотностью внутренних связей.

Как и в 2001 г., респондентам задавался вопрос: «С какой из следующих географических групп Вы идентифицируете себя в первую очередь?». Из табл. 6 можно видеть, что за два года, прошедшие с предыдущего исследования, произошли некоторые изменения – как в иерархии идентичностей, так и в значимости групп для жителей региона.

Таблица 6

Идентификация с социально-географическими группами
(% от числа опрошенных)

Год
опроса

Географические группы
Локальная общность (Я – житель того или иного населенного пункта)Регион (Я – житель Калининградской области)Страна как целое (Я – житель России)Европа (Я – европеец)

Мир как целое
(Я – гражданин мира

Не знаю
200132,228,024,62,66,65,5
200327,521,231,57,6